Эльфийский совет

      Большой многоэтажный дом, располагающийся в одном из районов столицы Великобритании, был одним из тех мест, о котором знало крайне малое количество людей, несмотря на то, какую большую роль он сыграл в не столь давних событиях. По пальцам одной руки можно было пересчитать тех, кто мог в него зайти, а всего двух ладоней было бы достаточно, чтобы указать каждого, кто вообще был в курсе о существовании этого места, благодаря хитрым скрывающим заклинаниям и не столь давней войне, проредившей значительную часть осведомленных.       Трещащее пламя камина приятно согревало растянувшегося на диване перед ним молодого парня, только вернувшегося с прогулки по хмурому осеннему Лондону. Как и подобает столице островного государства, регулярные дожди и туманы являлись его постоянными спутниками, слегка отступающие летом, но возвращающиеся с новой силой в другие времена года, особенно в межсезонье. Так что не было ничего удивительного в том, что в конце октября нашлось всего пару часов за последнюю неделю, когда тучи перестали заливать землю бесконечными потоками воды и позволили выглянуть уже почти забытому солнцу.       Впрочем, такие капризы природы уже стали привычными для прожившего на островах всю жизнь Гарри Поттера. Ему так было даже комфортнее, когда достаточно всего раз взмахнуть волшебной палочкой, применив на себя недоступный магглам Импервиус, защищающий от дождя, чем бесконечно жариться от уничтожающей все живое засухи, как той, что накрыла все вокруг перед его пятым курсом в Хогвартсе. Хотя именно сегодня он предпочел пройтись по соседнему парку как обычный человек, не взяв даже зонт, а потому вернулся весь мокрый, продрогший и крайне радующийся тому, что старый сварливый эльф заранее затопил большой камин в бывшем доме семьи Блэк и теперь тот дарил так необходимое тепло и комфорт.       — Хозяину следует лучше думать непутевой головой, прежде чем выходить на улицу в такую погоду, — скрипел Кикимер, высушивая щелчком пальцев столь мокрую одежду, будто Гарри решил искупаться в ней прямо в Темзе. — Если хозяин так и будет относиться к своему здоровью, то скоро не сможет даже наказать Кикимера за плохую работу. Не говоря уже о почетном отрубании головы для последующего расположения на стене домовых эльфов великих хозяев Блэк.       — Долго же ты репетировал эту фразу? — фыркнул он в ответ, растирая замерзшие руки. — И почему тебе так хочется там оказаться?       — Для Кикимера честь стать частью благородного дома рода Блэк, — говорил эльф. — И ему надоело смотреть за тем, как безмозглый хозяин убивает себя от скуки, будто ему не хватает острых ощущений.       — Молчал бы, а, — прикрыл глаза Гарри. — А будешь дерзить — похороню тебя за домом и не удостою чести повесить твою голову на стену.       — Кикимер будет очень расстроен, — повесил домовик уличную мантию на крючок и пошкрябал в сторону кухни. — Однако, хозяину стоит наконец заняться делом, а не лежать на диване и маяться дурью! Если бы хозяйка Вальбурга знала, чем занимается наследник благородной семьи Блэк, то…       — То точно также отправилась бы в камин вместе с куском стены, к которому себя приклеила, — повторял на десятый круг эту перепалку Поттер. — И ведь так хорошо молчала почти полгода, пока вновь не завела свою шарманку о моей девушке, друзьях в целом и Гермионе в частности!       — Кикимер солидарен с хозяйкой Вальбургой, особенно насчет рыжей выскочки, — искоса глянул эльф на Гарри. — Кикимер будет казнен за его мысли?       — Обойдешься, — усмехнулся он. — Ты мне еще не настолько надоел.       — Кикимер сожалеет, — вздохнул домовик и начал готовить ужин. — Кикимер будет стараться больше, дабы получить заслуженное наказание.       Смотря в спину продолжающему что-то бурчать эльфу, характер которого не был способен исправить даже медальон Регулуса, все еще болтающийся на его шее, Гарри в очередной раз поймал себя на мысли, что Кикимер полностью прав в своих суждениях. Не по поводу его друзей, нет. А в том, что с момента окончательного переезда на Гриммо в конце позапрошлого года, Гарри не занимался абсолютно ничем. После стольких лет, наполненных множеством самых разнообразных событий, окончившихся знаменитой победой над Волдемортом, из него словно выдернули все желание совершать хоть какую-либо деятельность. Особенно после того, как он почти два года пытался отбиться от вездесущих журналистов, не дающих ему проходу, участвовал во множестве судебных процессов, давая свидетельские показания против Пожирателей смерти и егерей, а следом еще и разошелся с Джинни, желающей двигаться вперед, а не тухнуть в унылых стенах этого мрачного дома.       «Если ты хочешь топтаться на месте, то нам точно не по пути», — бросила она последнюю фразу перед тем, как покинуть его навсегда уже давным-давно. Возможно, Джинни была полностью права в том, что не желала оставаться с человеком, которому все надоело. Надоело быть в центре внимания, надоело видеть эти снисходительные улыбочки, когда он пришел устраиваться на работу в мракоборческий отдел. Надоели назойливые люди, требующие в тысячный раз пересказать историю войны из уст самого Избранного. Надоел даже дорвавшийся до известности Рон, каждый день хвастающийся новыми достижениями на личном фронте и рассказывающий о том, как у него наладилась жизнь. Он искренне считал, что тем самым поддерживает Гарри и убеждает в том, что нужно вернуться в мир, однако, с каждым словом еще больше вгонял в какую-то непонятную депрессию.       