Любовь и точка

Работа после повышения стала размеренной, никакой больше беготни по поручениям старших. Григорий был счатлив, никто больше не помыкал им, и даже про сыпящиеся перья предпочитали вежливо молчать, а не подкалывать. В общем, жизнь налаживалась. Но в свободное время его настигали тяжелые мысли. За время на земле он успел проникнуться к непосредственному и живому в своих желаниях Даниэлю. Он переживал, что поступил неправильно, согласившись на эту авантюру. На земле прошло уже почти десять лет, и скорее всего новозаветный ангел уже успел пожалеть о своем решении остаться на земле. Но вернуться не мог, зная что их всех настигнет кара за вранье. Когда ему говорят о выходном, Григорий почти без размышлений просит разшения провести его на земле. Гавриил крутит пальцем у виска, но отпускает его. Все и так считают его странным, но что бы бы предпочесть райским кущам Землю... Он спускается, и только сейчас понимет, что понятия не имеет где ангела искать. Можно попробовать найти Свету, даже подключает ангельскую силу, но ответом ему служит тишина. Точно, она же теперь ведьма. Сам Даниэль тоже не отзывается. Телефона у него нет, но даже если попросить у прохожих, у него и номера то нет . Остаётся один вариант - благо память у него хорошая- сходить домой к Азику и спросить его. Уже стоя под дверью Григорий думает что идея так себе. Они с падшим немного не выносили друг друга. И стоило ожидать, что после долгих десятиминутных звонков в дверь оттуда послышатся какие то нечленораздельные выкрики и общания скорейшей смерти тому, кто посмел прийти так рано. А потом в дверном проёме появляется лишь на секунду заткнувшаяся красноволосая голова. -О, Григорий. Чего ты тут делаешь? Только не говори что скоро новый апокалипсис, я не переживу. -Нет, у меня выходной. Ты случайно не знаешь где Даниэль? -Знаю конечно, -падший открывает дверь, - заходи, поговорим. Григорий входит, но не разувается, просто хмуро продолжает -Просто скажи мне его адрес, я сам доберусь. -Ну, ты уже добрался, -падший улыбается во все зубы,-  Данечка, солнце моё, у нас гости, вставай. Григорий слышит смутный шум наверху, а спустя минуту к ним спускается сонный младший ангел. Целует падшего в губы, тыкается носом в шею, и только потом обращает внимание на ошарашенного Ветхого. -Григооорий, я так рад тебя видеть. Как служба? Тебя все таки повысили? Чем занимаешься? Что здесь делаешь? -уже проснувшийся ангел генерирует бесконечный поток вопросов, усаживаясь Азику на колени. Григорий медленно отходит от шока. - Выходной у меня. Прилетел, спросить, не пожалел ли ты, что остался здесь? - Нет, не пожалел, я счастлив. Если снова будешь предлагать мне вернуться, мой ответ останется прежним. -Это я уже понял. Видимо зря прилетел. - Почему сразу зря? Я  тебе столко всего рассказать хотел. И показать. И вообще.... -Тише, ангел, ты сейчас кого нибудь задушишь. Меня, например. Ангел даже не заметил, как навалился всем весом на Азика. -Прости пожалуйста, дорогой.

***

Даня рассказывает о своей жизни, пока Азик делает им напитки, по старой памяти протягивая Григорию бутыль очередной бытовой химии, и готовит завтрак. Не успевает Даня закончить рассказ о украшениях на прошлый Новый год и том, что Света со Славой основали частную детективную организацию, когда в глубине квартиры раздается истошный детский плач. Даня подскакивает и убегает к источнику звука. -Это что за хрень, а? Только не говори, что у вас тут какие то жертвоприношения с младенцами. Падший оскорблен до глубины отсутствующей души. -Сам ты жертвоприношение, я таким никогда не занимался, и уж точно не стал бы втягивать ангела во что то подобное. Когда ангел возврщается, на его груди надета какая-то странная конструкция, в которой висит ребенок с вьющимися красными волосами. - У меня два вопроса. Где вы украли ребенка и зачем покрасили ему волосы? -Во первых, никого мы не крали, во вторых, не красили. -Так я тебе и поверил, демон - Ну и не верь. Азик забирает маленькую девочку из переноски и садит к себе на колени. Достает бутылочку, даже не успевая поднести ее к ребеку, когда та открывает рот , обхватывает соску длинным языком и притягивает к себе. Только сейчас Григорий замечает малькие рожки под алыми прядями. Что за.... -Пути любви неисповедимы. Как то так. Даня раскладывает поджаренный хлеб по тарелкам и замечает: -Уже очень поздно, ещё немного и она опоздает. -Знаю я. Григорий, только попробуй начать смеяться, - и падший кричит почти на весь дом, -Григория! Ты сейчас  опаздаешь в школу,  а что я говорил о прогулах? Мимо них пролетает маленькая белая молния, оказывающаяся девочкой лет восьми. Она одновременно пытается надеть кофту, схватить завтрак со стола и собрать вырвиглазно розовый рюкзак. И все это балансируя на маленьком белом копытце, потому что второе поджимает к себе, удерживая незастегнутую юбку. -Тётя Варя сказала, что ты был не против, когда она прогуливала. Почему мне нельзя? -Потому что во первых тётя Варя была старше, а во вторых, не я её родитель. И вообще, в шпионы бы её не взяли. На автобус ты уже опоздала, кстати. -Ну и пофиг. Так долечу. -Только обувь не забудь, -девочка быстро бежит в прихожую, явно только что вспомнив об этой делали гардероба, - а то мне опять будут звонить из школы и спрашивать, почему у меня ребёнок в школе босиком. -Почему люди не придумали обувь для копыт,- сокрушается та, мотая из стороны в сторону светлыми кудряшками. -Потому же, почему и железные соски не придумали. Зря, вот почему. Григория вылазит в окно, распахивая крылья, и прыгает вниз. -После уроков сразу домой ,- Азик кричит, наполовину высунувшись из того же окна. -Дисциплины ноль, в кого она такая? Даня очень многозначительно смотрит на падшего, и оба смеются. -Каюсь, вся в меня. -А можно вопрос? -Григорий чувствует себя лишним в этой семейной идиллии,- зачем вам железная соска? И тогда ответом ему служит быстро расплывающееся белое пятно на одежде падшего. Первым делом тот закрывает малышке уши и покрывает всю ситуацию многоэтажным матом. Потом быстро вытирает детскую смесь салфетками, отставляя обезглавленную бутылку, и вступает в сражение с дочерью за то, что она успела откусить. С горем пополам демон отбирает внушительный кусок прозрачного силикона у малышки, и та недовольно клацает острыми зубами. -Восьмая за эту неделю. А сегодня среда! Оставшийся день проходит незаметно в разговорах о режущихся рогах и неквалифицированности школьного персонала в работе с инфернальными детьми. На прощание Азик шутит что Ветхий - его тёща, и выходя из дома странной парочки лишь на закате, Григорий думает, что больше он на Землю ни ногой. Хотя, может, стоит наоборот взять отпуск и пожить здесь? Уж больно счастливым выглядел его бывший напарник. Но лет через сто, не меньше. Ему ещё нужны его пальцы, которые младший отпрыск старательно пыталась откусить. Точно. Лет через сто. Или двести....