Робертовуха!

Короче говоря, они выпили Роберта.

Э-э-э…

причин тому было несколько: трезво отпразднованное совершеннолетие Рендала, природное любопытство Ниена и стеснительность Ниона, которая не дала ему вовремя сказать «без меня, ребята». Жирно подчеркнем факт, что Роберт был порядочной крысой и не заслуживал превращения в адскую настойку. Он просто хотел пожрать, выжить и разорвать чертов цикл реинкарнаций. Но не расстраивайтесь — каждое преступление влечет за собой наказание. Отомстил Роберт Такеучи сполна. Как впоследствии объяснял Рендал Лютеру… Да какая разница, что он объяснял. Лютер ОРАЛ. Ему было до лампочки, что их заставило сделать крысовуху, почему они ее выпили, как они ее организовали, и алмазно насрать на остальные вещи, которыми Рендал гордился сквозь боли в ЖКТ, микроинсульт и кровавый понос. Вы можете себе представить, чтобы Айвори старший ОРАЛ? Он, наверно, сам не мог. В былые времена ему казалось нормальным разбирать провинившихся на атомы и мучить каждый по отдельности, но имидж человека к таким вольностям не располагал. В арсенале оставались слова — которыми ничего не сделаешь. Проникшийся гуманистическими идеалами Лютер с вытаращенными нижними глазами, с вывернутой кожей лица, из-под которой торчали длиннющие иглоподобные зубы, изрыгал отвратительные ругательства. Суть сводилась к следующему. Рендал являлся позором семьи. Переступил грань, отделяющую взрослую гармоничную личность от подзаборной швали. Заживодерил коточелов. Отбился от рук. Еще раз подобное — и Себастьян вылетит на улицу. Никаких совершеннолетий, пока не повзрослеет. Он выдыхался, хватался за голову, отходил от гроба болеющего брата и возвращался с новыми силами до тех пор, пока суть ругательств не дошла до него самого. Осмыслив все, что наговорил, он за пять минут провалился в глубокую депрессию и ушел страдать к себе. На другой стороне комнаты, под наглухо опущенной крышкой гроба, прятался забившийся под одеяло Себастьян (пересравшийся, но обрадованный шансом оказаться на свободе). Он слушал неуверенные обещания хозяина, что все будет хорошо и он подобных зверств не допустит. Темному комбинатору снова было четырнадцать. Так его ни разу не отчитывали. Пушистые друзья отделались легче: Но-но состроил такой испуганный умирающий вид, что наказать его еще сильнее, чем он сам, было бы живодерством. Лютер сжалился и оставил несчастного откисать в кровати. Даже поставил рядом тазик и стакан прохладной водички с ибупрофеном. Но взял слово, что с этого дня с алкоголем покончено. Несправедливости ради, Нион чувствовал себя приличнее всех: повозившись немного в простынях, побродив по комнате с нытливыми жалобами на температуру и дрожь в теле, он прокашлялся кровавой пеной и крепко уснул. Больше, правда, не вставал. Не-не стоически пережил боль, сдержал диарею и подавил блев, что вызвало уважение. Шутка. Ниен визуально держался лучше всех, а дом оставить на кого-то надо. Поэтому наказание досталось элементарное: следить за остальными, пока те не придут в себя. И Себастьяном — никто не знает, что у ручного человека на уме. Инструктаж Лютера был впитан до последнего слова, хотя слух периодически отшибало, в глазах вились мушки, подкашивались колени. Гордый коточел не признался в делирии и сражениях с ордой крысочеловых королей, что мучили его больную душу часов эдак тридцать шесть. Что он на коленях просил прощения у многоликого Роберта за все совершенное и нет. Повезло, что сцену застала только Нана. Она не любила сплетничать и доносить — просто коллекционировала чужие секреты и возлежала на них в глубинах подвала, как Белый Клобук на сокровищах.

Приключение

…началось сразу после крысиного нашествия и затянулось на тринадцать месяцев. По договорняку крысовуха должна была настаиваться год, но Ниен целый месяц под разными предлогами уклонялся от дегустации. Рендал в глубине души тоже не был против отсрочки, но откровенный слив казалось бы хладнокровного коточела подстрекал довести начатое до конца.