И как ни странно, уход Джинни и ее переезд в Глазго, где находился новый штаб Холихедских Гарпий, стал для Гарри настоящим облегчением. Теперь ему не перед кем было оправдываться, не нужно было постоянно искать причины нежелания выходить из дома. И даже обязательный воскресный ужин у Молли перестал быть таковым. Хотя в своем письме по поводу расставания с Джинни, миссис Уизли не забыла упомянуть, что Гарри всегда будет желанным гостем в их доме, невзирая на все разногласия с ее дочерью. С тех пор он, наконец, получил то, что мечтал после победы над Темным Лордом. Тишину и спокойствие, без лишних звуков и вспышек колдокамер. Только лишь вечно что-то бурчащий Кикимер составлял ему компанию, но это было весьма терпимо. По крайней мере, можно было не свихнуться от одиночества.       Приманив взмахом палочки со стола стакан с приготовленным Кикимером горячим чаем, Гарри сделал глоток весьма вкусного напитка и вновь уставился в трещащее пламя камина. Хотя последние месяцы ему действительно нравилось заниматься решительно ничем, а наследства Поттеров и Блэков позволяли делать это хоть до конца своих дней, не особо отказывая себе в тратах, с некоторых пор брюзжание эльфа по поводу его лени стали не просто проноситься мимо ушей, а таки задевать что-то внутри, заставляя задумываться и размышлять. Причем с каждым днем все больше и больше.       Даже сегодня, пока Гарри бродил под дождем, он думал над тем, чем же все-таки заниматься в жизни и кем заполнить пустующий кусок его души. Ведь прошло уже довольно много времени после победы, журналисты и прочие заметные люди, желающие урвать кусок столь видной фигуры, слегка поостыли и уже меньше обращали внимания на заходящего в Дырявый котел человека со шрамом на лбу. Еще чуть-чуть и Гарри сможет без особых проблем передвигаться среди волшебников, а бесконечно валяться на диване перед камином не получится. Да, сейчас это было так, но та же Гермиона, уехавшая почти год назад куда-то в Норвегию по заданию Министерства, в каждом письме не забывала ему напомнить, что нельзя тратить жизнь впустую. Она почти точь в точь повторяла слова Кикимера, разве что не требуя отрубить себе голову, чем довольно сильно забавляла Гарри, читающего ее строки с улыбкой и теплотой в душе.       «Я полностью согласна с Кикимером», — писала Гермиона, в ответ на его слова о схожести их мыслей. — «Тебе не следует терять свой потенциал, Гарри. Я очень беспокоюсь за тебя и не хочу, чтобы ты повторил судьбу Сириуса, заперевшись в своем мрачном доме с портретом миссис Блэк и бутылкой Огденского».       Не забыв поддеть подругу в том, что сварливого и сквернословящего эльфа Гермиона не сочла за угнетающий фактор дома на Гриммо, Гарри убедил ее в том, что ему удалось договориться Вальбургой посредством радикальных методов, а весь алкоголь он спалил в камине до того, как скучающее сознание решило обратиться к нему в качестве развлечения, чем несметно ее обрадовал. Однако, она не перестала доносить до Гарри свои идеи насчет того, что ему следовало бы найти свою цель в жизни. Ну или хотя бы просто выйти из дома, а не киснуть там в одиночестве.       — Ну вот вышел, — усмехнулся он вслух, делая еще глоток приятно согревающего чая. — Ну промок. А толку-то?       — По крайней мере, хозяин увидел мир за окном своими глазами, — тут же вставил свой язвительный комментарий Кикимер. — Иначе, весьма скоро пришлось бы выставлять его за дверь магией!       — Ты не посмел бы поднять на меня руку, — фыркнул Гарри, прикрыв глаза и в очередной раз пожалев, что таки спалил портрет Вальбурги, после чего домовик стал особенно невыносим.       — За справедливое наказание Кикимер смог бы и не такое, — поправил он свою наволочку. — Но благородство хозяина может сравниться только с его несравненной непрошибаемостью и упертостью.       — Порой я поражаюсь тому, как Сириус не отрубил тебе башку, — проговорил Поттер в потолок, сложив руки на груди. — Иногда ты просто бесишь и до чертиков напоминаешь Снейпа, земля ему Круциатусом.       — Кикимер рад стараться, хозяин, — поклонился домовик, судя по звукам. — И Кикимер был бы рад, если бы хозяин позвал хоть кого-то из гостей. Быть может, они смогут встряхнуть хозяина и заставят заняться делом, а не валяться на диване, как ленивой самке тролля.       — Смотрю, расширяешь свои границы метафор? — повернулся Гарри на бок и подставил руку под голову. — И кого же мне звать? Джинни меня бросила, Рон задолбал, Гермиона очень занята в Норвегии, Невилл работает как проклятый, Луна вообще уехала непонятно куда вместе с отцом…       — Кикимер не помнит, с какого момента это стало его проблемой. Пусть хозяин сам напрягает оставшиеся извилины в голове, — крякнул эльф и растворился в воздухе, оставляя Гарри наедине со своими мыслями.       