Королевская Кобра

Это должна была быть самая обычная поездка на тропический остров, как и десятки, а того и сотни предыдущих. Чимин должен был всего лишь выполнять роль одного из трёх нанятых фотографов. Задача была простой – устроить фотосессию какой-то очередной богатенькой, якобы знаменитой, особе, добившейся своей мнимой славы благодаря деньгам своего папика. Говоря на чистоту сама модель мало волновала Пака, в ней не было ничего особенного, да и красивой тоже не назовешь – типичная надувная кукла, с большим кошельком, не более. Но вот пейзажи этих мест были просто неповторимы. Это меняло ситуацию полностью. Чимин за всю свою жизнь, а это ни много, ни мало двадцать пять лет от роду, успел побывать почти во всех странах мира и узреть кучу всеразличных достопримечательностей, начиная с рукотворных, созданных человеком и заканчивая теми, что были неповторимы и уникальны во всех смыслах этого слова, что были созданы самой природой. Путешествуя Пак сделал несметное количество фотографий. Дома, улицы, аллеи, деревья, леса, цветы, животные! Всё, на что падал взгляд юного фотографа, тут же оказывалось в прицеле объектива, превращаясь в снимок на фотоплёнке, дабы потом стать частью его личной коллекции. Но это место. Этот крохотный островок, о существовании которого Пак даже не подозревал и название которого даже не способен выговорить, не то что запомнить, не поддавался ни одному словесному описанию. Он был безумно красив. Настолько красив, что казалось, словно клочок этой земли писатель-фантаст извлёк из своего великого произведения, что стало шедевром всей его жизни, и запрятал его посреди необъятных вод океана, дабы узреть его могли лишь избранные. Всего 200 человек живущие в небольшой деревне на побережье острова – это всё его население, остальное же пространство отданно в руки Матушке-Природе, дикой и необузданной, что распорядилась своим правом владения так, как нигде более во всём мире. Деревья высотою с многоэтажные высотки, чья пышная крона переливалась сотнями оттенков зёленого, голубого, местами даже лилового и затмевала собой лазурно-голубое небо, цветы, растущие буйными зарослями, сплетаясь между друг другом, опутывая широкие стволы своих древесных собратьев, стрёкот насекомых и необычное пение птиц, что обитали исключительно здесь – это лишь мизерная часть, того ради чего сюда могут приезжать люди, в том числе и Чимин. Помимо неповторимой красоты флоры и фауны его заинтересовал местный фольклор, местные легенды и сказания, что жители Острава передавали из поколения в поколение и охотно делились ими с редкими туристами, чтобы те в свою очередь распространяли дальше по миру. Будь посетителей больше, Чимин уверен, на этом острове было бы непротолкнуться, здесь бы устроили настоящий райский курорт. В самих же слухах в основном речь шла о всеразличных Мифических Созданиях, что когда-то давным-давно населяли эту землю до прихода людей. Их приравнивали к Богам, способным управлять погодой, которым подвластны все стихии, кто-то из них мог творить чудеса – воскрешать мёртвых, кому-то была дана власть над огнём и лавой, кому-то ловить молнии и создавать из них воздушных змеев и гордо разъезжать на них верхом, а кто-то же был способен принимать обличие Царя зверей и править животными, храня покой Острова и его обитателей. По крайней мере так говорилось в легендах, что гуляли по миру. В целом ничего интересного, ибо нечто подобное есть в любом другом уголке мира, и отличается как правило лишь интерпритацией помноженной на особенности культуры и историю. Вот только самым интригующим был факт того, что жители этого райского уголка до сих пор неистово утверждают, что якобы в глубинах непроходимых лесов остался один из Богов, тех, что могут менять своё обличие на гигантских зверей и прятаться в тени от людского взора – Королевская Кобра. Казалось бы сказка сказкой, коих полно, да вот только буть всё это стопроцентной выдумкой, сохранившейся со времён первобытных племён вряд-ли бы за доказательства существования таких Зверей полагалась бы самая настоящая награда в кругленькую сумму. Чимин честно соврёт, если скажет, что не излазил весь интернет вдоль и поперёк в поисках информации и подсказок к этой интереснейшей головоломке. Плевать он хотел на денежную награду, вы только представьте если в вашей коллекции окажется единственное , а может даже парочка, уникальных фото, которые никто не сможет повторить! Да это прямая дорога к славе и успеху!!! Проще говоря планы Чимина с самого начала состояли в фотоохоте на Легендарное существо и плевать ему хотелось на ту самую модель, что к слову, прямо сейчас выедала мозг всем трём фотографам и ещё несколько людям, что были в качестве охраны и провожатых. – Я уже нанял проводника, что сегодня покажет нам «Каменные фонтаны» сегодня на закате, так что вам не о чем переживать. – спокойно проговорил мужчина лет сорока, обращаясь к напыщенной дамочке. Он был что-то вроде секретаря, на словах, а на деле исполнял роль няньки. Видать мужику платили приличные деньги, учитывая как хорошо он прячет свою неприязнь к подопечной. Чимин считает, что никакие деньги не покроют тратимые нервы этого бедолаги. – Как славно! – слишком приторно воскликнула нанимательница, тем самым вырвав Пака из прострации. Если быть откровенным – он даже не помнил её имя и кто она вообще такая, но перспектива запечатлеть на снимке то, как лучи закатного солнца окрашивают воду природных фонтанов в ярко алые тона, что по