Когда растает Антарктида

Закатное солнце окрасило небо красками всех оттенков багрянца. То был обычный декабрьский вечер, ни вам грома и молнии, ни разбушевавшейся стихии, ни даже всемирного потопа или вселенского кошмара всех студентов — отключения электричества вместе со школьным вайфаем. Все знали, что, учитывая удаленность Невермора, мобильный интернет, если умудриться его здесь поймать, едва ли выдавал Е. И это еще в моменты, когда он очень, очень старался. Впрочем, это не важно. В тот вечер ничего из этого не происходило и в помине. Более того, ничего из этого в тот вечер даже и не предвиделось. В Офелии-холл было тихо и спокойно, вечеринок никто не устраивал, никакие ведьмы не играли на главной башне общежития свои виолончельные соло. Разве что из некоторых комнат были слышны негромкие женские голоса, а ближе к ночи то тут, то там стали с громким хлопком закрываться двери и послышался стремительный топот ног, вниз по лестнице и дальше — на улицу — это оборотни в преддверии полнолуния сбивались в стаи и бежали из Невермора прочь. В такие дни их тянуло на природу, в лес, вдохнуть свежий воздух и почувствовать шелест сухой листвы, сначала — под ногами, а затем и под лапами. — Аякс, подожди, у меня телефон звонит. Энид неохотно отстранилась, в последний раз поцеловав парня в губы, и принялась судорожно рыться среди горы подушек в поисках надрывавшегося сотового. Склизкое предчувствие какой-то неотвратимой беды возникло из ниоткуда и ледяными пальцами сжало ее солнечное сплетение. На миг разноцветная комната закружилась перед ее глазами, все вокруг поплыло, заплясало. Синклер подумала, что ее сейчас стошнит, но тут телефон нашелся: — Алло? — пробормотала в трубку, даже не посмотрев, на чей звонок она, собственно, вообще сейчас отвечала. Зазвучавший на том конце провода испуганный голос Оттингера подтвердил ее наихудшие опасения. Мечты о спокойном и романтичном вечере занялись синим пламенем и за секунду сгорели дотла. Синклер сглотнула. В ответ на тираду Юджина в несвойственной для себя манере задала лишь один-единственный вопрос: — Кто? — Торнхилл. Она же Лорел Гейтс. Аякс, выслушав пересказ их с Юджином недолгого диалога, шумно вздохнул и почесал затылок. Энид понадеялась было, что он ее ободрит и поддержит, но парень, по всей видимости, решил, наоборот, добить ее окончательно: — Пойдем, — поднявшись с кровати, он протянул ей руку, — Прежде чем ты умчишься спасать свою подругу, я должен тебе кое о чем рассказать. — О чем? — она встала и подобрала Вещь, отчаянно цеплявшегося за ткань ее вязаного кардигана. В голубых глазах девушки читалась уверенность вперемешку с обреченностью, — Удиви меня, чего еще я не знаю? О чем ты собрался мне рассказать? — О «Беладонне», — Аякс кивнул ей на дверь, — Идем. Время не ждет. Нам нельзя терять ни минуты. Конечно же она пошла. Конечно же. Волки ведь существа преданные.

***

Боль. Пульсирующая боль в затылке и плавающие перед глазами пятна — вот что первое почувствовала и что первым увидела Уэнсдей, стоило ей вернуться из небытия в суровую реальность Невермора. Попытке пошевелиться увенчаться успехом было не суждено. Ее руки, зафиксированные наручниками высоко над ее головой, уже успели затечь и онеметь. Наскоро связанными веревкой ногами подвигать тоже не удавалось. По крайней мере на ней не было ни кляпа, ни повязки на глазах — это позволяло хотя бы осмотреться и, если это понадобится, закричать и позвать на помощь. В обстоятельствах, в которых сейчас находилась Аддамс, буквально все намекало ей на то, что пренебрегать такой возможностью было, мягко говоря, не слишком разумно. — Положи книгу сюда, нет, это не трогай… — Я зажгу еще свечей, а что мы будем делать с… — Тихо, наша гостья, кажется, начинает приходить в себя, а я… Звук голосов Лорел и Тайлера долетали до нее, будто бы пробиваясь сквозь толщу воды. Была ли тому виной адская головная боль или они намеренно разговаривали именно так — Уэнсдей не знала. Ее мозг судорожно пытался соображать, зато глаза, картинка в которых наконец-то сфокусировалась и окончательно перестала двоиться, идентифицировали место ее заточения меньше чем за одну секунду. Слишком уж часто за последние пару месяцев судьба приводила ее в эту загадочную гробницу. Слишком часто — и при слишком уж неоднозначных