имба2

чонин всегда был проблемным ребёнком. но ладно, если ты просто мелкая и капризная заноза в заднице, это ничего не значит, таких детей миллионы, даже сотни миллионов, но он был действительно проблемным в болезненном плане. ему всегда не хватало внимания. а точнее ему всегда нужно было больше, чем ему дают. он никогда не задумывался с чем это связано, да и думать тут не о чем. младших детей в семье нет, фокус внимания всегда был на нём, в школе он был активным и его любили, но после наступила старшая школа, где быть улыбчивым стало синонимом непримечательности. его должно быть жалко, ведь его затравила сильная половина класса. каждый оставлял на его вещах, будь то портфель или куртка, след подошвы своих старых потрёпанных временем кроссовок. школьные обеды были вылиты на недавно покрашенные волосы, из-за чего те слипались и выглядели так, словно на голову чонина блевал бомж. но была вещь, которая бы точно изменила многое: отношение хёнджина к чонину после того, как он узнал всю историю, отношение феликса, который до глубины души проникся состраданием к яну, и реакцию банчана. ох, это бы разрушило всё, что есть сейчас, но, хоть чонин не умеет хранить секреты, да и сам себя считает тем ещё треплом, есть один секрет, на котором держится его личность по сей день. он не рассказал его никому, о нём не знает ни один человек кроме него. только его глаза наблюдали за монитором, когда его пальцы набирали текст, только он цокал, исправляя ошибки, которые были в тексте, только его выдох раздавался в воздухе, когда чонин выставлял анонимную запись. удары его сердца ускорялись, когда запись была опубликована, чониновский кадык дрожал, видя, как просмотры с каждой минутой увеличиваются, появляются лайки и количество репостов растёт. только он знает об этом. только он в тот весенний вечер написал, что в их классе есть двое парней, которые целуются на переменах и трахаются дома после уроков. написанный им текст на следующий день и был тем, что старательно совал под нос кристоферу их одноклассник с претензией. никто никогда не должен узнать, что во всём, что произошло, виноват чонин. он часто, засыпая в подвешенном состоянии, думал о том, что бы было, если бы чан узнал об этом. вариантов было до скучного мало: разбитая мордашка чонина или просто разочарованное лицо криса. наверное, тот бы взорвался, его бы переполняло чувство предательства и боли. всегда, когда чонин думал об этом, внутри него что-то трепетало. неподтвержденный диагноз яна: биполярное расстройство. он не был уверен есть оно у него или нет, а точнее даже отрицал, говоря самому себе, что он в полном порядке. но не может быть в порядке человек, который радуется, причиняя кому-то боль на постоянной основе. целый год он пытался вылечиться, сам не зная от чего. он рисовал кого-то из прошлого, рисовал чана по памяти, удивляясь тому, насколько хорошо его образ отображён на листе, словно с натуры рисует, нин закрылся в себе, чтобы отвыкнуть от удовольствия абьюзера. а потом случилось то, что случилось. хёнджин узнал о его травле в школе, узнал о том, как чан вскипел на него, узнал обо всём, что знал феликс от лучшего друга, и всё повторилось. сначала трепет внутри, когда ян увидел кристофера, прекрасно понимая, что в его руках осколок стекла, а цель перед ним - это и так растерзанная им же душа. потом минхо, который вообще ни в чём виноват не был, он просто стал удобным дополнением к ситуации. ян вернулся в то состояние, из которого выбирался, вернулся не более осознанным и, возможно, взрослым, а наоборот — он вернулся голодным, как бешеный пёс, который смог разорвать цепь, на которой сидел. но потом сознание прояснилось. в тот момент, когда ян увидел сынмина и поговорил с ним по душам. казалось бы, вот он, билет в лучшую жизнь, бери и ешь, если суеверный, но как же наивно было думать, что сынмин вылечит. сынмин помог, но не совсем так, как надо было. в моменты нормального состояния чонин понимал: сынмин шизанутый придурок, не меньше, чем он сам. чонин: когда ты отправишь сообщение? сынмин: какое? чонин: ебаныйврот сынмин письмо ну блять, письмо, где ты проходишься по всем сынмин: ааа анонимный разъёб чонин: называй как хочешь сынмин: где-то через часик, он уже на таймере чонин: жду и тут белоснежная маска без эмоций спадает. ян, пытаясь скрыть бешено колотящееся сердце, чувствовал горький вкус иронии, который эхом отскакивал в голове. ха, пару лет назад он писал анонимный пост, а теперь то же самое делает сынмин. только всё зашло слишком далеко. чонин стал всё чаще проводить время с сынмином и рассказывать ему каждый разговор с хёнджином, который искал поддержки в лице лучшего друга. иногда ян косо посматривал на безделушки, разбросанные повсюду в квартире джисона, единственное, что приходило в голову, так это то, что хан сам того не зная, позволил сделать из своего дома собственную могилу. ведь это на ладони ясно: сынмин делает его своим. а когда он рассказал чонину, как успокоил его после своего же письма, тот раскрыл рот в шоке. клетка захлопнулась, прости, джисон. — блять, ахах… ты выставил его наркоманом и после этого сам же пытался убедить, что это не так? — вскинув брови, спросил он во время обсуждения деталей для нового письма. — ну, я просто понял, что слегка перегнул, — на лице кима не было страха из-за осознания последствий, не было сожаления о сделанном, на нём была лишь странно тёплая улыбка. пугает.