Наглости старому домовику было не занимать, однако Гарри давно уже забил на попытки его перевоспитать, ибо толку было, что бить соплохвостов Хагрида палкой по панцирю. Однако, слова Кикимера о том, что Поттер и в самом деле давным давно жил в затворничестве, общаясь лишь редко и при помощи писем, прочно засели в его голове, заставляя встряхнуться и подняться с дивана.       Пожалуй, эльф был полностью прав, советуя ему перестать заниматься бесполезной ерундой и позвать друзей на душевный разговор за чашечкой чая. Правда вот кого именно звать — оставалось большим вопросом. У Гарри было не так уж много хороших друзей, в обществе которых ему было приятно хорошо провести время. Если уж смотреть правде в глаза, то знакомых-то хватало, но это были скорее люди, которые не забывали на каждом углу кричать, что знали того человека, который когда-то работал в баре, мимо которого проходил тот самый парень, видевший издалека самого Гарри Поттера. А точнее его фотографию на развороте очередной желтой газетенки.       Из всех реальных кандидатов на посиделки, хоть какой-то шанс и желание увидеться были лишь у Гермионы, ибо остальные находились либо совсем вне зоны доступа, либо как Рон — слишком уж бесили неуместной жизнерадостностью и прорвой «хороших» новостей. А звать их обоих Гарри бы не посмел даже под Империусом, Круциатусом и Авадой вместе взятыми, ведь слухи о их давнем и огненном, без преувеличения, разрыве, обсуждались всей магической Британией чуть ли не три месяца подряд. И поскольку сейчас Уизли очень любил хвалиться успехами на личном фронте, то сводить его в одной комнате с Гермионой было опаснее, чем воскрешать и отпускать на волю Волдеморта вместе с армией инферналов.       Приняв решение и быстро написав небольшое пригласительное письмо, Гарри привязал его к лапке серой сипухи Батильды, ставшей заменой погибшей на войне Букле, и выпустил в окно недовольно ухнувшую птицу, которой вновь придется лететь черт-те куда по отвратительной осенней погоде. Конечно, можно было послать Патронуса и доставить сообщение значительно быстрее, вот только Гермиона явно не прохлаждалась в Норвегии, а работала. И внезапно материализовавшийся посреди возможной важной встречи серебристый олень с предложением выпить чаю был бы очень некстати.       Еще не зная, сможет ли подруга вырваться хотя бы на несколько часов, Гарри оглядел слегка загаженную гостиную, которую ранее просил Кикимера не убирать, чем величайше его оскорбил. Не сказать, что комната была совсем уж в неприличном состоянии, но ему не хотелось встречать Гермиону в бардаке холостяцкого жилища. Да и даже если она откажется, все равно не помешало бы навести порядок хотя бы для того, чтобы заняться хоть чем-то полезным, а не просто лежать и пялиться в потолок без цели и плана, как это случалось последнее время с завидной регулярностью.       — Хозяину благородного дома семьи Блэк не пристало заниматься трудом слуг, — раздался из-за угла скрипучий голос домовика, едва Гарри достал палочку и убрал первую пыль с комода. — Кикимер готов притащить сюда за волосы недостойную сбежавшую предательницу крови, чтобы она своими руками искупила…       — Давай ты не будешь напоминать мне о Джинни и ее уходе? — поморщился Поттер, прерывая его на полуслове. — Если так хочешь поработать, то разрешаю тебе до блеска отдраить гостевую и вытряхнуть в ней всех докси из штор. Быть может, Гермиона захочет остаться и отдохнуть от дел.       — Слушаюсь, хозяин, — поклонился эльф. — Однако, Кикимер считает, что из волос Уизли получилась бы просто превосходная швабра.       Не имея желания спорить и даже находясь в некоторой солидарности со словами Кикимера, Гарри продолжил наводить порядок в доме, параллельно обдумывая дальнейшие свои действия. Если повезет, то волшебной сове понадобится несколько часов на то, чтобы добраться до Гермионы, дать ей время на ответ, вернуться обратно и передать ее решение. Уже настроившись на будущую встречу, Гарри очень надеялся на то, что подруга не откажет ему в любезности и сможет выделить немного времени в своем плотном графике. Все же она действительно всегда была тем человеком, который мог заставить Гарри встряхнуться и направиться по верному пути, когда он путался в густом лесу своих мыслей и желаний.       А еще они очень давно не виделись лично. Да и в целом, после войны жизнь развела их в разные стороны, когда Гермиона отправилась доучиваться в Хогвартс, а Гарри, отбиваясь от назойливых журналистов, желал пробиться в мракоборцы, параллельно бегая по судам Пожирателей. Следом пошли ее вполне ожидаемый разрыв с Роном и погружение в кучу работы, а его затворничество и желание забить на все не способствовали душевным встречам. И так получилось, что их общение за последние годы было больше по переписке, нежели с глазу на глаз. Возможно, им просто самим подсознательно хотелось немного отдохнуть друг от друга и заняться своими личными жизнями. А может быть дело было во взрослении. Но тем не менее, хотя у них иногда получалось вырваться из рутины и провести совместный обед, сейчас Гарри действительно скучал по ней и хотел чего-то большего, чем несколько строк текста, принесенного утром с совой.       