Освободи народ мой

Многим мидгардцам известно, какого это, когда родители решают за тебя, кем тебе быть. Некоторые пытаются воплотить в детях свои мечты и сделать их теми, кем сами хотели быть в детстве, но не смогли по каким-то причинам. Одни относятся с пониманием, если ребёнок подрастает и начинает противиться навязыванию их вкусов, а другие продолжают упорствовать, думая, что родителям лучше знать, что нужно его ребёнку. И неважно — Мидгард или Асгард, родители есть родители. Вот только когда ты правитель целого царства и всех Девяти Миров, отнестись к своему сыну с пониманием становится уже сложнее... Один Всеотец обязан обучить Тора всему, что знает сам, пока не передаст престол наследнику. Поэтому после того, как бог грома действительно стал достойным и раскрыл коварный план своего брата Локи по завоеванию трона, Один по полной запряг своего старшего сына царскими делами, многие из которых были и вовсе далеки от "героических". Вроде борьбы со злом и несправедливостью. Или сражений за сторону правых. А ведь Тор так любил такие сражения! Столько лет, пока Одинсон ещё не стал достойным, он с братом и своими друзьями помогал обездоленным и беззащитным, вступаясь за них в битве. И это не только в Асгарде. А после сладких побед они шли в пабы и праздно распивали крепкие напитки, отмечая свой успех. — Молодость.... — грустно вздохнул Тор, сидя за какими-то бумагами, смысл которых никак не хотел укладываться в его голове, — Беззаботные деньки прошлого... Он взглянул на молот, стоявший на полу, и понимал ответственность своего наследия. Вот только не готов он был к этому наследию. В нём ещё горел энтузиазм былых сражений. Он хотел вновь надеть доспехи, взять оружие и идти геройствовать. Но эта политика отнимала всё его время. Да и Один был против, чтобы тот на что-то ещё отвлекался. Фригга пыталась как-то убедить своего мужа отпустить Тора "развеяться", но тот был неприклонен. — Самый лучший отдых это смена деятельности, — говорил он, — Замучила теория, иди практикуй. Устал практиковаться, садись за свитки. Временами громовержец видел, как на битву отправляются его друзья — Вольштагг, Фандрелл, Огун и леди Сиф — и тихо завидовал им, делая вид, что вовсе не расстроен своим заточением. Да-да, именно так он называл всю эту подготовку к наследованию престола. Однако сражения не только приносили ему удовлетворение в жизни, но и помогали проветрить мозги в сложных обстоятельствах жизни. Забыться и помочь тем, кому ещё сложнее. А сейчас Тору очень хотелось отвлечься от царской ноши. От родных стен, которые были наполнены разными воспоминаниями о брате. Они через столько прошли в этом дворце, садах и в самом Асгардце... И сейчас Локи был только лишь в воспоминаниях. Тор знал, что Локи ему не родной. Когда они стали достаточно взрослыми, Фригга рассказала громовержцу правду, надеясь, что он не станет как-то иначе относиться к брату, потому что тот всё также остаётся членом их семьи. «Хотел бы я сказать, что, узнав правду, продолжу относиться к тебе как к брату, — подумал тогда Тор, глядя на Локи, что-то обсуждающего с Фандреллом, — Но ведь теперь я могу безоговорочно и бесповоротно влюбиться в тебя ещё больше. Да ещё и без угрызений совести.» Так и случилось. Через некоторое время громовержец всё-таки смог добиться сердца бога коварства, но о их романе никто не знал. Локи очень просил Тора не попадаться, боясь, что, если о них кто-то узнает... Одно лишь осуждение было бы удачным исходом событий. Но статус Одинсонов предполагал катастрофу. Поэтому всё и держалось в тайне. Вот только как же политика меняет не только людей, но и небожителей... Когда стало известно, что на престол сядет Тор, в их отношения пришёл дисбаланс. Любовь в сердце Локи начала сменяться завистью и неизвестной Тору злобой. Роман начал рассыпаться на глазах, а изгнание громовержца в Мидгард и вовсе поставило точку. Локи хранил много тайн. Он не был открытой книгой и всегда казался Тору той ещё головоломкой. Как бы хорошо он его ни знал, всегда да происходили ситуации, в которых младший Одинсон мог вести себя непредсказуемо. А иногда и с ноткой садизма... Но несмотря на это, Тора привлекала в нём не только его божественная красота, но и то, каким многогранным был его характер. С первого взгляда, он казался хладнокровным и расчётливым. В окружении друзей (не его, конечно, а друзей Тора, с которыми ему приходилось часто прибывать в сражениях) Локи уже позволял себе проявление