my little lady

Вязаная ткань слабо покалывала бледную кожу рыжеволосой девушки, создавая едва уловимое состояние дискомфорта, но оно в её случае не имело значения. Она переводит взгляд с носков на Накаджиму и обратно, но её ошеломлению нет связного объяснения, достаточно упомянуть: оно просто запредельное. Парень неловко переминается с ноги на ногу, в итоге не выдерживает и на выдохе спрашивает: — Так как тебе? — А, — Люси в небольшом ступоре, но ускоренно прочищает горло, между тем выделяя себе пару секунд на формулировку ответа, — в общем-то очень даже. — она вновь засматривается на носки. — Ты сам их связал? — Да, — на лице тигра (это прозвище юный писатель получил после публикации в журнале своей первой работы, связанной с заметками о белых тиграх), заиграли не то блеклые отблески света, не то гордость, которая вызвала слабый румянец. — Для меня действительно важно, что тебе понравилось. Девушка всплеснула руками а-ля: "Какого ответа ты ещё ожидал за чудо на моих ногах." Поднявшись с края кровати и, наконец, полноценно проснувшись, Монтгомери схватила Ацуши за запястье с присущей себе неожиданностью и потянула на кухню. Накаджима, не проявляя сопротивления, плёлся следом. Почему же именно плёлся? Ответ, который мог быть дан от лица Люси, следующий: "Так какой человек будет в бодром здравии после еженочного вязания. По нему и видно – несчастный писатель со спицами". И, конечно, этот ответ с лёгкой руки, без какой либо злобы или желания задеть. Иногда своим ворчанием Люси могла напомнить тигру о его редакторе Доппо. Тот тоже отчитывал его, используя добродушный нрав, а в большинстве случаев и вовсе не был серьёзен. Тем не менее, парню это нравилось. Стоит ли упомянуть, что ему вообще всё нравилось в Люси: замечания, смущение по мелочам, забавные ситуации, с которыми двое влюбленных сталкивались уже на протяжении полугода. Поэтому он считал себя если не самым счастливым на свтете, то хотя бы удачливым, способным отщипнуть крупный кусок из всеобщего счастья, который подарил ему первые и самые комфортные отношения. Съехались Люси и Ацуши не так давно. Последний долго решался предложить, но на это понадобилось пять месяцев, чтобы в итоге переезд случился спонтанно, по воле случая. Хотя это уже другая история. Он свыкся с ежедневным чувством полноценности и того, что, наконец, в жизни заполнены все пробелы и им хватает того, что они имеют. У обоих работа, которой они действительно увлечены: для Накаджимы это работа в журнале, а его девушка находила себя в том, чтобы облачаться в красивую форму на благо комфорта других людей. Точнее, она прошла долгий путь от официантки, чтобы занять пост менеджера зала. По-настоящему минуты умиротворённой атмосферы по утрам или вечерам, возможно, после полудня, обоими очень высоко ценились. Даже сейчас. Тигр достал утреннюю газету, устроившись на кухонном уголке, пока девушка снуёт между кучей шкафчиков в поисках растворимого кофе. Чайник уже закипает. Она не успевает отключить, так как в этот момент тянется за кружками на верхней полке и одновременно балансирует с фарфором в руках. Ацуши сворачивает газету трубочкой, тянется со своего места, чтобы повернуть колёсико комфорки у плиты. Кухня небольшая, и у него без труда это получается. Чай уже дымится на столе. Рыжеволосая заплетает волосы в высокий хвост и натягивает поверх майки свитер в новогодних оттенках. Потеплевший стакан с кофе девушка заключает между ладонями и устраивается на коленях тигра, попутно чмокнув того в щёку, пока он насыпает гору сахара в свой чай. Кажется, такие мелочи. Да что они могут значить! А Люси от своего лица ответила бы так: "Если когда-нибудь меня спросят о собственных великих планах, которые осчастливили бы меня одну, то мне нечего представить. Именно мелочи позволяют испытать привязанность к собственной жизни, но они обязательно должны разделяться с кем-то".