Коря себя за дырявую память, Поттер даже не мог вспомнить, когда последний раз видел Гермиону лицом к лицу. Кажется, это было еще в прошлом декабре, когда она рассказывала об очень заманчивом предложении отправиться на несколько лет в Норвегию для налаживания каких-то дипломатических и рабочих связей. Тогда ее лицо просто светилось в лучах оранжевого солнца, а голос был наполнен энтузиазмом от того, насколько она горда столь ответственным заданием, выданным самим Кингсли. Все же не каждому человеку в двадцать с небольшим лет бывает предложена подобная честь, однако министр был уверен в талантах Гермионы, а потому и сделал столь щедрое предложение.       И пока девушка в красках рассказывала, как она будет действовать на благо общества, сам же Гарри сидел и слушал ее с необъяснимой грустью в сердце, словно последний кусочек его детства растворялся в реалиях взрослой жизни. Да, Гермиона никуда не денется, будет ему писать, рассказывать о событиях в другой стране, а магические порталы без проблем позволят при необходимости встретиться в течение часа. Но все же ее решение уехать стало той поворотной точкой, после которой уже было понятно, что как раньше уже не будет. Они отдалялись друг от друга не только физически, но и психологически. Амбициозная Гермиона мечтала добиться огромных успехов в карьере, получить политический вес и вплотную заняться исправлением огрехов волшебного общества, а мрачному Гарри, после того, как он вдоволь насытился этим самым обществом, не хотелось совершенно ничего.       Он с легкостью отпустил из своего сердца ушедшую за мечтой и яркой жизнью Джинни. Без особых проблем отдалился от известного и популярного нынче Рона, радуясь тому, что он перетянул на себя большую часть внимания от всего их трио и теперь травил журналистам байки о походе за крестражами. Но Гермиону ему отпускать не хотелось категорически. Она, как и всегда, оставалась чуть ли не единственным человеком, которому от Гарри не нужно было абсолютно ничего. Ну кроме, разумеется, искреннего и дружеского желания вернуть его к нормальной жизни, о чем девушка упоминала практически в каждом письме. И каждый раз, получая от нее несколько строк знакомым почерком, Гарри понимал, насколько ему ее не хватает рядом. Не хватает ее голоса, ее дыхания, ее бесцеремонного желания направить его на путь истинный и указать на ошибки в тех или иных местах.       Порой Гарри даже ловил себя на мысли, что был бы не прочь вернуться на несколько лет назад и оказаться с ней в той холодной палатке, что стала хрупкой защитой двум потерявшимся студентам. Как ни странно, но там, среди снегов, лесов и замерзших озер, несмотря на огромную опасность каждую минуту и кажущееся невыполнимым задание, Гарри чувствовал себя на своем месте. И рядом с ним был единственный человек из всех, кто от всей души хотел только добра, без всяких задних мыслей. Не использовать в качестве оружия и смертника, как Дамблдор, скрывающий тысячи важных тайн во имя одному ему известных причин. Не быть другом знаменитости и героя, как Рон, сгорая при этом от зависти и ревности. Не фанатично мечтать о нарисованном в голове идеальном парне, как это случилось с Джинни, разочаровавшейся в жестокой реальности. А просто преданно следовать рядом, не имея корыстных идей и желая лишь помочь преодолеть все трудности, чего бы им этого не стоило. Именно таким человеком была Гермиона, потому и оставшаяся чуть ли не единственной в мире, с кем Гарри на самом деле хотел общаться в любое время дня и ночи.       Сова с ответным письмом вернулась только лишь следующим утром. Причем вид у нее был такой, словно она пробиралась через бури, зной, океанские шторма и вдобавок переплыла Атлантику в режиме подводной лодки. Гарри не совсем представлял себе, как обычные на вид птицы в принципе способны отыскать адресата за добрую тысячу миль, да еще и преодолеть это расстояние со скоростью современного реактивного истребителя, однако, похоже, какую-то часть пути они делали как и все, а потому оказывались во власти непогоды, следом недовольно глядя на хозяина, заставляющего совершать такие подвиги.       — Ладно, не бурчи, — насыпал Гарри корм ей в миску, отвязывая письмо Гермионы. — Пока можешь отдыхать.       Привет, Гарри!       Прости, что не ответила сразу, очень много работы и я лишь к вечеру смогла прочитать твое послание.       Признаюсь, довольно неожиданно было получить от тебя приглашение в гости и я с радостью присоединюсь к тебе и твоему одиночеству. К сожалению, надолго вырваться не выйдет и мы сможем побыть вместе всего пару-тройку часов, но думаю, что это тоже будет не лишним. У меня как раз сегодня относительно свободный вечер, а потому, если ты готов встретить меня после восьми по Гринвичу, то отправь в ответ Патронуса. Не мучай бедную Батильду, мне ее аж жалко стало, когда она ввалилась ко мне в кабинет в таком виде, будто одна из молний угодила прямо в нее.

Целую, Гермиона.