БЛОКЧЕЙНЫ И МЫШАТА

Идейно накурил компанию… Нион. Как-то раз он по обыкновению шатался по коридорам и необыкновенно изнывал от скуки. Телевизор сдали в ремонт, кошачьи игрушки надоели, а за компьютер мастер не пускал — ему нужно было завершить какие-то свои мастеровые дела, о которых котолюдям знать не положено. Вместо интересного занятия на вечер он нашел Рендала с Себастьяном. Они были слишком громкие и суматошные для совместного времяпровождения, но на замену телевизору вполне годились. Впрочем, сейчас оба сидели посреди гор манги «Темный Дворецкий» и обсуждали отнюдь не приключения цепного пса королевы. — То есть ты загружаешь картинку, ее покупают за несуществующую валюту, и у тебя много материальных денег? — оживленно расспрашивал Рендал домашнего человека. — Примерно так, да, — кивал Себастьян. — Сначала у тебя много токенов. Но их надо конвертировать в доллары, потому что рынок криптовалют нестабильный. Как только спрос на нее падает, допустим, проходит новость, что это все настоящая пирамида, люди покидают рынок, и твоя картинка обесценивается, как прошлогодний мем. Или если замедляется экономика: в таких случаях крипта отваливается первой. Ниону было лень самостоятельно вникать в тему, но послушать пересказ — почему нет? Он незаметно телепортировался на диван, свернулся в клубок и одним глазом следил за ребятами, стараясь не отсвечивать. — Выходит, задача быть умнее всех? — Рендал загорался идеей. — А если всем рассказать, что NFT — выгодно? Значит ли это, что ты сможешь сделать пирамиду более устойчивой? — Да! — так же взволнованно отвечал куклочел. — Если не случится мировой кризис. Он почти научился перенаправлять внимание хозяина с себя на что-то, что требует длительного вникания и навыков. Чем сильнее Рендал увлечен криптовалютой, тем дольше ему не хочется играть в опынь. На середине лекции выяснилось, что Рендал не понимает, что такое блокчейн. Мало того, он устал и расфокусировал внимание. — Смотри! — ткнул пальцем в сторону дивана. — Киса! Коточеловек вскинул голову, поднял шапку. Они с Себастьяном обменялись равнодушными взглядами. Оба находили друг друга пугающе странными, но без отвращения. — Он так редко выходит к людям, — восторженно залепетал Рендал. — Кажется, мой друг, нас подслушивают… Крутяк! Кис! Киса, иди сюда! — Привет, — выдавил Себастьян. — … Разговорились. Во время спора об авторских правах на токены зашла речь о первом и самом дорогом цифровом артефакте: скриншоте твита с фотографией телифона в бутылке как из-под виски. Он висел кверху жалом в янтарной водичке, а снаружи была этикетка на вьетнамском. По словам Себастьяна, картинка развирусилась на ровном месте и породила множество дискуссий в западном обществе. Наверное, причина в том, что мало кто знал о животном, объединявшим худшие визуальные качества паука, медведки и скорпиона. — Ну и мерзость, — подытожил ручной человек. — Кто в здравом уме будет пить настойку на членистоногом? — Я! — живо отозвался Рендал и пустился в размышления: — Интересно, какие свойства переходят выпившему? Он научается звонить друзьям без телефона? Становится омерзительным на вид, и его шугаются даже близкие родственники? Начинает ссать концентрированной кислотой? — Думаю, повышает потенцию, — осторожно предположил Нион. — Почему? — не понял куклочел. — Все азиатские странности повышает потенцию, — ответил за коточела Рендал. — Ага, — Нион затянулся. — Похоже на маркетинговую уловку. — Когда Себастьян расслаблялся, то начинал душнить. Речь зашла о типах настоек и на чем их можно делать. Дали слово Ниону. На желудях, hrene и прочих характерных для русских земель штуках. Если честно, он плохо разбирался в спиртовухах — просто знал, что есть вариации. Даже обидно, что все в доме считают, будто Ниону только дай повод гнать самогон и заливать им дрянь. Русский же. Угу, каждый русский способен пояснить за водку, конечно… он не возмущался ради дружеской атмосферы. А меж тем во Вьетнаме популярны змеевухи, но вьетнамцев просят пояснить не за них, а за войну. Нион чувствовал необходимость перевести стрелки на азиатов. — Кстати, в Корее делают настойки на новорожденных мышатах. — Вот пример, тоже достойный, Рендалу понравится. Рендалу понравилось. Он хлопнул питомца по плечу: — Этот парень знает толк в чернухе! В тихом омуте…! Ну уж нет. Нион не любил грязи. Статейки на википедии или пара документалок про маньяков не делают из тебя зна- — Че за настойка? Как бы между делом спросил Ниен. Собрат зашел как бы случайно и как бы сам по себе копался в стопках чужой манги. Дворецкий не входил в сферу его интересов. То ли дело забавные мерзости. — Да просто берешь рисовую водку, опускаешь в нее трехдневных мышей, закатываешь и ждешь год. Кто-то добавляет медовые соты и острый перец. Говорят, исцеляет ото всех болезней. — Пропорции? — Ниен придирчиво листал первый попавшийся том, разламывая корешок на любопытных моментах. Рендал морщился от треска, но спасать мангу не лез. Все трое чувствовали себя неуютно, в том числе из-за лютой, как tambovski волк, смеси сигаретной вони и отдушки шампуня «9 в 1». Собрат повернулся к ребятам бритой мордой, на которой вообще не было эмоций, кроме загадочного прищура. — Просто интересно. Он в упор смотрел на Ниона. — Поинтересоваться не могу? — Да не знаю я, — Нион аж в себя пришел. — Я этот пост на Пикабу пять лет назад читал. Ниен разочарованно цыкнул, аккуратно сложил истерзанный томик и вышел, оставляя в комнате угрожающий, как канадский маньяк с топором, дух. — А-а это были обычные мыши или.? — вовремя спросил Себастьян. Нион пожал плечами. — Как ты себе представляешь заспиртованных мышечелов? Это какая для них бутылка нужна? — хмыкнул Рендал. — Пятилитровая с широким горлом, — раздалось из-за двери. Собратан, очевидно, шутил. Когда делишь с ним одну комнату и внимание мастера, начинаешь выкупать тонкости. Они старались перевести тему, но неизбежно скатывались в шутки про настойки. На каком-то этапе даже Себастьян сломался и начал неуверенно посмеиваться. В итоге согласились: прикола ради можно воссоздать что-то подобное. Не пить. Просто создать, полюбоваться. Ну, вы знаете Рендала. И феномен окна Овертона.

МЕЖВИДОВАЯ КОНКУРЕНЦИЯ И ДВУХПОЗИЦИОННАЯ ЩЕТКА ДЛЯ КОВРОВ

Рендал обкатал идею. Себастьян согласился на обычных мышей — но не будем дураками, это вынужденная мера для усыпления бдительности. С таким же успехом можно замутить вишневую настойку и уныло распить — но в чем смысл? Душа требовала экзотики. Из всех экзотических ингредиентов в доме обитали только Нана, членистоногие с кукольными рожицами и мышечелы. Первое отметается. Жуки-пауки — допустимо, но в последнюю очередь. Мыши… Понятно, что в простую коньячную бутыль они не влезут. Тем хуже для бутылок: вместо одной возьмем двадцать. Медовые соты и перец отыщутся в магазине, спирт — в алкомаркете. Можно послать тихого коточела… блин, он застесняется: ВДРУГ кассир ПОДУМАЕТ, что тот собрался НАЖРАТЬСЯ В ОДНО РЫЛО КАК ТИПИЧНЫЙ ПЬЯНИЦА?! …Обязательно стрясти с него технологию приготовления: тайные алкознания у sovetочелов в крови. С остальным бесполезен — дурень боялся даже гусениц и тормозил, как компьютер, загаженный порновирусами. Началась долгая безрезультатная охота. К ним был привлечен Себастьян, но не его мотивация. Он ворчал про бессмысленность затеи, хотя Рендала не обманешь: за якобы трезвыми прогнозами скрывается отвращение. С чем он реально помогал — развлекал общением и потешно боялся всего вокруг. Через трое суток куклочел в соплищи разнылся, и пришлось отпустить: все-таки живое вещество, надо с ним аккуратнее. Не было даже говна. Ничего не было. Мыши нахрен вымерли. Рендал начинал проклинать тормознутого коточела за гиперфикс. Идея с крутой настойкой стремительно гасла: хоть бросай все и собирай чертовых гусениц. Поисками также занялся Ниен. Котоконченый располагал инсайдами, но молчал как partizan и даже убирал расставленные ловушки. Ничего удивительного: он в принципе ревностно относился к охоте на живое и прогонял Рендала, как только замечал его на собственных угодьях. По юности это доставляло проблемы, но сейчас силы сравнялись. Битва за настойку не казалась проигрышным делом. Он все равно отвозил ценные ингредиенты на ближайшую свалку, так какой hrenovuhi сумрачный гений должен уступать? Кое-что прояснилось спустя пятнадцать дней.

