Бесконечный август

Несколько дней спустя. Утро выдалось солнечным и прохладным, в воздухе ещё не носились жужлицы, слепни и прочая жужжащая живность. Тянь с Шанем, поднявшись спозаранку и позавтракав как обычно молоком и пирожками, оставленными бабой Клавой на кухне, расположились на крыльце, подпирая столбы и шутливо пинались, решая, стоит ли идти на речку сейчас или слишком рано, и вода ещё ледяная. Гроза пришла, откуда не ждали, в лице бабы Клавы, которую нелегкая принесла из администрации. Что уж там у неё не сладилось прям с утра – одному Богу известно, а только была баба Клава не в духе, и вид мирно отдыхающих квартирантов встал ей ровно поперек горла. Прочистив оное, она разрушила идиллию зычным: - А чо сидим, соколики? Совсем заняться нечем? Так идите трАву косить! Коси коса, пока роса! Трава и вправду была ещё влажной, тут и там на травинках переливались капли, сверкая в солнечных лучах. Выслушав от Шаня задачу, Тянь встрепенулся: вот тут-то он и покажет Мо, что не совсем уж бесполезен! Пару раз доводилось обращаться с бензиновым триммером в семейной усадьбе, где он от скуки ровнял и без того идеальный газон, пока не надоело. Надоело быстро, но навык остался. Шань же его энтузиазма не разделял, было лениво, но делать нечего, супротив бабы Клавы, когда она не в духе, даже заправлявший всем в деревне дед Матвей идти не решался. Дойдя до сарая, он долго чем-то там громыхал, пока не извлек из груды инвентаря антикварную косу. Впрочем, было видно, что ею постоянно пользуются. Такой подставы Тянь не ожидал. Ему приходилось тренироваться с разными видами оружия, но это не глефа и не алебарда какая, а широкое длинное лезвие на полутораметровой жерди, посреди которой непонятно каким чудом держится примотанная черной изолентой изогнутая ручка. Одним словом, коса… Не желая терять лицо, он протянул руку, давай мол, хуле, справимся. Шань с сомнением протянул ему косу. Повертев её в руках, Тянь замер в некоей стойке, словно собрался идти воевать с ближайшим березняком. Было красиво, но не функционально. Тяжело вздохнув, Шань забрал инструмент, опустив лезвие параллельно земле, взявшись за ручку одной рукой, другой за жердь, и плавно провел перед собой, повернувшись всем телом, будто срезая траву под корень. Глядя на это уверенное слитное движение, Тянь почувствовал предательскую слабость в коленях. Черт, вот на Шаня, косящего траву, у него ещё не вставал. Впрочем, всё когда-нибудь случается в первый раз, философски заключил он и поспешил за грациозно закинувшим косу на плечо Шанем, направлявшимся по ещё мокрой дороге к полю на опушке леса, где располагался отведенный бабе Клаве под покос участок… Дойдя до места, Шань огляделся, приставив ко лбу ладонь козырьком, оценивая фронт работ. По всему выходило, что косить им как минимум час, а потом уже и трава подсохнет. Он-то надеялся найти 2 косы, хотя в случае с Тянем было непонятно, чего больше – помощи или опасения, что он этой косой себе что-то важное оттяпает и придется срочно бежать звонить фельдшеру, а тот пока доберется… Решив отложить уроки косьбы на потом, а пока хотя бы 2-3 полоски пройти, Шань махнул Тяню, чтобы сидел в теньке и не отсвечивал, а сам стянул футболку, рассудив, что всё равно скоро станет жарко, кинул её на обочину и принялся за работу. Сперва Тянь хотел возмутиться, мол, он не такой уж и дурной, немного практики, и будет косить не хуже, но когда Шань потянул футболку через голову, резко передумал и поторопился занять место в первом ряду… Зрелище и правда вышло завораживающее. На фоне бездонного голубого неба, зеленого леса и разноцветья луговой травы мерно