Столько дней

      Ранним утром выйдя из лифта и оказавшись перед хорошо знакомой дверью, русоволосый, чуть обросший парень поправил на плече сумку и длинно позвонил в дверной звонок.        — Ну что, ключи забыла? — вместо матери дверь открыл незнакомец.         Они на мгновение застыли напротив друг друга. Артем буквально в последний момент успел остановить свое стремительное движение и сумел не ввалиться в квартиру. Вряд ли одетый в темно-синий халат высокий мужчина с мокрыми волосами оценил бы предназначенные матери крепкие любящие объятия.         Замерев на пороге, парень неуверенно окинул взглядом открытую взгляду часть прихожей. Мебель вроде бы он узнавал, но что-то было не так.        — Это квартира Павловых? — он все-таки нарушил затянувшуюся паузу.        Мужчина в халате окинул визитера оценивающим взглядом и настороженно ответил:        — Допустим.       В стоящем напротив растерянном парне было что-то неуловимо знакомое, хотя Анатолий и был уверен, что никогда его раньше не видел. На зрительную память он пока не жаловался.       —  А... Ирина Алексеевна?       — Отбыла в Склиф, какое-то совещание с утра.       В голове Аленикова наконец все сложилось. Артем не был похож на мать. Сходство было едва уловимо, скорее, не в чертах, а в мимике, манере держаться, повороте головы, взгляде. Он бы никогда не узнал его на улице.        — Можно я тогда сумку тут оставлю, чтоб с ней не таскаться?        — Конечно, — мужчина посторонился, пропуская раннего гостя в дом.       Артем, не проходя вглубь прихожей, аккуратно задвинул сумку в угол, похлопал себя по карманам.        — Анатолий Борисович, — Алеников вытянул руку. — Мама, по-видимому, про меня не рассказывала, — прозвучало как утверждение, а не как вопрос.       — Артем, — парень крепко пожал протянутую ладонь. — Ну, я тогда в Склиф поехал.        Шагнул за порог, вызвал лифт, который, оказалось, уехать не успел. Уже зайдя внутрь, вдруг снова выглянул:       — Маме не говорите, пожалуйста, я хотел сюрприз сделать, — и окончательно скрылся в лифте.       Анатолий неопределённое хмыкнул. Ну, сюрприз, видимо, удался. Вот он, значит, какой, Иринин сын.       Войдя в стеклянные двери Склифа, Артем почувствовал что-то сродни ностальгии. Его пребывание в Склифе, надо честно признать, сложилось не лучшим образом, и он не испытывал сожалений по этому поводу. Но все же это была часть его жизни. Здесь он провел немало часов и дней, многое попробовал в первый раз. Что-то узнал, чему-то научился, где-то накосячил. Все было — и все пригодилось, так или иначе. Так что переступив порог больницы и увидев на посту Дубровскую, молодой человек ощутил прилив теплых чувств.        — Ниночка Дмитриевна! — кинулся обнимать бессменного регистратора.        — Ух ты, Артем! Каким ветром к нам занесло? — Нина в свою очередь обняла парня и взъерошила ему волосы. — Как повзрослел-то, как возмужал! Молодой папаша, я слышала? Ирина Алексеевна внучкой хвасталась!       — Да, доченька у меня, с женой в Кракове осталась, — Артем разулыбался пуще прежнего. — А мама у себя?        — У себя, иди, поднимай настроение Ирине Алексеевне, спасай отделение, а то она от главного совсем тучкой вернулась.        Ирина, услышав звук открывающейся двери, чертыхнулась про себя. Такое ощущение, что сегодня всем от неё чего-то надо. Ей вообще поработать дадут хоть немного? Хоть на ключ закрывайся. Дописала фразу и соизволила поднять голову на вошедшего. Лицо озарила ошарашенная счастливая улыбка.       — Артем?!        Хотела встать и броситься навстречу, но сын уже обогнул стол и наклонился к её креслу, крепко обнимая.       — Я, я.        — Ты как тут? Вы все вместе? Чего не позвонил? — засыпала вопросами.       — Не, я один, Юрка женится в субботу, я на свадьбу приехал.       — Ты Регину одну с малышкой бросил? — удивилась Павлова.       — Меня Регина на три дня отпустила, еле уговорил. Так что я «одна нога тут, другая там».       — Какая нога там? Ничего не поняла, ты на сколько приехал? — пыталась понять женщина довольно бессвязные объяснения сына.        — Мам, вечером дома все расскажу, бежать надо, куча дел. Заехал поздороваться да на стены Склифа посмотреть.        — Скучаешь?        — Да не особо, — неловко улыбнулся Артем и мотнул головой. — Но что-то есть. Я тебя, кстати, дома застать собирался, а ты уже на работу унеслась, как обычно. С Анатолием Борисовичем познакомился, — парень прищурился, хитро глядя на мать. Павлова смущённо опустила глаза.       — Прости, надо было тебе рассказать.       — Ты же не ожидала, что я в гости нагряну, — расхохотался сын. — Да и вообще, у тебя ж есть право на личную жизнь, я все понимаю. Вот к папе приеду, не уверен, что встречу ту же девушку, что в прошлый раз.       — Ты к папе собрался? — опять ничего не поняла Ирина Алексеевна.       — Так свадьба в Питере. Ладно, все, я убежал, все вечером, рассчитываю на семейный ужин, — договаривал уже с порога.       — Я постараюсь пораньше освободиться! — пообещала женщина.       Вернувшаяся действительно раньше Ирина застала дома легкий бардак. Артем носился по квартире и очевидно что-то искал. Алеников с философским видом сидел за барной стойкой и пил чай.        — Артем, что за раскопки? Как варвары прошли!       — Сейчас все уберу, не ругайся! Ты мой выпускной альбом не видела? Не могу найти, мне фотка оттуда нужна, мы Юрке хотим подарок сделать.        — Кто мы? Какая фотка? Посмотри у себя в комнате на антресолях, — проинструктировала Ирина.        Переодевшись, тоже прошла в комнату Артема. Парень уже стоял на стуле и рылся в коробках на верхних полках. Заглянул в очередную и присвистнул.       — Ого, это что?       Ирина узнала коробку со свадебным платьем, купленным тогда в салоне, опять смешалась.        — А, это… Агнешке на вырост, — отшутилась она.        Артем недоверчиво посмотрел на мать, на губах его играла лукавая улыбка.        Ирина ушла на кухню и под пристально следящим взглядом Анатолия занялась готовкой. Через несколько минут Артем вышел из комнаты, потрясая найденным альбомом.       — Бинго, нашел!       Кинул альбом в сумку и стал собираться.       — Тем, ты куда? Я сейчас быстро что-нибудь приготовлю, и будем ужинать.       — Я ужинать не буду, мне бежать надо, меня ребята ждут, — отмахнулся сын.       — Поешь и поедешь, — попыталась возразить Ирина.       — Мы с Анатолием Борисовичем уже чаю попили. Там, кстати, в холодильнике тортик вкусный. Ну, полтортика уже, на самом деле. Ну, мамуль, ну я так давно в Москве не был! И вас с Анатолием Борисовичем смущать не буду, а то свалился, как снег на голову. Меня уже Эдик с Надей ждут, все наши будут, я сто лет никого не видел. Если засидимся, я у них и заночую, а завтра за вещами заеду, у меня поезд днем. А из Питера в Краков уже.       — Что, даже не заедешь на обратном пути?       — Мне Регина голову отгрызет! — состроил страшную рожу. — Я ж говорил: нога тут, нога там. Так что жду в гости. Вас, Анатолий Борисович, тоже.       Мужчина, так и сидящий за стойкой, изобразил вежливую улыбку.       — Все, пока-пока, я побежал, не провожай, — обнял мать, чмокнул в щеку и через минуту уже гремел ключами, запирая дверь.       — Тема!.. Ну весь в Павлова! — в сердцах припечатала Ирина, бросив об стол полотенце. Растерянно застыла перед плитой.       — В отличие от молодежи, я от ужина не отказываюсь, — напомнил о себе Анатолий. — Ладно тебе, пускай идет, дело молодое, хочется все успеть.       