Всё хорошо, Марго

«Здесь самое время остановить ход времён»

Сплин, «Беги, моя жизнь»

Маргарита с Васильевым и её маленькой дочкой собрались на пикник — Саша предложил куда-нибудь выбраться, а Марго, конечно, с радостью согласилась. Так что теперь Марго раскладывала продукты на скатерти, расстеленной на траве, восьмилетняя Сашка убежала играть на детскую площадку, потом вернулась. — Покачайте меня на качельках, — проговорила девочка, запыхавшись от быстрого бега. — Саш, волшебное слово, — напомнила ей мама. — Да и разве ты сама не умеешь? — Пожалуйста, — протянула она, склонив голову набок и глядя на них умильным взглядом. — Ладно-ладно, юная манипуляторша, иду, — усмехнулась Марго. — Нет, вы, — дёрнула она Васильева за рукав. — Пожалуйста. — Давай, — улыбнулся он. — Только сильно, — просияла Саша, несясь к качелям. — Ну хорошо, только чур не кричать, — со смехом ответил он. «Лови свой чёрно-белый кайф. Держись, подруга», — напевала Марго, с улыбкой наблюдая за двумя самими близкими в её жизни людьми. Вот мелкая что-то вдохновенно рассказывает Саше, а он смеётся, так открыто и искренне. — А когда я вырасту, я буду музыкантом. Буду такой же известной, как вы. А мне никто не верит, а вот мама говорит, что у меня всё получится, — взахлёб рассказывала Саша. — Конечно, получится, Санька, я даже не сомневаюсь. — А мне мама свою гитару не даёт, говорит, я маленькая ещё, — пожаловалась она. — Ну ещё бы, — усмехнулся Саша, зная, как бережно и трепетно Марго относится к инструменту. Тут Саша спрыгнула с качелей, даже не подумав затормозить, бросила: «Всё, я накачалась» и снова куда-то убежала. Васильев мимоходом потрепал её по тёмной лохматой макушке. — Надеюсь, она не слишком тебя утомила, — неловко улыбнулась Марго. — Ну что ты, она просто чудесный ребёнок. Марго сидела на траве под деревом, Саша опустился рядом. Она с улыбкой положила голову ему на плечо, взяла за руку, переплетя пальцы — в конце концов, она знают друга друга столько лет, что могут себе позволить подобное без всякого смущения или неверно истолкованных намёков. — Хоть где-то можно не бояться назойливых журналистов, которые любят раздувать сенсации из ничего, да? Кстати, ты знаешь, что Сашу называют твоей внебрачной дочерью? — Теперь знаю, — пожал плечами он. — Забей. Даже не думай об этом, вот серьёзно. Жёлтые газетёнки всегда найдут, что написать, как бы мы себя ни вели. — Не, ну если тебя не парит, так меня тем более, — расслабленно улыбнулась Маргарита. — Привет тебе от всех наших, кстати. — Что, и от твоей жены тоже? — Да успокойся, Марго, она уже давно не ревнует. Видимо, поняла, что ты ангел, спустившийся на грешную землю, и на такое неспособна. Да и… она ведь знает, что я её люблю. — Рада слышать. Мне бы очень не хотелось, чтобы вы ссорились… из-за меня, — тихо ответила она. — О, а помнишь Лилю, подругу мою? — Забудешь её, — усмехнулся Саша. — А что? — Замуж она недавно вышла. — Ого, поздравляю. И кто этот несчастный? — Да парень мой бывший, ну это ты тоже, думаю, помнишь. До последнего от меня всё скрывали, боялись моей реакции, забавно даже. А я за них очень рада. Наши отношения были ошибкой, и я рада, что они счастливы. Наконец-то я могу не чувствовать себя виноватой. Я вообще столько глупостей в юности натворила или… чуть не натворила, — задумчиво говорила Марго. — А без твоих глупостей не было вот этого солнышка, — кивнул Васильев на беззаботно смеющуюся Сашу. — Да, если б не она… А ещё мы были такими молодыми, беззаботными и счастливыми. Потом Марго, смутившись, тихо добавила: — Прости… Прости, что гружу личным. — Не грузишь, а рассказываешь. И мне интересно. А ещё приятно, что ты мне