Нож и два крыла

Они ввалились в спальню, целуя друг друга и стягивая на ходу одежду. Душно, жарко и от температуры в комнате, и от желания снова прижаться к родному телу. Он скучал, и пусть они не виделись всего пару дней он безумно скучал по своему "огоньку". - Димочка. Горячий шёпот касается щеки и его прижимают спиной к стене целуя и покусывая шею. Он зарывается пальцами в мягкие рыжие волосы, почесывает кожу и прикрывает глаза, чувствуя горячие ладони на спине и ягодице, а юркий язык у яремной ямки. Как же хорошо, как же замечательно снова рядом, кожа к коже. Дима перехватывает горящий взгляд любимых глаз, и снова думает о том, что в такие моменты Сережа выглядит сумасшедшим - возбужденным, растрепанным, горячим. Не сравнить с той льдинкой смотрящей со страниц журналов - миллиардер, филантроп, гений. Всё это он, и не он. Не для Димы. Когда тупые журналисты задают свои идиотские вопросы, или очередные инвесторы требуют учесть риски, которые просчитать невозможно, господин Разумовский только поджимает губы и легонько вздыхает. Но когда безумие, страсть и желание достигает апогея, Сережа кричит во время оргазма и сквозь шум в ушах это слышится криком птиц у моря. Он сжимает в объятиях как огромный зверь, и тату черных крыльев почти во всю спину поддерживает образ. Сережа может быть и нежным и ласкающим, доводящим до исступления своей податливостью и покорностью, одними только поцелуями. Но может быть и грубым - втрахивающим в матрас широченной кровати грубо и жестко, оставляющим после себя россыпь засосов и чувство сытого удовлетворения. И сейчас он именно такой жадный и сильный, как огненная лавина. Диму роняют на кровать, фиксируют руки над головой и целуют снова, прикусывая и облизывая кожу, заставляя задыхаться. Как же он скучал. Сережа ловко справляется с его джинсами, освобождает полувставший член и прижимает его коленом. Стон растворяется в поцелуе, тонет в горячем возбуждении. Диме нравится эта собственническая грубость, хоть он и не приемлет жестокость в жизни. Сейчас хочется обнажить, наконец, любимое тело, вдохнуть запах кожи, и поставить пару укусов. Сережа приподнимается, чтобы раздеться самому, и Дима поплывшим взглядом отмечает и расширившиеся зрачки и хищную улыбку. Похоже его ждет нечто интересное - раньше это были повязки на глаза или наручники. Даже интересно - что сейчас? Серое трико сползает вниз по узким бедрам, оседая у ступней, обнажая светлую молочную кожу с парой родинок и маленький почти побледневший засос у самого колена. Дима отползает ближе к изголовью и приподнимается на локтях с удовольствием наблюдая как его любимый, словно рыжий лис, на четвереньках подбирается к нему на кровати. - Я соскучился... безумно... Сережа шепчет сбивчиво вгрызаясь в опухшие губы, перехватывая инициативу, подавляя своей энергией. Он редко бывает таким. - Я тут почитал, посмотрел и привез для нас кое-что. Новый поцелуй дурманит голову, запястья опять оказываются прижаты над головой, а горла вдруг касается нечто холодное очень напоминающее лезвие. Дима замирает всего на секунду, а дальше на автомате получается, само собой. И даже то, что прижатым к постели со скрученными за спиной руками оказывается его абсолютно голый Сережа он осознает не сразу. Но и осознав он только немного ослабляет хватку. - Это что такое? - сердито спрашивает Дима, кажется былого возбуждения и в помине нет. - Нож... я... я... - Сережа начинает заикаться, как бывает, когда ему надо объяснить неловкие вещи. - я просто прочитал, что это может здорово пощекотать нервы в постели. Нет, Дима не ханжа, он знает, что люди и не такое могут в постели вытворять и он лично ничего не имеет против, если это не нарушает Закон и по обоюдному согласию, но Это? Он тянется к небольшому ножу, явно настоящему, что лежит поодаль на покрывале. - Это метательный, - уточняет Сергей, переставая дергаться. Дима ещё пару секунд смотрит на, оказывается, цветное