Под гнëтом плоти

На небе уныло блестела луна, Окрасив округу в тень жуткого сна И только лишь дрëма внимала меня, А я изливался, себя же браня. Уверен, не хватит и тысячи слов, Чтоб смог описать я то море грехов, Которые мне одобряла судьба Затем потешаясь, сведя до гроба.

***

— Оль, я… — Олежа?       Девушка всё-таки подняла взгляд на вошедшего. Она заглянула тому прямо в глаза, но увидела в них пыль и пустоту. Никакого отражения. Ни страха, ни горечи, ни злобы. Ничего.       Внутри что-то перемкнуло. Попытавшись прочитать его, словно открытую книгу, она быстро осознала бессмысленность происходящего. Это равносильно взгляду в темноту, потому логически подумав, решила быстрее начать разговор. По ходу разберётся. — А ты почти не изменился. — начало банальное, но не лишено логики. — Это грим… — Олежа как-то виновато улыбается, пытаясь сделать фирменный жест, но быстро одумывается и прячет руки за спину. Выглядело забавно.       Единственное о чём сейчас думала Душнова это — является ли её брат одним из них. Ещё два года назад она потеряла любую надежду на возможность встречи с Олежей, а уже сегодня выясняется, что он находится в медицинском центре и готов к возвращению домой. Подобные места давно приспособили для изучения, а после и лечения людей с синдромом частичной смерти. О них она конечно знала, но и подумать не могла насколько способна удивить судьба такими сюрпризами. Впрочем, учитывая сколько девушке пришлось пережить за не такой уж и большой срок, начинаешь машинально задумываться — а стоит ли здесь чему-то удивляться?       В результате разговора со специалистом Ольга узнала о странной процедуре, когда человеку вкалывают в области позвоночника специальное вещество для подавления враждебного поведения. Как оказалось, там располагается хрящ, через который можно войти прямиком в спинной мозг, благодаря чему произойдёт иннервация или простыми словами остановка нервной системы. Кроме того стоит учитывать и новые потребности в питании. Организму понадобится время, чтобы привыкнуть к нормальной пище, поэтому по перво‌й придётся питаться органами животных в свежем виде, исключая в рационе другие продукты. И самое главное — стараться держать при себе оружие. Личную защиту никто не отменял. На этом всё. — Я рад увидеть тебя снова. — прозвучало действительно искренне. — Я тоже. Но признаюсь честно, надежда встретить тебя увядала изо дня в день. — Похоже прошло много времени… — он говорил это с грустной улыбкой. — Давай позже поговорим об этом, хорошо? — девушка хотела отложить этот разговор на потом. Мысленно побранив себя, она продолжила. — Сейчас о главном. Ты едешь домой. — Ну уж нет. — В смысле? — Я не хочу быть абузой. К тому же не думаю, что новость о сыне-зомби обрадует родителей. — то чего он точно не хотел, так это беседы с предками. — Они мертвы, Олеж. Мешать уже попросту некому.       На момент смерти ей исполнилось 16. Вместе с матерью она бежала от существа, некогда бывшем родным отцом. Та всё кричала и кричала что-то невнятное, протискиваясь сквозь мебель, ставшей настоящим препятствием. В какой-то момент на лице стали ощущаться тёплые капли. Слёзы? Повернувшись, девушке удалось разглядеть отвратительную картину — мать, что держала её за руку, искривилась в гримасе боли, а позади свербил помутнённый взгляд мертвеца, ухватившего женщину за шею, явно пытаясь придушить её. Послышался отчётливый хруст и из артерий хлынула красная жидкость. Запах металла бил невероятно сильно от чего размышлять становилось затруднительно. Последним словом вышедшими из окровавленных уст стало еле различимое «беги!». И тогда она побежала, оставив обречённую жертву позади. Вылетая из дверного проёма, девушка смогла разглядеть уже изуродованный труп матери в руках беспощадного монстра. Она до сих пор чувствует вину за случившееся. Корит как себя, так и то чем стал её отец. — Ты серьёзно? — в это мгновение голову парня переполняли смешанные чувства. Что обычно говорят в такие моменты? — Мне трудно об этом говорить… Пожалуйста, просто не торопи события. Ты всё узнаешь. Обещаю.       Получив в ответ неуверенный кивок, Оля схватила брата за руку и повела в сторону лестницы.