тёплых эмоций, хоть и особо не распылялся ими. Но рядом с Тором он уже будто чувствовал себя комфортно и был довольно милым. А мысль, что эта его сторона раскрывалась только при нём, грела сердце громовержца, а его взор всё чаще устремлялся в сторону бога коварства. Однако теперь эти беспечные и полные влюблённости дни позади... Сейчас всё изменилось. Тору было бесконечно жаль, что они не смогли пройти вместе через этот тяжёлый путь. Но ещё больше жаль, что он так и не смог спасти своего возлюбленного. Хоть они и разорвали свои отношения, но горечь от его смерти каждую ночь прожигала всё внутри и отравляла сознание. На что он бы пошёл, чтобы вернуть Локи? Как далеко он готов зайти? Эти вопросы часто не давали громовержцу покоя. *** — Сегодня у нас будут переговоры с Ванахеймом, — сказал Один, вызвав сына к себе, — Будь готов отправиться туда через час. — Переговоры? Опять? — недовольно нахмурился Тор, пребывая в раздражённом настроении, — Сколько уже можно? Вы ещё не наговорились? А можете без меня? Уверен, в Асгарде есть дела поважнее... — Тор! — сурово прервал Один, — Это не предложение. Мы же уже обсуждали это. Всё, что я говорю, неоспоримо. Тем более для тебя, будущего царя. — Но я уже устал. Дай мне реальное поручение! В Девяти Мирах столько бунтарей и смутьянов, позволь мне разобраться с ними. — Опять хочешь повторить прошлую ошибку? Так и не понял, почему я изгнал тебя тогда? — Мне что теперь вообще не сражаться?! — Я этого не говорил. — Тогда что? — Тебе дана великая сила. Используй её с умом. И держись тех нравоучений, что мы с матерью столько вкладывали в тебя. — Слушай, я уже уяснил урок, — хмуро ответилТор. — Тогда почему всё ещё огрызаешься? — Потому что... Громовержец заставил себя умолкнуть, дабы не высказать всё, что он думает обо всех этих царских делах. — Что? — Ничего, — недовольно буркнул Одинсон и решил выйти на улицу, проветриться. — Не забудь про переговоры! — бросил вслед Один. *** Тор негодующе шагал по улицам Асгарда. Вся окружающая его городская суета никак не могла отвлечь громовержца от разгорающегося гнева, после которого последует тяжёлая моральная усталость. Да и прохожие, увидев его, кланялись отходили назад, давая проходу. Почему именно сейчас всё так навалилось? Может, это способ Одина отвлечь сына от утраты брата и возможности вернуться к смертной? Как бы то ни было, Тор готов был уже призвать молот и отправиться куда-нибудь (да куда угодно!), чтобы вспомнить свои боевые навыки, за столько времени закопанные под свитками. — Ваше Высочество! — вдруг воскликнул кто-то, подбегая. Тор обернулся на незнакомый голос и всё же решил взять себя в руки. Перед ним стоял очень низкий мужчина, одетый в какие-то лохмотья, с короткими и растрёпанными рыжими волосами. Он с неким испугом на лице нервно переминался с ноги на ногу, то и дело оглядываясь назад. — Пожалуйста, помогите мне! — Помочь? — не понял он. Некоторые горожане остановились, чтобы посмотреть на то, что же происходит. Из-за угла вышли трое мужчин с недоброжелательными лицами и шли, глядя на рыжеволосого. Тот в испуге сорвался с места и забежал за спину громовержца, сказав: — Спаси меня, Могучий Тор! Ты ведь всегда вступаешься за беззащитных. Трое мужчин, увидев принца Асгарда, замедлили шаг. — Что вам надо? — грозно спросил Тор. — Он нам должен золото! — крикнул один из них. — Я уже выплатил долг и даже проценты! — ответил коротышка из-за спины. — Не-не-не, — недовольно покачал головой второй, — Слишком долго платил. Плати ещё. За ожидание. — Но я... — Эй! — вмешался Тор, — Ваши ожидания это ваши проблемы. (*Кевин Файги вошёл в чат*😂 Простите) — Так это не делается!.. — Если он действительно выплатил долг, о котором вы договорились, тогда не смейте к нему больше подходить и требовать возмещения. — Думал, найдёшь защитника и сможешь отделаться?!! — гневно крикнул один из них ружеволосому. Тор угрожающе начал подходить к ним, но они не собирались рисковать и поэтому убежали прочь. Некоторые прохожие начали перешёптываться, а Одинсон тоже решил не стоять столбом и пойти дальше. — Стойте, куда же вы?? — увязался за ним карлик. — Никуда, — грубо ответил Тор, будучи всё ещё не в настроении. — Какое совпадение, я тоже туда направляюсь! (*Чисто моя жизнь, апхах*) Громовержец продолжил идти быстрым шагом, но рыжеволосый встал у него на пути и умоляюще сказал: — Позвольте мне угостить Вас чем-нибудь в знак благодарности! Вы спасли мне жизнь! Тор скептически