словам подобна крови, заставили его улыбнуться и откинуться на спинку стула. – Так, когда мы туда отправимся, госпожа? Не лучше ли придти заранее, дабы подготовить все к съёмкам? – доброжелательным тоном спросил парень. Богатенькая особа опустила свой взгляд на запястье, украшенное дорогущими часами с громоздкими драгоценными камнями. Честно слово, как ей ещё руку не оторвали за такую цацу? Затем она перевела вопросительный взгляд на своего помощника. Мужчина прокашлился и произнёс ровным тоном, перед этим сверившись со своими часами, что выглядели просто, но Чимин знал, что это тоже какой-то далеко не дешёвый бренд: – Наверное через пару часов. Проводник сказал, что не стоит выдвигаться в самую жару. Пак был вполне удовлетворён ответом и вновь был готов погрузиться в свои размышления, как краем глаза заметил, что нанемательница прикладывается своими накаченными губами к очередному бокалу спиртного. Не крепкого, но уже пятому по счёту. Чимин искренне понадеялся, впрочем как и другие люди в её окружении, судя по их лицам, что она не напьется, как это было пару дней назад, и не сорвёт съёмку своими истериками и противными визгами. *** Следующие два часа прошли в неспешной подготовке к предстоящему походу и съёмке. Путь предстоял не близкий, но не менее захватывающий, чем их пункт назначения. Он будет наполнен невероятными видами, открывающимися со скал части Острова в которой они ещё не были. Отвесные скалы, покрытые цветастыми лозами видны уже с берега и фотографу уже не терпится увидеть их вблизи. Опавшие крупные листья интересных форм и мелкие веточки мягко хрустели под подошвой кроссовок, а нежные ароматы цветов и спелых плодов, что так и манили своим видом, наполняли окружающий воздух, создавая ощущение, что они гуляют по самому настоящему райскому саду. Чимин невольно замирал каждый раз, когда на глаза попадалось, что-то притягивающе яркое, то, чего нет нигде более. Цветы, витиеватые растения, небольшие ручьи, с кристально чистой водой, несколько мелких птиц удивительной красоты, что легко могут слиться с окружением – это всё Чимин пытался запечатлеть как можно подробнее, стараясь подобрать такой ракурс, чтобы всё было идеально. Так фотограф и не заметил, что отстал, а когда оглянулся, то с удивлением обнаружил, что вокруг нет ни одного члена группы, с которой он поднимался в горы, а протоптанная дорожка совсем исчезла из его поля зрения. От осознания того, что парень остался совершенно один неподготовленный посреди густых джунглей, в его голове, к собственному удивлению, не возникло никакой паники. Наоборот, Пак увидел в этой ситуации возможность! Шанс полностью посвятить себя те пару часов, прежде чем заметят его пропажу и отправятся искать, природе и её запечатлению в замершем мгновении на плёнке. Возможно ему повезёт и он сможет наткнуться на признаки того самого легендарного существа и заснять его, по крайней мере Пак очень на это надеется. Прогулочным шагом Чимин продвигался всё дальше и дальше в густые дебри Острова попутно наблюдая, как в редкие проблески меж изумрудной кроны попадает небо, что уже начало приобретать бледно-розовые оттенки. Закат. Подмечая этот факт в груди парня проскальзывает лёгкое разочарование от того, что он не может запечатлеть «Каменные фонтаны» в самой яркой их красе. Дневные птицы начали прятаться в свои причудливые гнёзда высоко в ветвях. Местные насекомые, своим стрёкотом похожие на цикад, стали заводить свои песни, разнося по округе живую мелодию леса. Необъятное чувство, что разрасталось в его груди с каждой минутой было потрясающим. Это чувство подобно щенячьему восторгу всё больше и больше трепетало внутри, щекоча нервы. Пак с уверенностью мог заявить, что подобного он не испытывал уже много лет. Пожалуй последний раз это было в деревне, в гостях у его бабушки и дедушки. Тогда ему было кажется лет двенадцать. Был жаркий летний день, маленький Чимин бегал вместе со своими друзьями посреди соседского рисового поля, помогая старику прогонять назойливых вредителей – ворон, пока тот устанавливал пугало, что на взгляд детей было забавным, а не страшным. Тогда ему казалось, что нет счастливее человека на свете чем он, всё было так легко и просто. И вот сейчас, спустя тринадцать лет, наполненных яркими событиями, большинство из которых были хорошими и позитивными, парень вновь испытывает этот детский трепет. Эмоции опьяняют его лучше любой самой крепкой соджа, что ему когда либо довелось попробовать, рассеивает внимание так, что он уже не знает к какому кусту метнуться, дабы сделать лучший снимок. Залюбовавшись фантастической красотой своего окружения Чимин совсем расслабился и потерял бдительность. Это казалось нелепым, глупым сценарием из старых диснеевских мультиков, что рисовались ещё от руки. Так банально подскользнулся ступив на влажный мох, покрывающий гладкий камень... Но кто же мог знать, что прямо за кустами, в которые так по неосторожности полетел незадачливый фотограф, окажется самая настоящая пропасть?! Парень ничего не видел, ибо с закрытыми глазами можно разглядеть лишь тьму внутренней стороны собственных век и ничего более. Все внутренности сжались в тугой узел от страха, мышцы напряглись готовясь к неизбежной встрече с твёрдой поверхностью земной коры. Жуткие сцены испуганный мозг рисовал за считанные секунды, взяв за основу вообще все сцены падений с летальным исходом, когда либо виденные парнем в фильмах. Так глупо и нелепо!!! Ему же было всего двадцать пять лет от