***

      На улице было пасмурно. Что не удивительно, в городе давно царствовала осень. Когда-то такое могло разочаровать парня, но только не сейчас. Будучи ещё живым он никогда особо не обращал внимания на убранство своего города. Складывалось такое впечатление будто в одном месте скрестили все стереотипы России — тут тебе и старые детские площадки, на которых уже вряд ли будет играть хоть одна детская душа, тут и раздолбанные дороги вперемешку с постоянной слякотью, и в конце концов поставленные в ряд панельные пятиэтажки, заполонившие всю округу. Куда уж без них. Олежа словил небольшой смешок. Как же всë банально и просто, и в этой самой простоте всегда скрывался некий колорит, напоминающий о том в какой стране он живëт. Но кое-что сильно мешало насладиться местными «красотами». Люди, что странно смотрели на него. Разве он не должен стать частью обыденности? Конечно свою внешность скрыть до конца невозможно, и на это как никогда раньше обращали внимание.       В голове крутилась неразборчивая каша из глупых мыслей по типу «когда в последний раз чинили эти дороги? " или «почему на ближайшие пять домов целых две пятëрочки? " и только внезапно раздавшийся голос смог вытащить из раздумий. — Надень капюшон. — девушка выглядела то ли грозной, то ли расстерянной. В любом случае Олежа не совсем понимал к чему это, потому за приказом последовал вопрос: — Зачем? — Тебе опасно находиться на улице. Многие не принимают существования таких как вы и всячески пытаются выследить и истребить. Лучше скрыться от посторонних глаз. — Но мы не опасны. Посмотри на меня — могу ли я причинить вред? — Душнов на минуту остановился, разведя руки в разные стороны, мол «Любуйся!». — Олеж, пойми, людьми до сих пор управляет страх. Нельзя так быстро принять что-то новое. — А они хотя бы пытались? — Харе хандрить! Уже не маленький, сам всё понимаешь. — Нет, Оль, не понимаю и не хочу понимать. — Если мне не отшибло память, то именно ты считался главной заучкой универа, но складывается такое впечатление, будто мозгов тебе не хватает. — Поспешу напомнить, что ты разговариваешь со старшими братом! — Да, неужели? А я то думала с ёбаным трупом! — ляпнула не подумав. Осознав сказанное, Оля сразу почувствовала на себе осуждающий взгляд. — Прости… — Вот видишь! Она такая же как и остальные. На что ты надеялся? — Ага… И ты меня.       Оставшийся путь они провели в тишине. Стоит признать что обоим это было на руку.       За то время, что Олежа успел провести в общаге, чувство одиночества и нагнетающей тишины смогли обрести звание приятных и незаменимых соседей. Постоянное время-провождение наедине с меланхоличными мыслями станет лишь аргументом для этих слов. А как ещë убивать время, когда дальше десяти квадратных метров почти не выходишь? Вот и сидишь в маленькой коморке, иногда отвлекаясь на надоедливых соседей. Теперь же на него резко повесили собеседника, из-за чего Душнов чувствует нехилый дискомфорт. Хотелось закрыться от всех и просто ничего не замечать. Все эти постоянные копания в себе шли слишком долго и не приводили ни к какому результату. Он уже давно утратил способность верить в лучшее, так зачем же мучить себя и пытаться хоть что-то