Нежданный гость

      Чжунли довольно урчит в поцелуй и буквально впечатывает спиной в стену, подхватывая под бёдра, когда окружение сменяется на привычные и спрятанные от чужих любопытных глаз стены чайника. Итер жадно-жадно отвечает на поцелуй, скрещивая ноги на пояснице, одной рукой хватается за плечи, а другой принимается стягивать с шеи Чжунли галстук. Кто бы мог подумать, что ненавязчивые ласки на отдыхе после насыщенного боями дня так легко перетекут в самое настоящее возбуждение.       Итер плавится от напора Чжунли, поддаётся его ласкам: позволяет стянуть шарф, разрешает плотно прижимать к стене, сам ластится и льнёт, однозначно покачивая бёдрами и потираясь пахом. Низ живота опаляет жаром, в штанах становится тесно, но Итер знает: прежде чем приступить к основному действу они вдоволь понаслаждаются друг другом.              Губы Чжунли обжигают, раздвоенный язык собственнически исследует рот, не давая и шанса перехватить инициативу. Итер протяжно ахает и запрокидывает голову, податливо подставляет шею, когда Чжунли вдруг отрывается от губ и влажными поцелуями спускается ниже. Краем глаза Итер замечает проступившую на скулах чешую, и тут же прикладывает руку к щеке, желая ощутить чудесную текстуру на кончиках пальцев.       Кожа Чжунли под ладонями кажется поразительно холодной, неожиданно контрастной на фоне жара возбуждения, который разливается внутри Итера, оседает румянцем на щеках, завязывается тугим узлом возбуждения в животе. Итер вплетает пальцы свободной руки в тёмные волосы, другой крепче хватается за плечи, потому что ноги начинают предательски подрагивать даже от таких простых ласк, но он точно знает: Чжунли удержит.       По залу разносится очередной протяжный вздох, когда Чжунли легко прикусывает ключицу, тут же мажет по ней языком. В его дыхание вплетается тихий довольный рокот, он перехватывает Итера чуть поудобнее, медленно ведёт языком вдоль сонной артерии…       – Оу, – вдруг гулко разносится по главному залу, и Итер с Чжунли замирают. – Кажется, я не вовремя.       Итер распахивает глаза, быстро оглядывается и обнаруживает в проёме кухни Венти. Они настолько увлеклись друг другом, что Итер даже не заметил, как тот пришёл! Почему Пухляш вообще не закрыла Чайник?! Обычно она довольно чутко распознаёт особо интимные настроения Итера и Чжунли, и сама закрывает доступ в обитель для посторонних!       Раздаётся недовольный утробный рык, от которого по спине бегут мурашки, а Венти опасливо скалится, осознавая, что крупно накосячил. Потому что Чжунли очень не любит, когда его отрывают в такие моменты.       – Свали, пока он тебя не убил, – шипит Итер и тут же прижимается губами ко лбу Чжунли, не позволяя забыть, зачем они тут всё-таки изначально собрались и от чего их оторвали. Потому что демагогия и выяснение отношений с Венти могут затянуться на несколько часов, Итер это уже не понаслышке знает.       – Он может, ты прав, – вскидывает брови Венти, и в изумрудных глазах поблёскивает разумная боязнь за собственную жизнь. – Попьём вина как-нибудь в другой раз… – выдыхает он и тут же исчезает из Чайника.       – Я убью его когда-нибудь… – очень недовольно клекочет Чжунли и начинает вдвое рьянее, чем до того, зацеловывать скулу и сжимать в ладонях ягодицы.       – Как хорошо, что мы все это по-ах-понимаем, – выдавливает Итер, в очередной раз срываясь на стон, когда Чжунли абсолютно однозначно толкается бёдрами, намекая на скорую смену обстановки.