роду и вот он падает прямиком в объятия Госпожи Смерти по своей же вине, а ведь ему всего-то хотелось сделать как можно больше неповторимых фото, чтобы обойти всех остальных и получить признание! Ему хотелось чтобы в глубокой старости он мог любоваться тем, что уже позабыл его старый мозг. Ну разве это так много для незаурядного фотографа?! Секунды шли, но чувство свободного падения никуда не исчезало, лишь потоки ветра, что до этого болезненно холодили всё тело, куда-то делись. Минута, две, три... Пять... Десять? Ориентируясь на внутренние часы Чимин пришёл к выводу, что он уже как минимум десять минут неподвижно зависает в воздухе, тем самым нарушая все известные законы физики и свои ожидания гибели. С явным трудом перебарывая собственный страх Чимин открыл свои слезящиеся глаза и едва ли смог сдержать крик полный ужаса, рвущийся из груди, где сердце едва не замирало. Как ни странно под ним не было земли. Она была где-то приблизительно на четыре метра ниже, чем положено под ногами человека. Мягкая на вид трава мерно колыхалась под дуновения и тихо свистящего вместе с мелкими голубыми цветочками, что проглядывались то тут, то там. Если задержать дыхание и хорошо прислушаться, можно уловить помимо звука ветерка журчание подземной реки, довольно таки бурной. Ещё немного погодя , когда дыхание более менее пришло в норму, а разум очистился от пелены страха, Чимин смог оценить своё незавидное положение. Он оказался в «подвешенном» состояние буквально. Лианы, что были необычайного нежно-голубого цвета, оплетали всё его тело, не позволяя разбиться хрупкому человеку о земь. На ощупь они были невероятно мягкими, напоминали чем-то бархат, а их мелкие листочки слегка щекотали открытые участки кожи. Задрав голову к верху парень не смог разглядеть ни единого лучика света. Даже если яма имела достаточно большой диаметр, что бы в него мог провалиться целый автомобиль, пышная крона вековых деревьев всё так же скрывает небо над ней. Сказать что положение было патовым – ничего не сказать! Но даже в такой неподходящей ситуации заточенный взгляд Пака не мог не цепляться за окружение невероятной красоты – скалы, растения на них и внизу, лианы и даже звуки. Руки машинально потянулись к камере, что всегда болталась на груди, но в этот раз лианы крепко сковывали его движения, не позволяя даже шелохнуться, не смотря на свою визуальную мягкость. Факт того, что растения подобно цепям держат его в плену, привёл его в чувства. Он ведь здесь совсем один, застрял в какой-то неведомой пещере глубоко под землёй, без возможности позвать на помощь или же выбраться самому. Теперь ему не было приятно от того что его потеряли и даже не стали искать. Наконец настоящий страх, что заложен в любом из живых существ на Земле, независимо от вида и размера, места обитания, эпохи и чего либо ещё, начал овладевать им, распространяя свои цепкие корни в самом его естестве. Паника била изнутри, заставляя сердце заходится в неровном бешенном ритме, гоняя кровь по всему телу и вызывая давящий звон в голове. На глаза вновь стали наворачиваться слёзы. Глупо, глупо, глупо! И так обидно! Чимин не хотел умирать в полном одиночестве, да ещё и от голода... Да он в принципе не хотел умирать!!! Он не знал сколько провёл времени рыдая и безрезультатно брыкаясь, причитая о том, как жизнь жестока и несправедлива по отношению к молодому фотографу, но когда вновь открыл опухшие покрасневшие глаза, тот прежний страх покинул его, показался ему детским лепетом перед тем, что он испытал в этот момент. Стальные тиски задавили гортань, не позволяя сделать и глотка прохладного воздуха пещеры. Холод сковал его сердце, что билось, как запертая в клетку птица, в желании оказаться как можно дальше лишь бы не тут и не сейчас. Пожалуй теперь он больше походил на растерявшегося оленя, застывшего в свете фар по среди ночи на трассе, тем самым обрекая себя на верную смерть. Немудрено ощущать себя травоядный добычей, когда перед тобой буквально из неоткуда возникает самый настоящий хищник. Абсолютно черные и блестящие чем-то неземным, как отполированные жемчужины, глаза, каждый размером с огромное обеденное блюдо, смотрели прямо на Чимина. Ещё в детстве маленький Пак всей своей душой возненавидел этих мерзких чешуйчатых тварей, похожих на червей. Бегая босыми ногами, как и все остальные мальчишки, именно ему не посчастливилось наткнуться на змею. Он не заметил рептилию в высокой и влажной от росы траве и нечаянно наступил ей на хвост. Змея этого конечно же так просто не оставила, мгновение и её острые тонкие как иглы клыки впились в голую ступню ребенка. Не смотря на то , что она оказалась не ядовитой, боль прекрасно отпечаталась в детском сознании и сохранилась по сей день, заставляя избегать уже взрослого Чимина встреч с любыми змеями. И вот, не иначе сама Её Величество Судьба так распорядилась – Пак Чимин сталкивается со своим злейшим врагом один на один и не абы каким, а гигантским!!! И нет, вовсе не таким как анаконда или ещё какой огромный питон... Змея была не просто большой, а воистину громадной. Лишь голова уже была размером с собаку размеров Алабая или же Немецкого Дога. Её темная чешуя глубокого угольного цвета отливала лиловыми и фиолетовыми оттенками, отчётливо переливаясь подобно масляной луже даже во мраке пещеры. Она не шевелилась, замерла подобно каменному изваянию и наблюдала за маленьким человеком, застрявшим в самом не завидном положении, которое только можно придумать, кажется с