Всё хорошо, Марго

«Нева, великолепный вид. Иди по головам, иди через гранит, Переступи черту, впервые за сто лет, Взгляни на красоту, взгляни на этот свет, Шагая в темноту.» Сплин «Скажи»

Через пару лет Марго закончила школу, закончила почти с одними пятёрками — не то чтобы она очень старалась, просто учиться ей было несложно. Поступать она мечтала в Питер, потому что… Как бы это ни было глупо, потому что это Сашин родной и любимый город. А ещё потому что она искренне любила этот город, любила так, что каждый раз, уезжая, ей казалось, что она оставляет какую-то важную частичку себя. Поступать Марго решила на журфак, вовсе не потому, что она пылала такой уж любовью к этой профессии, просто ей казалось, что это то, что у неё получится. И когда учителя и родители стали настойчиво требовать определиться с профессией, Маргарита решила, что это не такой уж и плохой вариант. Ещё в младших классах она записывала себе в тетрадь какие-то небольшие диалоги, услышанные где-то фразы, небольшие наброски, потом научилась складывать эти строки в небольшие рассказы. Те, кому она их показывала, хвалили, и Марго сама понимала, что со словами обращаться она умеет, и зарабатывать написанием текстов — почему нет? Например, она вполне могла бы писать о музыке. Во всяком случае, у неё в голове крутились картинки, как она берёт интервью у Саши Васильева, а он никак не может забыть молодую красивую журналистку, а потом… Родители сначала боялись отпускать её одну так далеко в большой город, но потом, после того, как Марго применила все свои дипломатические способности, сказали, что рассчитывают на её благоразумие. «Я бы не рассчитывала», — усмехнулась на это она. После бессонных ночей и подготовки к экзаменам, к которым она отнеслась серьёзно, как никогда, Маргарита с облегчением узнала, что поступила. И вот теперь она не спеша шла по улицам Питера, наслаждаясь пусть холодным и пасмурным, но последним днём лета. Она шла без зонта, подставляя лицо мелкому дождику, несмотря на то, что платье промокло насквозь. В наушниках играл «Невский проспект», и ей казалось, что всё в этом городе дышит его музыкой, всё-всё напоминает о нём. «Интересно, а осталось ещё в этом мире что-то, что тебе о нём не напоминает, а, Марго?» — ехидно спросила она саму себя. Маргарита думала о Саше днями и ночами, представляла, что бы он мог делать сейчас, там, в своей жизни, где ей никогда не будет места, засыпала и просыпалась с его именем на губах, мечтала… И словно растворялась в этих чувствах, в несбыточных мечтах и горьких слезах. И кажется, что без него жизнь потеряла бы и радость, и очарование, и всяких смысл. Стала бы словно чёрно-белое кино. Будто и не было у неё в жизни ничего, ни друзей, ни хобби. Но ведь было же, было и есть, так почему всё вдруг стало в одночасье таким неважным? Как так случилось, что её жизнь замкнулась на одном-единственном человеке? И вот сейчас, когда семья, друзья и вся её привычная жизнь остались в старом городе, Марго особенно остро это ощущала. Вот это чувство, задумчивое и немного печальное, когда хочется много думать и слушать хорошую музыку… Курить в окошко, писать стихи… И любить, и думать, думать о нём одном… — Когда ты всюду один — это сплин, — пропела строчку из песни, зазвучавшую как всегда так вовремя и так созвучно её мыслям. Глубоко погрузившись в свои мысли, Маргарита и не заметила, как в неё врезался какой-то парень и сбил с ног. — Ой, простите, ради бога, — смутился он и подал ей руку. Марго подняла голову и столкнулась с тёплым взглядом карих глаз. Она поднялась, схватившись за его руку, и с улыбкой сказала: — Всё в порядке, не беспокойтесь. Она хотела было уже уйти, но что-то заставило остановиться, помедлить секунду. — А может, вы зайдёте ко мне высушить одежду и на чай? — всё так смущённо предложил он. Маргарита решительно подавила первое желание вежливо отказаться и уйти, чтобы вновь погрузиться в музыку в наушниках и бесконечные мысли по кругу. «Давай-давай, Марго, прекрасный шанс вылезать из скорлупы», —твёрдо сказала она себе. — Окей. Меня Марго зовут. И, кстати, давай на ты, что так официально-то? — она не понимала, почему на губах всё играла улыбка. — Давай, конечно. Я Илья. Он раскрыл над её головой зонт. — Не надо, — с улыбкой покачала головой она. — Люблю дождь. И вот такую погоду тоже люблю, знаешь. Когда на душе немного печально, и хочется думать обо всём на свете… Маргарита сама не поняла, как у неё вырвалось это откровение, и меньше всего ожидала, что Илья поднимет взгляд на пасмурное, затянутое тяжёлыми тучами задумчиво поговорит: — Да, я тоже, — и с усмешкой добавит. — Коренной петербуржец, как-никак. Она