Алеников, признаться, вздохнул с облегчением. Он не был готов к семейному ужину в обществе сына Ирины. Думал уже, как бы слинять под благовидным предлогом, и пытался изобрести, чем прикрыть внеочередной визит к психологу. Походы в зал почему-то вызывали у Иры больше всего подозрений, а рабочее совещание у него действительно было накануне. Несмотря на вроде бы ненавязчивые намёки специалиста  о пользе семейной психотерапии, Анатолий категорически не собирался рассказывать Ирине о своих встречах с психологом. Пускай лучше подозревает его, в чем там она его подозревает.        На работе почти весь день удавалось отгонять от себя мысль, которая возникла после утреннего знакомства с Артемом, а теперь она вернулась и настырно билась внутри черепной коробки. Каким был бы сейчас его собственный сын? Наблюдая сегодня за Артемом, Алеников сделал вывод, что сын у Ирины рос залюбленным, балованным, но при этом был эмоционально далек от матери и, похоже, не обладал ее темпераментом и взрывным характером. Артем показался ему самоуверенным, немного даже нахальным, очевидно довольным собой и жизнью. Толик таким не был. Разве Толик не был залюбленным и балованным? Единственный сын, все, что они с Леной делали, - для него, ради него. Когда же он его упустил? Пока Лена болела? Или после? Где он не справился? Психолог твердил, что чувство вины и поиск своих ошибок сейчас уже ничего не исправят, но он не мог не искать.           Ирина, поглощенная приготовлением задуманного праздничного ужина (виновник торжества ретировался, но женщина надеялась, хоть и, зная сына, не особенно сильно, что он вернется), не сразу заметила, что Анатолий задумался и ушёл в себя. Ужин прошел в молчании. Анатолию говорить не хотелось, Ирина не знала, как подступиться и стоит ли. Интуитивно почувствовала, что лучше его не трогать.        Вечер прошёл совсем не так, как она мечтала, сидя в кабинете и силой мысли пытаясь поторопить стрелки на часах. Артем не вернулся, только сбросил сообщение, что заночует у друзей. Толя молчал и думал о чем-то своём. Ей весь вечер было неловко.  О да, это очень неловко, что у неё есть сын и что он приехал домой. Почему всегда все так сложно? С одной стороны, она была рада приезду сына, с другой стороны, понимала, что это напоминает Анатолию о его потере, и сопереживала ему. Сбросить эмоциональное напряжение болтовней возможности не представилось, так что нервы были на пределе.        Ночью, уже лежа в постели, промолчать не смогла, повернулась к Анатолию:       — Толь, я правда не знала, что он приедет, — это было одновременно и оправдание перед ним, и превентивная защита от его упрека, который, впрочем, им не был озвучен — и был ли осознан? — и беспомощная попытка поддержать его.        — Тсс, не будем об этом, — Алеников приложил палец к ее губам.       — Я понимаю, это тебя… — умение вовремя замолкнуть не относилось к числу Ириных достоинств.         — Не будем об этом, —  уже настойчивее повторил Алеников. — Лучше полежи со мной.       Мужчина притянул ее ближе, она с готовностью прижалась к нему. Несколько минут прошло в расслабленном молчании. Потом уже Анатолий, не выдержав, фыркнул:        — Но могла бы не прятать меня, как пятно на репутации. Сын твой, скажу тебе, был очень удивлен.       — Ничего я не прятала! — возмутилась Павлова, буркнула: — Просто к слову не пришлось.       — Ага, я так и понял.       Ирина, кажется, даже в темноте видела его насмешливую улыбку. Почувствовав, что женщина снова зашевелилась, Алеников прошептал:          — Да шучу я. Так, к слову пришлось.       Артем благополучно отбыл в Питер и далее по маршруту, к радости Анатолия, действительно больше не заехав к матери. Жизнь вошла в обычную колею. Сегодняшний день у обоих выдался посвободнее, так что он намеревался пообедать с Ириной где-нибудь поблизости от Склифа.        