All The Young Dudes — Sirius's Perspective

На следующее утро Джеймс разбудил его рано, вытащив из постели на первую в году тренировку по квиддичу. Сириус зевнул, его порезы болезненно натянулись, когда он выполз из кокона одеял. Они все еще были уродливыми, красными, воспаленными и горячими на ощупь. Некоторые были липкими от прозрачной жидкости, и Сириус осторожно промокнул их влажной тряпкой, поморщившись. Прошлой ночью он, как мог, возился с исцеляющим заклинанием, но раны все еще были свежими, и ему придется быть осторожным, чтобы не открыть их снова. Он переоделся в свою форму для квиддича в ванной и изо всех сил старался идти уверенно, следуя за Джеймсом вниз по лестнице. Его друг, казалось, не замечал, что что-то не так, и продолжал болтать о своих тренировочных планах, пока Сириус сонно моргал. Остальная часть команды выглядела такой же недовольной, подавляя зевоту и злобно щурясь на солнце, выходя на поле. Но Джеймс был в своей стихии, капитанский значок блестел на его груди, а глаза светились волнением, пока он вел их через серию упражнений. К тому времени, когда Поттер, наконец, отпустил их, ноги Сириуса убивали его — можно было подумать, что находясь в воздухе, он мог дать икрам отдых, но требовалось удивительное количество баланса и силы, чтобы сохранять равновесие во время погони за бладжером. Сириус стиснул зубы, идя в раздевалку, изо всех сил стараясь смягчить хромоту, которая становилась все более явной с каждым шагом. — Ты в порядке, приятель? — спросил небрежно Джеймс, снимая свою форму для квиддича. — Ты не расслабился за лето и не позволил себе потерять форму, не так ли? Не забудь, что в этом году нам предстоит обыграть Слизерин — нам нужен кубок по квиддичу с нашими именами! Сириус фыркнул. — Со мной все в порядке, Поттер, — сказал он, подходя к ряду шкафчиков. — Я не виноват, что ты хочешь проводить тренировки в шесть чертовых утра. Честно говоря, я не знаю, откуда ты берешь энергию. — Утро – лучшее время для тренировок! — настаивал Джеймс, следуя за ним. — Упражнения в первую очередь после пробуждения стимулируют кровоток и повышают выносливость — я читал об этом в журналах. — Клянусь, ты проводишь больше времени за изучением этих дурацких журналов, чем любого из наших учебников, — ухмыльнулся Сириус, закатив глаза. Он снова двинулся, поставив между ними скамейку — Джеймс снова последовал за ним. — Ну, это окупилось, не так ли? — Может быть. Зачем ты следишь за мной? Джеймс колебался и его взгляд упал на ноги Сириуса. Затем он натянул на себя ухмылку. — Что, два друга не могут переодеваться вместе? Мы живем в одной комнате уже пять лет, Сириус, не говори мне, что ты вдруг стал застенчивым. — Слова явно должны были быть легкими, дразнящими, но Сириус слишком хорошо знал Джеймса, чтобы не заметить напряжения. Его желудок скрутило. — Я думал, ты смотришь только на Эванс, Поттер, — ответил он, слегка огрызнувшись, не желая этого. — Извини, если я не хочу первым делом с утра видеть твою волосатую задницу. — Что?… Моя задница не волосатая! Блэк, подожди! Сириус развернулся, остановившись и снова взглянув на Джеймса. Его друг нахмурил брови и отказался от шуток, изучая Сириуса с искренним беспокойством. — Что?! — У тебя идет кровь, приятель. Сириус испуганно посмотрел вниз и понял, что на самом деле у него течет кровь. На задней стороне его левой штанины виднелось заметное темнеющее пятно — один из порезов, должно быть, открылся во время тренировки без его ведома. — Сириус… ты все… — Со мной все в порядке, Поттер, — рявкнул Сириус, его лицо покраснело от смущения. — Просто… собираюсь принять душ. — Он поспешил прочь. Боль пульсировала при каждом его шаге. Но если он думал, что в душе будет в безопасности, Сириус ошибался. Конечно… конечно… Поттер не мог ничего забыть, и как только он начал расслабляться под горячей водой, позади него послышался резкий вздох. Сириус инстинктивно развернулся на шум, вскрикнув от удивления и нащупал полотенце, чтобы прикрыться. Джеймс виновато отвел глаза, и оба мальчика, краснея, стояли среди плитки и пара. — Мерлин, Поттер, какого черта! — Твои ноги... — Почему ты, черт возьми, полез ко мне в душе?! Я же говорил тебе, что со мной все в порядке! Теперь Джеймс повернулся и встретился с ним взглядом, на его лице было угрюмое выражение. — Это выглядит не очень хорошо, Сириус. Почему ты мне не сказал?! Если бы я знал, я бы никогда не заставил тебя прийти на тренировку! — его взгляд смягчился, и вот оно: ужасная, тошнотворная жалость, когда он начал спрашивать: — Твоя мама… — Заткнись! — крикнул Сириус. — Просто уходи, Поттер! — Сириус, ты ранен, ты