исправить? Когда-то у него были силы на то, чтобы разглядеть все прелести жизни, коих существовало очень много, но только до определённого момента. Момента, который будто бы забрал всë, чем парень так сильно дорожил и ценил. Он уже и не вспомнит каково это — испытывать настоящие чувства. Не те фальшивые, что ему приходилось играть на тамошнюю публику, а самые что ни на есть искренние, приятно греющие душу. Те что мог дать ему только один человек. Но его вскоре не стало… И тогда Олежа сдался. — Пришли.       Потерявшись в мыслях Душнов и не заметил, как они оказались возле отчего дома. Оглядев улицу, он словил себя на мысли, что здесь всё по-прежнему. Из странностей можно приметить только заколоченные окна и слегка потрёпанный вид здания. Он бы и дальше рассматривал окрестности улицы, если б кто-то внезапно не дёрнул сзади. Вскоре за бестактным действием раздался немного знакомый баритон. — Это тот самый чудила?       Округлив от изумления глаза, Олежа обернулся в попытках разглядеть нового встречного. Увы сказать ничего не удалось, ведь сестра поспешила вставить свои пять копеек. — О, Шашлык! А ты вовремя. Как договаривались. — Чтобы я опоздал? Невозможно. — Нет, ну вы посмотрите — врёт как дышит. — Я ещё и лжец оказывается?! — Разумеется.       Пока эта парочка о чем-то говорила, Олежа стоял в сторонке, наблюдая за бесплатным цирком. Представление быстро закончилось, когда Оля, дав небольшой подзатыльник собеседнику, обратила внимание на недоумевающего брата. — Ох, прости. Совсем забыла представить. Дима Побрацкий — один из моих знакомых, и по совместительству напарник по общему делу. — Димка гордо выпрямился на что девушка закатила глаза. — Приятно познакомится. — Взаимно. Какими судьбами? — Дим, я же говорила. Как только в Москве стало безопаснее, Олежа сразу поехал меня проведать. — Оля незаметно подмигнула. — Ага… Недавно. — Бошка после вчерашнего трещит. — Возможно я лезу туда куда не стоит, но что у вас успело произойти? — Да вот эта барышня слиняла ночью с поста. Мне пришлось за неё отдуваться, вследствии чего мой сон променялся на патруль. — Патруль? Кем вы вообще работаете? — Что-то типо охотников. Только не на дичь, а нелюдь. Эти твари до сих пор шныряют по городу, и некоторые даже косят под нормальных. Трындец одним словом! — Да-да, прекрасно. — проговорила она с небольшим раздражением — Сменим тему. Ты принёс, то что я просила? — В каком смысле охотники? Оля, а ну подожди… — Конечно принёс! — Дима протянул руку с какой-то склянкой. Внутри поблёскивала тёмная жидкость, едва заметно переливаясь на свету. — Отлично. — девушка схватила её быстро пряча в небольшой кожаной сумке. — Кстати, зачем она тебе? — Ты обещал не задавать лишних вопросов. — она укоризненно посмотрела на Побрацкого, от чего у того возник лёгкий мандраж. — Просто поинтересовался ради чего пришлось воровать. — Позже узнаешь. — Оля тяжело вздохнула, положив ладонь на плечо Побрацкого. — Сегодня, можешь отдыхать. Я возьму твои смены. — И на том спасибо. — Ну всё, до вечера. Олеж, пошли. — Братца своего на сборы бери. Думаю стоит показать паренька «нашим». — Посмотрим. После этой фразы Душнова поспешила удалиться, ухватив за собой и Олежу.