***

Рендал начинал вечер со стакана холодной бодрящей воды и расставления мышеловок-капканов. Страшные (страшно идиотские) штуки: с виду пестрый тряпочный коврик, а по периметру незаметненько торчат стальные зубья. Их сложно не заметить, но консервированная кукуруза сама себя не достанет. Когда отупевший от голода клиент протянет розовую лапку и зачерпнет еду с донышка, коврик схлопнется… да, сумрачный принц знал толк в мышиной психологии. Как же он, сука, хорош. Стоило открыть банку, как на горизонте показался конченый: явно выжидал момент, чтобы поймать с поличным или в очередной раз устроить грозные ковбойские гляделки. Оба заняли боевую стойку, зашипели. Рендал для устойчивости встал на четвереньки и обнажил тройной ряд зубов. ЭТОТ капкан точно не достанется врагу… а если достанется, то ценой множественных укусов. И кот, и чел демонстративно медленно натягивал когтистые перчатки. Рендал напрыгнул вперед, отпрянул назад, подался в сторону — настоящий телифон. Ну, наверно, телифоны передвигаются так. Если нет, то это существенный их недостаток. Он изо всех сил держал зрительный контакт и именно поэтому во время очередного маневра — ДА ТВОЮ СУКА МАТЬ ЧЕ ЗА ПОДСТАВА! попался в собственный капкан. Зубья прошли сквозь мышцы и раздробили кость так легко, будто Рендал состоял из вареной курятины. Это было больно, даже очень больно, даже очень-очень, прямо срань господня как больно. Он повалился на пол, прижимая конечность к животу. Ниен навострил шапку и заинтригованно смотрел, как противник силится разорвать штанину, отгрызть ногу. Отлично, кстати, получалось. — Достань меня из этой шайтан-машины, чувак, все, ты победил… сейчас победил, сволочь, — рычал Рендал, пальцами раздирая мясо цвета вишневой мякоти. Вишневая настойка уже не казалось плохой идеей. Если оно кое-как поддавалось, то скользкие сухожилия бесполезно даже грызть, а без них не отломать кусок ноги. В страданиях перед конченым был элемент унизительного. — Прояви ты хоть каплю благородства, урод! Ниен в своей кошачьей манере пропускал неинтересное мимо ушей. Когда стало ясно, что капан сделан на славу — то есть Рендал бессильно скрючился на на полу, — капля благородства сверзилась на ногу. — Представь, если бы сюда наступил мастер Лютер, — сладко мяукнул коточел, разрезая сухожилия ножиком и отрывая переломанное. Да насрать с колокольни на Лютера, сука-а-а. (Технически, справедливости ради, если мыслить непредвзято — был бы армагеддец.) Ниен выразительно посмотрел на блестящую от крови махину: будто не понимал ее назначения и того, откуда она в принципе взялась. Прежде, чем Рендал возмутился, он картинно вздохнул и кивнул в сторону главного коридора, приглашая двинуть туда. Похоже, хотел что-то показать. Выбора не было: пришлось скакать на одной левой и терпеть непроходящую боль. До подвала. По вонючей лестнице в подвал. Какой же коточел урод.

***

— Это че? — Для твоего пойла. В темноте посреди заброшенных тренажеров валялся кусок… просто кусок. — Мне из ЭТОГО делать настойку? Раздутый почерневший с концов остаток мышечела. Кто-то отожрал животному лицо, нутро и часть ляжек (ну понятно кто). Остроносая маска и большие серые уши на месте, но лучше бы их не было. Абсолютно неприглядное, сочащееся говнами, зрелище. Вонища — словами не передать. На обгрызенных в ветошь футболке и брюках — колония трогательных тонконогих грибочков. В мясе ползали мокрицы, мелкие червячки, муравьи — все то, что можно съесть без выкрутасов с водкой. — Почему нет. Он издевался. — Нужен целый мышечел. Трехдневный. Слепой и розовый. И не настолько… сгнивший, — раздраженно перечислял Рендал, оглядываясь в поисках того, что сошло бы за костыль. — В идеале живой. «А ловушки зачем?» — молчаливый вопрос застыл на морде коточела. Господи боже, иногда он тормозил так же, как второй. — Да затем, чтобы поймать взрослого, который приведет к детенышам. Для чистой работы мне нужен посредник. «Дурной?» Дурной тот, кто жрет мышей в подвале и не убирает за собой. По-хорошему, об этом стоит донести Лютеру. — Здесь нет мышат. Ты страдаешь опасной для мастера херней. — Спасибо за информацию, очень пригодилась. Слушай… О, пылесос. Нет, лучше — двухпозиционная щетка ковров! Рендал живо вставил щетку в ногу и крякнул от болезненного покалывания. Теперь он мог стоять без опоры на коробки с чайными сервизами. — Че? — не выдержал Ниен. — Ты правда их ешь? Я думал, ты их отвозишь на свалку? Нет??? Выяснилось, что нет. Иногда он прокрастинировал уборку и складывал мышей в подвал. Если клиенты залеживались, и прокрастинация затягивалась до тех пор, пока вонь не доберется до первого этажа и там уже без вариантов. Что ж, объяснение имело смысл. Но — Ты снова ленишься и хочешь сбагрить гнилье мне?! Коточел хмыкнул, мол, сечешь. Под угрозой доноса он, наконец, выдал инсайды. Короче, ожидались крысы. И именно крысы передушили главный ингредиент для мышевухи. Рендал аж повеселел. Ну, вряд ли замена сильно скажется на вкусе или свойствах. Но для капканов крысы слишком умные, и в них будет попадать кто угодно, но не они. Поэтому пускай он хоть Себастьяна в бутылку пихает, но не мешает эксперту и не переводит приманку. Или Рендал не выделывается и берет гнилушку, или сидит тихо. Рендал приуныл, но на мгновение: коточел допускал саму возможность настойки. Шестеренки в белобрысой голове скрипели, но крутились — темный комбинатор по глазам видел. Конченый почти готов содействовать, но что-то мешало, какой-то внутренний стопор, расшевелить бы- — Слушай, а… Ты никогда не задумывался о том, чтобы попробовать крысовуху? То есть… Трофейная история, все дела. Понимаю, это звучит дико, но… Если объединим силы, я тебя угощу. Ниен вытаращил глаза. Ясно, Рендал, пошел ты нахер. Тебе надо — ты и занимайся. Коточелы абсолютно бесполезны, когда дело выходит за пределы абстракций. Из подвала темный комбинатор выбирался своими силами. Наверху его встретил Лютер и предъявил за раскиданные конечности.