неким любопытством. Не смотря свою очевидную неспособность выражать какие либо эмоции мордой, её взгляд казался вполне осознанным даже перепуганному Чимину. Это так странно играть в гляделки с гигантским ужасающим хищником. Было страшно моргать даже когда глаза уже начало неистово жечь. И ведь не зря Пак этого боится. Всё же сдавшись моргнув парень с ужасом понял, что гигантская чешуйчатая тварь стала гораздо ближе к нему, теперь их разделяло всего-то пол метра, может даже меньше. Теперь Чимин мог с лёгкостью ощущать её тяжёлое и влажное дыхание, слегка задерающее его яркую гавайскую рубашку с коротким рукавом. В тот момент, когда змея приоткрыла свою немалую пасть и высунула свой ярко алый язык, который щикочащим движением пару раз задел обнаженный живот человека, из глаз его потекли горячие слёзы. Чимину хотелось молить о помощи...но вот кого? Эту змею? «О гигантская страшная Госпожа–змея! Или же Господин-змей? Умоляю не ешьте меня, я не вкусный!» Очень смешно... «Как интересно... Давно я не увидел таких любопытных людей~» – раздался тихий, но в то же время очень громкий, так как казалось он идёт изнутри головы Пака, голос. В мгновение ока сам факт наличия человеческого голоса поселил надежду в сердце фотографа и он, положив огромный болт на все вопящие инстинкты самосохранения, заставляющие замирать перед лицом опасности как вкопанный, начал брыкаться с новыми силами ещё отчаянее и звать неизвестного на помощь. «Тише, тише... Ну что же ты такой буйный? Я уж и забыл какие вы, люди, шумные.» – недовольно, но не зло проворчал голос. В этот же момент огромная черная рептилия вплотную приблизилась к Паку и уткнулась своим чешуйчатым носом в грудину, затем широко раскрыла пасть, что была настолько ярко-красная, что смахивала на неземной цветок, заманивающий глупых насекомых в свои объятия, полную мелких но явно острых как бритвы зубов. Чимин ощутил как оказался зажат между челюстями, влажными и скользкими, готовясь к тому, что змея его с лёгкостью перекусит пополам. Он ощущал, как зубы слегка оцарапывают его бледную кожу даже сквозь слой одежды, не распарывая, но доставляя лёгкий дискомфорт. Рептилия потянулась назад вместе с человеком в оковах её пасти, тем самым вырывая его из плена лиан, которые с лёгкостью отпускали своего пленника. Чимину уже не хотелось кричать или сопротивляться. На него внезапно накатила вселенская слабость и невероятная сонливость, которым невозможно было противостоять, разум стал затуманенным, а веки наконец сомкнулись, даря блаженную темноту. Пак так и не понял в какой момент полностью потерял связь с реальностью, но перед этим ему показалось, что он почувствовал под собой мягкость и запах травы. *** Ощущение чего-то скользкого и ползающего прямо под рубашкой не покидало мысли Пака, заставляя брезгливо морщится сквозь дрёму. Казалось, что с каждой минутой это ощущение становилось всё более отчётливым и реальным. Анализируя сигналы поступающие от органов чувств сонный мозг быстро использовал безграничную силу воображения и нарисовал картину того, как куча страшных змей обвивают всё тело Чимина, а из тьмы за ним наблюдают всё те же две блестящие черные жемчужины и насмехаются. Наверное словами будет невозможно передать весь спектр эмоций Чимина только открывшего глаза и осознавшего, что образы нарисованные его сознание оказались не так уж и далеки от суровой реальности. Парня и впрямь обвивали десятки небольших змей, но не жутких и шипящих, как в его сне, а пучеглазых и лимонно-зелёных. Пожалуй не будь он обмотан в эпицентре этого живого клубка, то смог бы назвать их вполне милыми и очаровательными. Испуганный вскрик едва успел вылететь из его рта, прежде чем он подорвался с места и ринулся бежать куда глаза глядят, но чья-то холодная рука мгновенно прижалась к его дрожащим губам, когда вторая, обхватив поперёк живота, притянула к такому же холодному телу. Сквозь ткань Чимин спиной ощутил широкую крепкую грудь, мерно взжымающуюся при каждом вдохе и выдохе, которые он ощущал на своей светлой макушке. – Не кричи, так ты их только больше растревожишь. – голос казался знакомым и звучал так тихо и спокойно, вызывая желание послушать его обладателя. Пак сделал глубокий вдох через нос и неуверенно кивнул, давая понять, что услышал чужой совет. Рука незнакомца лежащая на чиминовых устах тут же исчезла, позволяя фотографу нервно облизнуть пересохшие губы. На них до сих пор ощущалось чужой холод. Вторая рука незнакомца осталась на прежнем месте, крепко прижимая их тела друг к другу. Пак повернул голову назад, насколько позволяло его положение, задирая её чуть к верху, ибо тот человек, что позади него, был явно выше. Взгляд тут же пересекся с двумя невероятно красивыми карими глазами с прожилками янтаря вокруг расширенного зрачка, в которых, Пак уверен, можно утонуть. На него смотрели с любопытством и добродушным ехидством. Мужчина, этот самый незнакомец, что прижимал Чимина крепкой, но осторожной хваткой к себе, был необычайно красив, Чимин бы не побоялся заявить, что тот являлся самым красивым человеком из всех что когда либо видел фотограф. Его молочная гладкая кожа без изъянов едва ли не сияла в свете, льющегося откуда-то сверху, прекрасно контрастируя с длинными слегка вьющимися волосами, цвета воронова крыла. Тонкие губы, такие же бледные как снег, изогнулись в смущенной улыбке, а в уголках глаз появились улыбчивые морщинки. Сложно было сказать столько ему лет на самом деле, на взгляд Чимина он был