обстоятельствах. Вон в том углу в ту ночь сидел Вещь с черным праздничным колпаком на кисти. А оттуда, прямо из-за саркофага, вышел тогда Ксавьер. — О чем задумалась? — ностальгические воспоминания стерлись, как только перед ней возник Галпин. Нахально ухмыляющийся, он встряхнул ее, схватив за запястья, и болезненный стон несдержанно сорвался с ее губ, — На этот раз даже ударить не можешь, да? Бедняжка ты наша. А ведь, наверное, так бы хотелось… Его телефон издал пронзительный щелчок и парень злобно посмотрел на не вовремя засветившийся дисплей. Когда он дочитал так «некстати» отвлекшее его сообщение, недовольства на его лице словно и не было вовсе. Недобрая ухмылка стала только шире, превратилась практически в оскал: — Отец написал, — Галпин приблизился к ней, выдохнул буквально в ее губы, — Сегодня ночью он увозит из тюрьмы твоего драгоценного художничка. Он улыбнулся. Она плюнула ему в лицо. Тишину склепа разрезал оглушительный свист пощечины. — Тайлер, какого… — появившаяся за его спиной Лорел недовольно поморщилась и аккуратно отпихнула парня в сторону, — Уэнсдей, дорогая, как ты себя чувствуешь? Гейтс, несомненно, удивилась бы, если бы в ответ получила что-то кроме молчания. Кивнув собственным мыслям, она аккуратно погладила Аддамс по щеке тыльной стороной ладони: — Скоро придет время начинать, ждать осталось совсем недолго. Черные глаза ведьмы обожгли ее, как может обжечь только ледяная вода из высокогорного озера. Лорел на это лишь устало усмехнулась. — Все готово, — подсказал ей Галпин. — А время? — Уже можно начинать. Дедуктивные способности Уэнсдей не подвели ее и на этот раз тоже. Ей хватило того, что она увидела — гробницу Крэгстоуна, старинную книгу, в определенном порядке расставленные по полу свечи… Она догадалась обо всем еще до того, как Лорел Гейтс озвучила вслух ее самые худшие предположения. Но фатальные слова, даже несмотря на все это, все равно ударили ее обухом по голове, каждое из них — как толстенный гвоздь, забиваемый в ее собственный гроб с каждой секундой все глубже и глубже. Ты ключ, Уэнсдей Аддамс. Ты — потомок Гуди — и сегодня ты поможешь мне воскресить Джозефа Крэгстоуна. — Подай мне Книгу Теней. Зазвучала неразборчивая речь на латыни. Ворвавшийся в склеп порыв ветра задул два ряда свечей, обдав всех присутствующих морозным дыханием, предвещавшим начало катастрофы. А потом произошла и она сама. — С возвращением, — торжественно поцеловав кисть восставшего из мертвых пилигрима, Лорел отступила, с трудом поборов желание рухнуть перед ним на колени. — Ты… — крючковатый желто-зеленый палец указал на Уэнсдей, — Я узнаю тебя. Гуди Аддамс! Ты снова здесь, рядом со мной! — Я остановлю тебя, — ее голос задрожал, но, эхом отразившись от стен склепа, все равно прозвучал громко, — Я не позволю тебе их убить. Я не… — Молчать! Он подошел к ней стремительно, и еще стремительнее был его удар. Изогнутым ножом — прямиком под ребра. С хирургической точностью, если бы Аддамс не дрожала от холода, лезвие наверняка бы пронзило ее сердце. Крэгстоун на нее, впрочем, даже не посмотрел. Его явно не интересовало, куда именно он попал своим ножом. Пилигрим взглядом подозвал к себе Лорел и, уже почти выйдя наружу, надменно бросил через плечо: — На этот раз ты мне не помешаешь. На этот раз я истреблю их всех до последнего, а потом вернусь за тобой. Он тряхнул головой и Тайлер подскочил с места, бросившись за ним, как послушный щенок за хозяином. Уэнсдей моргнула, попытавшись дышать ровнее, но подкатывающая к горлу тошнота мешала ей думать связно. Перед глазами с каждой секундой все больше и больше темнело. — Не время сдаваться, — голос, больше похожий на шелест, по началу показался ей слуховой галлюцинацией, — Очнись, Уэнсдей. Ты нужна им. Ты должна встать и сражаться. С трудом разлепив веки, Аддамс из последних сил пошевелила губами: — Гуди? — черные глаза смотрели в такие же, только в обрамлении белоснежных ресниц, — Ты поможешь мне, Гуди? Белокурая ведьма улыбнулась, едва заметно подняв уголок губ. — Алло? — В Неверморе что-то происходит. — Отправьте туда патрульных. — У всех машин в участке проколоты шины. Чертыхнувшись, Галпин вывернул руль на сто восемьдесят градусов и направил машину обратно — в Джерико, в треклятый Невермор, чтобы там не происходило. Мелькающие