СВЕРХКОТОЧЕЛ И сверхкоточел поменьше

Шутки шутками, осуждение туалетного парня осуждением, а Ниен взял грязную работу на себя. Сказать, что жизнь его к такому не готовила — нагло соврать. Напитанный мыслями таких видных философов как Ницше и Линн Окамото, он раз за разом переступал грань, отделяющую простого коточела от сверхкоточела, тварь дрожащую от права имеющей. Раз бога нет — все дозволено. Только он может создать идеальное общество, создать такую экосистему, в котором будут жить только ответственные и добрые хозяева. Во что это все выливалась — мы с вами прекрасно знаем. И если поначалу оно незаметно покапывало с коточеловой крыши, то со временем начало смывать потоком насилия всех, кто не входил в перепись рабов мастера. (На самом деле Ниен был нормальным и во время перекуров часто ловил себя на мысли, что вокруг него происходит неприятная морально-этическая херня неизвестного генезиса. Но! не будем подсказывать, с чем она связана — это тема для отдельной истории.) Окончательно снесло дамбу коточеловой адекватности в тот злополучный день, когда Проблема Нынешнего Дня Роберт Такеучи самозародился в стене поместья Айвори. То, что случилось с порожденными Робертом крысами — рядовая ситуация, Ниен действовал строго по протоколу. Вообще не в том дело. Проблема в Роберте, который задел коточелов глаз и тем самым напросился на крысовуху, о которой гиперактивный Рендал начал подзабывать. Неизвестно, чем бы кончилась схватка — вдруг крысочел бы задел второй глаз и сумел задержать противника до пробуждения мастера, а потом свалить как ни в чем не бывало? — но давнее предложение сумрачного принца открыло второе дыхание и возможно даже повернуло ход истории. Когда мастер облил его холодной водой из ведра и за шкирку оттащил от крысы, уже ничто не могло отговорить его от идеи. Пускай вертлявый парень только попробует завести шарманку про мышат нужных размеров и свежестей. Или шугать двухпозиционной насадкой для пылесоса во время переговоров.

***

— Ты думаешь о том же, о чем я? — осведомился Рендал, но так, чтобы Лютер не слышал. — Ла-адно, этот хоть свежий. Кошки не думают — кошки делают.

***

Не Проблему Прошлого Дня оперативно закатали в брезент, оттащили в подвал, подальше от глаз Лютера, и вернулись. Предстояла демонстративная уборка. Чтобы не казаться излишне замотивированным, Рендал призвал вялого зеленого Себастьяна из толкана — все ж правильно он отказался от настойки на гусеницах — и привлек к уборке. Ну, они действительно переборщили, можно было развести в половину меньше срача и веселья, поэтому пусть брателло не переживает, сейчас все будет как чистенькое. Мы правда устраняем последствия дурости, а не разрабатываем новую. — Себастьян, я не вижу твоего содействия, живее вози шваброй! Питомец издал протестующую отрыжку, но завозил активнее. Пока он был занят полом, Рендал нетерпеливо заворачивал некогда разговорчивого крысочела в мусорные пакеты и перевязывал белой синтетической веревкой. Брезент он благополучно перевел, поэтому выкручивался подручными средствами. Остальных уже упаковали и сложили в прихожей. — Ах, что может быть лучше командной работы, Себастьян? — Когда кишки не сводит… Себастьян, блин, сечет эту жизнь. Нион чувствовал себя по-дурацки — как лейка с кровью. Он реально не понял, что де-факто произошло, кроме того, что его чуть не закололи крысы. Благо крысиные иглы были слишком тонкими, и даже если прошли сквозь жизненно важные органы, нанести существенного вреда не могли. Зудели дырки, правда, как прыщи от ветрянки. Мастер Лютер уже продизенфицировал его, извел на него две коробки стяжек для прочих ран, дал новую водолазку и даже похвалил за терпеливость — чесаться стало проблематично. Тем не менее, он украдкой отдирал пластыри и совал палец в ранки. После этого они разве что ныли и даже побаливали… но терпеть зуд просто нереально. В этом было что-то компульсивное. Ниен сидел за столом, пока мастер Лютер заливал пустую глазницу антисептиком и напихивал вату. Он громко мурлыкал то ли от боли (это Рендала хоть болгаркой пили, тот лишь почешется), то ли от оказанной заботы, то ли из-за спрятанной крысы. Утробное тарахтение и порыкивания собрата слегонца раздражали. Нион подцепил липучку на животе и ввернул в ранку указательный палец по ноготь. Ему не нравилось то, что наворотил Ниен, и то, что мастер Лютер оценил его работу. Что не наругал. Неужели, чтобы быть хорошим коточеловеком, ему тоже надо душить крыс? Вряд ли он когда-нибудь сможет так же. Собрат был во многом лучше, эффективнее, может даже любимее, и это подстрекало ко многому, но давайте честно — в ТАКОМ ПЛАНЕ лучше Ниону становиться не хотелось. Эмоционально. Умом может быть и да. Хотя в душе саднило чувство, что что бы ни делал Ниен — все приводило к успеху. А что бы ни делал он сам — вообще ни на что не влияло. Всегда мерзко, когда с тобой неожиданно происходит нехорошее. Возможно, Ниен прав, и он немного придурок. Но даже придурок сообразит, зачем они с Рендалом уволокли главную крысу. А еще Ниону не нравилось, как на него поглядывали из-за спины мастера. Примерно с тем же загадочным выражением зырил и Рендал. По секрету, Нион был невероятно умным котиком, и сразу сообразил, что он зачем-то нужен. Нион уверенно мотнул головой. Пускай сородич даже не просит. Чего бы ни добивался. Вот успокоится — и другое дело. Ниен сощурился. Да что с ним не так? Нион снова покачал головой. Неужели… они собираются делать настойку. Господи, он сто лет назад про нее забыл. А может, с Нионом не так? Кто его за язык тянул рассказывать? Ниен медленно кивнул. Мастер тут же шикнул и вернул его голову в прежнее положение.