лет на двадцать семь - восемь. – Ты так жадно на меня смотришь, что мне даже слегка неловко стоновиться. – полушепотом пробормотал незнакомец и свободной рукой неловко заправил мешающую обзору прядь за ухо. От такого заявления сам Чимин смутился ничуть не меньше и с горящими щеками поспешно отвернулся от человека. Только сейчас он заметил, что рот наполнился вязкой слюной, которую едва смог сглотнуть. Стало очень неловко и тихо, лицо горело. Для него это было через чур! Пак Чимин конечно никогда не позиционировал себя натуральным натуралом, но и гейским геем себя не считал, хотя опыт присутствовал и там и там. Ему нравились как девушки так и парни, в равной степени. Но сейчас... Сейчас всё что было раньше – меркло перед очарованием незнакомца, что был непомерно горяч не смотря на холодность его кожи. В полном молчании парень стал блуждать взглядом по округе, но спустя мгновение он оцепенел, наткнувшись глазами на живой клубок рептилий. Скопище змей из которого он выскочил минутами ранее стало постепенно распутываться и уменьшаться, ползучие создания начали устремляться во все стороны, теряясь в высокой траве, что прекрасно сливалась с их окрасом. С одной стороны он был рад, что змеи соизволили удалиться из его поля зрения, но с другой стороны теперь они могли быть где угодно. По спине парня тут прошлась стая мурашек. – Боже... Я думал, что меня сожрёт гигантская змея!.. – как-то истерично произнёс Пак и издал вовсе не радостный смешок, пытаясь хоть как-то отвлечься от мыслей и привлечь внимание человека, который не спешил начинать диалог первым. – Правда? – в чужом голосе проскользнули нотки игривости, после чего фотограф всем телом ощутил знакомые холод и лёгкое давление, не болезненное, но достаточно крепкое, чтобы он не смог выбраться при всём своём желании. Рука незнакомца более не лежала на его талии, а сам он отстранился. Живые кольца мышц, что скрыты под слоем угольной чешуи с отливами фиолетового и лилового, поднялись до уровня груди парня и удобно устроившись под его руками, которыми он отчаянно вцепился в них. Когда его развернули на сто восемьдесят градусов он смог полностью разглядеть незнакомца. Теперь у Чимина язык точно не повернется назвать того человеком – крепкие мышцы груди и отчётливые кубики пресса плавно перетекали в массивное змеиное туловище, что контрастировало с травою на которой оно находилось. Человеку вновь захотелось плакать, горький ком разочарования встал поперёк горла, не давая вырваться даже отчаянному всхлипу. Это был вовсе не сон... – Чего же ты плачешь, неужто я настолько страшный? Мне казалось, что пару минут назад я казался тебе привлекательным. – голос змея звучал мягко и тягуче. Его большие ладони легли на щеки Пака, казалось, что они вот вот расплавят его кожу не смотря на свою холодность. Тонкие красивые пальцы, с ярко очерченными суставами осторожно прошлись у самых уголков глаз собирая выступающие слёзы. Помедлив несколько секунд змей приблизился к человеку, оставляя между ними всего несколько сантиметров и внимательно смотрел в широко раскрытые глаза своего пленника. Чимин мог ощущать его холодное дыхание на своих губах. – Вы, люди, такие порочные, жадные. Неужели ты правда думал, что сможешь безнаказанно сфотографировать меня и выставить на обозрение всему миру? Сердце Чимина сжалось от страха. Откуда этот незнакомец мог узнать о его планах?! Как? Почему? Что ему сейчас вообще делать и как выкручиваться из этой ситуации? – Я...Я! – не успел человек вымолвить и слова в своё оправдание, как рот вновь был заткнут лишь одним прикосновением указательного пальца. С тихим «чшиии» змей улыбнулся, голос его стал ещё слаще и казался обволакивал Пака со всех сторон, заползая прямо в душу: – Ну ничего! В этом нет ничего зазорного. Ты ведь просто хотел мною полюбоваться и вот он Я, прямо перед тобой. Обещаю, ты сможешь сделать столько снимков, сколько захочешь, но с одним условием. – Условием? – едва разлепив в мгновение пересохшие губы заикаясь спросил человек. – Да. Одна маленькая просьба и ты будешь свободен, я даже провожу тебя до выхода из пещеры. Тебе всего навсего нужно поцеловать меня!!! – змей ласково улыбнулся и прищурился, ожидая реакции на свои слова. Время шло, но ответа всё не было. В голове Чимина просто не укладывалось то, что сказал незнакомец. Он не мог взять в толк, что этот прекрасный нечеловек, хочет в обмен на свободу и фото, какой-то жалкий поцелуйчик, а не душу или же что-нибудь подобное. Сердце всё так же бешено стучало о клетку ребер, предвкушая скорую свободу, он уже был готов произвести заветное согласие, как змей вновь сократил ту ничтожную дистанцию, что была между ними. Его губы были не такими холодными, как руки, но явно ниже человеческой температуры. А ещё они были влажными и, кажется, сладкими. Такой нежный, совсем не приторный вкус с оттенком чего-то цветочного. Это... Это было странно, но вовсе не страшно или дико. Чимин конечно же и раньше целовался, но сейчас всё было по другому. Змей не напирал, наоборот он был осторожен, словно прощупывал почву или спрашивал разрешения. Когда оба кончика раздвоенного языка невесомо проскользнули по нижней губе Пака, он добровольно раскрыл рот пошире, так же пытаясь проникнуть в чужой рот. Чуть вытянув шею и склонив голову для большего удобства Чимин не стесняясь стал более активничать в процессе. Он не пытался перехватить инициативу, тут скорее они были в равном положении, изучая друг друга настолько насколько