не помнила, о чём они говорили, кажется, болтали обо всём на свете, громко смеялись над всякой ерундой, заставляя прохожих обходить их за несколько метров. Вдруг подул ветер, дождь забарабанил с удвоенной силой. — Побежали! — азартно крикнула Марго. Когда они стояли в подъезде, со смехом пытаясь отдышаться, Илья посмотрел на Марго, раскрасневшуюся, с озорной улыбкой вытирающую со лба пот и капли дождя, и сказал: — Ты такая красивая. Марго почувствовала, как к щекам приливает жар, но вида не подала, кокетливо улыбнулась, откинув с лица мокрую прядь волос: — А ты только сейчас это заметил? Дома у Ильи Маргарита наскоро почистила платье и куртку, а потом они долго сидели на кухне, пили душистый травяной чай и разговаривали. Марго увидела гитару, тут же оживилась: — О, ты умеешь играть? — Да нет, это брата моего. А мне вообще медведь на ухо наступил. Здоровущий такой был медведь, наверное, — усмехнулся Илья. — Не верю, — решительно заявила она. — Хочешь, научу? — Нет-нет, давай не сейчас хотя бы. Давай ты просто мне что-нибудь сыграешь, — он снял гитару со стены и протянул Марго. Маргарита кивнула, провела пальцами по струнам, задумалась на секунду и запела первое, что пришло на ум: — Никому не доверяй наших самых страшных тайн, никому не говори, как мы умрём… Она пела, чуть склонив набок голову, прикрыв глаза, пела, как всегда, будто бы не замечая никого и ничего вокруг. — Мы лежим на облаках, а внизу бежит река, нам вернули наши пули все сполна… — Знаешь, мне так нравится смотреть, как ты играешь, — тихо, будто про себя сказал Илья, когда Маргарита закончила. — Ты душу вкладываешь в эту песню. — Спасибо, — ответила она. «Моя душа принадлежит ему. Моя душа, моё сердце и вся моя жизнь…» — Марго, а ты веришь в судьбу? — помолчав, спросил он. — В то, что всё в этом мире происходит не просто так. Вот, например, мы с тобой сегодня встретились не просто так, а потому что вселенной так надо. — Не знаю, — пожала плечами она. — Не думала. Может быть, и верю. — Знаешь, Марго, ты просто невероятная, ты такой интересный и необычный человек, — сказал он ей, когда они стояли в дверях, прощаясь. — Обычно это не комплимент, — засмеялась Маргарита, — но мне очень приятно. И могу то же самое сказать про тебя. Короче, встретились двое самых чокнутых на свете людей. — Здорово же, — пожал плечами Илья. — И, Марго… я надеюсь, это не последняя наша встреча? — Ни в коем случае. А вечером Маргарита сидела и думала о Саше, представляла, как бы легко и невесомо, едва дыша, накрыла бы Сашины губы своими, такие наверняка тёплые и мягкие. Как бы осторожно провела ладонью по его волосам, замирая от щемящей нежности — ей всегда так хотелось это сделать. Держала бы его за руку, целовала грубые от гитары пальцы. Сидела бы рядом, положив голову ему на плечо, и они разговаривали бы обо всём на свете, и своей неземной улыбкой он улыбался бы ей, и пел для неё одной… От картин, возникающих перед глазами, по спине бежали мурашки, и становилось так сладко, так тепло и уютно, словно она укуталась в плед и пила горячий чай. Только не думать, не думать о том, как бесконечно далеки от реальности её мечты… Гнать прочь эту щемящую грусть… Ну хотя бы сейчас… Марго закусила губу, металлический привкус крови во рту отрезвлял, напоминал, что сейчас она сидит одна в пустой квартире, сгорбившись, обняв себя руками, и мечтает… Мечтает о человеке, который даже не догадывается о её существовании! «Ты идиотка, Марго», — прошептала она, вытирая тыльной стороной ладони выступившие слёзы. Как, ну вот как человек, которого ты совсем не знаешь, может быть роднее и ближе всех на свете? Маргарита вышла на балкон, закурила, задумчиво глядя на ночной город в открытое окно. Представила, слишком ярко, слишком явственно, как Саша подошёл бы к ней, обнял бы со спины и прошептал: «Всё хорошо, Марго, всё хорошо…». — Всё хорошо… — слабо проговорила она. Она стоит и плачет на балконе, а Саша Васильев пишет прекрасные стихи, поёт потрясающие песни и не знает о её существовании. И всё, чёрт побери, правильно. «Мне хватит, — подумала Марго. — Хватит и того, что я могу восхищаться его творчеством, любить и одного только желать — чтобы у него в жизни всё было хорошо». Маргарита стояла, облокотившись на подоконник, курила, по щекам текли слёзы, а сердце грела любовь. Её любовь — бессонные ночи пополам со слезами и ядовитым сигаретным дымом. Её любовь — мечты, от которых бросает в сладкую дрожь, и по позвоночнику бегут мурашки. Её любовь — тепло и нежность, которую так хочется выплеснуть, высказать, выразить, которой так тесно в её сердце. Её любовь — чёртово сумасшествие, но разве её это остановит?