Разномастная

      Джиллиан до сих пор не могла забыть тот пристальный пожирающий взгляд. Она помнила, кому он принадлежал и каким он было: ледяным и всепроникающим. И от этого в душе в геометрической прогрессией росло беспокойство, обращаясь в леденящий страх. Глаза эти – осколки зимнего неба, настолько светлые, что казались почти прозрачными. Лицо с резкими, словно высеченными из камня чертами, застывшая маска непроницаемого холода, лишь изредка тронутая тенью недовольства или вспышкой жестокой ярости в разгар битвы.       Джиллиан украдкой наблюдала за этим мужчиной, пытаясь разглядеть хоть что-то знакомое в этом чужом, пугающем человеке. Как Ви, ее Ви, тихий, интеллигентный и отзывчивый на ее слова и ласки, мог быть частью этой ледяной глыбы?       Правда обрушилась на нее словно лавина, через несколько недель, после их последней совместной миссии. В пылу внезапно возникшей ссоры с Нико, оружейница неосторожно обронила имя Ви. Имя, которое все так бережно обходили молчанием с момента его исчезновения, словно боялись разбудить только затихшую боль Джиллиан.       – Джил, ну забудь его уже! Отпусти!       – Да ты же сама только что о нем вспомнила!       – Он не вернется, никогда! Пойми! Знаешь, почему?       – Почему, Нико, скажи?!       – Потому что он – человеческое воплощение папаши Неро, вот почему! Поняла?!       Сначала Джил просто не могла сообразить, о ком вообще речь.       А потом, словно удар молнии, в памяти всплыла первая встреча в агентстве с братом Данте. Высокий, неприступный, словно скала, возвышающаяся над бушующим морем. В его взгляде – ледяная пустыня, лишь изредка тронутая искрами пренебрежения. В каждом его слове, облеченном в подчеркнутую вежливость, сквозило едва уловимое, но оттого еще более болезненное презрение. И этот холод, эта отчужденность, пронзили девушку насквозь, оставив незаживающую рану в ее сердце.       – Ты серьезно?       – Более чем, подруга. Хочешь, сама у Неро спроси.       – Но почему… почему вы сразу мне ничего не сказали?       – Я хотела, клянусь, но… Неро запретил. Мы все видели, как тебя раздавила потеря Ви, и… думаю, он просто хотел оградить тебя от новой боли. От осознания того, что человек, к которому ты испытывала нежные чувства, по сути, приходится отцом твоему другу. Ему казалось, это было бы непосильным ударом для твоего израненного сердца.       В этом была горькая доля правды, и Джиллиан, с тяжелым сердцем, внутренне согласилась с подругой. Но… как они могли скрывать от нее эту страшную правду столько месяцев? Пока ее душа изнывала в агонии, разрываясь между надеждой и отчаянием, пока она жила в беспросветном кошмаре, представляя, что Ви погиб, предал ее, просто исчез, оставив после себя лишь зияющую пустоту, он… он преобразился.       Ви стал Вергилием. Вергилием, братом Данте, чье имя гремело легендой в мире охотников на демонов. Вергилием, чья холодность обжигала, чья неприступность пугала, чья опасность чувствовалась каждой клеткой тела. И этот новый Ви… он пугал ее до глубины души.       Теперь ее опалило внезапным осознанием: вот почему он так смотрел на нее, так реагировал на сборник стихов, который она неловко сжимала в его присутствии, вот откуда эти ускользающие цитаты из стихов… Но тут же мозг захлестнула обжигающая, навязчивая мысль: помнил ли он все то, что делал Ви? Точнее, все, что они делали с Ви…       Волна стыда до сих пор окатывала ее с головы до ног при одной только мысли об этом, румянцем позора вспыхивая на щеках всякий раз, когда кто-то произносил имя Вергилия. Но, глядя на его вечную невозмутимость, на этот лед, застывший на лице, Джиллиан цеплялась за слабую надежду: а вдруг пронесло? Вдруг воспоминания Ви не оставили на нем свой отпечаток?       Неосознанно избегая встреч лицом к лицу, она уклонялась от миссий с Нико и Неро. Давно уже освоив удаленный доступ ко всем необходимым ресурсам, она даже предполагала, что Нико безжалостно избавилась от всего ее немногочисленного хлама, оставшегося в фургоне передвижного агентства, возможно и вовсе отправив все на помойку.       