доверяешь, — с улыбкой ответил Васильев, легонько сжав её руку. — В конце концов, у каждого должен быть человек, с которым можно поделиться чем угодно, правда же? Помолчав немного, он спросил: — Слушай, ты прости моё любопытство, но а ты-то там себе кого-нибудь не нашла? — Нет. Я с этим пока не тороплюсь — не хочу повторять ошибок прошлого. А там — кто знает? Маргарита щурилась от яркого солнца, держала Сашу за руку, и пусть они дружат уже почти десять лет, в такие моменты она не могла думать о том, как же ей, чёрт возьми, повезло. Она сказала вслух, горячо и искренне, сама от себя этого не ожидая: — Как же мне с тобой повезло, Саш… А я… Вот почему вообще со мной общаешься? — Потому что ты замечательный друг, Марго. Тебе нужны какие-нибудь ещё причины? Мне, может, тоже с тобой повезло… Эй, ну вот чего ты опять ревёшь? — Не притворяйся, что не понимаешь, — усмехнулась она. — Скромный ты наш. Эх, Саш… До сих пор поверить не могу… Как будто мне всё это снится… — И ты понимаешь, тебе это снится, — с улыбкой пропел Васильев. Они сидели рядом, так близко, вокруг шумели деревья, с детской площадки доносились смех и крики, Саша с тёплой улыбкой рассказывал о своей семье, о сыне, говорил, что надо непременно его познакомить с Сашкой, как подрастёт, и всё было хорошо, и всё правильно. Так, как и должно быть. *** Маргарита приоткрыла дверь в дочкину комнату, та даже не заметила этого, она сидела на кровати, качая головой в такт какой-то музыке в наушниках. Марго с какой-то щемящей нежностью посмотрела на темноволосую худенькую девчонку с короткой стрижкой и пронзительным взглядом светло-голубых глаз. Окинула взглядом ужасный бардак в комнате, плакаты разных рок-групп на стенах, гитару, лежащую на столе посреди этого беспорядка. «Так похожа на меня. И такая… такая совсем взрослая…» — С днём рождения, Сашка, — улыбнулась она, кладя перед ней билет. — Сплин? Сегодня? Мам, это же просто… — прошептала девушка, рассмеялась и бросилась ей на шею. — Ты знаешь, что ты самая лучшая? — Всё для тебя, Саш, — ответила ей тем же счастливым смехом Маргарита. — Собирайся. На концерте они стояли в первом ряду, и Сашины глаза блестели таким неподдельным восторгом и восхищением, что уже от одного этого Маргарита была на седьмом небе от счастья. А она смотрела на Васильева, седого и с бородой, и видела того мальчишку с растрёпанными тёмными волосами и взглядом, сводящим её с ума. Смотрела — и ей казалось, что ничего не изменилось. Но на самом деле изменилось всё. Вдруг Марго услышала песню, которая до сих пор заставляла трепетать от нахлынувших воспоминаний, чувств, что казались давно забытыми. — Все хорошо, Шато Марго, все хорошо… — Про тебя песня? — с лукавой улыбкой спросила Саша, толкнув её локтем в бок. — Да, — просто кивнула Маргарита. Она понимала теперь, по прошествии многих лет, что песня — о ней и для неё. И сейчас, вот сейчас Саша поёт её для неё. Марго, прикрыв глаза, пела, словно сливаясь с этими звуками, словно растворяясь в этих словах, и в голове пронеслась мысль — вот оно, то счастье, которое она так искала, та безумно влюблённая девочка с нездоровым блеском в глазах. И пусть мечталось совсем о другом… — А ты любила его, мам? — вновь спросила она, теперь уже серьёзно. — Любила и буду любить всю жизнь, — честно ответила она дочери. Маргарита смотрела на Сашу, пытаясь отыскать в сердце отголоски тех сумасшедших чувств, и понимала, что всё это осталось в прошлом. Смотрела, и сердце переполняли тепло и нежность и огромное, просто безграничное счастье. — Ну что, с днём рождения, Саш, — после концерта в гримёрке поздравлял её Васильев. — Какая же ты большая стала, поверить не могу, — Саша