Выпьем по чашечке с видом на гавань

Аякс взмахнул ножом, направляя его в сторону Альбериха. – Если ты не начнешь резать, то покромсают здесь тебя. Кэйя вопросительно поднял бровь и обернулся в сторону Томы. – Тебе не кажется, что нас пригласили не на праздник, а в рабство? Тот лишь пожал плечами, продолжая усердно нарезать выделенный ему тазик огурцов. – Я нахожу кухню Снежной весьма интересной. Можно будет приготовить что-то для Аяки дома, – Тома с серьёзным видом перевернул лист поваренной книги. Признаться, от него было больше пользы, чем от всей их компании вместе взятой. Он уже успел состряпать пару вазочек салата, параллельно убирая весь тот хаос, что наводили его друзья. Кэйя, впрочем, больше вздыхал и создавал вид бурной деятельности, а Аякс крутился вокруг курицы, словно та была центом его вселенной. – Ты предатель, – Кэйя вздохнул, оттянул ворот любезно предоставленной Тартальей рубашки и принялся с видом преисполнившегося в сознании чистить картошку. – Где ваше хвалёное гостеприимство? – Ты принимаешь участие в его создании. Аякс, наконец, поставил многострадальную птицу в печь, слегка приплясывая под тихие звуки радио. Новогодние песни полностью заполнили эфир. Кэйя мало что понимал в творчестве жителей Снежной, но музыка была приятной и душевной. Удивительно, как много звучало песен про любовь. Альберих помнил, какими бывают Фатуи, чтобы не строить иллюзий. Снежная представлялась военной организацией, направленной на исполнение желаний Царицы. Но, оказавшись в маленькой деревушке на берегу ледяного моря, тяжело было не проникнуться атмосферой всеобщего праздника. Скромные заснеженные домики и деревья были украшены теплыми огнями. Это очаровывало. Вечер был удивительно уютный, так сильно отличающийся от пустых вечеров в Доле ангелов и молчаливых углов комнаты в Мондштадте. На кухню, где они развернули полномасштабную войну против традиционных праздничных салатов, постоянно сновали младшие Тартальи, пытаясь выхватить что-то со стола. – Может хоть в этом году я смогу попасть в Лес? – рука Тевкра тянулась утащить из-под носа Аякса кусочек сладкого перца каждый раз, когда старший брат отворачивался в сторону. Кэйя тихо посмеивался над попытками Тартальи сделать вид человека ничего не замечающего и слишком увлечённого готовкой. Маленькие кусочки вкусностей ведь сами возникают на краю стола, верно? Довольный Тевкр, всё-таки стащивший перец, забрался с ногами на стул и тихим шёпотом сообщил Кэйе и Томе: – Из нашей семьи никто не был в Лесу, даже братец Аякс. Кэйя перевел взгляд с честных голубых глаз – которым нельзя было верить, Тарталья тому подтверждение – на пейзаж за окном, где, помимо бесконечной белизны снега, разросся чёртов лес. – Я ни на что не намекаю, но, Тевкр, моргни два раза, если тебя удерживают дома силой и не пускают на улицу. Мальчик, как ни странно, моргнул. Дважды. Тома показательно схватился за сердце, и они втроём наклонились ниже над столом с заговорческим видом. – Без резких движений, встаём не привлекая к себе внимание, – прошептал Тома так, чтобы слышали лишь сидящие за столом. Они кинули косой взгляд на Тарталью, и Тевкр начал булькать от едва сдерживаемого смеха. – На счёт три, – скомандовал Кэйя. – Раз, два... – Три! – раздалось над ухом самым суровым голосом, который только мог изобразить Аякс, и Тевкр с воплем и смехом вылетел с кухни. Кэйя проводил его с улыбкой. Возможно, он немного скучал по малышке Кли. Со стороны гостиной послышался голос матери рыжего семейства, которую они доблестно освободили от забот на кухне, чтобы та отвлекала от них ораву детей. Новые лица заинтересовывали