Мой Теодор Нотт.

Ученики Хогвартса обедают в Большом зале. Элис сидит за столом своего факультета, пытаясь заставить себя есть, но у неë это не получается. Она ждëт письма от родителей. Все мысли заняты беспокойством. — О, Элис, тебе сова. — вежливо протянул Забини, бросая взгляд на животное. Сова, носящая имя «Руби» зажала в клюве конверт чёрного цвета. Девушка протянула руку, чтобы забрать письмо, сова послушно поддалась. Страх сковал сердце. Ожидание худшего отзывалось тупой болью в груди. Она не хочет открывать его. Не хочет знать, что там. Дрожащими пальцами достала письмо. Глаза обеспокоенно пробежали по тексту. " Здравствуй, Элис Белинда Барнс. Ты трансгрессируешь домой сегодня же. Мы пришлëм человека. Нас ждëт долгий разговор. Мы разочарованны. Корнелия Сара Барнс. " Трансгрессировать сегодня же? Значит, уже договорились с новым директором? Сколько будет нужно оставаться в поместье? Что они будут делать? — Всë в порядке? — обеспокоенно спросил Блейз. За ним подключился и Теодор. — Элис, у тебя проблемы? — парень повернулся в еë сторону. Он сидел справа от Блейза, который сегодня расположился прямо около шатенки. — Похоже, бедняжку ждëт наказание. — Малфой чертовски прав. Лучше бы он ошибался. Сейчас не хочется реагировать на его попытки уколоть. — Ты прав. Всë верно. — Слизеринка посмотрела в глаза блондина, будто ища там что-то. — Что ты делаешь? — Малфой задал вопрос. — Пытаюсь найти твою совесть. Не нашла. На досуге поищи сам, пожалуйста. — она последний раз посмотрела на Малфой, Блейза и Теодора, и ушла. *** Девушка отправилась в свою спальню. Она ничего не сказала даже Элизабет. Пэнси что-то говорить смысла не было. Брюнетка и словом не обмолвилась с ней за эти пару дней. Элис подозревала, что Паркинсон больше не хочет с ней общаться. Было даже немного жаль. Жаль, что она выбирает не тех друзей. Рано или поздно Малфой утянет еë на дно. Точнее, она добровольно пойдëт за ним. *** — Мы прибыли, мисс Барнс. — бросил мужчина, которого прислала мать Элис, дабы забрать еë из Хогвартса. Вот слизеринка уже на пороге «любимого дома». Тяжело дышит и решается войти. Долго думает. Прошло уже несколько минут. Внезапно дверь отворилась, впуская свою хозяйку в пропитанное горечью и злостью, а когда-нибудь и смертью. Шатенка идëт за домовым эльфом, который провожает еë в кабинет отца. Уже совсем скоро случится то, чего она так долго боялась. Шесть дней Элис жила с животным страхом. Только на шестой день родители прислали письмо. А вот и дверь. Короткий стук, щелк ручки, и она здесь. Стоит перед своей матерью, которая, словно ястреб смотрит на неë, как на свою пищу, которую сейчас с великим удовольствием отправит в Ад. Сейчас прозвучит договор. — Ты очень разочаровала и разозлила нас. Твоë отвратительное поведение сказалось на нашей репутации, что абсолютно недопустимо. — строго начала Корнелия. Еë голос пугал, страшил до такого состояния, что кровь стыла жилах. Элис всегда находила Корнелию Барнс строгой, опасной и устрашающей женщиной. — Будешь посещать Хогвартс как раньше, но лишишься всех привилегий. Надзор за тобой будет усилен вдвое, действовать будешь только так, как мы скажем, перед Тëмным Лордом будешь отчитываться за свою глупость сама. И напоследок, твоя грязнокровка. Мы думали, что это подростковая глупость, но ты лишаешься прощения за это. Теперь никакой Элизабет. — имя гриффиндорки она выплюнула с глубоким презрением. Больше ничего не сказав, она с гордо поднятой головой покинула кабинет, намекая, что следующим с Элис будет беседовать еë отец. Руперт