за окном автомобиля огни ярким пламенем отразились в глазах Торпа. С мыслью о нем, Уэнсдей в ту же самую секунду одним резким движением вытащила из себя нож. — Ты должна ему отомстить. Отомстить за всех нас и защитить изгоев. Гуди, кажется, говорила что-то еще, но Аддамс этого не запомнила. Оглушающая до потери сознания боль притупилась, стоило древней ведьме коснуться ее раны на животе. Прикосновение призрачной ладони обожгло ее, но вместе с тем — как будто бы наполнило Силой, энергией, вернуло ей решимость и жажду мести. Вернуло Уэнсдей саму себя. Она выбежала из склепа, гонимая ненавистью. Рванула в сторону школы, предчувствуя, что зарисованное на бумаге видение матери Роуэна вот-вот получит свое воплощение в жизнь. Все ведь сходилось — тот же самый двор, тот же самый пилигрим, та же самая девчонка с косичками. Вот только… — Неужели ты думала, что все будет настолько просто? Он возник перед ней, буквально материализовавшись из воздуха. Уэнсдей хотела бы сказать, что к его появлениям она уже, в целом, практически привыкла, вот только на этот раз Галпин все-таки решил не ограничиваться одними лишь пустыми разговорами. Огромные глаза. За несколько секунд выросшие когти. Клыки и ужасающего вида антропоморфная фигура. Перед ней наконец-то был хайд собственной персоной. В своем настоящем обличии. Такой, какой есть, без маски непутевого мальчика Тайлера. Монстр. Чудовище. Убийца. — НЕТ! — ее крик перерастает в болезненный стон, когда он сбивает ее с ног взмахом своей когтистой лапы. Не позволяя Аддамс подняться, он кидает ее еще и еще, пока, наконец, не прижимает к дереву, с силой схватив за горло. Снова стон, а за ним — пронзительный волчий вой. Налетевший на хайда оборотень сбил его с ног и только после этого взгляд упавшей на землю Уэнсдей выцепил за кронами деревьев нависшую над лесом полную луну. Полнолуние. Конечно, только этого не хватало. Судорожно вздохнув, она двинулась в сторону, куда укатились сросшиеся в единый ком монстры. Один — убивший с десяток людей в Джерико, второй — по какой-то причине решивший ее сегодня спасти. По какой-то причине? Черные глаза расширились — она снова догадалась обо всем непозволительно поздно. — А ну стоять. Семейка Галпинов сегодня явно была в ударе. Уэнсдей не успела сказать шерифу ни слова — из кустов вылетел сначала громко скулящий оборотень, а за ним — рычащее чудовище, на голову выше обернувшегося волка, осмелившегося на него напасть. Бой закончился до того, как шериф успел выстрелить, а Аддамс — что-либо предпринять в попытке помощь подруге. От удара мощной лапой — прямиком в грудь, хайд пролетел несколько метров и больше уже не встал. Прямо на глазах всех наблюдавших за этой чудовищной сценой он вдруг начал превращаться обратно в человека. Показавшаяся из-за облаков луна осветила его, позволив полицейскому опознать в монстре собственного сына. — Тайлер, — он бросился к нему, напрочь забыв про все остальное. — Энид, — негромко позвала Уэнсдей и, когда волчица обернулась, благодарно ей улыбнулась. Времени на большее у нее уже просто не было. Отец написал. Сегодня ночью он увозит из тюрьмы твоего драгоценного художничка. Во взгляде ведьмы ослепительной вспышкой сверкнула секундная боль. Справившись с ней, она продолжила уверенно бежать вперед. Ей нужно было попасть в Невермор. Спасти изгоев. Предотвратить катастрофу. Все остальное — потом. Она так и не узнает, что припаркованная неподалеку полицейская машина к тому моменту была уже пуста. Быть может, оно и к лучшему. — Уэнсдей! Обернувшись на голос Бьянки Барклай, Аддамс увидела, как сирены выводят из школы остальных учащихся. Они что, действительно встали на мою сторону? — Где он? — Должен быть сейчас во внутреннем дворе. Как на рисунке. Где же еще. Она напала на Крэгстоуна со спины. — Ты, снова ты, дьявольское отродье! — наотмашь ударив по лицу, он оттолкнул ее и перехватил правой рукой свою трость, сверкающую темной магией, — Когда ты уже сдохнешь, ты…! Он стукнул тростью-посохом по земле и Уэнсдей отлетела от него, сваленная с ног резким порывом ветра. Приподнявшись на руках, она посмотрела в искаженное злобой лицо пилигрима: — Я не позволю тебе их убить. — Значит, сначала я убью тебя. На этот раз — окончательно. Он направил на нее посох и венчающий его камень засверкал, готовясь