младших, но вряд ли хоть кто-то, кроме Аякса, выдержал бы больше получаса в их шумной компании. – Так что за лес? – спросил Тома, когда Аякс сел рядом, пододвигая к себе картошку, над которой Альберих бился почти час. – Да сказка для детей. Мол, если у тебя есть заветное желание, то его можно исполнить в новогоднюю ночь в сердце Заполярного Леса. – Это где-то возле Заполярного дворца? – Кэйя попытался мысленно представить себе карту Снежной. Получалось слабо из-за её размеров. – Нет никакого Леса. Лишь вымыслы. По легенде это место вне времени и пространства, наполненное силой Крио Архонта. Ровно в полночь, при условии, что докажешь достоин, можно войти. – А как доказать? – Тома был большим любителем разных историй, не странно, что поверья Снежной его заинтересовали. – "Чем весомее твое желание, тем сложнее испытание. Для каждого оно своё, но если выполнишь его, то обретёшь желанное". Как-то так звучит легенда, – Аякс показательно пододвинул тарелку с неочищенными овощами ближе к Альбериху. – Я тебе тут байки рассказываю не для того, чтобы ты отвлекался. Бери пример с Томы. – Сам бери. Зачем вообще так много еды? У тебя, конечно, большая семья, но не настолько, – Кэйя оглядел стол в попытках понять, не хочет ли мать Аякса накормить всю деревню. – А что ты собираешься есть до Рождества? После праздника ни у кого особого желания готовить не будет. – Рождества? – Тома укладывал верхний слой салата в замысловатый рисунок, отчётливо отдающий инадзумскими мотивами. – Новогодние гуляния длятся неделю. С первого по седьмое, вплоть до дня рождения Царицы, – Аякс пожал плечами, словно это было само собой разумеющееся. – Эй, я отпросился только на пару дней. Я, между прочим, капитан, у меня есть обязанности. – Капитан кавалерии, – Аякс усмехнулся слишком паскудной усмешкой, чтобы не получить полотенцем в лицо. Тома рядом рассмеялся. Кэйя записал его смех себе в положительный счёт. – Отпрашивайся ещё, я так и быть куплю тебе лошадь, чтобы ты хоть где-то оправдывал своё звание. Всю неделю будет празднество, колядовать пойдём. Познакомлю вас с традициями, в конце концов, немного социального унижения ещё никому не навредило. – Колядо... – начал Тома, но Кэйя его перебил. – Не хочу знать. Аякс хищно улыбнулся. – В награду дают еду. – Тебе недостаточно еды? Этим можно накормить весь Ордо Фавониус. Альберих планировал отстаивать крепость своей независимости до последнего. – Кстати, про день рождения, – голос Томы прозвучал подозрительно мягко. Кэйя вынужден был предчувствовать некоторое дерьмо. – У кое-кого оно тридцать первого, как раз сегодня. Аякс, не хочешь написать письмо? О, да. Вот оно. Раньше они играли в знаменитую игру кто-назовёт-ИМЯ-получит-пизды только в отношении Альбериха, но теперь он гордо делит это место с Тартальей и его несостоявшейся любовью. – Уже не успеет дойти, – Аякс покачал головой. Тома отложил столовые приборы, явно настраиваясь на разговор. – Думаю, это всё равно имеет смысл. – Мне нечего ему сказать, ясно?! Ладонь Тартальи с громким хлопком встретилась со столом. Он слегка покраснел и спрятал глаза за челкой, враз показавшись моложе. За всем его образом жестокого Предвестника как-то забывалось, что Аякс едва вышел из пубертата и оставался всё таким же не смыслящим ничего в делах любовных. Кэйе думалось, что Моракс встретился очень не кстати, впрочем, вряд ли Аякс мог бы замахнуться на меньшее. Найдя противника, которого он точно не смог бы одолеть, он перенес их взаимодействие в другую плоскость. – Если это действительно так, почему ты переживаешь? – Тома слегка склонил голову к плечу. Он планомерно