Прощение

      Узнав, что её муж — Энакин Скайуокер жив, Падме Амидала выдохнула с облегчением. Она знала, что он перешёл на тёмную сторону Силы, но также знала какую жертву он понёс ещё до того, как стал Дартом Вейдером, и никогда его в этом ни обвиняла. После того как Люк поговорил с ней, и сказал, что отец рядом с ним, и если она хочет, с ним поговорить, то он будет не против.        — Я не против сынок, главное, что он жив, — еле улыбнувшись сказала Падме.        — Даже если он изменился?        — Да.       Выйдя от матери, Люк подошёл к отцу, стоящему около дома, и сказал ему, что мама хочет с ним поговорить, и что она не боится изменений произошедших с её бывшим мужем. Энакин подметил, что Падме мудрая и сильная женщина, и что он не пожалел о том, что когда-то влюбился в императрицу.       Выдохнув, он вошёл в дом бывшей жены, но остался стоять в дверях. Падме долго ждала его прихода, смирившись с тем, что он теперь будущий Тёмный лорд. Благодаря легенде о том, что она якобы умерла при рождении близнецов Скайуокеров, она может не беспокоиться о том, что приспешники нынешнего Тёмного лорда ситхов не поймают и не причинят вреда её детям.       Она так же замерла, когда увидела Энакина вошедшего в дом. Прижав руки сначала к груди, а потом к губам, но поборов робость, тут же подбежала к Энакину и обняла его. Чувствуя, как сквозь бронированный костюм, бьётся его сердце, а он чувствовал живое сердце своей бывшей.        — Я вернулся, как и обещал, — сказал Энакин.        — Я рада, знала, что ты выживешь, ты всегда выживал, — сказала она.        — Даже если я Дарт Вейдер? — спросил Энакин.        — Даже так. Ты… ты можешь снять шлем, я хочу взглянуть на тебя.        — Боюсь, не смогу, мои лёгкие повреждены, я слишком долго дышал враждебным воздухом, — сказал Энакин.        — Но хоть на секунду, — с мольбой сказала Падме.       Энакин сделал глубокий вдох, чтобы достаточно задержать в своих лёгкий воздуха, а затем отсоединил свой шлем от головы и системы жизнеобеспечения. Падме увидела измождённое, серое лицо с глубокими шрамами, но такое знакомое, как и глаза. Глаза бывшего мальчика-раба, который тогда влюбился в молодую императрицу, и когда волновался за неё. Потом он вновь надел свой шлем, снова подключился к системе, задышав спокойно.        — Ты всё ещё тот, коим был раньше, даже шрамы это не скрыли, — сказала Падме дрожащим голосом.        — Я всё потерял милая: тебя, детей, от меня практически ничего не осталось, — печально сказал Энакин, склонив голову.        — Но мы живы, да Лею сейчас держат в плену, но Люк пытается придумать план как её оттуда вытащить, и главное, что ты не стал убивать своего сына, и присоединился к нему.        — Как я могу убить, то, что у меня осталось, я так хотел, чтобы Люк и Лея родились, но мои видения, они…        — Ты многое пережил, и многое предсказал, но не все пророки точны, — улыбнулась Падме.       Она ещё ближе подошла к Энакину, и обняла его. Сказала, что до сих пор любит, несмотря на то что у неё теперь другой муж, её сердце всегда будит любить того самого бывшего мальчика — раба.        — Выбор истинной императрицы, — чуть повеселев, сказал Энакин, обнимая Падме.        — Знаешь, я прощаю тебя, если Люк простил, а он настоящий джедай, значит и я прощаю, хотя я и не злилась на тебя, зная о твоём не лёгком пути.        — Я не ошибся в своём выборе, надеюсь, когда всё будет восстановлено, и справедливость восторжествует, ты снова станешь той императрицей, — сказал Энакин.        — Милый, я давно уже не правитель, просто хочу пожить своей жизнью вдали от войн, — улыбнулась Падме.        — Хотелось бы, чтобы всё это закончилось, -признался Энакин.       Если бы Энакин сейчас был здоров, то Падме накрыла бы ему стол, и пригласила за чашку чая, она собиралась это сделать после разговора с сыном, когда узнала, что его отец жив. Но он вернулся другим. Да, он остался человеком, но искалеченным. Так хотелось с ним просто прогуляться по планете, по знакомым местам, но все знают о ситхам и тёмной стороне Силы и о том, как выглядят новые ситхи, так что рисковать не стоит, пусть Энакин будет жить с повстанцами, там ему безопасней, а когда всё уляжется, она подумает о том, как снова вернуть Энакину человеческое обличие. Инопланетная и просто медицина сейчас шагнула далеко вперёд, и есть куча способов поднять даже самого безнадёжного пациента.       Они ещё немного поговорили друг с другом, вспоминали свою встречу, свои переживания, расставания. Энакин свыкся, что он уже не первый, ему сейчас надо держаться подальше от тёмной стороны, и Бэйл Органа справедливый правитель, он позаботится о Падме, раз смог вырастить детей Энакина, и воспитать в них светлую сторону Силы.        — Спасибо, что верила в меня, только так я смог выжить, думая о тебе и о детях, — выравняв голос, сказал Энакин.