Детективное агентство "Братья Ким"

***

Чонгук просыпается в «шпиливилишной» ближе к полудню. Он тщетно пытается вспомнить, как оказался здесь, но ничего не выходит — только зуд и височная боль становятся всё сильнее. Последнее, что он помнит — как собирал чемодан для перелёта на Бали, затем вошёл в душ. После — вышел из него, подошёл к шкафу, чтобы одеться, и внезапно почувствовал резкую боль за ухом и всё, кранты, в голове лишь куски с обрывками странных снов, где он — почему-то свободолюбивый дельфин, резвящийся на просторах океана. Чтобы найти ответ на мучивший его вопрос, он решается подняться и найти хоть кого-то, кто сможет объяснить, что происходит. Тело вялое, словно он и правда переплыл как минимум Ла-Манш. Во рту пересохло, и почему-то до жути хочется сладкого. В главном зале никого, кроме дворецкого Германа, что буквально дежурит у входа в святая святых шефа, как всегда, в роли неподвижной статуи. Под пристальным взглядом дворецкого Чонгук подходит к кабинету Кима и, открыв дверь, застывает на месте, словно его парализовало, а в гортани тут же застревает крик: — Твою мать! Какого…? Тэхён сидит на любимом троне и внимательно изучает человеческую голову. Настоящую, живую, или точнее, уже не живую, ёбаную голову. — А, рыбка моя, уже проснулся? — мило улыбается ему Ким. — Проходи, не бойся. Этот Йорик, абсолютно безвреден. У нас тут новое дело. Гук боязливо обходит стол по дуге, садится в кресло и тут замечает сидящих на диване у стены следователя Сокджина и репортёра Намджуна. Все трое выглядят вымотанными, особенно последний, с лицом, сродни серой грязи. — А что…? — пытается спросить он. — Как я…? Мы же должны были… А они…? — фотограф пытается сформулировать хоть один вопрос, что снуёт сейчас по черепной коробке, но отрубленная голова мешает сосредоточиться. — Понимаю! У тебя много вопросов, — кивает сыщик, не переставая придурковато лыбиться, словно увидел седьмое чудо света. — Но сначала я закончу с ней. А потом отвечу на всё, что пожелаешь, пупсик. Пять секунд буквально. А затем снова погружается в созерцание этого кошмара в виде чьего-то отрубленного шарабана. Ещё и в глазницы незакрытые пялится, гад, словно пытается в них все тайны мироздания разглядеть. Отчего Чонгука начинает подташнивать, и если бы не пустой совершенно желудок, он по-любому заблевал бы эксклюзивный ковёр, подаренный шейхом ОАЭ. Проходит и правда несколько секунд, и Тэхён хлопает ладонью по столу, произнося с долей сарказма: — Всё ясно. Весьма занимательная арифметика. Сокджини, любезный друг, можешь забирать бедного Йорика назад в морг. Через два часа жду вас обоих в квартире самоубийцы. А пока уёбывайте оба с глаз долой. И потрахайтесь уже, наконец, а то выглядите так, словно кто-то умер. — Шутник хренов. Следователь осторожно поднимается, закатив глаза на этот последний выпад друга, и, переложив голову в специальный контейнер, направляется на выход. За ним поднимается и Намджун, который даже не смотрит в сторону ошарашенного фотографа, как обычно. Для Чонгука всё это странно. «Что же всё-таки происходит? Чего они такие странные?». — Надеюсь, ты, Тэхён, вычислишь эту срань, — говорит он на выходе. — А шутки у тебя, как всегда, дурацкие, ДРУЖИЩЕ. Когда дверь закрывается, Ким жестом подзывает Чонгука подойти. И когда тот приближается, жадно присасывается к его губам, не давая даже вдохнуть, словно не делал этого целую вечность. Гук пытается ответить, но во рту слишком сухо. Всё, что он успевает — открыть рот и позволить хозяйничать в нём, как в собственном. Наконец, когда Ким, по-видимому, насытился этим процессом, оторвавшись с характерным чпоком, усаживает Чонгука на колени, словно маленького, и прижимает к себе так крепко, будто он — самое дорогое, что есть в его жизни. — Я так испугался за тебя, пупсик. Так испугался. Думал, с ума сойду, пока искал. Ни за что не отпущу тебя теперь от себя. Надо будет — пристегну наручниками к себе, лишь бы ты всегда был рядом. Чонгук совершенно не понимает, что бормочет этот