***

Как только пол засиял чистотой, Рендал кабанчиком метнулся к Ниону. — Ты! — Он готов был вцепиться в коточеловую водолазку. — Ты нужен как никогда! Че входит в ту мышевуху? Ну конечно, им нужна рецептура. Собрат не умел пользоваться поисковиками, а Рендал считает его алкогольным гуру. — …Не помню… — Отлично, значит знаешь! Жду в подвале! А знаете… может, это шанс поравняться? Закалиться хоть чуть-чуть? Приблизиться к недостижимой эффективности?

ИТАК

Роберта раздели. Шмотки кинули на поручни беговой дорожки, внутренне пообещав замотать в пакет как только, так сразу. У него было два глобальных недостатка: размер и множественные колотые раны. Рендал считал фундаментальной проблемой раны, которые запорят вид и вкус, а Ниен — потенциальной объем пойла. — А можно было еще старательнее нарезать, чтоб наверняка все просрать? — ворчал туалетный парень. — И чо теперь делать. — Его все равно сокращать, — выкручивался коточел, мысленно согласившись с претензией. Но стоять оправдываться перед ним за аффект — увольте. Не в этой жизни. — Зачем? — Ты не выпьешь бочку. — Я нет, а мы да. С нами Нион, не забывай. Да не пьет, блин, он. Тем более, настойки на… Нион делал вид, что вовлечен в процесс, но на самом деле смотрел куда угодно, только не на раздетый трупак. Торч не пьет, отрезал Ниен. Он смотрел исключительно на трупак. Роберт Такеучи был почти как живой. Лицевые мышцы еще не деформировались, хотя тело по-крысиному скрючилось и закоченело — не разогнешь. Винная бочка может подойти, но за ней ехать к черту на куличики. Ран было действительно многовато и все — дурацкие. Из одного пореза торчало что-то неприятное, не исключено — двенадцатиперстная. Остальные как бы поджались вместе с телом, не кровоточили. По периметру тела собралась неглубокая красная лужица. Он опять выгулял эмоции и колошматил как попало, отлично. Потрясающая работа, главное, профессиональная. А если бочка, то дубовая. Ниен чувствовал себя уязвленным, он ненавидел, когда его выводили на эмоции. Он догадывался, что мрачная решимость сделать крысовуху была продолжением истерики по поводу выколотого глаза и в целом неудачной драки, но поделать с этим ничего не мог и не хотел. В конце концов столитровка крысовухи стала бы напоминанием всем паразитам, что их ждет в доме мастера Лютера. Это понтово. Так что не все психозы бесполезны, он себя прощает, а на Рендала похер. — Господа, мы молчим о кое-чем важном, — серьезно проговорил криптид. — Вы только посмотрите на его хер! Нион сжался, как яйца на морозе. Он все еще отворачивался. Ниен его чуть-чуть понимал. — Это вообще законно? Просто огромный. Спорнем — больше твоего? — Рендал посмотрел на коточела так, будто ему было реально интересно, — Че ты несешь. — Кто уклоняется от ответа, у того меньше. Бедняга куклочел. Ему приходится с глупым перешкольником жить. (Вообще да, побольше будет, но Рендалу того знать не надо, да и какая, к черту, разница.) — А яйца не впечатляют. — Неугомонный бегал вокруг тела, рассматривая со всех сторон. Он же сдох, чему там впечатлять. Скоро и член усохнет. Укурок на заднем плане натурально не знал, куда себя деть, его водолазка потемнела от пота. Он делал вид, что роется в браузере, сохраняя рецепты настоек, которые теоретически можно приспособить под крысовуху. Это ему поручил Рендал. Крысочел в целом был гадкий, как и полагается крысе. Тощий, со всеми признаками длительного недоедания, высохший, чуть ли не жилами наружу — но чертовски складный и крупный, мощнее мышечела. С таким нестыдно подраться. Такой заслужил спиртование как никто другой. На серой морде держалась дикая отчаянная ярость — или даже маска, за которой уже ничего не было. Черты такие, смятые, рабоче-крестьянские. Низкий рот с выпирающими зубам — кривыми и желтыми. Отсутствие бровей, вроде бы огромные вытаращенные глаза (будто нарисованные, притом так, что один не высох и стек на щеку) — с узким таким, характерным прищуром дополнительных, внутренних, позволявших проникать туда, куда даже коточелы не ходят. Свалявшиеся от пота и грязи розовые волосы. Жаль, он не понимает, на что пустят его поджарую тушку. Ниен будто отпустил самое важное, будто писал письмо никому, будто остался он, полный невыраженных чувств, и молчаливая черная пустота. Он смотрел не в черные глаза, а в зеркало, и на зеркале собирался отыграться. Почувствовав присутствие сзади, он рефлекторно обернулся и чуть не врезал укурку. Укурок, несмотря на долгое сосуществование, ссал обращаться нормально и предпочитал давить присутствием, пока на него не обратят внимание. Иногда он трогал лапой — и ловко отскакивал. В общем, дохляки угнетали. Рецепт, смотри. Только надо взвесить… — Всегда знал, что алкознания у тебя в крови! — назидательно сказал Рендал и поправил очки. Скорее, навыки пользования интренетом. Серьезно, Нион любил интернет. Трое втыкнули в телефон с текстом на русском и картинками. Что характерно, все почти все поняли. Благодаря добытым из ванной весам и технарскому мозгу Ниона они посчитали, что понадобится пятьдесят литров питьевого этилового спирта, четыре большие банки липового меда, киллограмм лимонов и магазинная упаковка острого перца чили. На все требовались деньги, но больше скромных карманных выплат никто за пазухой ничего не имел… кроме Рендала, продавшего свои токены за доллары. Не то чтобы он умел рисовать, но с помощью несравненного Себастьяна хорошо раскрутился. Ингредиенты нужно добыть в течение трех дней, пока крысочел тух- ферментируется, пояснил Нион. Да без проблем, хоть сегодня днем махнем, ты только отвяжи конченого и посторожи крысу, а то тут разное бегает (Нион почти запротестовал).

