Меридиан

***

Учитывая выбранную Шерлоком профессию, известность была неизбежна, но появление его личного летописца, безусловно, ускорило процесс и значительно повысило его репутацию сверх всех разумных ожиданий. Шерлок признаёт моё первенство перед ним по тем качествам, за которые он известен во всём мире. Отчасти это сентиментальность. Отчасти это давнее воспоминание о наших молодых днях, когда я учил его, как использовать способности, которые мы оба унаследовали. И кое-что из этого − простая, рациональная правда. Во многих отношениях у меня действительно есть как большие способности, так и более широкая область исследований. Но верно и то, что в своей области наблюдательность и дедукция Шерлока превосходят мои собственные. Я могу видеть столько же или даже больше, чем мой брат, но у меня нет привычки изучать все различные виды грязи, которые можно найти, например, в Мейфэре, поэтому я не могу узнать о передвижениях человека так же точно, как он. Несмотря ни на что, мой брат по-прежнему убеждён в моих больших способностях. Его уважение одновременно согревает сердце и иногда расстраивает, потому что он избегает меня, когда чувствует, что у него есть что-то, о чём он предпочёл бы, чтобы я не знал. Особенно неохотно он знакомил меня со своим соседом по квартире и будущим летописцем, доктором Джоном Уотсоном. Я не встречался с ним довольно долгое время. Я справедливо подозревал, что Шерлок несколько нервничал из-за того, что я мог наблюдать и делать выводы о докторе Уотсоне и какие суждения я мог бы вынести. В этом Шерлок был одновременно и прав, и неправ. Должен признаться, я многое заметил о докторе Уотсоне, когда встретил его, и сделал несколько выводов, основанных на этих наблюдениях. Но, несмотря на всю его тихую сердечность, доктор Уотсон и близко не был для меня открытой книгой, чего, вероятно, боялся Шерлок. С другой стороны, мой брат был гораздо проще и его было легче читать, не в последнюю очередь потому, что я знал его всю нашу жизнь. То, что доктор Уотсон не был на пике своего здоровья или профессии, было очевидно сразу, но ещё более очевидным было то, что он был главным меридианом, по которому Шерлок измерял свой полдень и прокладывал свой курс. Высокое уважение и крепкая привязанность моего брата к этому человеку не могли быть ошибочными − по крайней мере, для того, кто знал его так же хорошо и умел видеть его, как и я. Осознание этого вызвало у меня кратковременную тревогу, поскольку я не мог сразу определить, знал ли доктор Уотсон о высоком отношении моего брата, не говоря уже о том, каковы могли быть его собственные чувства. Он был дружелюбным и приятным, но на удивление трудно было прочесть какие-либо из его более глубоких мыслей или эмоций. К счастью для моего душевного спокойствия и сердца моего брата, доктору Уотсону не потребовалось много времени, чтобы продемонстрировать свою лояльность и полное взаимное уважение между ними, а также свою осмотрительность. Он проявил себя и перед моим братом, и передо мной, неоднократно демонстрируя, как трудно узнать его истинные мысли и чувства любому, кто не разделял нашего наблюдательного мастерства.