На хорошей ноте

Это случилось во время обеда, и давайте просто скажем, что это было не весело. Инид как раз обедала с Йоко, когда это случилось. — Эй, Инид, возможно, ты захочешь пойти к своей девушке. — Йоко обратилась к Инид. Инид уже собиралась спросить, что произошло, когда оглянулась назад, туда, куда указывала Йоко, и увидела свою девушку. Уэнсдей свернулась калачиком на скамейке за колонной, где сидели Инид и Йоко, и, похоже, ее слегка трясло. «Черт!» — Инид задумалась. — Мне нужно идти, спасибо, что сказала мне, — сказала она Йоко, вставая, чтобы поспешить на сторону Уэнсдей. Когда она приблизилась к Уэнсдей, то увидела, что ее глаза остекленели, а большой палец был у нее во рту. Она знала, что регрессировала. — Эй, детка, что случилось? — Спросила она. Уэнсдей просто посмотрела на нее, а потом забралась к ней на колени и уткнулась лицом в шею Инид. — Мама, — пробормотала она. — Хэй, детка, давай отведем тебя обратно в нашу комнату, — прошептала она, как раз когда собиралась забрать Уэнсдей. Она почувствовала мокрое пятно у себя на заднице. — О, детка, почему ты мне не сказала? — Спросила она. А Уэнсдей просто посмотрела на нее со слезами на глазах, и она начала рыдать ей в шею. — О, все в порядке, Уилла. Я не сержусь, пойдем. И она поцеловала ее в макушку, а затем повернулась в направлении их общежития, неся ее. Когда она открыла дверь, Уилла все еще немного плакала ей в шею, и она знала, что должна успокоить ее, прежде чем менять ее. — Детка, я не злюсь. Все в порядке. Шшшш. — сказала Инид, качая Уэнсдей на руках и расхаживая по комнате. Но Уэнсдей просто продолжала плакать ей в шею, и Инид очень беспокоилась за нее. Поэтому она села на кровать Уэнсдей, взяла ее на руки и попросила посмотреть на нее. Уэнсдей сделал это с красными опухшими глазами, все еще дрожа. — Мама! Она плакала, желая снова приблизиться к Инид. — Я прямо здесь, детка. Я никуда не собираюсь уходить. — Сказала она. — Что происходит, хм. Что происходит в голове моей спутницы? — Спросила она у Уэнсдей, целуя ее в лоб. Но Уэнсдей просто продолжала плакать, так что Инид поняла, что ей нужно попробовать что-то новое. — Пойдем, искупаем тебя, хм. Чтобы немного успокоиться. Ты такая маленькая, — сказала Инид, зная, что Уэнсдей не понимает, что происходит прямо сейчас, так как это был самый маленький ее возраст за все время. Поскольку она обычно оказывалась в промежутке между двумя или тремя годами от своего возраста, но сейчас ей, кажется, от нескольких месяцев до года, так как она могла только сказать «мама». Поэтому Инид встала и, держа Уэнсдей на бедре, принесла ей подгузник, пижаму и несколько салфеток и отнесла ее в ванную, чтобы приготовить ванну, одновременно нежно успокаивая ее. Затем, когда она почувствовала, что ванна не слишком горячая или холодная, она выключила воду и добавила туда несколько пузырьков, как и любили они с Уэнсдей, когда были маленькими. После того, как она уложила Уэнсдей на полотенце, чтобы раздеть ее, а затем и себя, они устроились в ванне. И она расплела косы в волосах своей луны. — Вот теперь тебе будет спокойно и хорошо. — Сказала она, когда Уэнсдей перестала плакать и ворковала в объятиях Инид, теперь расслабляясь у нее на груди. Через некоторое время Уэнсдей начала зевать, и Инид поняла, что ей нужно поторопиться с ванной, иначе Уилла заснет. — Моя сонная малышка, давай сейчас приведем тебя в порядок, — сказала ей Инид, начиная двигать ее, чтобы вымыть волосы и тело, а затем и себя. Затем она завернула Уэнсдей и себя в полотенца и вышла, чтобы лечь в кровать, а затем она уложила Уэнсдей, заставляя ее ворковать, засовывая ей в рот соску, на которой были маленькие черные летучие мыши. Потом она переоделась, надела ей подгузник, а на себя — черную мягкую пижаму. Уэнсдей посмотрела на нее снизу вверх детскими глазами, схватила свои растрепанные волосы и заскулила. Она подняла ее на руки, достала детскую бутылочку из мини-холодильника в их комнате и сунула в портативную микроволновую печь на тридцать секунд. Когда все было готово, она взяла бутылочку с собой и села на кровать, прислонившись к спинке, положив Уэнсдей боком к себе на колени, и достала соску, и прямо перед тем, как Уилла собиралась захныкать, она поднесла бутылочку ко рту, чтобы та поела. Она сделала это с удовольствием и держалась двумя пальцами держась за руку Инид, которая подносила бутылочку к губам. Пока она ела, она лепетала, издавая счастливые звуки, которые заставили Инид улыбнуться от счастья, что она больше не плачет. Когда она пила из бутылки, ее глаза слипались, а когда она моргнула в последний раз, ее глаза оставались закрытыми, а дыхание выровнялось, и из нее доносился негромкий храп. Поэтому Инид убрала бутылку, отправила соску обратно ей в рот и легла на кровать. Когда она это сделала, Уэнсдей сразу же вцепилась в нее, как коала, и уткнулась лицом ей в шею. И Инид просто поцеловала ее в лоб, счастливая оттого, что, несмотря на плохое начало дня, он все-таки закончился на хорошей ноте.