***

…Этим днем челы спали как сурки. Во-первых, все устали. Во-вторых, отвязывать Ниена, чтобы он бродил по дому, пока все спят, побоялись. В третьих, Нион все еще плохо себя чувствовал, а Рендал откровенно поленился, надеясь, что за ночь ничего с крысой не случится. Крысиный дух не выветрился, и мышечелы побоятся возвращаться. В-четвертых, сомнения терзали коточеловые души. Идти против мастера, да еще столь нагло, они опасались. …Где-то в недрах подвала частично реинкарнировал Роберт. Он все слышал. Он все помнил. Поверить в это, хоть убей, не мог.

***

Помнил Роберт не так долго, ведь Рендал еще до завтрака смотался в подвал и все исправил.

***

Перспектива делать что-либо за спиной хозяина продолжала дизморалить коточелов. Порассуждав, Но-но пришел к выводу, что все равно время от времени отвязывал сородича от койки, а теряет ровно ничего, оставаясь в доме. Но сидеть несколько часов в подвале он не был готов. Не-не включил рационализацию и решил, что приказа ни в коем случае не покидать дом не существует, поэтому технически против воли мастера Лютера он не идет. А вот Рендала одного отпускать нельзя, он обязательно накупит мусора и забудет важное, ну или просто перепутает. Тем более, у него нет прав. Придурку он ответил, что за отсидку его разжалуют из придурков, и вообще Рендал сказанул конечно — кто же бегает днем по подвалам? Включи дипломатию, накури, отпусти с миром. Не забывай, что ты находишься под контролем не только мастера, но и меня, придурок. Нион чувствовал себя ужасно, ничего не говоря мастеру, который накрыл его одеялом и пожелал сладких снов — ведь тот был уверен, что оба коточела не замышляют плохого. Его спокойная мордочка была равносильна лжи. Ложь, правда, была во благо — только так он станет чуть более полезным. Ниен тоже чувствовал себя не очень, но мастер же заинтересован в исчезновении паразитов, так? А что как не крысовуха навсегда отпугнет их? Ну или приманет, они нажрутся, и ловить их будет легче. Посмотрим, короче. Негативных исходов нет. И вам спокойной ночи, мастер Лютер. Следующим днем все были в сборе. Ниена отвязали без приключений, Нион скрепя сердце отправился в подвал, а Рендал подложил в свой гроб Себастьяна и накрыл одеялом, чтобы была видимость спящего тела.

***

Господи, благослови Канаду за развитый каршеринг.

***

По дороге в строительный гипермаркет слушали дискографию Марины, Кети Перри и даже Принцессы Челси. Ниен не знал, как это прекратить дипломатическим методом. Он курил и думал, что сходит с ума. От Марины хотелось убивать, Челси — нудятина, но самое приличное из. При попытке выключить музыку дьявола Рендал тоже взгревался. Что может быть хуже командной работы?

***

— Нам стоит чаще вот так собираться, — счастливый Рендал вернулся с медом. — Но тебе бы морду попроще. Ниен стоял с тележкой перед аквариумом с раками и слушал калифорния герлс. Это последний раз, когда они объединяют силы. Раки, внезапно, отвлекали. Они безысходно карабрались друг по другу, без клешней, ног, с покоцанными хвостами. Они были похожи на новоприбывших узников концлагеря, вытряхнутых из поезда, в котором провели много суток без еды, воды, сна и сортира. Классно.

***

Они завалились домой под вечер, гремя ящиками спирта и волоча добротную бочку с крантиком и подставкой. Через полтора часа за сто пятьдесят километров от особняка, в гигантском молле, из которого никто никогда не выбирался живым, в кадке с трехметровым фикусом зародились крысы. Одну из крыс терзали мутные, как русский самогон, картины из прошлого. Впрочем, это был уже совершенно новый крысочел с совершенно новым именем, и судьба его нам малоинтересна.

***

Полтора часа прошли в спешном залатывании оставшихся ранений и спорах, куда класть перцы — на дно или набить ими крысью жопу. Свое мнение Нион постеснялся озвучивать, но вякнул, что перцы все равно всплывут. — А если зашить? — нашелся Рендал. Можно зашить… Фактически Нион выстрелил себе в колено, потому что в итоге именно ему всучили нитку с иголкой. Ниен напрочь отказался, а Рендала впервые в жизни одолела брезгливость. Это было удивительное, интересное чувство, которое, впрочем, дольше пяти секунд испытывать не хотелось. Со стороны было похоже, что Ниен во все глаза уставился на то, как сородич возится с трупешником. — Вы… оба так смотрите… — Нион с прижатой к затылку шапкой пальцем проткнул целлофан на упаковке с тайскими перцами. А че нам еще делать, поднял брови Ниен. Давай, чем быстрее решишься, тем меньше тебе этой хероборой заниматься. На морде укурка было непонятное выражение. Перцы зашли как по вазелину. Проблема возникла только с последним, который надо было затолкать НЕПОСРЕДСТВЕННО ПАЛЬЦЕМ. — …… — пискнул коточел, зажмурившись. — Представь, что это утка, — подбодрил Рендал. Нион основательно запихнул перец, взял нитки, иголку, заправил одно в другое, замаранной лапой раздвинул крысиную жопу и вроде как зашил. Ниен щупал в кармане сигареты с зажигалкой. Зверски хотелось курить.