Джиллиан Кэндис Портер не могла обмануть себя. Она бежала от отпрысков Спарды, как от огня. Лишь бы не увидеть в глазах старшего из близнецов ледяное безразличие, лишь бы не почувствовать себя жалкой дурой перед ним. В самой глубине души, словно ножом по сердцу, она чувствовала: он все знает.       Но недолго она смогла избегать общества друзей. Несколько месяцев спустя, когда буря эмоций поутихла, ей поступил звонок от Нико.       – Джил, стерва, ты что, решила навеки спрятаться от нас? Надеюсь, ты там не утонула в бутылке?       – Что за глупости, Нико, – с грустной усмешкой ответила Джиллиан. – Что случилось?       – Да тут… буквально пару часов назад демоны устроили нашествие и к чертям разворотили все твои провода. Теперь мы ничего не видим, сигналы не ловим. Без тебя как без рук, в общем.       Джиллиан мысленно прокляла всех и вся в этом мире. Она была готова поклясться, что Нико самолично вырвала эти проклятые провода, лишь бы выманить ее из добровольного заточения ее холостяцкой квартиры на окраине Ред-Грейва.       – Ладно, когда мне быть?       – А мы уже под твоими окнами, так что… просто спускайся.       Сбросив звонок с тяжелым вздохом, Джиллиан бросила взгляд на фургон передвижного агентства, припарковавшийся прямо под окнами ее крошечной квартирки. "Ну конечно," - подумала она, - "это все тщательно спланированная многоходовка от такой проныры как ты, Нико."       Схватив куртку с вешалки в тесной прихожей, Джиллиан, снова вздохнув, достала с дальней полки комода необходимые инструменты, закинула их в спортивную сумку и вышла навстречу неизвестности.

***

      Девчонка исчезла из его жизни, словно растворилась в тумане, и вот уже несколько месяцев от нее не было ни слуху, ни духу. Вергилий, к своему стыду и недоумению, не мог выбросить ее из головы, терзаясь вопросом – куда же она пропала? Неужели испугалась его? Или просто избегает?       "Типичный слабый человек," – с раздражением подумал он. "Еще одно доказательство того, что эти жалкие существа слабы не только телом, но и духом, раз позволяют эмоциям завладеть собой и породить этот необоснованный гнетущий страх."       – Добрый вечер, – услышал он знакомый голос слева от себя. Голос, который заставил его сердце едва болезненно сжаться.       Разномастная стояла рядом, явно удивленная его присутствием здесь. Вопреки своему желанию, он невольно начал ее рассматривать. Прошедшее время словно не пощадило ее, вновь внеся свои коррективы. Каштановые волосы отросли, но теперь были короче, едва касаясь ключиц, а кончики выкрашены в светлый, почти серебристый цвет. Черты веснушчатого лица заострились, а девичий стан казался еще более хрупким – она явно потеряла несколько килограмм.       Но глаза… глаза остались прежними – голубой и карий, в их глубине плескался легкий трепет и боязливое благоговение перед ним. В этих глазах он читал невысказанную боль и робкую надежду.       Он лишь сухо кивнул в ответ на ее приветствие, пряча за маской безразличия бурю неизвестных чувств, поднявшуюся в его душе.       – О, Джил, ты уже здесь! – Николетта, олицетворение вихря энергии, подлетела к Джиллиан, крепко обнимая ее. – Пока ты возишься с этими чертовыми кабелями, я мигом сбегаю за сигаретами. Демоны, чтоб им пусто было, разорвали все провода прямо на крыше, у твоей мини-спутниковой тарелки. Я ненадолго!       И, что-то еще тараторя в своей неугомонной манере, она упорхнула в сторону покосившегося магазинчика, силясь пробиться сквозь тусклый свет неоновой вывески.       Они остались вдвоем, если не считать Неро, который, зарывшись в недрах фургона, возился со своим мечом.       Тяжелая тень молчания опустилась на них. Если Вергилию, казалось, было все равно, то Джиллиан нервно сглотнула, мучительно закусив нижнюю губу. В памяти мужчины всплыло, как эта самая губа трепетала под нежными поцелуями Ви, полными осторожной страсти.       Глубокий, дрожащий вдох, и сумка, которую Джиллиан держала, с приглушенным стуком упала на серый асфальт.       – Ладно, поищу стремянку, – прошептала она, скорее себе, чем ему, и уже было потянулась к двери фургона.       – Ее тут нет, Джил, – донесся голос Неро из темного чрева машины.       – Черт, – выдохнула она с досадой, скребя ногтем по шершавой коже ладони.       Вергилий, повинуясь неведомому импульсу, приблизился к фургону и тяжело прислонился к нему спиной, словно ища опору.       – Иди сюда. Я подсажу.       Он смотрел на нее в упор, жадно ловя каждое мимолетное изменение на лице Джиллиан. Замешательство сменилось легкой тенью испуга и неожиданности, а затем, словно рассвет, – робким, едва уловимым смущением.       Легкая усмешка тронула его губы, когда он видел, как смущение окрашивает ее лицо. В ее глазах плескалось сомнение, но она, собравшись с духом, делала шаг навстречу. В его нос ударил нежный аромат мандарина и магнолии – словно тихий шепот ее души, но на самом деле – лишь парфюма, которым она пользовалась.       Он бережно подсадил ее на крышу, чувствуя, как невесома она в его руках. Пока Джиллиан карабкалась, задевая своим бедром его щеку, в голове вновь зароились фантомные воспоминания о том, как к этому же, но уже обнаженному бедру Ви проводил своими губами в благоговейном поцелуе.       Вергилия охватило легкое раздражение. Эти порочные мысли, словно грязные паразиты, терзали его разум.       Пока она, сидя на коленях, возилась с проводами, его взгляд невольно скользнул по ее ягодицам, обтянутым черной тканью джинсов. И вновь он был захлестнут волной вопросов: что Ви находил в этом? Как он мог вожделеть это хрупкое, худое тело? Неужели он действительно чувствовал к ней что-то? Почему именно она?       – Вергилий, подайте, пожалуйста, мои инструменты? – робкий голос Джиллиан вырвал его из плена воспоминаний. – Я оставила их внизу.       Он заметил сумку, из которой торчали провода и инструменты, и без каких-либо слов передал ее девушке.       – Спасибо.       Он остался рядом, чувствуя необъяснимую потребность быть нужным. Вскоре мужчина услышал неуклюжие попытки девчонки слезть с крыши. Повернувшись, он увидел, что Джиллиан собирается спрыгнуть на землю.       – Что ты делаешь?       – Пытаюсь слезть.       – Я здесь для чего стою? – он протянул к ней руки. – Хватайся.       В ее глазах мелькнуло сомнение, но в следующее мгновение она, словно обессилев, упала в его руки.       Вергилий инстинктивно обхватил ее тонкую талию, прижимая к себе. Его ладони скользнули по ее спине, ощущая остроту лопаток и влажную от волнения кожу. И вновь перед глазами возник образ Ви, его руки, блуждающие по этой же спине, но уже обнаженной, беззащитной, зарывающиеся в растрепанные каштановые волосы.       К своему ужасу Вергилий почувствовал нестерпимое желание повторить это.       На веснушчатом лице девушки вспыхнул нежный румянец, ярким контрастом выделяясь на фоне ее разноцветных глаз.       Его объятия стали непроизвольно крепче, словно он боялся, что она исчезнет, растворится в воздухе, оставив его наедине с преследующими призраками воспоминаний Ви. В этот момент, когда ее тело так близко прижалось к нему, Вергилий ощутил не только нарастающее желание, но и острую, необъяснимую боль. Боль от сомнений, боль от осознания того, что он, возможно, никогда не сможет вырваться из плена этих навязчивых воспоминаний. И что никогда не сможет их забыть.       Ведь Ви постиг того, чего никогда не сможет постичь Вергилий – взаимности в любовных чувствах.       Девчонке нравился слабый, жалкий, слабый и разваливающийся на части Ви, а не он.       Мужчина отпустил Джиллиан, словно обжегшись. Девчонка отступила на шаг, даже не ища его взгляд. Но в последний момент, прежде чем отвести взгляд, Вергилий заметил в разномастных глазах замешательство, легкое недоумение вперемешку со смущением.       Он отвернулся, пытаясь скрыть смятение, бушующее яростным пламенем внутри.       – Спасибо за помощь, Вергилий.       Ее голос разорвал стоявшую между ними тишину, заставив его вновь повернуться к девице.       Ее лицо озарила мягкая легкая благодарная улыбка. Та самая, которой она одаривала Ви. Которую любит Ви. Может… полюбит и он?       Он лишь глубоко вздохнул и кивнул в ответ.