машущий косой Шань без футболки представлялся разгоряченному воображению Тяня толи греческим богом, толи стриптизером, исполняющим для него лично пускай немного странный, но от этого не менее возбуждающий приватный танец. Вскоре ему тоже стало жарко, и, если бы не появившиеся в тени кровопийцы-комары, держать себя в руках и не завалить в луговую траву своего персонального Аполлона прямо сейчас было бы совсем невозможно. Мышцы упруго перекатываются под кожей, облитой солнцем, по спине скатываются крошечные капельки пота, прокладывая дорожку и впитываясь в резинку спортивок, из-под которых выглядывала белая полоска незагорелой кожи и были видны ямочки на крестце, которые так и просятся под пальцы. Его, между прочим, Тяня, пальцы. Это просто нечестно, размышлял Тянь, ну нельзя же быть таким сексуальным и не осознавать этого. И вместе с тем, ему было приятно, что сейчас на Шаня смотрит он один. Ему хотелось навсегда оставить в памяти каждый момент: это солнечное поле и не менее солнечного мальчика, прекрасного сейчас от рыжей пламенной макушки до пяток стоптанных кед, которые без устали шагали вперед, приминая падающую под ноги траву, оставляя за собой ровную линию скошенного сена. Зашипев, Тянь сжал себя через штаны, чтобы хоть как-то ослабить волну желания. Ччерт, нет, это невыносимо. Он сейчас взорвется, если что-нибудь не сделает. Как будто услышав его, а на самом деле порядком притомившись, Шань остановился, утерев вспотевший лоб тыльной стороной ладони, поплелся в тенек к Тяню и отложил косу в сторону. - Пиздец жарко уже – выдохнул он, садясь на траву рядом. – Ща, передохну немного и дальше ты будешь. Только осторож… Договорить ему не дали. Такое же горячее тело прижалось сзади, руки обвились вокруг торса и сжали так, что дыхание перехватило. - Эй, ты чего? – сипнул Шань, разворачиваясь к стоящему на коленях позади Тяню, но только почувствовал, как в шею ткнулись губы, обжигая и прикусывая соленую кожу. – Бля, пусти! - Мы на улице, мудила! Увидит кто – петухами окрестят, не отмоемся! – Шань забился, выпутываясь из объятий, но Тянь держал крепко, касаясь губами и прикусывая сильнее. А в доказательство серьезности своих намерений, вжимаясь в спину стояком. – Пусти, говорю! Озабоченный! Утром же только… Собрав жалкие остатки самоконтроля, Тянь отстранился, потянулся за прихваченной заранее бутылкой с колодезной водой и жадно отхлебнул. - Солнце, ты просто не понимаешь, что со мной делаешь, - выдохнул он, всё ещё безнадежно пытаясь собраться. – Это было горячо, как в аду. - Это я с тобой, как в аду. Мы косить пришли, а не по кустам, блядь, обжиматься. – резонно заметил Шань, отодвигаясь от греха, которым так и веяло от Тяня и его безумных глаз, загляни в которые – и пиши пропало, будет жарко, быстро и с непонятными последствиями для репутации. Потому что не одни они выползли погожим утречком травку покосить – из-за поворота дороги показались сосед дядя Коля с сыном, тащившие две такие же косы и тетя Лена с граблями, дабы поворошить накошенное ранее на соседней делянке. - Короче, шевели булками, будешь тратить свою сексуальную энергию в мирном русле. – Шань поднялся, подтягивая к себе отложенную косу и вручая её Тяню. – пошли, учить тебя буду. А то во мне скоро дыра образуется от твоих гляделок. Теперь моя очередь… Ну, язва, вот вернемся вечером на сеновал, будет тебе небо в алмазах – немного злорадно подумал Тянь, послушно плетясь за Шанем к недокошенной полоске и готовясь постигать древнее искусство. - И ещё посмотрим, кто резвее побежит – добавил он про себя, стаскивая одной рукой футболку. – Да, посмотрим, кто резвее…