никто не заслуживает таких флешбеков

Укурок был в равной степени и с приветом, и с потенциалом. Он, конечно, чуть не хныкал в процессе, но была в этом какая-то… хтоническая решимость, как будто когда дело касалось чьих-то набитых перцем жоп или блевотины на полу (ну, да, в тот раз Ниен случайно нажрался волос и… это случилось прямо на пол), Нион включался в жизнь. И чем больше подобного происходило, тем понятнее становилась его стеснительность. Ниен бы тоже стеснялся самого себя, если б ловил кайф от поедания… твою мать, как вспомнишь так вздрогнешь. То есть укурок просто подошел, упал на пол и начал жрать. Ниен тогда не растерялся, а достал из шапки пакетик орешков с сухофруктами и высыпал в лужу, чтобы шоу продолжалось. Потому что, типа, это завораживало. Никто перед никогда так не унижался, а это было именно унижение, сознательное, ведь сумасшедший, пока щели меж половицами, поглядывал вверх, следил за реакцией. Это был тонкий момент душевного единения, полного доверия и надежд, что никто этой чертовщины не увидит. Вкусно? Мменя от кешью тошшнит Он напрашивался, и сердце аж сладко защемило, Ниен поставил ногу на шею укурка и вдавил в пол, и держал, пока тот не собрал остатки ртом и руками и не облизал пальцы. Они молча разошлись и пару дней не пересекались. Ниен чувствовал себя немного изнасилованным. Об него внаглую потерли какие-то свои фетиши и просто свалили. Он не владел ситуацией и не инициировал ее, хотя, если честно, картинка с собратом на полу ужас как щекотала под ложечкой и даже приходила перед сном, когда начинается засыпание, но мозги еще не отключились. Чтобы восстановать личные границы вместе с ощущением контроля он на третий день словил укурка, залипавшего в телек, прописал в морду и мягко, по-человечески, предупредил: — Мастер не найдет тебя и тем более не откопает, и никакая твоя сраная живучесть не поможет, ты будешь раскидан по мусоркам и развеян по ветру, но это лишняя перестраховка, потому что изначально тебя никто и не хватится, бесполезное ты больное на голову говно. Но этого не случится, если прекратишь об меня тереться, и, может быть, я буду помнить, что рядом с мастером крутится еще одно непонятное тело, которое надо терпеть вопреки здравому смыслу. Укурок внимательно выслушал. На его тупорылой морде было смущение, он покраснел. — Да понял, понял, отвали только, — вдруг борзо огрызнулся он. — Как будто тебя мастер вспомнит… Разумеется, они сцепились, как котята, и разумеется, Нион после первой носокрови исчез.

но они случились

Ниен в прострации смотрел на волосатую крысиную жопу. В ней будто притаился огромный паук с нездоровым количеством лапок. Ситуация повторялась, но винить укурка было бы скоством, ведь он честно не проявлял инициативу. Теперь-то он понял суть непонятного выражения. Но извиняться перед ним в присутствии Рендала — не вариант. Собрат отошел, Ниен многозначительно хлопнул его по плечу. Тот, без того хмурый, помрачнел сильнее. Да сука. Он разобрался с бочкой, перевернул вниз дном, затолкал кое-как крысу. Пришлось утрамбовать и надломить позвоночник. При едва уловимом звуке укурок нервно дернул шапкой. Рендал стоял рядом и мониторил действо, стараясь ничего не упустить из виду. Дальше дело нехитрое. Вылил мед, отжал лимоны — а это было реально успокаивающе — вылил весь спирт и накрыл крышкой, закатал ее. — Итак, господа, — важно проговорил Рендал. — Торжественное вскрытие нашей амброзии состоится двадцать пятого декабря следующего года. Теперь наша задача запрятать бочку под тренажеры и хорошенько отдохнуть. Мы отлично постарались! Приятно было с вами работать! Все облегченно вздохнули, утерли пот со лбов и обменялись рукопожатиями. Каждый смутно подозревал, что рецептура сошла с ума, но не хотел загоняться. Однако же завяление Рендала пугало. «Мы будем это пить?» молча вопросил Нион. Рендал развел руками: — Конечно, друг мой! Иначе зачем все это затевалось?! Коточелы мрачно удивились. Видя, что подельники готовы дать заднюю, он строго заявил: — Божественный нектар в обязательном порядке пробует каждый. Перешкольник не знал, на что подписывался. За всю свою нелинейную жизнь с чередой взрослений и омолаживаний он два раза прикладывался к вишневому пиву. Ниен криво ухмыльнулся. Сам он старался не употреблять ничего крепкого, укурок хлестал водяру исключительно по каким-то важным ему одному датам, и их можно было сосчитать по пальцам одной руки. Крысовуха состояла из девяностопроцентного спирта. Не говоря о трупных выделениях, которые водка может и не перебить. Он ничего не сказал, надеясь, что Рендал забудет про бочку через месяц или около того. Вероятно, так подумал и Нион. Коточелы прекрасно знали, что лучший способ избежать Рендаловых челленджей — не педалировать их.