***

      В доме оставалась та же обстановка: духота вперемешку с бардаком по всей квартире. Книги, кухонная утварь, статуэтки, ну и прочий хлам, что стоял раньше на полках, валялся тут и там. Надпись «Добро пожаловать» на коврике в холле теперь вызывала разве что смех. Пройдя в зал картина стала ещё хуже. И без того старый советский интерьер придавал этому разгрому своеобразной доли ностальгии. Парень подошёл к окну и отперев его достал из карманов брюк сигареты, любезно дарованные недавно съехавшим соседом по палате. — Тебе нельзя, забыл? — Это не мне. — Он протянул сигарету, не отвлекаясь от каких-то стопок журналов на подоконнике. Взяв один в руки, ему пришлось стереть толстый слой пыли, чтобы увидеть первые строки. — Разве я говорила о зависимости? — Нет. Догадался. — Оля лишь безразлично хмыкнула и приняла щедрый подарок.       Буквально на первой же странице ему попался пестрящий заголовок: «Нежная молодëжь. Кто виноват в суицидах московских студентов? "       СМИ часто заводят общественность в дебри лжи, ни капли не пытаясь хоть как то разобраться в происходящем. И винить их будет даже странно, ведь в конце концов никому не понять что там творится у человека в голове.       Молодёжь и суицид стали будто бы двумя неразлучными понятиями, и ожидаемо, наложив на себя руки, Олежа собрал славу о которой вовсе не просил. Однако вскоре эта «популярность» очень быстро улетучилась. Столько ещë событий произойдёт в жизнях людей а такие незатейливые истории будут быстро забыты на страницах этих несчастных газет. «Вот закончу универ и жизнь наконец заиграет новыми красками» — становится смешно от того насколько наивен он тогда был. Впрочем, какая вообще разница?        Приметив настроение брата, Оля решила, что время вполне подходящее, чтобы спросить: — Слушай, от чего ты всё-таки умер? Знаю, вопрос не из легких, но я задаюсь им слишком долго, чтобы держать в себе. — Уверена, что хочешь знать? — Мне не пять лет. И я хочу знать о тебе и твоей смерти. — Когда это мою сестрёнку стала волновать моя жизнь? — Олежа натянул на себя издевательскую улыбку. — Да с того момента как ты сдох.       Вместо ответа Олежа повернулся к сестре и медленно поднял рукава до локтей. Девушка сразу поменялась в лице. — Значит выбрал легкий путь? — Брось, ты сама не лучше. Просто прими это как должное. — Как?! Как я должна принимать факт о суициде родного брата? Она приблизилась ближе, при этом активно жестикулируя руками. Сигарета стала потихоньку потухать. — На то были свои причины. — Издеваешься? Ты оставил меня наедине с проблемами и ненавистными родителями. Мне пришлось столько пережить и всё это из-за твоего эгоизма? — Может если бы ты удосужилась уведомить меня, то в итоге мы получили б другой расклад. — Дело не в этом! — А в чём? — Ты эгоист, Олеж. — Оля бросила окурок на пол и задавила ногой. — Всегда им являлся. — Ну прямо копия матери. Девушка томно вздохнула и направилась в сторону выхода. — Обживайся. Вечером свидимся. Раздался звон ключей и через пару минут наступила тишина.