ненормальный, но ему льстит такое поведение. — Что значит «искал»? Что значит «испугался»? — парень тянется к графину и, налив воды, наконец, утоляет мучащую его с самого пробуждения жажду. — Может, всё-таки объяснишь, какого хрена произошло и происходит? Тэхён тяжело вздыхает и вжимает его в себя сильнее: — Хотел бы я, чтобы ты оставался в неведении, но, боюсь, от этого будет только хуже. Хочешь знать, почему мы тут и не женимся на Бали? Всё просто: тебя похитили как раз перед вылетом. — Похитили? — Чонгук смотрит в любимые глаза, знатно охренев от подобного заявления. — Но кто и зачем? Кому сдался простой фотограф, такой, как я? — ему кажется, что это полный бред. Хотя, учитывая специфику его теперешней работы, возможно, и нет. Как вообще можно похитить человека, чтобы он потом этого не вспомнил? — Сдался, Гуччи, ещё как сдался. Но давай я начну сначала, — сыщик отворачивается, стараясь не глядеть в глаза своего возлюбленного Гуччи, словно то, что он сейчас расскажет, слишком тяжело или позорно. А ещё Чонгук явно ощущает чужую вину, словно Ким должен был его отгородить от подобных происшествий, но не смог. Он никогда до этого не видел, чтобы его Котя так себя вёл. Великий Ким Тэхён мог выглядеть каким угодно: наглым, сумасшедшим, ласковым, обидчивым и загадочным на всю голову, но только не смущённым или виноватым. — Я ведь не всегда был великим сыщиком всея Кореи. Когда-то, около двенадцати лет назад, я был обычным студентом. Немного богатым, очень умным, но всё-таки студентом, — продолжил он свой рассказ. — Мои родители владели огромной корпорацией, и я беззаботно пользовался всеми благами мира, познавая себя и свои возможности. Объездил кучу стран, попробовал множество увлечений: курил трубку мира с потомками Майя, обучался обезьяньему языку в джунглях Индии, записался юнгой на корабль сомалийских пиратов и даже выучился плести лапти, играть на балалайке и выжимать сок из берёзы, когда был в России. Всё это быстро наскучило. Но однажды, на просторах интернета, когда я искал актуальный рецепт бессмертия, мне попался увлекательный чат. Его хозяин, некий Янус, предлагал подписчикам разгадывать несуществующие преступления, каждый раз давая задания всё сложнее. Я подсел на это, как наркоман на дозу, и в скором времени стал его любимчиком. В принципе, всё это было естественно, с моим-то интеллектом. Нет другого такого человека на этой планете со столь гениальным и гибким мозгом, как у меня. Единственный, кто превосходил меня на то время, был сам Янус. И это только раззадоривало меня, мотивируя решать неразгадываемые загадки снова и снова, ведь никто не должен быть лучше меня. Тогда я ещё не знал, что такое юношеский максимализм, и мой так называемый учитель и соперник в одном лице без зазрения совести использовал это. Все его задания я решал, как орешки, и был так доволен собой, что не заметил, как остался в чате один. Но и это меня нисколько не напрягало: меньше народа — больше кислорода. В итоге Янус сделал чат приватным, а наши переписки перешли не только на обсуждение вымышленных преступлений. Он стал в открытую флиртовать со мной, и это тоже мне нравилось. Иногда у нас доходило до секса по переписке, и то, что он всегда отказывался показывать себя и встречаться лично, меня вовсе не смущало, хотя моё тело он изучил по вебкам вдоль и поперёк. Мало ли у людей бзиков и фобий. Первая тревога зазвучала, когда я наткнулся на криминальную сводку на одном из новостных сайтов. Там было сказано, что недалеко в лесополосе нашли тело мужчины с отрубленной головой и членом. Улик почти не было, лишь выжженное за ухом клеймо на латыни — «ego deus», что означало немного искажённое «Я бог». Это было странно, ведь такую загадку я недавно получал от Януса, только без клейма, и честно считал это преступление выдуманным. А ещё я никак не мог его разгадать, и это бесило. Двое суток я не мог заснуть, снедаемый подозрениями: не мой ли любимый наставник убил этого несчастного? Ведь задание пришло раньше, чем сводка, и