разразиться смертельным магическим снарядом. Пошатываясь, Уэнсдей кое-как встала на ноги, судорожно соображая, как ей этого снаряда избежать. — НЕТ! — крик как пуля прямиком в сердце Аддамс. Она увернулась от выстрела пилигрима и сквозь поднявшееся в воздух облако пыли увидела выпущенную в его сторону стрелу, — НЕ ТРОЖЬ ЕЕ! НЕ СМЕЙ! Стрела своей цели не достигла. Она замерла в воздухе, медленно развернулась, ее наконечник теперь был нацелен на того, кто и выпустил ее из лука буквально секунду назад. Уэнсдей все поняла. И на этот раз еще не было слишком поздно. Рывок — свист стрелы — грохот упавшего навзничь тела — и оглушительный треск ткани. Уэнсдей посмотрела на Торнхилл, схватившую ее за разорванный рукав пиджака. Она не верила. Взгляд черных глаз скользнул от лица женщины — к телу парня, пронзенного стрелой в левое плечо. Пообещай мне не делать глупостей и не пытаться отсюда сбежать. — Ксавьер… Если с тобой что-то случится, я этого не переживу. — КСАВЬЕР, НЕТ! — вопль сирены снял их всех с режима паузы. Крэгстоун снова застучал своим посохом по земле. Лорел Гейтс, получив от Аддамс ногой в живот, упала на каменные ступени, судорожно хватая ртом воздух. Сама же Уэнсдей смотрела теперь только на пилигрима. Она сжимала в руках поднятый ею с земли меч и как никогда желала только одного. Убить его. Отомстить. Уничтожить. И ничего больше. — Отправляйся обратно в Ад, мразь. Обманный маневр. Пируэт. Уклонение. Все то, чему ее когда-то учил отец. Она выросла за его спиной из ниоткуда. И удар ее был настолько силен, что острие меча пронзило давно уже мертвое тело насквозь. Джозеф Крэгстоун закричал и забился в конвульсиях. Уэнсдей же обошла его, даже не потрудившись вытащить меч назад, и обрушила на его голову каменный осколок от разбившейся под их ногами гаргульи. Вот и все. Двое из трех. Осталась только последняя. — Ну, а ты что? — Лорел отползла от нее, заметив в глазах девушки что-то нечеловеческое. Промямлила какие-то слова, но Аддамс такой ответ не устроил, — Я выберу для вас особенный цветок, мисс Торнхилл, и обязательно его вам принесу. Женщина смотрела на нее через разбитые стекла очков, силясь вникнуть в смысл ее слов. Она не понимала, почему ей слышится жужжание пчел. Оно мешало ей распознавать речь Уэнсдей. Жж-жж-жж Последнее, что она увидела, была массивная подошва ботинок Аддамс, а за ним — искры и невесть откуда взявшийся рой насекомых. — Я принесу их вам прямиком на могилу. Прощайте, Лорел Гейтс. Пчелы облепили ее с головы до ног. Жить ей оставалось считанные минуты, но забыли про нее и того раньше. — Уэнсдей! — Юджин, — она посмотрела на него, выдавив из себя подобие улыбки. — Жужжащие должны держаться вместе! Я всегда это говорил! — он осекся, заметив, что на подруге не было лица, — В чем дело? С ними ведь покончено? Аддамс ему не ответила. Она судорожно всматривалась в темноту. Площадка возле выхода во внутренний двор. Ступени. Пятна крови. Он точно был там. Он точно… — Его увезли в больницу, — Оттингер дотронулся до ее руки и Уэнсдей подскочила, словно ее ударили током, — С ним поехала Бьянка. Я видел скорую, когда проходил через главный вход. Уэнсдей вдруг посмотрела прямо в парнишке прямо в глаза. Ее перепачканное в крови и грязи лицо все равно выглядело красивым. Он улыбнулся. — Спасибо, Юджин, — она потрепала его по кучерявым волосам, — Спасибо. Оцепенев от неожиданности, он не сразу нашелся, что ей на это ответить. А когда нашелся — она уже шла по направлению к главным воротам Невермора. Шла, нетвердым шагом, еле переставляя ноги, но шла. Этой ночью ей нужно было поблагодарить еще одного человека. Кровь из носу нужно было. А затем — в больницу. Сразу же. Не теряя ни секунды. Этот «кто-то» ждал ее, испуганно озираясь по сторонам, подавленно стоя рядом с остальными — вот только она была с босыми ногами и в вусмерть перепачканном розовом пальто. — Уэнсдей… — с ее губ сорвался полный неверия шепот. Глаза волчицы лучше других видели в темноте. — УЭНСДЕЙ! — Энид. Синклер налетела на нее, сжав в объятиях и несдержанно разрыдавшись. Бешено стучавшее от радости сердце оборотня едва не разорвалось, когда руки Аддамс вдруг, ни с того ни с с сего, взяли и обняли ее в ответ. — Что я наделала, Энид? Береги себя. Я не смогу без тебя жить. — Что же я наделала…