Барнс не отличался любовью к дочери. Воспитанием единственного ребенка занималась Корнелия, уважающая тотальный контроль как меру воспитания. Она решала за дочь всë. В буквальном смысле. Сначала это доходило до крайностей, позже женщина ослабила хватку, о чëм сейчас жалела. Мужчина, сидящий за столом из резного дерева посмотрел на Элис. Его взгляд был безэмоциональным. Он будто смотрел сквозь девушку. Всего на мгновение Элис показалось, что во взгляде отца промелькнуло сожаление. Когда она это заметила, он перестал смотреть на неë. Вернулся к бумажной волоките на столе. — Можешь идти. — холодно сказал Руперт. Это всë? Он больше ничего не скажет? Но почему? Считает, что мне хватит наказания от Него? Нет, только не это. Пожалуйста, не нужно. Она боится Его. Боится до смерти. До дрожи в сердце, кончиках пальцев ног и рук. От одной мысли о Нëм, хочется спрятаться, забиться в самый дальний угол света, лишь бы только никогда Его не видеть. — Доброй ночи, отец. — чуть дыша произнесла Элис и покинула кабинет. Ступая по холодным коридорам поместья, невольно в голову лезут воспоминания о проведённом тут детстве. Игры с Малфоем и Ноттом, тайные ночные вылазки в сад. Что-то вспоминалось, а многое так и осталось забытым. «Очнулась» девушка уже в своей спальне. Не успела подойти к кровати, заметила письмо. Кто мог оставить? Руби принесла его? Что там? Сегодня снова слишком многое происходит. Жизнь стала насыщенна странными событиями. Загадки так и преследуют еë. Начинает надоедать. Спешным шагом Барнс приближалась к нему. Знать что там — не хотелось. А что, если кто-то есть в комнате? Что, если тот, кто принес его всë ещë здесь? Слизеринка резко оглянулась. Затаила дыхание. Подала голос. — Здесь кто-нибудь есть? — голос чуть дрожал. Однако никто не отозвался. Кажется, правда никого. Что-ж, пора узнать, что там. Письмо было не в конверте. Обычный белый лист, сложенный в два раза. «Моя дорогая Элис, об этом письме никто не должен знать, как и о том, что я собираюсь сделать. В шкатулках под твоей кроватью лежит сумма галлеонов, которой будет достаточно на несколько лет проживания. Больше я дать не могу — Корнелия заметит. Беги, Элис, иначе пожиратели найдут тебя и отомстят. Можешь пожить у моей сестры — тëти Джин. Она знает обо всëм и укроет тебя настолько, насколько сможет. Сожги. Будь счастлива. Папа. Элис ничего не хочет делать. Она ничего не понимает. Устала. Ей хочется, чтобы со всеми проблемами разобрался кто-то другой. Хочется спрятаться, жить спокойно. Почему всë это происходит? Что значит «пожить у тёти Джин»? Взгляд забегал по комнате, похоже, пытается найти ответы на все вопросы. Она пытается найти объяснение всему этому. Отец хочет спрятать еë? Но почему? Он никогда не показывал своего снисхождения, любви и поддержки. Так почему сейчас? Почему вообще и зачем? Он правда настолько ценит дочь, чтобы помочь ей? Или это ловушка? Что нужно делать? Мысли истощили, голова стала тяжëлой, Элис уснула. *** — Люмос. — свет заполнил комнату. Женская рука нежно коснулась плеча слизеринки, — Пора просыпаться, Элис. — шëпот нарушил тишину. Девушка распахнула глаза. В ту же секунду еë рот оказался зажат чужой ладонью. Накатила паника. Шатенка хотела закричать, но рука женщины напротив не позволила ей этого сделать. — Будь тише, нас не должны услышать. — шыкнула Джин. Еë кудрявые чёрные волосы спадали на лицо племянницы. Женщина чмокнула еë в нос и сказала, — Собирайся, нам уже пора, — убирая руку произнесла брюнетка. Элис кивнула и медленно поднялась. Заприметив на краю кровати