посмотрел на него, но хотел уже пойти дальше. — Я настаиваю! — продолжил он, — У меня есть отличный эль на этот случай. Одинсон задумался и решил, что ему не помешает разговор с кем-нибудь не из дворца. Поэтому он согласился. Карлик был очень рад и повёл принца за собой. — Меня зовут Румпельштильцхен, — представился он, недобро улыбнувшись, — Рад знакомству. Новый знакомый привёл Тора к какой-то небольшой карете, запряжённой огромным неухоженным гусём. — Добро пожаловать, — сказал Румпельштильцхен, открывая дверь. Тор зашёл внутрь, где карета, на его удивление, оказалась больше. Хоть и ненамного, но больше. Это было похоже на мидгардский дом на колёсах. Центром всего был круглый стол со стульями. Также здесь имелись, камин, полки со свитками и несколько с винами, ещё один столик для какой-то писанины. Небольшие оконца в карете создавали атмосферу полутьмы. Да и в принципе это место почти не вызывало доверия. Однако кто он такой перед Могучим Тором? *** Румпельштильцхен налил Тору в бокал асгардский эль и расслабленно начал: — Ах, ну что за жизнь, Ваше Высочество, вы стольких спасаете, боретесь с несправедливостью. Все вас любят и величают героем. Вашим победам нет счёту. Вы вольны делать, что Ваше сердце пожелает. — Волен? — усмехнулся Тор, залпом опустошив бокал, — Если бы... — А разве нет? — осторожно спросил Румпельштильцхен, наливая ему снова. — К сожалению, нет. Я наследный принц, и на мне великая ответственность за все Девять Миров. Тут уже не до вольностей. — Но разве это не утомительно? — Да, это имеет место быть... — произнёс Тор, думая о чём-то своём, — Хотелось бы мне снова сражаться со своими товарищами в бою. И с братом. Но не могу. — Погоди, а что ж ты сразу не сказал! — вдруг весело сказал карлик, — Магические сделки это ведь мой конёк! — Магические сделки? — озадаченно спросил Одинсон. Румпельштильцхен вскочил со стула и начал перебирать свитки. — Знаешь, я скептически отношусь к сделкам с незнакомцами, — продолжил он, — Особенно когда живёшь под одной крышей с богом обмана... — Я нашёл! — рыжеволосый развернул свиток и положил перед асгардцем, — Воин на один день. Тор напряжённо взглянул на свиток, понимая, как заманчиво звучит предложение. — Представь, — мечтательно начал Румпель, — Ты снова сможешь биться со своими врагами, крушить их станы и выйгрывать битвы со своими друзьями. Как в старые добрые времена, когда отец не заставлял тебя часами сидеть за бумажками или выполнять его поручения. Когда ты был свободным. — Допустим, я тебе поверю, — серьёзно ответил Тор, — В чём подвох? — Подвох? Да нет никакого подвоха... — А что тогда ты хочешь? — Ну, чтобы магия сработала, — замялся карлик, — нужно что-то отдать взамен. Чтобы получить день, нужно один день отдать. Такая мелочь, знаешь. Сущий пустяк. — Отдать? — не понял Тор. — Да, любой день. Например, день, когда ты заболел... — Боги не болеют. — Или когда потерял кого-то... — Однажды умер дедушка, но сейчас он в Вальгалле, поэтому это не то что бы скорбный день. — А как насчёт брата? — В тот день я вернул отцу трон, вывел его из крепкого сна, спас йотунов и остановил войну между нами. Этот день слишком дорог в истории. — Я просто привёл пример... О! А как насчёт дня, который ты даже не помнишь? День, когда ты был просто маленьким невинным младенцем? — Младенцем? — задумался Тор. — Да, их ведь столько было! Ничего не случится, если забрать один из них. — Ну хорошо, но неужели всё так просто? — Да! — Мой брат бы меня уже выпихнул отсюда, — фыркнул Тор, опустошая бокал. — Я ведь хочу отблагодарить тебя. — Если они ещё раз попытаются напась, обратись к асгардским стражам. — Так и сделаю. Но не отказывай в моей благодарности. — Хорошо. — О, отлично! Румпельштильцхен достал золотые чернила и поставил перед Тором, подав ему белое перо. — Распишись, — сказал он. — Значит, день из младенчества, — задумчиво произнес Тор, мокая стержень в краску. — Да, — с нетерпением ответил рыжий. — Только возьми какой-нибудь неважный. Чтобы потом не оказалось, что я, например, летать не научился. — Оу, что ты, — медленно проговорил Румпель с коварной улыбкой, — Я буду очень внимателен. Тор наскоро расписался на бумаге и сказал: — Ну что теперь? Карлик сначала смотрел на свиток с примесью удивления и восторга, но потом вдруг начал смеяться и сказал: — Доброго дня, Тор Одинсон! Земля начала уходить из под ног Тора, он почувствовал головокружение, после чего всё вдруг начало рассыпаться.