раскручивал Аякса на эмоции, с которыми тот очевидно не справлялся. – Я не переживаю, с чего ты взял? Преувеличенная расслабленность – то, что выдает Аякса. Он тянет слова дольше положенного, но нервно дергает плечом в противовес показательному равнодушию. – Слова имеют смысл, только когда они нужны адресату, – Кэйя не мог не вступиться. Он смотрел на то, как пальцы Тартальи нервно орудуют ножом, но всё также точно и привычно. – Вот, – Аякс указал на него ножом, морально схватившись за Кэйю как за спасительную ветвь. Глаз под повязкой мучительно заныл. Их ситуации не были похожи, зато боль сдавливала одинаково. Кэйя придвинулся ближе, касаясь своим плечом чужого в молчаливой поддержке. – Ты не узнаешь, если не спросишь прямо, – настаивал Тома. Он верно хотел как лучше. Но он, идеально совпавший со своим любимым человеком, никогда не поймёт их боль. Он мог попытаться представить, но не понять. – Иногда лучше не спрашивать, – перебил его Кэйя. Он спросил, и что из этого вышло? Каждый прожитый день Альберих жалел о вспышке эмоций, побудившей сделать шаг к правде. Он всё еще помнил, как горячие руки Дилюка, пускай по-братски, но обнимали его в дождливые ночи, пока они тихо говорили обо всем на свете, спрятавшись под одеялом. Эти же самые руки уничтожили всё одним взмахом меча. Тома качает головой. – Это совсем другое. И правда, и ложь одновременно. Аякс привалился к его плечу сильнее, вздохнув. Выматывающий разговор в канун самого важного и светлого для Снежной праздника. Кэйя вытер руки о полотенце и приобнял его за плечо. Аякс взял свой бокал, рассматривая искрящиеся пузырьки, стремящиеся прорваться вверх и его пальцы оставили на глади стекла мутные следы от крахмала. – Я ждал. После разговора в Банке, я задержался ещё немного в Ли Юэ, хотя мне было настойчиво рекомендовано вернуться с первым кораблём. Сослался на незакрытые дела. Не знаю почему, но Царица мне ничего не сказала на это. Может донесли, что у меня там неразрешимые сердечные переживания с одним консультантом похоронного бюро. Эта часть истории не звучала прежде. Тарталья рассказывал им о том, как вскрылась правда о Мораксе и его договоре с Царицей. Он знал, что друзья унесут тайны с собой в могилу, да и, как Аякс сам выразился: "никаких контрактов о молчании он не заключал". – Я тогда даже вещи из его дома забирать не стал. Не смог, слишком тоскливо, – Аякс потёр место на груди, точно между рёбер. И Кэйя понял. "Тоскливо" не то слово. Тарталья задыхался от собственной боли, до сих пор спазмом отдающейся в рёбрах. – Я только оставил эти злосчастные палочки на столе, пока он разбирался с Итером в банке. Думал, может это побудит его прийти. – Подожди, какие палочки? Аякс отмахнулся от Томы. – Подарок, – Тарталья пожал плечами. – Он всё время пытался научить меня ими есть. Что-то в его профиле, видимом Кэйей, стало совсем печальным буквально на секунду, пока скулы его не заострились от того, как сильно он сжал челюсти, резко выдохнув через нос. Альберих потрепал его за плечо, и Аякс совсем откинулся на него, закидывая ноги на колени Томы. Кэйя всегда поражался, каким тактильным Тарталья был, пока не познакомился с его семьёй ближе, где все так и норовили крепко обнять и расцеловать в щеки монштадского капитана. – Какие палочки, Аякс? Сосредоточься, это важно, – Тома хлопнул по коленке, заметив, что мысли Тартальи перетекают в другую сторону. – Да что ты пристал! – Аякс слегка пнул его коленом в отместку. - Красивые! С птицей и драконом, это весьма смешно, учитывая, кем он является на самом деле. Пиздец, каким идиотом себя чувствую, раз не догадался раньше. Он ведь