***

— А где говоришь учился? — Пьяный Дима сидел за столом небольшого паба, располагавшегося неподалёку от его жилища. Тусклый интимный свет еле-еле давал возможность разглядеть лица собравшихся. — В магистратуре. — Чуть менее пьяный Антон сидел поодаль него, вульгарно разложив свои ноги на краю стола. — Собственно, к чему спрашиваешь? — Да так. Любопытно стало. — отмахнулся Побрацкий и тут же влил в себя очередную кружку. Рядом находилось ещё как минимум человек семь или восемь. Все сидели за одним столом, выпивая и играя в потрёпанные карты. Приглушённая музыка доносилась откуда-то сверху, разбавляя хмельные умы прилипчивой мелодией. — Мне вот интересно как ты в такую компанию увязался? — этого никто не ожидал, однако Оля сумела найти своих «трудящихся коллег». Та обглядела всех присутствующих и приметив следующую мишень в виде Димы начала ехидно кривить лыбу. — Димочка! Здравствуй. Работаешь, да? — То от тебя ни слову ни духу, то резко «Димочка~». Да, я отдыхаю. Заслужил между прочим. — Ага, знаем мы. — тут уже встрял Антон. — Капитан, и вы туда же? Зачем девушке потыкаете? — Не дуйся, как дитя малое. — Звёздочкин хмыкнул в кулак.       Бурной беседе помешало радио на барной стойке: «Дипломатор вне закона! Бунтовщик не появлялся на улицах города уже долгое время. Похоже его деятельности пришёл конец. Подробнее расскажет… " Новости прервало резкое движение руки Антона. — Лицемеры…       Честно говоря, мысли об окончании своей деятельности у него возникали и раньше. Сейчас мерзко от одной только мыслей о Дипломаторе. Но как же так? Он ведь Дипломатор, который ни за что не остановится и будет идти до победного конца. Тот, кто ведëт народ за собой лишь силой своего слова, тот, кто речью способен воодушевить сотни, а то и тысячи людей и тот у кого уж точно нет никаких проблем. Перевоплощаясь в Дипломатора, Антон словно становился другим человеком, у которого в глазах можно разглядеть бесконечный пыл и страсть. Он всегда уверенно чеканит шаг, как бы говоря всем, что он не свернет, не испугается, не станет трусливо убегать, напротив примет весь удар и гордо выстоит. Вся его сила — это слово, всë его будущее — люди, его сцена — вся страна. Он лидер и знает об этом. Но как можно быть тем кого уже давно нет? Раньше у Антона существовал стержень за который нужно было держаться пока есть возможность. Но он не справился. Упустил единственный шанс быть с ним рядом. — Подумай. Весь наш мир — это простая игра. Мы же в ней — игроки. Остаëтся только выбирать сторону. С одной находится народ, который перестал что либо делать или хотя бы пытаться. Чем промышляет большая часть населения? — правильно, как удовлетворить себя и в очередной раз упрекнуть власть. Им давно промыли мозги соцсети и телевидение, где каждый хочет вдолбить свое мнение, и разумеется самое «правильное». И тут возникает другой вопрос: кто ими управляет? Вот я сейчас осудил их за собственные взгляды, но являются ли они по правде личным? Конечно нет. Это очередные бесправные пешки и считать подобных им участниками игры не стоит. Лучше подумаем о тех кто выше — правительстве, самые что ни на есть боги, в принципах которых сквозь пальцы смотреть на людей, давно ставших обычным тупорылым скотом. Такими нужно манипулировать, иногда подкидывая фразочки по типу «Всë хорошо», когда у тех сплошная нищета и разруха, или, проще говоря, реальность. Я хочу услышать твой ответ. Кем станешь ты? — Неужели ты и вправду воспринимаешь себя как игрока? Слишком наивно. Нет уж, Антон, путь решения один — не ввязываться в это, продолжая мирно и спокойно жить. Разве у нас есть выбор? Мы не в том положении. Все играют по чужим правилам, а мы пытаемся придумать свои. И это правильно, безусловно, но таких же авантюристов меньшинство. Наше дело — донести эту мысль до массы, но риск слишком велик. — Ты абсолютно прав. Именно поэтому мы не станем никому подражать. — То есть? — Ты и я — золотая середина. Союз справедливости и чистоты в результате получивший своë кровное дитя — Дипломатора. Мы выйдем из рядов, покажем скрытую правду, и уж тогда заодно с последователями изменим правила злосчастной игры. Я не смогу закончить дело без тебя, ведь ты мне нужен. Как поддержка, правая рука и как близкий сердцу человек. Поэтому прошу — давай оставаться вместе?

***

      В это время Ольга стояла у барной стойки набирая номер телефона брата. Можно попробовать пропихнуть Душнова в их компашку, пока все здесь податливые и на веселе. К тому же странно будет потом объяснять каждому знакомому кто это и откуда приехал. Нельзя упускать столь удачный момент. Послышались гудки. — Алло? — голос оказался сонным. — И снова здравствуй! Помнишь наш дневной разговор о сборе моих товарищей? — Ну, а я там зачем увязался? Стоп, погоди. Ты успела выпить? — Ой ну немножко совсем! Не часто же вместе собираемся. — Оля, тебе только восемнадцать исполнилось. — Как отключить режим зануды? Есть кнопка? — девица покачивалась на стуле, держа в руке бокал чего-то едко пахнущего. — Сейчас приду. Не напивайся только, Бога ради. — Я подумаю. — через звонок послышался лёгкий женский смешок. — Сейчас скину тебе название места. Жди. На этом их разговор закончился.