ФИНАЛЬНЫЙ ЛИТРОБОЛ

В дом вернулся покой. В кои-то веки Рождество прошло без сучка и задоринки. Сменялся сезон за сезоном, приключения за приключениями. Бочка стояла. В ночь с девятого на десятое ноября [???] года Рендал потерял все криптовалютные сбережения, и Себастьян отвлек его курсами Python3, ведь на нем можно писать смешные вирусы. Надолго его е хватило, и он вспомнил о бочке с крысовухой. Ниен вызвал у Себастьяна кошмары, случилась куча непонятного, но под впечатлением остались все, даже мастер, у которого в подвале стояла бочка. Рендал возвратился к идее распития бочки, и, как мы помним, доставал котоконченого. Котоконченный сдался двадцатого февраля, на тринадцатый упрек в трусости. В тот день Нион валялся под чайным столиком мастера Лютера, напрочь позабыв о бочке. Он размышлял о том, что время — это последовательность событий, а в особняке последовательности рушатся, и может быть так, что условное двадцать пятое февраля а сейчас двадцать пятое февраля, на самом деле происходит задолго до того, как его истыкали крысы — и в датах, возрастах, событиях нет никакого, балин, смысла, и остается жить моментом, а жить моментом — это предаваться гедонизму, хмм, слово гедонизм звучит устрашающе, и вообще Нион слабо понимает, что такое жить удовольствиями, ведь по факту он очень мало испытывал удовольствий в своей жизни, в глубине его кошачьей души была лишь пустота и равнодушие, и никакие стимуляторы ее не заглушат, хотя пытаться стоит… в общем, Нион валялся на полу и покуривал как ни в чем не бывало. За ним пришли и предложили НАСТОЯЩЕЕ СРЕДСТВО от экзистенциальной пустоты.

***

Пробовать решили в комнате, где стояла древняя страшная ваза — Лютер в нее обычно не заглядывал. Туда доставили стол, чипсы, орешки, вчерашние куриные наггетсы и все, что в теории могло пойти под закусь. И — свеженаполненную бутылку. Содержимое бутылки не вызывало ужаса, а даже ободряло… если зажать нос и забыть о ее происхождении. Рендал учтиво раздал кружки, все сели. Он на публику прокашлялся в ладошку и дал речь: — Итак, мои пушистые друзья. Крысы традиционно считаются источником заразы и говна в коридорах. Крысами называют воров сплетников, крысы — первые, кто бегут с корабля. Крысы уничтожили ни один город чумой. Крысы — хуже дерьма. Но лучше мышей, те воняют и глупые, отвратительные питомцы, говорю как бывший хозяин мыши. Так вот крысиная эссенция — символ болезни, поражения, мелкого греха. Сегодня мы собрались, чтобы вкусить чистейшее зло и стать к злу невосприимчивыми, ВАКЦИНИРОВАТЬСЯ ЧТОБЫ НЕ ПАСТЬ ЖЕРТВОЙ ДЬЯВОЛЬСКОЙ ПАНДЕМИИ. Итак — ЛИТРОБОЛ НАЧИНАЕТСЯ. Ниен выругался и потянулся в карман за сигаретами. — …Я не хочу… — признался Нион. Он отошел и в себастьяновым ахере жевал чипсы. Рендал невозмутимо налил ему крысовухи. — Каждый в этой комнате, — ухмыльнулся он, — не хочет. Даже я, хоть в это сложно поверить. Я провел не одну ночь, убеждая себя, подготавливая себя, приводя аргументы за и против, спорил с несравненным Себастьяном, но все же взял себя в руки, как настоящий мужчина. Как говорит Лютер, есть слово «хочу», а есть слово «надо». Это наш случай. Если ты не прошел мой путь заранее, настоятельно советую пробежать прямо сейчас, а то заработаешь психологическую травму. Ниен закурил, и вид у него был, как у заключенного перед электрическим стулом. На моменте с «надо» он едва заметно приподнял брови и кивнул самому себе. — Перцы в жопу ты совать не зассал, — мрачно сказал он, глядя то ли на собрата, то ли внутрь себя. Он ссал больше Ниона. — Кстати да! Выше нос! — хихикнул Рендал. А этот оттягивал момент мудреными речами. Нион не умел ненавидеть, но умел осуждать. И сейчас он осуждал ребят как никогда раньше. — Уверен — уделаешь этого, — Рендал указал пальцем на Ниена. От кружки до слез несло дохлятиной. — Чувак, он даже нашпиговать крысу не смог и месяц бегал от ответственности! И то правда. — Да, — Ниен посерел. — Мне правда не хватило сил совать палец крысе в жопу. «Даю шанс взять реванш», если перевести на коточеловеческий. Нион решительно придвинул кружку. Рендал схватился за свою. — Не так быстро, а чокнуться? Ниен неспеша докурил, Нион снова понюхал крысовуху, Рендал сожрал порцию наггетсов, ведь помнил, что натощак в литробол не выиграть. Встали, чокнулись. На вкус крысовуха тоже не была отвратительной, если не учитывать, что это чистейший спирт. Действовала она, однако, быстрее пули в лоб. Лучше всех первую кружку осилил Ниен, последним был, вот неожиданность, Рендал. У него аж очки запотели. Ниена на минуту завязало узлом, он чуть не сполз под стол, но в последний момент ожил и вернулся в бой. Нион многозначительно прослезился. Закусь не помогала. На второй кружке Рендал возмутился, что ему налили больше остальных, и в отрыв ушел Нион. Он изрядно покраснел, но справился за один глоток и даже не признался в том, что ему досталось самая большая порция. Ниен и его организм будто смирились, и он молча выкурил три сигареты, пока остальные собирались с силами для следующего раунда. На третьем подходе сдался Рендал. Он просто не верил, что способен проиграть, это было исключено. Тем не менее, в голове что-то перемкнуло, дико заболела и пришлось признаться: — Сука, тромб оторвался. Коточелы шли на принцип, первым споткнулся Ниен, а может, специально поддался. В его голове стоял уже такой туман, что разобрать его мысли не представлялось возможным. Он упал на стол с непотушенной сигаретой и не реагировал на слова остальных. Нион понял, что может перестать пить и без предупреждения телепортировался в ванную, ведь здравый смысл подсказывал держать выпитое в себе как можно меньше. Он стоял в туалете перед раковиной, вслушивался в нехарактерную тишину и ощущал себя последним выжившим в доме Айвори. Он что-то соображал, даже очень хорошо соображал. Но занимал его по-настоящему лишь один вопрос: Он, выходит, стал крутым?

Занавес.