позволяли сами. Всё было довольно обычно и, Чимин не станет лгать, очень даже хорошо, настолько хорошо, что парень прекрасно ощущал своё растущее возбуждение и тугой тянущий узел в низу живота. Но в какой-то момент всё изменилось и настолько плавно, что фотограф не сразу заподозрил что-то неладное. Сначала он решил, что ему показалось, будто чужой раздвоенный язык, что приятно ласкал и изучал его полость рта, проходясь по всем зубам, стал проникать глубже и заполнять всё больше пространства. Потом же он понял, что ему вовсе не причудились эти перемены – чужой язык и впрямь стал гораздо больше и длиннее, настолько, что Пак едва ли не давился собственной слюной от невозможности нормально взглотнуть. Спустя ещё несколько секунд он почувствовал, как нежная розовая плоть проникла ещё глубже, искусно скользя под нёбный язычек и не вызывая рвотного рефлекса, ласково щекотала своими раздвоенными отростками глотку изнутри. Чимин непроизвольно сжимал горло, ощущая как внутри него с небывалой лёгкостью скользит змеиный язык с каждым толчком опускаясь всё глубже и глубже. Чимин однажды стоял на коленях перед другим парнем и отсасывал ему, но по правде в восторге он тогда не был, это было исключительно в исследовательских целях и не более. Проще говоря ему не понравилось, но вот сейчас... Сейчас всё было иначе. Его рот буквально трахали, а он только и мог глухо поскуливать и цепляться за чужие руки, что до сих пор нежно придерживали его за голову, своими трясущимися от возбуждения. Нельзя было точно определить сколько времени это продолжалось, но когда язык начал медленно и тягуче выскальзывать из его глотки, заставляя собственные в перемешку с чужими слюни ещё сильнее бежать через грани губ, фотограф ощутил как змеиные оковы колец расслабились и начали перемещать его в горизонтальное положение, образую из себя некое подобие лежбища на изумрудной траве. Дыхание человека было сбитым и тяжёлым, всё тело дрожало, а губы и собственный язык словно занимели, в голове был сплошной, обволакивающий пеленой возбуждения и не позволяющий трезво думать, туман. В глазах не то чтобы двоилось, но человек мог поклясться, что не смотря на потерю чёткости зрения он прекрасно видел довольную улыбку змея, чьё дыхание едва ли ускорилось от произошедшего. Холодные пальцы нежно скользили сначала в доль бледной шеи, слегка придавливая кадык, а затем задерживаясь на ключицах, на которых потом оказались чужие влажные губы, следом оглаживая плечи они добрались до впалого живота и клетки рёбер, по которым то и дело пробегали, словно играя на инструменте. Судя по тем звукам, что Пак непроизвольно издавал, то да, он чувствовал себя этим самым инструментом и вовсе не был против такой перспективы. Ну а кто будет против, когда на твоих оголённых участках тела играет столь искусный музыкант? Чимин не смог уловить момента когда он оказался без одежды. Просто в какой то миг всё, что сковывало и теперь неприятно липло к телу от пота, исчезло, оставив после себя лишь фантомное напоминание и облегчение. Но сейчас это не столь важно. Его мозг просто не хотел цепляться за этот ненужный промежуток времени, ему было более интересно то, как змей мокрыми поцелуями пересчитал каждое ребрышко, что смог нащупать и спустился вниз, к достоинству человека, что бесстыдно находилось в боевой готовности. Лёгкие покалывающие укусы ощущались везде – на внутренней стороне бёдер, на выпирающих тазовых косточках, на ляшках и животе – кроме самого заветного. Чимину хотелось выть от досады того, что ему не уделяют должного внимания, но с другой стороны он понимал, что ничего не может поделать в этой ситуации, вряд ли ему позволят прикоснуться к себе. В чужих глаз, что были чернее ночи была видна такая похоть, что по спине бежали мурашки. Он был желанным. Его хотели. Пошло, горячо и страстно. Под этим жадным взглядом в голове Чимина, что-то, незаметно так, щёлкнуло, словно кто-то случайно по невнимательности нажал не ту кнопку и боясь наказания, поспешил убраться с места преступления. Как-то из его светлой головушки совсем вылетел факт того, что столь желанная близость будет не с каким-то парнем, а самым настоящим божеством из легенд райского острова. Это не пугало, а на оборот, возбуждало по хлеще любого афродизиака. Чимин закусил нижнюю губу и призывно раздвинул ноги шире, ловя чужой, по началу удивлённый, а позже не менее довольный, взгляд. Наконец он дождался этого сладостного момента. Змей высунул свой ярко алый – Чимин был готов поклясться что тот раньше был нежно-розовым – язык и опустился локтями на мягкую подстилку травы, закинув чужие ноги на свои широкие плечи, на которых теперь виднелась бледная сверкающая чешуя, прошёлся им от самого копчика, ненадолго задерживаясь на колечке мышц, слегка дразня и смачивая его, до самого члена, что уже во всю истекал смазкой и подрагивал. Язык мягко обвился на манер спирали вокруг ствола, а тонкие губы примостились на не менее красной от возбуждения головке. Движение были медленными, тягучими как засахарившийся мёд, от того и столь сладостными, позволяя вовсю прочувствовать каждый сантиметр языка, который так умело скользил вверх-вниз. Внизу всё сильнее стягивался узел возбуждения заставляя Чимина откровенно стонать в голос без всякого стеснения. Может быть, будь они в более «цивилизованном» месте, где их могли бы застукать за столь пикантным занятием, он бы постеснялся, уткнулся бы лицом в подушку или же закусил ребро ладони, но здесь... Здесь в