буквально носит этот свой чёртов плащ с узором чешуи на подоле! И все эти его истории хер пойми какой давности... Тома снова перебил его. – Аякс, что ты знаешь о традициях подарков в Ли Юэ? Кэйя вопросительно на него взглянул, очень чётко почувствовав, что Тома начинает свои игры, ухватившись за что-то важное. Он был тем ещё прохвостом, все они это знали. За милой мордашкой скрывался умелый стратег. У каждого на этой кухне было двойное дно. Кажется, это и помогало им держаться вместе. – Абсолютно ничего. Это что-то значит? – В Ли Юэ всё что-то значит, – вздохнул Тома. Тарталья напрягся, тишина уперлась ему в висок дулом револьвера. Успокаивающим жестом Альберих положил руку на рыжую макушку, слишком чётко осознавая, что в барабане все шесть пуль. – По традициям такой подарок является свадебным. – Да какого хуя! Аякс подскочил так, что Кэйя еле успел удержать его от падения. Руки крепко сжали плечи, удерживая вырывающегося друга. Кажется, Тома получил ногой в живот, судя по его болезненной гримасе. – Отпусти меня, – зарычал Тарталья, тихо и угрожающе, дернув плечом. Кэйя только сильнее сцепил ладони, понимая, что от тяжких телесных Акса останавливает только то, что объектом его злости были не друзья. Но и эта сомнительная безопасность была временной. – А я то за что получил? – Тома дышал через нос, стиснув зубы. – За излишнюю эрудированность, – огрызнулся Аякс, сжав кулаки, но вырываться перестал, что дало возможность Кэйе немного расслабить хватку на его плечах. – Я его убью, – голос Аякса опустился на пару тонов. Альберих почему-то был уверен, что окажись объект воздыханий рядом, Тарталья действительно тут же бросился бы на него с клинками. Хотя не факт, что Предвестника с таким настроем остановит расстояние. Аякс был удивительно целеустремлённым, когда дело касалось распространения насилия. – По подозрениям большинства жителей Ли Юэ, ты и так, – улыбнулся уголком губ Кэйя. Эта история приобретала совсем другие краски. Мог ли Моракс так поиграться с чувствами влюблённого в него паренька? Исходя из того, что Кэйя знал о Гео Архонте, это было не в его характере. – На этот раз ему придётся умереть по-настоящему, – Аякс вывернулся из его рук, как только Кэйя потерял бдительность. Он подошел к окну и принялся отколупывать лед с той стороны, потом завернул его в полотенце и пихнул в руки Томе. – Приложи, чтоб синяка не было. Не то мне потом придёт возмущённое письмо от главы комиссии, что я избиваю их самые ценные кадры. Тома улыбнулся своей самой невинной улыбкой. – Просто скажи это: прости меня, Тома, я очень виноват. Давай, Аякс, ты сможешь. Это очень просто. И протянул ещё раз слово "прости" по буквам. – Иди нахуй, Тома. Все трое рассмеялись, но смех Томы прервался стоном боли. – Не переживай, за семь дней пройдёт, – Кэйя отсалютовал обоим бокалом. – Так вот почему вы празднуете так долго, – Тома засунул полотенце со льдом под кофту. – Маскируем следы избиения гостей, удерживая их до полного выздоровления, – Аякс сложил руки на груди, принимая наигранно опасную позу. – Подлые Фатуи. Все трое снова рассмеялись, но лицо Аякса быстро сменилось на непроницаемое. – Мне надо подумать. Он повернулся и направился к выходу. Никто не стал его останавливать. Только голос матери Аякса вопросительно окликнул где-то в коридоре. – С ним всё в порядке? – спросила она, зайдя на кухню, где готовка встала ещё в начале разговора и больше не возобновлялась. – Будет, – кивнул Тома. – Тогда готовка на нас, мальчики. Кэйя мучительно взвыл под веселый смех. – Клянусь, я не смогу есть, зная, сколько сил я на это угробил, – проворчал он себе под нос.

