Режим самолёта.

***

      Зверское желание, злость, страсть, похоть, любовь, — все эти эмоции сейчас смешались воедино. В этом кабинете, на этом столе. Слишком они скучали друг по другу, что бы ждать до вечера. Рыков был похож на разгоряченного льва, готового снести всё, лишь бы воссоединиться со своей самкой. А Ольга ему и не препятствовала. Она хотела его, хотела отдаться ему целиком и полностью.       Бумажки давно полетели прочь, туда же, куда и одежда. Её до невозможности приглушенный голос, молящий ни в коем случае не останавливаться мурашками пробегался по его телу. Острые ноготки, с силой впившиеся в его широкие плечи, уже оставили там ранки. Но, казалось, ему было всё равно. Всё сузилось до размеров это метра, где он наслаждался любимой супругой.       Она до невозможности прекрасна. То и дело пробегало в мыслях соскучившегося по любимой мужчины. Лишь сейчас Паша по-настоящему понял, как он ей восхищается. Тяжёлое дыхание супруги, стальная хватка, хриплый голос заводили его всё больше и больше, стирая все грани и устои, коих Арефьева так придерживается.       Руки, без капли стеснения блуждавшие по оголенным бедрам, крепче сжимали её, притягивая ближе к себе. Громкие и искренние стоны Ольги были не слышимыми, ведь тонули в настойчивых и страстных поцелуях. Рыковых не хотел отрываться от неё. Да, и не мог. Пылающее тело супруги заставляло снова и снова вспоминать о том, как он желает её. Всегда и везде.

***

      Подобрав с пола небрежно откинутую кофту, Ольга слегка усмехнулась. Женщина, совсем недавно отчитавшая подчинённых за любовные связи на рабочем месте, сейчас оказалось практически в таком же положении. Единственное, что различало две эти ситуации — так это то, что они с доктором Рыковым не распространились об этом на всю подстанцию.       Судорожно застегивая пуговки, Арефьева почувствовала тяжелое дыхание на своей шее, а после нежное прикосновение горячих губ на мочке уха. Она хотела отступить, но крепкая хватка мужских рук, лежащих в районе то и дело взымающегося декольте, лишь прижала крепче. Рыков всё никак не мог насладиться любимой супругой, до которой мечтал прикоснуться всю смену. —Паш, хватит. —глубоко вздохнув, отозвалась Арефьева —У тебя вызовы стоят наверное. —Неужели ты лишишь меня такого прекрасного света твоих очей? —недовольно закатывая глаза, мужчина отстранился от жены —Все твои мольбы, прозвучавшие пятью минутами ранее, — пустой звук? —Ой, Рыков, —резко развернувшись, Ольга оставила на его губах краткий поцелуй, а после приняла серьёзный вид —иди уже. Работай, чего прохлаждаешься? —Бегу, бегу. —улыбнулся мужчина, схватив куртку с кожаного диванчика —До вечера, моя королева.

***

      Холодный, декабрьский вечер. За окном валили огромные хлопья снега, покрывая заледеневшие тротуары своим сказочным покровом. Всюду передавали сообщения МЧСников о гололёде и мерах предосторожности. Но Москву это не спасло. Столица погрязла в авариях и нехватке бригад скорой помощи. Врачи были вынуждены задерживаться и работать в усиленном темпе. Не оставлять же людей без столь необходимой сейчас медицинской помощи.       Арефьева, заварив себе ароматного горячего шоколада, закуталась в плед. Женщина сидела в кресле перед огромными окнами, наблюдая за ночным городом. Машины и люди всё куда-то смешат, не смотря на столь поздний час. Вот, в огромном потоке автомобилей затерялась карета скорой помощи, перед которой все расступаются, очищая путь. Ольга невольно улыбнулась, вспомнив о Паше, что сейчас тоже спешит к кому-то на помощь.       Из философских раздумий Арефьеву выдернул внезапный приступ тошноты, подкативший к горлу. Женщина рывком поднялась со своего уютного местечка и направилась в ванную комнату. Она толком и понять не успела, что произошло, как голова начала кружиться.       Когда отпустило, Ольга стояла, облокотившись на раковину. Женщина смотрела в зеркало на своё отражение. Арефьева, как медик по образованию, не могла не отметить не естественную бледность своего лица. Плеснув на себя ледяной водой, Ольга потянулась к тесту, что вот-вот должен определить причину столь резкого недомогания, если она конечно есть. —Оля, я дома! —раздался хлопок входной двери и родной голос, заставивший её дернуться.       Арефьева, кое-как натянув на лицо слабую улыбку, вышла в коридор. Но, стоило ей увидеть супруга, как уголки губ туже приподнялись уже искреннее. Паша был похож на снеговика. Весь в пушистых хлопьях, с головы до ног. Разделся он быстро, но образовав на полу лужу от растаявшего снега. Пробурчав что-то про холод, мужчина скрылся за дверью в ванную. —Оль, —буквально через пару секунд Рыков вернулся в коридор, держа в руках тот самой тест. —Что? —брюнетка обернулась на супруга, отвлекаясь от развешивания его вещей.       Тут женский взгляд упал на тест, что Паша протянул ей трясущейся рукой. На нём были чётко видны две яркие, красные полоски. Ольга прикрыла рот рукой, едва заметно пошатнувшись. Из голубых глаз брызнули слёзы, которые она и не пыталась остановить. —Олька, ты чего плачешь? —отмерев, Паша сжал супругу в крепких объятиях, желая прижать, как можно ближе к себе —У нас ребенок будет! —Паш, я люблю тебя… —утонув в его руках, прошептала Арефьева. —Я тоже тебя люблю, Оленька…