должен… — Мерлин, ты не можешь позволить мне спокойно принять чертов душ?! Хватит вести себя как... как какой-то педик! Джеймс в шоке отшатнулся. — Что?... Горячая вода все еще била Сириуса по спине, пропитывая полотенце, которым он обмотал талию. Он чувствовал себя злым, больным и ужасно смущенным. Вода пронзила его ноги тысячами иголок. — Просто оставь меня в покое, — пробормотал он, выключив воду и протолкнулся мимо Джеймса, с которого капала вода. Он схватил свою одежду и заперся в одной из туалетных кабинок, где наконец-то смог уединиться. * * * Сириус не разговаривал с Джеймсом за завтраком. Он отказывался даже смотреть на него, все еще кипя от обиды и стыда. Его друг пытался заставить его говорить, продолжая уговаривать, пока он, в конце концов, не осознал, что это бесполезно. К тому времени, как пришел Римус, с растрепанными ото сна кудрями и косым галстуком, они оба сидели в напряженном молчании. — Доброе утро, — сказал Римус, настороженно глядя на них. Он протянул руку и взял тарелку с тостами и джемом. — Доброе утро, Ваше Старостничество, — ответил Сириус, слегка улыбаясь. В конце концов, он был расстроен не из-за Римуса. — Здоров, Лунатик, — сказал Джеймс, бросив на него быстрый взгляд. Сириус автоматически добавлял в кашу коричневый сахар, наблюдая, как зерна становятся липкими и растворяются. Он чувствовал на себе взгляд Джеймса. — Сириус. Ложка издала жестяной звон, ударяясь о стенку сахарницы, прерываемый легким скрежетом зерен. Сириус смотрел на маленькие кристаллы, растворяющиеся в густой коричневой жиже его завтрака. — Сириус. — Не сейчас, Поттер. Я занят. — Ты играешь с едой, — краем глаза Сириус увидел, как мальчик сморщил нос. — И, пожалуйста, не ешь это, у меня зубы начинают болеть от одного взгляда на этот кошмар. С каких это пор Поттер начал вести себя как его мама?! Ну, не так, как его мама. Но все же — когда он стал так чертовски раздражать? Сириус положил последнюю ложку сахара и яростно размешал получившуюся смесь, пока каша не стала похожа на песок. После этого он набрал целую ложку и, ни на мгновение не разрывая зрительного контакта с Джеймсом, запихнул ее в рот и прожевал. Полурастворенные гранулы сахара таяли у него на языке. Джеймс покачал головой. — Не надо так себя вести, я не Регулус, Всплеск гнева прошел от основания позвоночника через шею; Сириус нахмурился, вставая. — Мне надо в библиотеку, — сказал он грубо, с полным ртом каши. — Увидимся на трансфигурации. Он чувствовал, как хромает на каждом шагу, и это его только расстраивало; к тому времени, когда он прибыл в библиотеку, все его тело сжималось от напряжения. Мадам Пинс мрачно посмотрела на него, пока он ходил между полками, прижимая палец к губам. Сириус схватил с полки несколько книг по целительной магии и прокрался к столу в углу. Он пролистывал страницы в поисках чего-нибудь, что могло бы его вылечить, но большинство заклинаний были невероятно продвинутыми, и он обнаружил, что с трудом может сосредоточиться, чтобы хотя бы обдумать заклинания. Он продолжал думать об ужасной жалости в голосе Джеймса, когда тот говорил: — Твоя мама… Он захлопнул книгу. Поттер во всем этом вел себя как девчонка – порезы были не так уж и плохи. Сириус не был слабаком; он мог справиться с этим. Он определенно не нуждался в том, чтобы кто-то суетился вокруг него, обращался с ним как с ребенком – он не думал, что сможет это пережить, если все его друзья начнут смотреть на него как на какую-то… жертву. Он поставил книги обратно на полку, не обращая внимания на боль в ногах, пока шел к кабинету трансфигурации. Ему не нужны дурацкие исцеляющие заклинания — с ним все будет в порядке. В тот момент, когда его друзья вошли в класс Макгонагалл, Сириус мог сказать, что Джеймс разговаривал с Римусом. Мальчик взглянул на свои ноги, а затем поднял голову с вопросом в глазах. Сириус покраснел и все время упрямо смотрел на свои записи, полностью их игнорируя. Так продолжалось до конца уроков, а за обедом он поспешно завязал разговор с Мэри и Марлин, прежде чем кто-либо из его друзей успел вставить хоть слово. Он чувствовал, как они смотрят на него, следя глазами за его движениями, обмениваясь обеспокоенными взглядами за спиной. По крайней мере, Питер был слишком невнимателен, чтобы что-либо заметить: если он засунет язык поглубже в горло Дездемоны, Сириус был почти уверен, что бедная девушка задохнется. Он развлекал Мэри и Марлин, изображая пару, и к концу обеда они были в такой истерике, что едва могли дышать, от чего он почувствовал себя немного лучше. Хоть кто-то относился к нему нормально. Но Сириус не мог вечно избегать своих