раскрыл объятия, девушка подошла к нему и вдруг расплакалась, уткнувшись ему в плечо. — Ну это у вас, кажется, семейное, — усмехнулся он. — Спасибо… Я ведь выросла на ваших песнях. Ну вы же знаете, — несмело улыбнулась Саша. — Знаю. С днём рождения, Санька, — Васильев похлопал её по спине. — Будь счастлива. И пусть у тебя всё в жизни сложится так хорошо, как только можно. И чтоб все самые смелые мечты сбылись, да, Саш? — Так и будет, не сомневайтесь. Потом Саша взглянула на Васильева, улыбнулась, сказала, чуть смущаясь, с гордостью и таким непосредственным желанием похвастаться: — А я тут кое-что написала, посмотрите? — Конечно, Саш. Стихи? — Ага. И музыку тоже скоро напишу, — сияя, ответила она и продолжила взахлёб рассказывать. — Мы с ребятами группу хотим создать, нас пока трое, и у нас есть гитарист, ну и я, вот. Как раз недавно собиралась порепетировать. Представляете? Я так рада, что… Блин, это такой кайф — играть с людьми, которым нравится то, что ты делаешь! — Представляю, — усмехнулся Саша. — Эх, где мои шестнадцать… Ну дерзайте, будущее русского рока. *** Огромный зал, полный народа, крики толпы и красивая хрупкая девушка на сцене. У Маргариты замирало сердце от счастья и гордости за дочь. Она смотрела на неё, такую взрослую, такую талантливую, и в голове почему-то проносилась вся её жизнь, юность, прожитая под «Гранатовый альбом» в наушниках. Вспоминалась любовь всей её жизни, отчаянная, горькая и неправильная. Любовь к человеку, который сейчас стоял рядом, держал её за руку и со смехом подсовывал носовой платочек. Её всегда тянуло к нему, словно она была с ним связана какой-то тонкой невидимой нитью, которую не разорвать. И эта влюблённость… Это ведь совсем не главное, просто Саша казался ей таким родным, она безмерно им восхищалась, любила те же фильмы, книги и стихи, что и он, слушала ту же музыку. Её так тянуло к нему все эти годы… Может быть, для того, чтобы эта совсем уже взрослая девочка могла жить и петь? Чтобы после концерта первым делом побежала за кулисы, дрожа от переполняемых эмоций, обняла Сашу, прошептала: «Спасибо вам», растрёпанная, взволнованная, такая похожая на неё когда-то и такая… такая совсем другая… Её гордость и радость… Её дочь… Может быть, всё это было для того, что её песни тоже кому-то очень нужны… — Ты вообще веришь в это? — прошептала Маргарита, стирая катящуюся по щеке слезинку. — Верю, — кивнул Васильев. — Она талант, я всегда тебе это говорил. — Знаю, но… А ведь без тебя вот этого бы не было, представляешь, Саш? —Да всё было бы. Она бы справилась и без всякой помощи, справилась бы, даже если бы весь мир был против неё. Вдруг девушка сбилась, перепутала текст, нашла глазами Васильева, тот показал ей большой палец, одними губами прошептал: «Ты умница». Саша тряхнула головой и, послав зрителям обаятельную улыбку, запела дальше. — А закончить концерт я бы хотела, неожиданно, не своей песней. Вне всякого плейлиста, просто, знаете, захотелось поблагодарить одного прекрасного музыканта и невероятного человека, — объявила Саша. — Здравствуй, мой город, знакомый до слёз… — начала она, ничуть не сомневаясь, что песню узнают и подхватят с первых слов. — Да уж, необычно, подпевать собственной песне, — усмехнулся Васильев. — Кажется, сейчас платочек для слёз не мне понадобится, — подколола его Марго. — Мы так похожи… Смотрим друг другу в глаза, и мороз по коже… — чуть дрожащим голосом пела она, а на глазах блестели слёзы, которые молодая исполнительница и не думала скрывать. — Смотрим друг другу в глаза, и по коже мороз… — Всё не серьёзно и всё не всерьёз. Линия жизни становится строже… — подпевала Маргарита дочери. — Мы все так похожи…