свою палочку, схватила еë и направила еë на собеседницу. — Похоже, тихо уходить ты не хочешь. — женщина подняла руки вверх, давая понять, что не собирается причинять вред. — Я закричу. — палочка всë также направлена на Джин. — Молодец, Элис, ты активировала систему безопасности твоей матери, теперь она примчится сюда через пару минут. — Ты умерла! — парировала слизеринка. — Как видишь, нет! Забыла, что Руперт тебе написал? Собирай вещи и мы трансгрессируем сейчас же! — с вызовом произнесла Джин. — Нет, я не верю Вам. Что, если это Вы оставили письмо? Что, если это ловушка, а я в этом полностью уверена! — Быть убитой Волан-де-Мортом лучше, чем уйти со мной? Послушай, пока есть время — собирайся. Я не причиню тебе вреда, это я, тëтя Джин-Джин! Элис замерла. Теперь она уверена, что это она. Никто не знал, что в детстве она так называла свою тëтю. — Ладно, я собираюсь. — растерянно бросила Элис и начала собирать вещи. Достала шкатулки из-под кровати, открыла шкаф и вытащила нужную одежду, — Мерлин, мои школьные документы у родителей. — Не беспокойся, Руперт уже отдал мне их. — заверила женщина. Элис же послушно кивнула. -Пронос. — послышалось за дверью. Корнелия Барнс уже здесь. Стоило ей открыть дверь и войти в комнату, свет погас. Дочери нет в комнате. Они успели трансгрессировать. *** — Извини, но я думала, ты умерла. — Все думали что я умерла — Вот и для меня это стало открытием. — шатенка тащила свой чемодан в новый дом, — Где мы сейчас? — В моëм загородном доме, близ Санкт-Петербурга. — Мы в России? — удивилась шатенка. Брови еë поползли вверх. — Да, и меня за десять лет тут ещë никто не нашëл. — гордо призналась брюнетка. — Как тебя сюда занесло? Почему мы десять лет думали, что ты умерла? — Поправочка, все кроме Руперта. Он знал об этом. — Но почему? — Сейчас не время задавать такие вопросы. Обсудим это за чашечкой чая. Кстати, русские, оказывается, любят чай не меньше нас. — сказала Джин, открывая массивную дверь. Небольшой двухэтажный дом расположился среди густых деревьев. Большую семью он бы вряд-ли удовлетворил, но для небольшой сгодиться. Человека на четыре в самый раз. Поблизости была деревушка, что позволяло иногда встречаться с людьми и не чувствовать себя одиноким. Это, как рассказала сама Джин. Сейчас она уже показывает Элис еë комнату. Не хоромы конечно, но сгодится. А чего ещë можно было ожидать? Хоромы для скрытной жизни не подойдут. Джин сидела на краю кровати Элис. Слизеринка лежала в ней и грелась. Ей нравилось мягкое белоснежное одеяло и подушка, которая, по еë мнению была идеальной. — Нравится жить здесь одной? — Я всегда предпочитала затворнический образ жизни. Знаешь, мы с моим мужем даже развелись из-за этого. — она перевела взгляд на рабочий стол, захламленный косметикой и яркими шляпками. Элис хотела задать вопрос, но Джин уже отвечала на него. — Это для выхода в свет. Приходится изменять облик с помощью всего этого. Знала бы ты, на скольких фестивалях я проводила ночи. — А как же затворнический образ жизни? — Элис усмехнулась. — Жить одной и ходить на вечеринки — это совершенно разные вещи. У меня всë делается по-настроению. — Вы настолько непостоянны? — Барнс задала вопрос. — Обращайся «на ты», мне всего тридцать четыре. — я наигранной досадой произнесла она. — А теперь, тебе пора спать. Завтра утром я перенесу тебя в Хогвартс. — Джин, что будет, когда родители начнут искать меня? — Давай разбираться с проблемами по мере их поступления. — женщина поцеловала племянницу в лоб, пожелав ей доброй ночи. — И тебе доброй ночи, Джин.