.

— минхо, — чан догоняет ли и ловит под локоть, стараясь выглядеть как можно менее агрессивным. это просто резкое движение, чтобы привести его в себя, — ты… нормально? — нихрена, чан, — ли только хочет вырваться, как осознает, что тело его не слушается. он замирает и пытается восстановить дыхание, пока кристофер не прижимает его к себе, успокаивая, — спасибо. — не стоит, — улыбается чан и облизывает губы, рассеянно смотря на ли, — к хёнджину? — спрашивает он, уточняя, пропал ли запал минхо после прочитанного. — нет, сначала ко мне. я так больше не могу, — на вопросительный взгляд ли лишь качает головой, прося чана просто пойти за ним, чтобы наконец-то избавиться от того, что держит в тисках. в отличие от некоторых, минхо свой счастливый билет съест, да ещё и колой запьёт. когда они оказываются у него в квартире, кристофер может лишь следить за торопливыми движениями минхо, пока он сам лениво стягивает толстовку и кроссовки. всё настолько странно, что бан остаётся один в пустом коридоре, когда минхо уже сидит у себя в спальне. — а теперь ты расскажешь, что происходит? — кристофер садится на краю кровати, наблюдая за тем, как голова ли, запрокинутая на изголовье кровати, возвращается в исходное положение, и он открывает глаза, смотря слишком пронзительно куда-то внутрь. — я… хочу порвать с вами? — пожимает он плечами, и это бьёт кристофера между рёбер. слишком неожиданно, слишком сильно. он вопросительно смотрит, пытается понять, что сделал не так, и игнорирует чувство, что не хочет терять кого-то вроде минхо. а точнее просто: он не хочет терять минхо, — прости меня. вместо того, чтобы встать и уйти, обозвав минхо, чан просто сидит на месте. вместо того, чтобы сказать «я больше не люблю», минхо продолжает смотреть на кристофера. — кхм, что-то случилось? или ты просто больше не любишь… нас? — последнее слово выходит изо рта слишком смято и несуразно. это ощущение неправильности повисает в воздухе и ли смеётся, заставляя кристофера проморгаться, окончательно ничего не понимая. — ты себя слышишь? — спрашивает он, не в издёвке, а пытаясь показать, как всё видят его глаза, как всё это слышат его уши. — каких «нас»? уже давно нет никаких нас, — раздражённо говорит он. — есть только я, ты и чонин. между нами нет никакой любви, нет никаких чувств, абсолютно никаких, даже привязанности нет. мы не трахаемся, хотя из-за всего пиздеца, что происходит меня это не особо волнует. честно, я думаю у меня даже не встанет, — цокает он, закатив глаза. — но… ты целовал меня… даже сегодня при встрече… — кристофер опускает взгляд на свои руки. ему не хватает сил скрыть ту боль, что начинает колоть где-то в сердце. он уверен, что внутри всё сгорит, как только он выйдет из этой комнаты и в общем из квартиры минхо. — чан… — ли вдруг теряет улыбку, пусть та и была уставшей, — я… блять, как тяжело подобрать слова. чан терпит. сидит и смиренно ждёт, потому что чувствует, что должен. — я не хочу быть с чонином, а целовать тебя… хочу и сейчас. и внутри кристофера действительно что-то сгорает, например, кокон бабочки, которая в последнюю секунду успела вырваться из него и упорхнуть подальше от огня, щекоча всё взмахами крыльев. — прости меня, но я не люблю чонина. уже месяц как. можешь обижаться, сказать ему, хотя я сам собираюсь сделать это каждую встречу с ним, — вздыхает минхо. — нет, я могу это сделать, но мне просто не хватает сил, так ещё и он затыкает меня, тебя тоже, даже джисон уже неделю молчит. понимаешь? джисон! — жестикулирует минхо, — не может человек с прозвищем «чикагская белка» молчать так долго, — кристофер улыбается вместе с ним, хоть и осознаёт всю трагичность ситуации. — я