Под чистым небом у берегов Енисея

-Руслан! Золотые лучи освещали пышные деревья, будто сияющие изумрудным блеском. Белоснежные облака с голубизной почти не разглядеть сквозь пушистую крону пихт и елей, и, казалось, небо излучает какое-то ангельское свечение. -Руслан! — звал Юра, подставляя румяные ладошки ко рту, упорно двигаясь вперёд, вглубь тайги. Корни деревьев, выглядывающие из-под земли, намеревались поддеть мальчика за ноги, маленькие кустарнички цеплялись своими иголками за подолы одежды. Шаги его едва были слышны, только влажная трава и ковер из изумрудного мха тихо шуршали под ногами. -Руслан, да где же ты?! — чёрные глаза внимательно осматривали кусты и стволы перед собой, как бы не пропустить какое-то движение. Но это были лишь рыжеватые белки, быстро перепрыгивающие с ветки на ветку. Отвлеченный зверьками он совсем не заметил шорохи сзади. И, только когда хрустнула ветка пихты, Челябинск обернулся, но, не успев ничего разглядеть, кроме ярко блеснувших алых прядей, тут же неожиданно был сбит на землю. Опомнившись, он увидел ехидно хохочущего Красноярска, восседавшего на его ногах. -Чёрт ты, Руслан! — возмущённо воскликнул он. — Ну кто на людей со спины набрасывается? -А нечего в тайге ушами хлопать, Юра, — произнёс Руслан, не скрывая гордости в глазах, — А то любой враг на тебя сзади — оп! И всё! Ты как вообще собираешься крепостью служить, а, малыш? -Не малыш я! — крикнул Юра, хмуря густые брови. -А мне кажется, что малыш. -Ә һин шайтан! * — сердито бросил Челябинск. -Кто-то? — заинтересованно переспросил Красноярск, никогда прежде не слышав башкирского языка. -Шайтан! — повторил мальчик, — Аҡылдан! * -А-кыль-дан… — пытался произнести это странное слово Руслан. -Не акыльдан, а аҡылдан! -Ну я так и сказал! -Не так! -Так! Акыылдыан! Где-то наверху застучал по плотному стволу дятел, и пропел стриж, приглушая громкий и заливистый смех мальчиков. Руслан протянул Юре руку и помог встать с холодной земли, отряхивая заодно мелкие листья с его одежды. -Ты сильно ушибся? — спросил он. -Да не! — махнул рукой тот, — Тут мягко. Слушай, а как ты вообще нашёл меня? Мы же разъединились по пути, я думал, ты заблудился. -Я просто следовал за тобой, выжидая нужного момента, — рассмеялся Красноярск. -Вот же черт! — нахмурился Челябинск, — Лучше бы и правда заблудился. -Я? Заблудился? Да никогда в жизни! Я весь наш лес наизусть знаю, — заявил Руслан -До самого-самого северного моря? -До самого-самого северного моря. -Врёшь! — упрямился Юра, скрестив руки на груди, — У вас край большой, ты не можешь все знать! -А вот и не вру! — обиделся Красноярск, — Давай я отведу тебя в одно место, где тебе точно понравится? -Давай, — согласился Челябинск, — А далеко? -Да не бойся, тут близко, — Красноярск взял мальчика за руку и повёл по узкой тропинке между деревьями и кустами, глубоко в лес. Птицы пели, их прекрасные голоса раздавались чистым эхом по всему лесу. Тяжёлые ветки пихт, елей и лиственниц так и норовили преградить им путь, задевая своими иголками лицо; листья кустарников шелестели, сопровождая лёгким шумом каждый шаг. Стволы деревьев возвышались над головой гигантскими столбами, заставляя чувствовать себя рядом с ними совсем маленькими. -Мы ещё долго? — устало спрашивает Юра, спустя какое-то время. -Уже почти пришли, — Руслан делает ещё пару поворотов по заковыристой тропике, и они выходят на пригорок. Снизу открывается вид на реку, огромной синей лентой обвивающей зелёный лес, тянущийся вперёд, до самого горизонта. -Ого! — воскликнул Юра, широко распахнув чёрные глаза, с нескрываемым интересом рассматривая пейзажи вокруг. Яркие, бескрайние, под открытым чистым небом, будто из сказки, они завораживали взор. -Я же говорил, тебе понравится, — с улыбкой произнёс Руслан. -А давай, кто первый до реки, — предложил Челябинск и сразу помчался вниз по пригорку. Красноярск ринулся за ним. Алые волосы развевались на встречном ветру, рубаха с плащом словно парашют замедляли его бег. Но он уже нагнал далеко убежавшего Юрочку, чей цветастый костюм ярко выделялся на изумрудном пригорке. Ладонью он коснулся до чужого плеча, когда Челябинск был уже на бережке. -Догнал! — обьявил Руслан, взмахнув чёлкой. -Я всё равно первый, — возразил Юра, гордо поднимая подбородок наверх и скрестив руки на груди. -Конечно, конечно, — лисья улыбка растянулась на лице Красноярска. Внезапно он развернулся и побежал обратно, перед