Алеников вышел из автомобиля и застыл, едва начав подниматься на крыльцо, боковым зрением уловив знакомую спину. Очень знакомую. Поспешил и успел заметить, как знакомая шевелюра мелькнула, скрываясь за дверью смотровой, а голос толстой медсестры не оставил сомнений: «Геннадий Ильич…»       Мужчина остановился, достал телефон, нашел подзабытый номер, немало удивив собеседника, который и не помнил уже, когда они контактировали последний раз.        — Николай, спустись в приёмное на пять минут, есть разговор.       Алеников вошёл в кабинет Ирины, устроился на диванчике. Павлова закончила разговор, положила трубку телефона, что-то пометив в блокноте, и попросила:       — Дай мне пять минут, я почти закончила.        — Я сейчас на крыльце видел Кривицкого, – спокойно оповестил Анатолий.       — А что он делал на крыльце? — так же спокойно спросила, не отрываясь от бумаг.       — Ир, ты издеваешься?       Женщина подняла голову, посмотрела на него.       — Работает он здесь.       — А кофе с тобой в кабинете он пьет тоже по работе? — сварливо поинтересовался Анатолий.       — Так вот зачем тебе Пирогов, — женщина удивленно-осуждающе подняла брови.       — Да, вот зачем мне Пирогов, — передразнил Алеников. — Так что?        — В каком смысле?        — О Пирогове поговорили, теперь о Генке Кривицком, — Алеников сложил руки на животе.        Ирина вздохнула.       — У него тут отец, очень немолодой и с очень непростым характером. Он плох последнее время. Гена вернулся в Москву, чтобы его доглядеть. Вполне нормальное желание. Работает, заботится об отце, нанял сиделку, которая за ним присматривает, когда сам он на смене.        — А ты похлопотала, чтобы главный Геночку принял в Склиф?        — А главный с удовольствием взял на работу хорошего челюстно-лицевого хирурга с зарубежными сертификатами, — парировала Ирина Алексеевна.       — А он в Москве ничего лучше не нашёл со своими сертификатами? Хирург его уровня пригодился только в Склифе? Я переживаю за израильскую медицину! — от возмущения Алеников даже не мог усидеть на месте.       Ирина тоже поднялась из-за стола, подошла к Анатолию, успокаивающе погладила по плечу, заглянула в глаза:       — Мы весь обеденный перерыв будем обсуждать Кривицкого, или я могу надеяться, что ты меня покормишь?        Алеников посмотрел на нее долгим взглядом и повернулся к шкафу, снимая с плечиков ее жакет.        — Ир, я не ревнивый, — Ирина недоверчиво хмыкнула, а Анатолий продолжил: — Но не удивляйся потом, если мы подеремся на крыльце Склифа.       Вечером Ирина колдовала у плиты, дом наполняли какие-то умопомрачительные запахи, и у Аленикова, неизбалованного кулинарными шедеврами Ирины Алексеевны, было стойкое ощущение, что это была ему компенсация за Кривицкого. Не то чтобы он взаправду ревновал — Гена сам, первый, покинул поле боя, а Анатолий что-то не слышал, чтобы дамы предпочитали бежавших рыцарей, — но от компенсации отказываться не собирался. Расположился на диване с Котом на коленях и терпеливо ждал. Умиротворяющую атмосферу вечера нарушил дверной звонок.        — Толь, открой, пожалуйста!       Алеников, понимая, что открывать ему, нехотя поднялся.       — Если это Кривицкий, я спущу его с лестницы, — сказал, уже направляясь в прихожую.       — Это просто курьер, — прокричала ему вслед Ирина.       — Я просто предупредил!       На пороге действительно стоял курьер, который протянул ему коробку и тут же исчез.        — Ир, а это точно то, что ты заказывала? Может, в доставке напутали? — вернувшийся Алеников показал ей коробку, на которой красовалось изображение гантелей.       — Нет, ничего не напутали. Это мой заказ. Тоже спортом займусь, - Ирина вздернула подбородок.       — Умеешь ты удивить, Ирина Алексеевна, - Анатолий озадаченно посмотрел на нее и понес коробку в гостиную.