лезвие, а после проводит им по своему бедру. Холодно, аж мурашки побежали и волоски встали дыбом. Сережа под ним снова безрезультатно трепыхается, дергая бедрами и внезапно стонет в подушку. Собственная беззащитность того явно заводит: мышцы ходят ходуном, а задница аппетитно сжимается, заставляя член заинтересованно дернуться. Дима осторожно касается лезвием загривка, ведет вдоль позвоночника медленно. Ему нравится как этот необычный нож смотрится на фоне чернильных Сережиных крыльев. А ещё нравится наблюдать за реакцией: явное напряжение, мурашки, сбитое дыхание и как вишенка на торте - стон. - Так тебе нравится? Шепот на ухо и скольжение возбужденного члена между бедер, заставляют любимого вздрогнуть и замереть на вдохе, а самого Диму поджать пальцы от сладкого томления внизу живота. Лезвие движется по ягодице и мышцы тут же сжимаются, выделяя тазовые косточки. Прозвучавший следом полувсхлип наталкивает на определенные мысли, и Дима убирает нож на край кровати, чтобы в следующую секунду скользнуть пальцами меж упругих половинок, тут же цепляя силиконовое колечко. - Похоже, ты не обошелся только ножом ... Сережа под ним стонет в голос, когда один из шариков анальных бус выскальзывает из плена покрасневших стенок. Смазки явно не пожалели и ягодицы блестят, испачканные маслянистой субстанцией. - Сейчас я отпущу твои руки, ты крепко схватишься за прутья и не отпустишь их пока я не разрешу. Дима ослабляет хватку, и замечает с каким трудом Сережа разгибает затекшие мышцы, а после тянется к изголовью кровати. Запястья кажутся покрасневшими, и он обещает себе чуть позже проверить кожу на синяки. Собственный член пачкает теплую кожу смазкой, когда вновь скользит меж бедер проезжаясь по мягким яичкам. Поцелуи оседают на шее и плечах, в качестве извинения, заставляя Сережу расслабиться, а ладони проходятся по ребрам, опускаются к бокам, и с силой сжимают тазовые косточки. Любимый, Красивый. И любое его желание можно попытаться исполнить. Рукоять ножа удобно ложится в ладонь, и Дима снова скользит лезвием по спине, пока пальцы второй руки осторожно проталкивают шарик обратно в анус. - Ах! Сергей дрожит и глушит стон подушкой, сжимая кованые прутья изголовья кровати до побелевших костяшек. Дима сдвигается ниже и касается блестящим металлом кожи бедер, пока указательный палец кружит вокруг припухшего ануса. Секунда на раздумья и подушечка пальца уже скользит внутрь, гладит смазанные теплые стенки, при этом силиконовый шарик упорно давит на ноготь, не давая особой свободы движений. - Дима! Ах, Дима! Сережу выгибает на кровати, и он глушит крик, честно не разжимая руки, и напрягаясь каждой клеточкой. Нож тут же отправляется на пол - подальше, продолжать эту игру становится слишком опасно. Под пальцем, наконец, ощущается простата и Дима без зазрения совести давит на неё и надрачивает член любимого, пытаясь привести всё это к одному ритму. Собственное возбуждение, как и желания пока отходят на второй план, сейчас важнее довести начатое до финала Пока теплая Сережина сперма пачкает одеяло и пальцы, крупная дрожь и звонкий стон смешиваются, давая наконец выход страсти и животной похоти. Дима ложится рядом на спину, выдыхая напряженно, смотрит на испачканную руку, и поворачивает голову в сторону тумбочки на которой должны быть салфетки, но тут же замирает, забывая про всё на свете. Он любуется Сережей: сквозь спутанные рыжие волосы можно рассмотреть и глупую расслабленную улыбку и поплывший взгляд, и след от подушки. Такой родной и такой возбуждающий, что хочется вцепиться зубами как дикое животное, и трахать пока сил у его любимого не останется только на скулеж. Поднявший голову член с планами хозяина явно был согласен. - Хорошо, что ты руки не разжал, - слишком спокойно говорит Дима, - мы ещё не закончили. Закушенная губа и заплясавшие черти на дне глаз, подтвердили, что идея продолжить его "огоньку" очень даже понравилась.