***

Аякс нашелся сидящим на крыльце с накинутым на плечи камзолом. В руках лист бумаги и ручка. Он посмотрел вначале на Тому, потом на Кэйю, и они, не сговариваясь, уселись по обе стороны. – А мы уже начали делать ставки, найдём мы тебя где-то поблизости или ты уже на полпути в Ли Юэ с мечтами разбить одно конкретное лицо, – Кэйя слегка боднул плечом Аякса, делая вид, что совсем не смотрит в чужое письмо. Жаль, что у него был только один глаз, тихо косить вторым сейчас бы точно не помешало. Тома же заглянул в открытую, слегка наклонившись, видимо, чтобы разобрать буквы в свете уличного фонаря. – Я всё еще не отрицаю такую возможность, – Аякс без слов отдал Томе лист. – Я тоже хочу почитать, – Кэйя попытался перегнуться через Тарталью, чтобы тоже заглянуть. – Моя жизнь для вас бульварный роман? – Аякс положил раскрытую ладонь на его лицо, отстраняя прочь. – Весьма сопливый, надо признать, – Кэйя пожал плечами, с усмешкой заглядывая в голубые глаза. – Ты свой-то видел? – Тома перевернул лист, принимаясь читать на обороте. Да сколько там написано? – Извините, но у меня высокопарная драма в пяти действиях. Тома вернул лист обратно Аяксу, и Кэйя надеялся, что теперь ему тоже дадут почитать, но рука Тартальи помахала бумажкой перед носом и спрятала в нагрудный карман камзола. Вот ведь. Эта насмешливая улыбка бесила. – Твоё письмо звучит как угроза, – подытожил Тома, заглянул Аяксу в лицо и покачал головой. – Это она и есть. – Но это вряд ли приведёт вас обоих к содержательному диалогу, ты так не думаешь? Ваша беда в том, что вы не говорите откровенно. Нормальный разговор мог бы решить любые проблемы. – Вы с Аято с детства вместе, с полуслова понимаете друг друга. Сколько лет вы были друзьями до того, как стали любовниками? – Это не важно. Ты не представляешь сколько раз мы страшно ругались, нам пришлось пережить все эти конфликты, чтобы научиться слышать и понимать друг друга. Инадзума и Мондштадт очень разные и, когда я только оказался там, мне совсем было непонятно их мышление. Аято понимал меня ничуть не больше, но со временем мы научились ценить то, что важно другому. Понимать и принимать даже самые странный вещи друг в друге. Если ты действительно хочешь быть с ним, то тебе придётся принять то, кем он является. Он архонт, древнейший из всех, и ты не заставишь его рассуждать человеческими категориями. Не факт, что его отношение к ситуации вообще хоть сколько совпадает с твоим. Аякс смотрел вдаль, на тёмный горизонт. Тома был прав. Наверное, Кэйя действительно хреновый советчик в любви, особенно учитывая его опыт, он бы не смог подобрать слова, чтобы открыть чужую душу и не протоптаться там. Тома же развинтил аккуратно, раскрыл и разложил всё по своим местам. Да уж, наводить порядок было его призванием. – Получается, оставив палочки, я отказал ему, верно? – Аякс посильнее закутался в камзол, продолжая смотреть вдаль. – Это может объяснить, почему он не пришел, чтобы поговорить с тобой, – Кэйя все же залез в чужой карман, вытаскивая и разворачивая письмо. Тарталья его не остановил. – Но это не значит, что я не злюсь! Он дважды не сказал мне самого важного и ещё, чёрт знает, где наплёл. – Аякс, ты злишься, и это нормально, – голос Томы звучал мягко и успокаивающе, – но, возможно, стоит взглянуть на ситуацию с другой стороны. Твой отказ для него был слишком очевиден. Это уже не просто обида, ты буквально разорвал ваши отношения. С его стороны было бы неуважительно приходить к тебе после. – Тем более, что он вообще мог быть не в курсе, что ты понятия не имеешь о смысле такого подарка, – не открываясь от письма вставил Кэйя. У Акса был просто ужасный подчерк, а письмо и правда больше походило на объявление войны, нежели на приглашение на разговор. – Не удивлюсь. Чжун Ли бывает очень рассеянным, когда дела касаются мирских забот, – Аякс впервые назвал имя за вечер. Прогресс. – Я совсем запутался. Кэйя порвал письмо, такое точно нельзя было отправлять, если не хочешь только больше подогреть конфликт, и прямо посмотрел в глаза друга. – Ты хотел бы увидеть его сейчас? – Да.