дали от чужих ушей и глаз, где они только вдвоем разделяют огонь страсти, Пак забыл обо всех рамках, которые когда либо ставил сам себе и окружающее общество. Как говорится «Нет свидетелей – только соучастники». От этой, не такой уж и пошлой, но не менее возбуждающей, мысли парень усмехнулся. Руки сами потянулись к чернильным прядям волос, что так красиво обрамляли лицо змея и покрывали чиминовы дрожащие бёдра. То, как он прижался головой к ладони фотографа, уже зарывшейся в локоны и слегка сжимая их, тот был вовсе не против чужих действий. Темные глаза казалось смотрели в саму душу, когда язык так бесстыдно продолжал своё дело. Ещё пара таких неспешных движений и Чим прогибается в пояснице, запрокидывает голову и громко стонет, жмуриться от удовольствия до звёздочек, до мути в глазах. Змей же в свою очередь предусмотрительно размыкает губы шире, опускаясь и полностью поглощая головку в тепле своего рта, и сам прикрывает глаза, чуть сильнее сжимая бедра человека. Красноватые следы от когтей теперь так уместно смотрятся на них. Послеоргазменная нега не успевает отпустить расслабленное тело Чимина, как он чувствует движение – чужие губы выпускают его из своего плена, язык по мере движения соскальзывает с начавшего обмякать члена, тем самым вызывая слегка болезненный стон от переизбытка ощущений, и на последок, как на зло, обвивается одним из своих раздвоенных кончиков вокруг уздечки, а вторым проходится по вершине головки, на долю секунды проникая внутрь на пару сантиметров. На это Чимин вновь глухо стонет и не задумываясь о последствиях резко дёргает мужчину за волосы, заставляя обратить внимание на своё недовольство. И не зря. Змей завороженно разглядывает его – пунцовые щёки, испарина на лбу с липнувшими прядками светлой чёлки, лихорадочно горящие глаза и слегка сведённые брови, выражающее недовольство парня. Пака вновь пожирали взглядом. Не понятно от чего, но Чимину хотелось сказать, что-то колкое на это, но ему даже рта не позволили открыть – в спину и затылок толкнули змеиные кольца, заставляя подавиться несказанным от неожиданности. Хватка на бедрах ослабла, позволяя им соскользнуть вниз и дать протиснуться между ними и слиться в очередном страстном поцелуе. Последнее, что Чимин чётко смог запомнить, так это горячие губы и острые как иглы зубы, смыкающиеся на внутренней стороне его ляшки, но вовсе не причиняющие боли, лишь лёгкое покалывание. *** Когда сознание вновь хоть немного проясняется, Чимин впадает в лёгкий ступор. Поначалу он не может понять кто он вообще такой, затем где он находится и как он сюда попал, и только потом, когда вспоминает ответы на предыдущие вопросы, пытается понять, что вообще происходит и что он делает. Но мысли отчаянно не хотят формироваться в ватной голове ровно до тех пор, пока он не чувствует не то чтобы сильного, но вполне ощутимого толчка с характерным для него звуком. Затем он чувствует скольжение чужих ладоней по своей груди, бокам и бёдрам. Вы не подумайте, Пак вовсе не девственник ни спереди ни сзади...Но вот в позе наездника он оказался впервые! И это было... Было так необычно и завораживающе – ну просто не каждый день ты обнаруживаешь себя сидящим верхом на огромном змеином хвосте, свои ладони крепко обхватывающие два члена – свой собственный и чужой, длинный, гладкий и явно не человеческий по всем привычным параметрам, но при этом прекрасно ощущаешь ещё один внутри себя. Ещё один толчок заставляет припухшие губы раскрыться и выпустить на волю высокий стон, мгновенно переросший в хрип. Голос был уже сорван... Чимин невольно дёрнулся. Возможно, будь его сознание более ясным, то парень подумал, что, что-то тут не так, но к сожалению, а может быть к счастью подобная мысль обошла его стороной. Вместо этого он провёл взглядом полным похоти вверх по сильной груди, наблюдая как в удовольствии поджимаются чужие мышцы живота, как нервно дёргается кадык, как ранее бледные и тонкие, теперь же ярко розовые, припухшие и искусанные, губы приоткрыты в тяжёлом дыхании. А глаза... Господи, эти прекрасные черные глаза, в которых зрачок затопил всё возможное пространство, были прикрыты густыми ресницами, между бровей слегка залегла морщинка. Теперь же, когда этот невероятно красивый мужчина, выглядел так растрепанно и перевозбужденно, по спине фотографа мурашки пробежали с новой силой, ведь всему виной был он. Человек... Обычный фотограф... Простой парень, в конце концов! Это был именно он и никто более! В сознании Чимина не было ни капли сомнения в том, что змей сейчас получает столь откровенное удовольствие именно благодаря тому, что с ним сейчас Пак, а не какой либо другой человек. Странно? Возможно! Но кого это будет волновать, когда вы двое находитесь словно не тут, а где-то там, на пике самого сильного удовольствия, что так нежно заставляет неметь каждую клеточку тела, словно под воздействием наркоза? Чимин ещё немного полюбовался чужим лицом, ощущая медленные мерные толчки, от которых каждый раз содрогалось, что-то внутри. Затем судорожно выдохнув и помедлив прежде чем вновь набрать в лёгкие воздух, на пробу провёл обеими руками, между ладоней которых так правильно находились оба члена. Ощущать свой собственный было привычным делом, но вот чужой– совсем другое дело. Он был ненамного толще, но гораздо длиннее, наверное раза в два, может ещё чуточку больше, у него не было разделения на ствол и головку, уздечки не было видно, да и вообще на ощупь он был совершенно другим. Смотря на