      С глупой улыбкой прочитав письмо и почувствовав прилив возбуждения от предстоящей встречи, он кинул быстрый взгляд на подаренные Молли наручные часы и, прикинув время в Осло, Гарри решил, что подруга давно должна была уже проснуться и отправиться на работу. Он не хотел тревожить возможную важную встречу своим серебристым оленем, но раз уж она сама попросила, то сформулированная мысль быстро приобрела материальную форму и ускакала куда-то в стену, дабы подтвердить согласие и дать напоминание, что камин всегда открыт для ее визита.       Оставалось только ждать и придумать, чем же им позаниматься, помимо разговоров и чашки ароматного чая. Гермиона, разумеется, примчится к нему сразу после работы, на которой не удостоит себя даже легким перекусом. Так уже было ни раз и не два, когда она валилась с ног от усталости и недостатка энергии в организме, поглощая просто немереное количество еды на их редких встречах в каком-нибудь кафе, восполняя дневные потери. Это в Хогвартсе у них был обязательный перерыв на обед, а в Министерстве все было по желанию, что явно не шло на пользу работающей без устали Гермионе.       Лихорадочно пытаясь вспомнить любимое блюдо подруги, Гарри тупо стоял у плиты со сковородкой в руке и корил себя за то, что ни разу в жизни так и не поинтересовался этим вопросом. Да, из-за родителей-стоматологов Гермиона предпочитала проходить мимо избыточного количества сладостей, но в остальном же казалось, что девушка просто всеядна. Она никогда не морщила нос от любых блюд в Хогвартсе или дома у миссис Уизли. Без проблем питалась чем-то несъедобным в палатке, а потом могла заказать как легкий салатик, так и жаренный стейк с картошкой фри.       — Кикимер смог бы приготовить все необходимое, — непрозрачно намекал эльф из-за спины. — Хозяин талантлив, но есть вещи, которые ему не пристало делать, словно слуге или матери семьи предателей крови.       — И что бы ты сварил? — повернулся к нему лицом Гарри. — Чем бы порадовал Гермиону?       — Если бы хозяин был более внимательным, — скрежетал тот в ответ, — то еще бы несколько лет назад заметил, что его подруга крайне непритязательна. И тем не менее, она отдавала особое предпочтение моему французскому луковому супу.       — Точно! — хлопнул он себя по лбу, вспоминая, как Гермиона с аппетитом уплетала приготовленный Кикимером суп в те дни, когда они скрывались от Пожирателей на Гриммо. — Спасибо, им и займусь.       — Хозяин просто невыносим, — вздохнул домовик. — Ни наказаний, ни отрубания головы, ни работы сутками без перерыва… Кикимер очень скучает по старым временам…       Не особо обращая внимание на бурчащего что-то домовика, Гарри принялся за изготовление блюд на этот вечер. Да, он не собирался устраивать званный ужин из пятидесяти видов различных закусок и горячего, но почему бы не порадовать Гермиону тем, что ей было весьма необходимо после тяжелого рабочего дня? В процессе нарезки ингредиентов, Гарри представлял ее удивленное и предвкушающее лицо, а на душе разливалось приятное тепло от скорейшей встречи с подругой.       Ближе к назначенному времени, когда стрелки часов подбегали к восьми, все было готово к приему желанной гостьи. Конечно, старые интерьеры и общая атмосфера дома не способствовали какому-то особо радостному настроению, но, по крайней мере, на полках не наблюдался многонедельный слой пыли, множество летающих по воздуху свечей давали приличное количество света, а с дубового стола веяло приятным ароматом горячей пищи и свежего чая с бергамотом.       Точно в срок, а иначе было просто невозможно, оранжевое пламя согревающего камина переменило свой цвет на зеленый, завыло привычным ревом и в следующую секунду из него вышла улыбающаяся девушка с пышными каштановыми волосами и столь родными карими глазами. Стильный серый плащ до колен с широким поясом превосходно подчеркивал ее ладную фигуру, а высокие сапоги на каблуках добавляли ей шарма и женственности, которой так не хватало в школе. Зато после выпуска она, прекрасно понимая, что в работе все средства хороши и на лохматую заучку будут обращать куда меньше внимания, чем на деловую леди, довольно решительно сменила свой образ. Конечно, Гарри и раньше замечал, что Гермиона весьма мила во внешности, но последние пару лет это стало особенно явно.       — Привет, Гарри! — раскрыла она руки и прошла вглубь комнаты, обнимая его так, как умела только Гермиона, вызывая целый поток ностальгических чувств и воспоминаний. — Давно не виделись!       — Привет, — приобнял он ее в ответ, легонько целуя в щеку. — Действительно, давненько. Вот я и подумал, что не помешало бы встретиться.       — Ну да, Кикимер здесь совершенно ни при чем, — не смог не вставить свое язвительное слово также находящийся здесь эльф. — Это ведь не Кикимер надоумил хозяина, что ему нужна встряска…       — Ай, не бурчи, — усмехнулся Гарри, помогая подруге снять пальто и накидывая его на левитирующие рядом плечики. — Хотя спасибо, совет был полезным.       — Ты молодец, Кикимер, — похвалила его Гермиона, устало скидывая с себя сапоги и ставя их у камина. — Небось, Гарри так и занимался бы ничегонеделанием?       — Я гулял, — усмехнулся он. — Хочешь есть? У меня тут лимонный пирог, луковый суп, чай.       — Луковый суп? — загорелись глаза девушки. — О, я бы с радостью! Очень давно его не ела! Да и в целом, не прочь поужинать!       — Один момент, — подмигнул Гарри, радуясь тому, что смог попасть в желания подруги. — Я сейчас.       