этим легонько пихнув Челябинск в плечо. -А теперь, кто первый на пригорок! -Эй! — Юра этого никак не ожидал, но выйдя из секундного ступора, ринулся за ним, — Стой! *** На бесконечный поток неба будто вылили целую банку жидкого золота, расплывшегося от края до края. На его смену постепенно приходили синие облака, лениво стекающиеся из дали. Громадины могучей тайги грозно возвышались от земли до лучей солнца, словно крепость для двух маленьких мальчиков, развалившихся под самыми его корнями, на ковре из зелёного мха. -Ты не сильно тогда ушибся? — спрашивает Юра, поворачивая голову к Руслану, намекая на тот неосторожный шаг с пригорка. -Совсем нет, — бодро отвечает он. — Здесь же так мягко из-за мха, смотри! Красноярск на мгновение поднимается на ноги и снова смело падает на землю, на моховой настил -Видал? — обращается к Челябинску, — Даже не больно. -Ага, — смеётся Юра, чуть-чуть привставая и тоже падая на спину, лицом к потухающему небу. Руслан пристраивается рядом и тоже смотрит наверх. Ряды золотых лучей редеют, -Я, кстати, слышал, что мох полезен, — сказал вдруг Челябинск, — Ну, что где его много, там чисто. -Еще бы! У нас везде этот мох, а значит самый чистый край! — похвастался Красноярск, высоко подняв подбородок. -На Урале тоже очень чисто, — возразил Юра, — И красиво. Даже красивее, чем у вас. -А я там никогда не был… Что там есть, на Урале? — интересуется Руслан. -Ооо, у нас там много чего! — восторженно начал Челябинск, — Горы такие огромные, а вокруг них тёмные леса. И реки есть, они чистые, в них даже купаться можно. А воздух самый чистейший. И мха тоже много-много. И цветов на лугах, на которых пасутся наши лошади. А в крае моей подружки Ани ещё медведей много есть. А у меня караваны верблюдов ходят иногда, представляешь! Они вот такие огромные! — Юра даже руками широко взмахнул, показывая размер, — Я даже катался на одном. -Ого… — в зелёных глазах Красноярска читалось восхищение, — У вас там так здорово, я… — он немного смутился, — Я бы тоже хотел с тобой на верблюде покататься. И на ваши горы посмотреть. -А ты приезжай к нам, на Урал, — предложил Юра, — Я тебе все покажу. -А твой брат не будет против? -Данис? Нет, не будет! — уверил Челябинск, — Правда, наверное он будет злиться на меня из-за того, что я так далеко зашёл. И заберёт меня поскорее домой. Но он точно скоро меня простит. -Угу, а ты уедешь и забудешь про меня, — поник Руслан. -Я?! — Юра вскочил, — Не забуду, будь уверен! Давай мы вообще поклянёмся, что всегда будем дружить. -Давай! — Красноярск поднялся к нему, — И встретимся ещё раз здесь! -Богом клянусь! Мальчики протянули друг-другу руки и крепко пожали. -Но разве ты можешь клясться Богом? — удивился Руслан, — У вас же этот… Шайтан. -Шайтан — это ты! — крикнул Юра. Заливной смех Красноярска раздался на пригорке, который подхватил и Челябинск. А затем они снова упали на землю и так и лежали вместе под покровом потухающего золотого неба. Река тянула свои воды в даль, как зеркало, отражая свет и горы. Деревья тихо шумели, колыхаемые ветром, сопровождая лес в долгий тихий сон. *** Тишина бьёт по ушам, кажется, что лопнули барабанные перепонки внутри, нежели исчезли все звуки. Облака чернели, грозясь заполнить собой все пространство до горизонта, медленно преследовали его. Серая дымка в воздухе настолько въелась в пространство, что даже кромка реки слилась воедино с сырой землей. Руслан лежал на пустом пригорке. Возвышавшиеся над ним голые деревья были похожи скорее на мёртвые кости, чем на когда-то могучих гигантов, тянущихся к небу. На земле не было ничего, вся трава и весь зелёный мох исчезли, словно их никогда не было. Голубые воды бурного Енисея теперь стали больше походить на одну большую серую струю, наполненную грязью. А спина уже заныла от лежания на жесткой холодной земле. Глаза Красноярска были подняты кверху. Но ни золотистого солнца, ни белых облаков, ни голубоватой глади неба он не увидел. Он не увидел ничего, кроме чёрного дыма. Здесь он совсем один. Один сюда пришёл, сбегая от грязного города, один лежит на ледяной земле, один он здесь и затеряется. С ресниц на щеку скатилась слеза, казалось, из-за холода она тут же превратилась в лёд. В такой же, как на его сердце. Который не растает никогда, ведь с каждым годом он терял по одному лучику, приносившему ему счастье. А сейчас потерял навсегда. А ведь вместе они здесь так и не встретились…