это, обильно истекающее мутной смазкой чудо в своих руках, фотограф тихо усмехается – до него наконец доходит факт, того, что точно такой же сейчас находится глубоко внутри и вовсе не вызывает какого-либо дискомфорта, наоборот, легко скользит, плавно раздвигая горячие стенки. Завороженно наблюдая за собственными руками, что так плавно скользят по уязвимой плоти, парень начинает подвиливать бёдрами, оставаясь на прежнем уровне, лишь делая круговые движения, тем самым вырывая хриплые вздохи другого мужчины и едва слышное не человеческое шипение. Он плавно двигал тазом, игнорируя то, как по ногам и ягодицам размазывается вязкая жидкость в перемешку с его кровью из ранок от укусов, про которые он благополучно забыл. Сложно сказать сколько прошло времени. Всё это походило на некий транс, из которого совсем не хотелось выходить ни Чимину, ни его партнёру. Всё было так горячо, медленно и тягуче страстно. Всё было так, Пак Чимин был голову на отсечение дать, как не было бы с кем либо другим на всём белом свете. Он был тут, на своём месте – в таких холодных и в то же время обжигающе горячих объятьях божества, где-то глубоко в пещере, о существовании которой люди наверняка даже не подозревали, на каком-то крохотном острове среди Тихого океана, настоящее название которого юный фотограф теперь уж точно никогда не забудет и вовсе не имеет значения, что обычный человек не способен его узнать, не то, что произнести. Впрочем и имя, того, кто с ним разделяет всепоглощающий огонь любви, а это точно была она и ничто иное, ибо так считал Чимин, он тоже не сможет забыть. И вовсе не имеет никакого значения, что ни один ныне живущий человек на этом райском острове уже давным давно не помнит настоящее имя местного бога, чьё имя так правильно ложится на чиминовы уста, оставаясь там до скончания времён. *** Самый настоящий райских остров был заполнен самой различной неповторимой флорой и фауной, коих нельзя встретить где либо ещё на планете Земля. Этот жалкий клочок земли Матушка-Природа наделила особой красотой и уникальностью, отличной от всего прочего мира. Деревья и цветы, что росли исключительно здесь, птицы, чьё пение можно услышать лишь тут, казалось были вырваны из рассказа какого-то писателя-фантаста, что вложил всю свою душу в произведение – великий шедевр. Но что самое удивительное так это легенды. Легенды, что гуляют по миру уже много поколений подряд, рассказываемые малочисленными коренными жителями этого самого Острова частым туристам, что едва ли не толпами рвались в этот райский край, которые в свою очередь благополучно распространяли их по всему миру всеми возможными способами. Некоторые из сказаний казались такими детскими и нелепыми – настоящая выдумка ребенка детсадовского возраста! Некоторые были интересны и интригующи, некоторые скучны и вовсе не запоминаются, мгновенно выветриваясь из памяти. Жители рассказывали истории, что бережно передавались из поколения в поколение, стараясь сохранить как можно больше деталей и оригинальности. Но время всегда устремлено вперёд, а человеческая память не вечна и переменчива. Множество легенд давным давно изменили свой первоначальный смысл. В каких-то сменились события, места или же время, в каких то изменились до неузнаваемости действующие лица – Боги и их слуги. И лишь одна единственная история жила по сей день никак не меняясь, проходя сквозь года нетронутой человеческой фантазией и любовью всё переиначивать на свой лад. От чего-то жители деревушки, что расположилась вдоль побережья, относились к ней с особым трепетом. Может всё дело в том, что Божество, о котом и есть это сказание – Королевская кобра, поражающая воображение своей величиной, что больше любого дома на Острове, и красотой смоляной чешуи, что невероятно красиво сияет всеми оттенками фиолетового, широким капюшоном с замысловатыми узорами – живо по сей день и хранит покой острова под своим покровительством? По крайней мере так говорят люди, что безоговорочно в это верят. Верят, что то величественное создание скрывалось в глубинах густых зарослей джунглей и берегло их веками от напастей, отгоняя бури и засуху, не позволяло придти болезни и выкосить всё живое. Божество молча покровительствовало этим землям, не требуя ничего в замен. По легенде оно терпеливо ждало свою истинную судьбу многие года, и однажды, когда солнце озарило Остров на закате так ярко, как никогда прежде, что даже «Каменные фонтаны», славившиеся своим алым окрасом, казались блеклыми на его фоне, Королевская Кобра наконец встретила того, кого так долго ожидала. Луна в ту ночь ничуть не уступала светом солнцу, а звёзды рассыпались сияющим ковром во мраке неба, время застыло в блаженстве мироздания, позволяя Божеству разделить его с избранным. С тех самых пор по словам местных, гуляя по просторам этих восхитительных земель, если конечно же Госпожа-Удача будет на вашей стороне, то сама Судьба позволит вам узреть Их. Королевских Кобр, чёрную как обсидиан с лиловыми отливами, как драгоценный камень, и белую как жемчуг, сияющий блеском золотой стружки, – двух невероятно огромных, поражающих своими величественными размерами змей, чьи капюшоны покрывают парные узоры – доказательство их переплетённых душ и судеб, а пасти красны и ярки, как самый прекрасный, но чудовищно ядовитый цветок, – греющихся на скалах в нежных лучах солнца, сплёвшись длинными хвостами или же отдыхающими в тени изумрудных крон великих деревьев, свернувшись в тугой комок, грея и защищая друг друга.