друзей. Все закончилось после ужина, когда он вышел из ванной и обнаружил, что Джеймс блокирует дверь в их комнату, не позволяя ему сбежать. Римус подошел со скрещенными руками и неподвижным лицом. — Слышал, у тебя были дерьмовые каникулы, — сказал он, глядя Сириусу прямо в глаза. Сириус фыркнул, стараясь говорить непринужденно. — Что тебе наплел Джеймс? — Что тебе больно, но ты чересчур высокомерный кретин, чтобы признать это. — Мне не больно, — настаивал Сириус, бросая на Джеймса злобный взгляд. — Все заживает. — У тебя кровь шла утром! — со злостью воскликнул Джеймс, явно от безысходности. — Что?! — теперь Римус выглядел встревоженным. — Блять, Сириус, сейчас же иди к мадам Помфри! — Чтобы вся школа узнала о хобби моей матушки?! Нет, спасибо. — Да, конечно, ведь мадам Помфри всегда рассказывает всё всей школе… — сказал Римус с сарказмом. Когда Сириус не ответил, он хмыкнул. — Дай мне посмотреть. — Нет! — стыд тошнотворно извивался в его животе, когда он представил, как Лунатик смотрит на уродливые раны. — Годрик, ты даже хуже, чем Поттер! — Давай, я же показывал тебе свои, — Римус снова поймал его глазами, так что Сириус почувствовал себя прикованным к месту. — Но твои не уродливы, — хотел сказать он и не смог. Это было смешно — глупо, тщеславно, мелочно. Он знал, что его не должно это волновать, особенно когда Лунатик был единственным, кто действительно мог понять, что он чувствует – хотя бы немного. Через мгновение он уступил. — Я не хочу, чтобы Джеймс видел, — пробормотал он, глядя в пол. Римус повернулся, выжидающе взглянув на их друга, и Джеймс резко сник, выходя из комнаты. Сириус чувствовал себя немного виноватым, но ему было невыносимо думать о реакции друга — он уже был почти уверен, что никогда не сможет забыть ужасающую жалость на лице Джеймса в душе. Это заставило его почувствовать себя уродом, хотя он знал, что это не было не так. — Давай уже, — кивнул он Сириусу. — Покажем как одна жертва другой. Сириус знал, что это была шутка, но он все равно поморщился, садясь на ближайшую кровать – которая, как оказалось, принадлежала Римусу. Сделав вдох, он наклонился и подтянул штанину. Римус старался сохранять выражение лица. Он справился со своей задачей лучше, чем Джеймс, более опытный в придании своему лицу нейтральности. Но Сириус знал его слишком хорошо и мог понять реакцию по небольшому расширению его глаз, напряжению уголков рта, подергиванию бровей. Он не винил Лунатика; это было отвратительно. — Ласеро? — спросил Римус слегка напряженным голосом. Сириус вздрогнул, прежде чем осознал это, и его лицо вспыхнуло от стыда. Он кивнул, не доверяя себе говорить. — Сука, — Римус выругался, пробормотав это слово так мрачно, что Сириус рассмеялся. Он никогда раньше не слышал, чтобы кто-нибудь называл его мать сукой – ну, по крайней мере, вне его собственной головы. — Идет вверх по всей ноге, — сказал он. — Дерьмо, — Римус резко вздохнул, поворачиваясь к прикроватной тумбочке. Сириус смотрел, как он роется вокруг, бормоча: — У меня кое-что есть, чтобы не было больно. — Мне не… — Не ври, — прервал его Римус, вытаскивая небольшую баночку. — Я знаю, что такое боль. Сириус не знал, как с этим спорить, поэтому и не стал. Римус вернулся, держа банку в ладони и протягивая ее. Сириус посмотрел на нее, затем на Лунатика, чего-то ожидая. — Это нужно втирать в кожу, — сказал Римус. Он нетерпеливо встряхнул банку. — Вперед, не собираюсь делать это за тебя, я не твой домашний эльф. Сириус ухмыльнулся, взяв банку, испытывая облегчение от того, что Лунатик все еще обращается с ним так же. Было приятно осознавать, что между ними ничего не изменилось, что Римус не считал его слабым, или жалким, или чем-то достойным жалости. Внутри было что-то вроде мази, и Сириус зачерпнул большую порцию, прежде чем намазать ею ногу. Разгневанная красная кожа тут же начала остывать, успокоенная тем, что дал ему Римус. Боль сменилась тупой, уже не такой острой и мучительной. — Черт возьми, Лунатик, ты потрясающий! — Сириус ухмыльнулся, втирая еще немного мази в ноги. Римус смущенно пожал плечами. — Это просто магия, не то чтобы мое открытие. — Да, но все равно… — Сириус замолчал, вставая, чтобы расстегнуть брюки — он не шутил насчет порезов, идущих до самого верха. Римус внезапно отпрыгнул, развернулся и поспешил к двери. — Я, эм-м… оставлю тебя одного… всё равно надо идти… домашка… Прежде чем Сириус успел ответить, он исчез, дверь за ним хлопнула. Без Лунатика в комнате было гораздо более одиноко, но, глядя на свои ноги, Сириус решил, что не может его винить. Он бы тоже не хотел смотреть на такие раны, будь он его другом.