чертово клеймо не давало мне покоя. Переставляя слова, я понял, что всё кажется слишком очевидным, и «Я», если рассматривать его как заглавную букву имени, вполне может значить Янус. Наконец, я решился спросить его прямо и получил такой же честный ответ: да, это его рук дело, и он сильно разочарован, что я так долго расследовал это задание. Сказать, что я был в шоке и до чёртиков напуган — не сказать ничего. В тот же день я удалился из чата и заблокировал все контакты Януса. Но этот псих, похоже, помешался на мне и заканчивать игры в детективов не собирался. Где бы я ни находился и куда бы не пошёл, он постоянно находил меня, присылая записки с новыми преступлениями. Не только вымышленных, но и совершённых им самим, с неизменным признанием в безграничной любви к моему мозгу и телу и угрозой: если я не справлюсь с новым заданием за определённый срок, моих родных ждёт участь — быть обезглавленными. Я боялся его, по-настоящему боялся. Дошло до того, что я не выдержал и обратился в полицию, но никто меня и слушать не стал. Даже наличие записок не помогло. Киберпреступников, маньяков в то время совсем хреново ловили, да и не особо стремились это делать. Поверил только один человек — Сокджин, молодой и амбициозный следователь, недавно закончивший полицейскую академию. Мы с ним разработали план: я начинаю активно отвечать на признания Януса и требовать встречи в реальности. И, кажется, это сработало. Через несколько месяцев секспереписок и липовых признаний в бесконечной преданности он согласился на свидание. Тогда мне казалось, что моему актёрскому таланту может аплодировать стоя сам Станиславский. Правда, место — заброшенный монастырь на Тибете очень смущало. Я подозревал, что это ловушка, но другого шанса поймать его у нас с Сокджином не было. И моё предчувствие не подвело: Янус действительно там был, скрываясь под плащом и маской бога, которому он поклонялся и чьё имя использовал как собственное. Все мои актёрские навыки были похерены. Этот псих нас раскрыл, и, видимо, давно. Как мы поняли, он не собирался нас отпускать, решив взорвать храм и отомстить мне подобным образом за ложь и предательство, нацепив на себя пояс шахида. И никакие уговоры остановить безумный замысел не помогали. Придурок просто сдвинулся окончательно. И он взорвал бы его, выкрикнув, что любит меня и обязательно вернётся в новом своём воплощении. Но, вовремя выпущенная пуля Сокджина в голову этого маньяка, не дала этому случиться, и рука этого ублюдка не успела нажать ту чёртову кнопку. Под маской мы обнаружили неприятного типа с наполовину обожжённым лицом. Как выяснил потом мой друг: этот человек оказался бывшим копом, убившим своего напарника за то, что тот подделывал улики на делах, и бравшего за это взятки. Эта мразь пытался поджечь себя после этого, но у него не вышло и, как следствие, он стал завсегдатаем психиатрических лечебниц. Всё было кончено со смертью моего личного кошмара, длившегося почти два года, и я, наконец, вздохнул спокойно. После того, как я окончил университет, открыл своё агентство и до позавчерашнего дня жил относительно спокойно. Но эта сволота, как и обещала, вернулась с того света, собираясь превратить мою жизнь в ад, уничтожив всех моих близких. И первое, что сделала — похитила тебя и моего брата. Чонгук слушал как заворожённый и теперь сам вжимался в родное тело, стараясь таким образом успокоить, хотя на последних словах сыщика ему стало по-настоящему жутко. Их всех хочет убить какой-то маньячило, помешанный на его мужчине. А значит, пора взять яйца в кулак и помочь любимому поймать этого утырка. Быть помешанным на своём Коте может только он сам. Пусть этот сраный Янус катится обратно в ад, но Тэхёна он не получит. Сыщик замолчал, переваривая вновь нахлынувшие воспоминания, которые ему явно давались тяжело. Затем продолжил, достав записку от Януса и протянув её Гуку: — Эта сука прислала мне одну из своих записок, такую же, как тогда. Он знал, что я справлюсь, особенно сейчас, имея такую команду — это было неким началом нашей с ним новой игры. Первым я нашёл Тэона, хотя очень надеялся, что там ты. В этом мне помог Балабол, когда мы отмечали на карте всё, что связано с водой, экстримом и поездами. Янус всегда закладывает в свои загадки прямые значения слов. Пак вспомнил, что в его родном городе есть заброшенный парк аттракционов, куда он в детстве ходил с родителями, а позже, будучи подростком, чьи родители разорились и спились, складировал там ворованное, пока не перебрался воровать в Сеул. Там есть комната страха, где на одном из участков из-за лопнувшей трубы постоянно с потолка капает вода. Всё совпало, и мой брат был спасён от бесславной участи быть расчленённым огромным мачете, привязанным над его головой. А с тобой было сложнее. Мы объездили множество мест, ища по похожим пунктам в стихотворении Януса, пока Архимед не вспомнил, что в юности он занимался тем, что чистил вагоны, работая на железной дороге. Ему надо было залезать в огромную яму, отмывать днище от дерьма и ходить при этом по хлипкой решётке стока. Эта мразь, кажется, разузнала всё о моём окружении, вплоть до их детства и юношества. Наконец мы тебя нашли прикованным к трубе того самого стока, спасли и привезли сюда. А ты ничего не помнишь, потому что двуличное уёбище вкололо тебе сильнодействующий наркотик, явно собственного производства. О том, что Чонгук возомнил себя млекопитающей рыбой, Тэхён решил благоразумно умолчать. Мало ли что. Его пупсик такой впечатлительный, разнервничается ещё, ему лучше не знать о подобных перформансах. И остальных он предупредил, чтобы не ляпали глупости и не смущали парня своими подъёбами. — А эта отрезанная голова — это что, его рук дело? — наконец, немного переварив услышанное, спросил Гук. Хотя, как вообще такое возможно переварить? Его тело целые сутки держали в сливе для говнища, а он, сука, ни сном, ни духом. Парень даже незаметно принюхался, не воняет ли от него паровозными обмывками, но оказалось, что нет. Видимо, его любимый Котя тщательно отпидорасил его шкурку, пока тот был в отключке, и пахло от него теперь какими-то цветиками и фруктиками. — Ты уверен, что это не какой-нибудь его последователь? Ведь столько времени прошло. — Нет, — усмехнулся сыщик. — Это он. Всё указывает на это. А голова этого невинного пьянчуги, которую он прислал нашему репортёришке, как угрозу смертью, говорит о том, что это точно он, а не подражатель. А как он выжил? Я подозреваю, что Сокджин тогда грохнул марионетку, а не его самого, и почему он решил снова играть в свои сумасшедшие игрища через столько лет, и почему выжидал, предстоит ещё выяснить. А пока что нам нужно пойти у него на поводу, усыпив бдительность. Пусть поверит, что я испугался расследовать убийство этого повесившегося айдола. Намджун, конечно, та ещё похотливая до чужого сволочь, но точно не заслуживает смерти. Только не от рук Януса. Придёт время, и я сам его придушу, если Сокджин его раньше на себе не женит. — Так что, если тебе уже лучше, пойди что-нибудь съешь вкусненькое и поедем. Я там ведёрко шоколадного мороженного для любимой рыбки приготовил, — наконец закончил Ким, чмокнув своего пупса в губы и освободив его из объятий. — А я пока подумаю кой над чем. У нас чуть больше суток, чтобы спасти этому говёному репортёришке жизнь. — Почему ты всё время называешь меня рыбкой? Это что-то новенькое. — В душе Чонгука разливалось странное подозрение, что Тэхён что-то не договаривает. — Да просто так. Понравилось, — заискивающе заулыбался тот, подталкивая своего парня к выходу за попу. — Иди, иди, пупсик, а то мороженка растает. Тэхён вернулся за стол, проводив фигуру своего Гуччи взглядом, затем улыбка сползла с его лица, а вместо неё появилось уже знакомое за последнее время напряжение. Чёртов Янус! Он никогда не признает, что испугался того, что в этот раз снова не сможет поймать и уничтожить этого ублюдка. И он никому и никогда в этом не признается, даже самому себе. Он великий, мать его, сыщик Ким Тэхён и не имеет права облажаться!