понимаю, что вы знакомы давно и любите друг друга, но это без меня, — ли отвернулся и тяжело вздохнул. ему не хочется просто так отрывать от себя чана, но и держать его рядом, если он любит чонина, смысла нет. возможно, это какая-то ревность, но минхо мыслит трезво. — да мы с ним особо и не встречаемся. мы же никогда это не обговаривали. всегда вместе только когда втроём. в последний раз, когда мы остались наедине, это было, кажется, в начале прошлого месяца, он даже не заговорил со мной, — чан пожал плечами и посмотрел на ли, который понимающе сжал губы. — сядь рядом, пожалуйста, — кристофер без вопросов подсел ближе к минхо, облокачиваясь о спинку кровати и вытягивая ноги вдоль. ему показалось, что щёки ли покраснели, — мне слишком хорошо с тобой… — прошептал тот. — блять, ахах, вспомнил, как мы хотели разорвать друг друга, когда ты пришёл сюда, говоря, что чонин твой, — чан засмеялся, и минхо спрятал лицо в его плече. — какие индюки, бля… — но не отрицай, ты почувствовал гей-панику, когда увидел меня в первый раз, — кристофер улыбнулся довольный собой тогда, да и сейчас. — эй, вообще-то би-панику, — уточнил ли. — я тогда просто хотел поговорить с феликсом, который набивался в парни хёнджину, а встретил тебя в спортзале без майки, да ещё и после душа. ты видел свою грудь? извини, но это сущий эстетический пиздец, — он посмотрел сначала на лицо чана, а потом уже на одну из его лучших и очень приятных на ощупь частей. — а ты видел свои бёдра, когда танцуешь на тусовках? один-один, — очаровательные ямочки расцвели на щеках и минхо закатил глаза. — а теперь серьёзно… ты… хочешь быть с чонином? я не давлю. просто мне нужно знать точно, чтобы что-то понять, — несмотря на то, что в такой ситуации ли должен смотреть в глаза собеседнику, он просто укладывает голову на чаново плечо, позволяя себе прикрыть глаза. — честно? — минхо кивнул. — я хочу попробовать начать всё с чистого листа. ну… прекратить эти отношения, если они вообще считаются таковыми, и сводить тебя на свиданку. — серьёзно? — ли привстаёт и улыбается. этот ответ его устраивает даже больше, чем обычное: нет, не хочу. чан кивает и кладёт ладонь на щеку минхо, разглядывая его скулу и то, как идеально его рука подходит лицу ли. хватает нескольких секунд, чтобы сократить расстояние между их губами, нескольких секунд, в течение которых они переглядываются, чувствуя умиротворение внутри. минхо краснеет и приоткрывает губы, принимая чужие и сжимая их. ленивый, но такой нужный, полный нежностью и мягкостью танец губ, рвущийся изнутри, заставляет трепетать сердце. бан гладит шею минхо, прикасаясь так невесомо, будто от сильного давления кожа под пальцами лопнет, но её не хочется сжимать до покраснения, сейчас её хочется лишь чувствовать под рукой и ждать пока появятся мурашки. рука минхо в это время переходит то на грудь, то на плечо, повторяя это с каждым вздохом между поцелуем. чана хочется трогать, гладить, щекотать, прижимать, всего его хочется. идти к хёнджину они передумывают и вместо этого вместе готовят лапшу, обсуждая их первые встречи, когда ещё и намёка на какие-то чувства не было. заканчивается всё тем, что минхо, укутанный в плед из-за холода на улице, который проник и в его квартиру, сидит на коленях кристофера, обнимающего его, будто напуганного ребёнка. на столе перед ними стоят миски со съеденной едой, по телевизору идёт какой-то ролик с ютюба, а за окном слышатся голоса людей и звуки автомобилей. внутри же спокойно, потому что они оба узнали, что хван и феликс в порядке и, как оказалось, проводят время вместе. мыслей о письме нет ни у кого. прости, чонин и сынмин, вы проебались в который раз.