Пока Гермиона приветствовала Кикимера и спрашивала у него что-то из его эльфийской жизни, Поттер вернулся к столу и принялся разливать по тарелкам суп, издалека косясь на присевшую на корточки подругу, дабы быть ближе к домовику. Под пальто у нее обнаружилось приталенное темно-синее деловое платье с короткими рукавами, которое, как отметил Гарри про себя, очень подходило ее фигуре, а легкий макияж весьма удачно добавлял очков образу красивой, но при этом очень умной женщины, с которой стоило считаться, несмотря на молодой возраст.       Он помнил, как Гермиона жаловалась в первых письмах, что несмотря на все старания, ее не хотели воспринимать всерьез. В обществе суровых и недружелюбных норвежских магов многие снисходительно относились к этой «выскочке и подружке британского министра», которая добилась столь высокой должности не умом, а кое-какими иными талантами. Это крайне бесило Гермиону, но она приняла такое положение вещей как новый вызов своей и так нелегкой жизни. Было трудно, было желание все бросить и уехать, были и письма, пропитанные ее слезами, от которых в сердце Гарри наливалась настоящая тоска и желание набить морды всем идиотам рядом с ней. Но тем не менее, благодаря его за поддержку и теплые слова, она справилась со всем. День за днем, неделю за неделей, девушка показывала, чего стоит на самом деле, меняя как себя, так и отношение других людей к своей персоне. За неполный год Гермиона сделала то, чего предшественникам не удавалось десятилетиями. Она смогла вычленить проблемы и наладить нормальный контакт между двумя странами, поругавшимися из-за каких-то давно забытых причин. Смогла расшевелить упершихся волшебников и найти нужные точки для того, чтобы все сдвинулось с места. И не столь давно состоялась первая историческая встреча Кингсли с норвежским министром магии, закончившаяся, по слухам, в одном из лондонских баров масштабной пьянкой.       И сейчас Гермиона садилась рядом с Гарри за стол с видом знающей себе цену волшебницы, которой никто не посмел бы сказать что-то против. Всего к двадцати двум годам Гермиона стала иметь значительный вес на политической арене, пусть и проводила почти все время в другой стране. Ведь благодаря именно ее усилиям, можно было начинать полноценную торговлю различными редкими веществами и материалами, а деньги, как известно, способны менять отношение куда быстрее, чем любые иные действия.       Но тем не менее, рядом с друзьями Гермиона продолжала оставаться столь родной и близкой подругой, что посторонний человек и не подумал бы, насколько она известна и знаменита в узких кругах сильных мира сего. Здесь, в гостиной дома на Гриммо, Гермиона вновь казалась лишь обычной девушкой своего возраста, стильно одетой по современной деловой моде и с наслаждением пробующей ароматный суп из своей тарелки.       — М-м-м! Как вкусно! — оценила она его таланты. — Кикимер готовил?       — Обижаешь, — показательно надулся Гарри, помахав ладонями. — Вот этими ручками все и было сделано.       — Ох, ну прости, это очень мило с твоей стороны, — хихикнула Гермиона, прикрывая глаза в блаженстве. — Но правда, очень вкусно. Таланта тебе не занимать.       — Передам твои благодарности тетушке, — усмехнулся Поттер, вызвав на ее лице короткую улыбку. — А тебя там совсем не кормят? Накинулась так, будто неделю ничего не ела.       — Примерно так все и есть, — пожала она плечами. — Не неделю, конечно, но у меня сегодня было время только на легкий завтрак и все. Дел навалилась целая гора, а я хотела все успеть до восьми, чтобы не опаздывать и выбить небольшой бонус.       — Да брось, я бы не стал тебя за это корить, — махнул рукой Гарри, замечая на ее шее знакомый серебристый предмет. — А это ты для меня надела, или всегда носишь?       — Кулончик? — кинула Гермиона вопросительный взгляд. — Разумеется, всегда. И еще раз спасибо, мне было очень приятно его получить.       — А мне приятно, что я не ошибся с выбором, — улыбнулся Поттер, откидываясь на спинку стула и позволяя ей нормально поужинать без болтовни с набитым ртом.       Чуть больше месяца назад Гарри сломал себе всю голову в попытках придумать подарок на ее день рождения. Гермиона с сожалением сообщила, что из-за напряженного графика не сможет вернуться в Британию даже на часок, а потому нужно было купить что-то не очень тяжелое, но при этом не бесполезное. Книги отпадали сразу, иначе Батильда откусила бы ему пальцы еще до того, как он привязал бы их к ее лапке. Какие-нибудь артефакты могла не пропустить служба безопасности другого министерства, а вот небольшой серебристый кулончик, чем-то напоминающий маховик времени, приглянувшийся ему в одной из витрин, был весьма кстати. Да, Гермиона не носила много украшений, ограничиваясь лаконичными серьгами, но тем не менее, Гарри надеялся, что его символичный подарок ей понравится.       И, судя по всему, он действительно угадал в тот день. Гермиона никогда бы не стала ему врать, поблагодарив сначала в письме, а теперь и делом показав, что носит его на своей шее каждый день, что вносило еще одну деталь в ее женственный, но вместе с тем уверенный и сильный образ. Не совсем понимая почему, но этот факт разливался внутри Гарри приятным теплом и заставлял глупо улыбаться глядя на то, как она с удовольствием доскребает ложкой суп до самого дна и принимается за еще теплый лимонный пирог, благодаря его за старания.       — Пожалуй, я мечтала об этом весь год, — хихикала Гермиона. — Вот просто так спокойно посидеть с тобой. Поужинать без лишнего официоза. Да еще и не чувствовать на себе множество испытывающих взглядов от коллег, с которыми приходится проводить встречи и обеды.       — Мой камин всегда открыт для тебя, — подмигнул ей Гарри, будучи солидарным с ее словами и чувствуя, как они приятны его сердцу. — И я всегда рад тебя видеть в любое время, ты же знаешь.       — Знаю, — улыбнулась она. — А еще я взяла на завтра выходной. Хочу вернуться утром в Лондон, погулять по нему. Если желаешь, то можешь составить мне компанию.       — Буду только за, — кивнул Поттер. — К слову, ты можешь не возвращаться в Осло, а заночевать тут. Кикимер был счастлив отдраить для тебя гостевую.       — О, спасибо, Гарри, — залилась Гермиона румянцем. — Это очень мило с вашей стороны.       — Мне не сложно, один фиг маюсь бездельем, — глотнул он чаю и закусил пирогом. — А Кикимер так и вовсе был на седьмом небе от лишней работы. Кстати, теперь расскажешь мне в подробностях, как ты там? А то в письмах всего не опишешь.       — Это можно! — закивала она. — Короче, слушай…       Пока Гермиона рассказывала о своей нелегкой службе в другой стране, посвящая Гарри во все перипетии волшебной политики и рассказывая о самых сложных и интересных моментах, он сам слушал ее голос и чувствовал, как ему, впервые за долгое время, хорошо и спокойно рядом с Гермионой и теплым камином за ее спиной. Не сказать, что он сильно напрягался последние месяцы или участвовал в чем-то волнующем, но рядом с Гермионой ощущалось нечто, заставляющее расслабиться и радоваться жизни. Что-то совсем неуловимое и витающее в воздухе, но будто возвращающее в те времена, когда они спокойно болтали у камина в гостиной Гриффиндора, пока вокруг происходили десятки различных событий.       И почему он раньше не замечал, насколько сильно на него действует одно только ее присутствие? Потому что Гермиона всегда была рядом и это ощущение приелось настолько, что стало пусть и приятным, но все же обычным жизненным фоном? А сейчас, после долгой разлуки и множества опостылевших людей вокруг, она вновь показала, что не все такие идиоты, как толпы журналистов и зазвездившийся Рон? Что есть еще в этом мире те, кто хочет от Гарри обычного общения и человеческого отношения, а не висит над головой с вечным требованием «должен» и требованиями быть удобным и послушным? Конечно, в ней всегда присутствовало нормальное отношение к Гарри, а их переписка лишь подтверждала это каждый раз, но сейчас, при живом общении, эмоции обострились до невероятных величин, не позволяя мыслить адекватно и унося разгорающиеся желания куда-то совершенно не в ту сторону.       Больше молча и лишь иногда вставляя едкие комментарии в адрес некоторых недалеких личностей, Гарри смотрел на ее жизнерадостное лицо, на ее живые и манящие очи, на красивые руки и висящий на изящной шее кулончик. Гермиона улыбалась его шуткам, заливалась смехом в тот момент, когда Гарри сравнил норвежского министра с морщерогим кизляком, ввиду его загадочности и необычности, смотрела в его глаза и всем своим видом показывала, насколько ей комфортно в этом довольно негостеприимном доме, если в качестве приглашающей стороны был не Дамблдор с Орденом Феникса, а сам Гарри, бывший самым лучшим и близким другом на планете. Она словно добавляла красок серости его будничной жизни, позволяя вновь почувствовать себя человеком и заставляя с грустью мечтать о том, чтобы это не прекращалось никогда. Впрочем, а почему это казалось невозможным?       — Я скучал по тебе, Гермиона, — неожиданно вырвались из его уст слова, когда она заканчивала очередную историю о незаконной контрабанде яиц норвежских горбатых драконов. — Чуть ли не с самого твоего отъезда.       Девушка явно не ожидала подобного резкого перемена тона беседы, а потому немного смутилась и уткнулась взглядом в стол. Гарри не мог знать, что она сейчас думает, а потому лишь протянул свою руку и накрыл ее ладонь, лежащую на столе, показывая, что Гермиона может продолжать чувствовать себя комфортно. И тем не менее, внутри Гарри продолжал играть целый коктейль из эмоций, вызванный ее визитом в его неинтересную и однообразную жизнь, а также горящим желанием сделать нечто, о чем ранее он даже не думал, а теперь очень мечтал.       — Я тоже скучала, — смущенно улыбнулась она, поднимая взгляд. — Очень. Мне так не хватало нашего нормального общения. Не по переписке, а вот так, как раньше. Не хватало душевной близости и твоего голоса рядом…       — И мне, — вздохнул Гарри. — Прости, что не звал тебя. Почему-то мне так хотелось оторваться от всего мира, что я порой забывал, насколько ты от него отличаешься.       — Да брось, — покачала Гермиона головой, незаметно для себя вплетая свои пальцы в его. — Будто я не затянулась в работу настолько, что не смогла выделить даже вечерка за эти месяцы. Хотя, может это было и к лучшему, иначе…       Что там имела ввиду иначе Гермиона, Гарри так и не смог узнать. Едва их глаза встретились взглядами, как ее голос оборвался на полуслове, а дыхание стало резким и дерганным. Казалось, будто она хотела сказать что-то очень важное и крайне ценное в этот момент, но не решилась. И это могло быть как что-то обыденное, так и нечто совершенно невероятное. Правда для Гарри, у которого сердце бешено заколотилось от разрастающегося в голове безумного желания, это уже не имело никакого значения.       Продолжая держать сплетенными их пальцы, он немного сжал ладонь, почувствовав в ответ легкую дрожь, наклонился вперед к подавшейся навстречу девушке и, прикрыв глаза, прикоснулся своими губами к губам Гермионы, слегка раскрывшей их на выдохе. Гарри не знал, что на него нашло. Не совсем понимал, правильно ли поступает сейчас, когда целует свою лучшую подругу, приехавшую к нему в гости после тяжелого рабочего дня. Но тем не менее, он хотел этого. Хотел целовать ее, хотел обнимать и прижимать к себе так, как никогда раньше. И Гермиона, сжавшая свою руку до боли в пальцах, к бесконечной радости Гарри, отвечала на его поцелуй своими нежными губами с привкусом лукового супа, захватывая все внимание и прикасаясь второй рукой к его лицу.       Совершенно не желая разбираться, как так получилось и как долго между ними росли эмоции, Гарри наслаждался этим приятнейшим моментом, запуская свою ладонь в ее шикарные волосы и слегка сжимая вьющиеся пряди. Он видел ее шоколадные глаза перед собой, видел, как они светятся смесью счастья и капающих из них слез. И продолжал безудержно терзать ее губы, вторгаясь языком в ее рот и получая такой же желанный и прекрасный поцелуй от той, кого всегда любил, но не понимал этого очень долгое время, ровно до сегодняшнего дня, когда она вышла из камина и обняла его так, как не обнимал никто.       Все, что копилось внутри Гарри долгие годы, теперь вырывалось наружу вместе с тихим стоном, поднимающимся из горла Гермионы. Все прошлое не имело значения, а ни у одной девушки в мире не было даже шанса стать настолько близкой, как она. Ведь никто из них, даже Джинни, не жертвовала всем, что у нее было, ради того, чтобы быть рядом и помогать ему во всем. И каким же глупцом был Поттер, что не замечал этого ранее, без всяких проблем отпустив ее в руки Рона и позволяя себе окунуться в яркий, но ни разу не душевный роман с Джинни.       И пусть те поцелуи были куда более страстными и смелыми, они не могли и на милю приблизиться к этому первому, слегка неловкому и стеснительному, но настолько настоящему поцелую, что Гарри, впервые за долгое время, почувствовал себя живым и находящимся ровно там, где должен был быть уже давным-давно. Этот момент не просто стал логичным и желанным. Он стал правильным. И не нужны были лишние слова, что признаться себе в том, что Гарри любил Гермиону так, как никогда и никого. А сейчас не было даже капли желания вернуть все назад, пока ее мягкие губы охотно поддавались ему и отвечали на каждое движение своим внутренним огнем, звучащим в унисон с пылающим камином рядом с ними.       — Гарри… — выдохнула она, едва их поцелуй прервался на короткую передышку. — Гарри… Мы…       — Да, — с улыбкой кивнул он, не отпуская ее руки. — Кажется, теперь я все понял. Понял, почему не хотел отпускать тебя в Норвегию. И почему всегда с такой теплотой на душе читал твои письма…       — И я… — нервно хихикнула Гермиона, утирая слезинку на своей щеке. — И я поняла… Мерлин, какая я глупая!       — Не кори себя, — еще разок поцеловал ее Поттер. — Не ты одна. И пожалуй, лишним будет задавать вопрос, будешь ли ты со мной встречаться?       — Весьма, — улыбалась она. — Но ты же понимаешь, на что себя обрекаешь?       — Безделью конец? — почесал затылок Гарри. — Придется взяться за себя и встать с дивана?       — Можно и так сказать, — с усмешкой произнесла Гермиона. — Нет, ты делай, что хочешь, но тебе теперь просто придется готовить мне твой восхитительный суп! И это не обсуждается!       — Ох, не знаю, как вынесу эту муку, — расхохотался Гарри, пододвигаясь ближе и обнимая ее за талию. — Вот только что ты имела ввиду, когда замерла на слове «иначе»?       — А то ты не понял, — фыркнула она под нос. — Примерно это и имела… Пожалуй, было бы неуместным, если бы мы начали встречаться раньше… Ведь ты только разошелся с Джинни, а у меня и так нервы были ни к черту, пока я поднимала свою репутацию с самого пола… Да и поняла я все окончательно только тогда, когда взглянула в твои глаза и почувствовала сжавшуюся ладонь…       — Но даже без осознания чувств подозревала, что мы можем сорваться? — изогнул бровь Гарри. — Не в отношения, а так, просто закрыться в спальне и…       — Всякое могло случиться, — хихикнула девушка. — Все же ты мне всегда казался привлекательным, а еще я замечала, как ты стал на меня смотреть, когда я слегка сменила свой гардероб.       — Местами ты слишком уж прагматичная и наблюдательная, — потерся он щекой о ее пышные волосы. — Но зато мне кажется, что гостевая тебе теперь точно не понадобится и хватит только моей кровати. А Кикимер зря старался целый день.       — Не зря, — чмокнула Гермиона его в нос и положила голову на плечо Гарри. — Он дал тебе очень ценный совет. И я рада, что ты его послушался.