Я все ещё верю в тебя.

Встреча первая. После произошедшего хочется объятий. Простых. Чувственных. Без сексуального подтекста, черт возьми. Но он сжимает ее талию и медленно скользит руками вниз, прижимая ближе. В этих действиях нет ни капли поддержки, только животная страсть. Она разочарована. Даже сейчас, когда Ривера едва ли не погибла, Юджин хочет одно — её. Завладеть ей. Войти в неё. Быть грубым, «как она любит». А Мари не любит так. Нет, порой грубость заводит, в разумных количествах, но не сейчас. Не сегодня. Не ближайший месяц. Месяц полный психологов, панически атак и ненависти к себе и сотворившему это. Мари страшно, больно и она чувствует отвращение. Не к себе. К Юджину. — Отпусти… — тихо хрипит она и дёргается в его объятьях. Слишком сильные руки не отпускают. Сжимают сильнее, доставляя мерзкую боль. Хотелось закричать, биться в истерике, царапать его, бить. Лишь бы отпустил. — Отпусти меня! — Да что не так, солнышко? — его тон. Такой бархатный, ласковый. Обычно после этого следуют наручники и плеть. — Отпусти… пожалуйста… — Мари задыхается. Лёгкие будто что-то сдавливает. Сковывает железными цепями, неподъемными, которые нельзя разорвать. В глазах животный страх вперемешку со слезами. Губы дрожат, шепча лишь одно: «пожалуйста». Любовь. Пожалуй именно то, что невозможно понять и сложно принять. Легко сказать эти три слова, сложнее вложить в них искренность. Мари всегда была искренней. А Юджин заменят эти слова другими. Тоже тремя. Но имеющими иное значение. «Я тебя хочу». Он любит её тело, её покорность в постели. Но ненавидит уютные вечера вместе. Мари любит ему читать, рассказывать все-все произошедшее за день. Мари любит готовить ему капучино. Юджин не слушает её эмоциональное чтение, все рассказы забывает сразу же. Спустя пару часов. Юджин ненавидит капучино. Они слишком разные, чтобы быть вместе. Но Мари слишком потеряна, чтобы быть одна. Юджин слишком одержим, чтобы искать другую такую же. Рико Морияма, следивший за тем, как старший брат одного из воронов издевается над незнакомкой, не мог понять своих чувств. Девушка казалась знакомой. И жалкой. Слабой и неспособной. Но что-то внутри так и подмывало подойти и впечатать его нахальную физиономию в асфальт. Жан Моро, стоявший рядом, скривился, когда за звонкой пощечиной послышался звук упавшего тела. Он её ударил. Впервые. Мари испуганно отползла назад, но спиной врезалась в чьи-то ноги. Испуганно замерла. Страшно обернуться. Жан Моро упустил момент, когда Рико исчез с поля зрения. И как появился за спиной девушки. Жан Моро застал момент, когда кулак Рико впечатался в лицо Фостера. Затем ботинок. Затем ещё раз. Ещё и ещё. Жан поспешил к девушке, чтобы хотя бы поднять её с асфальта и не смотреть, как Мари в страхе, пытается ухватиться за асфальт. Ривера приходит в себя лишь когда чьи-то руки с мягкой настойчивостью тянут ее вверх. Туманный взгляд останавливается на татуировке.Три. Только сейчас приходит осознание. Мари возле университета Эдгара Алана в руках защитника «Воронов». В руках знаменитости. Номер три в знаменитой команде… — Вы в порядке? — дежурно уточняет Моро. Он старается смотреть в её серые глаза, нежели на корчащегося от боли Юджина. Судя по звукам Рико прекратил. — Д-да… — произносят губы, но разум буквально кричит «нет». — Я не уверен. — вмешивается Морияма, заставляя Мари обернуться. Испуганная ещё больше Ривера делает шаг в сторону. — Простите… — вдруг вырывается. Мари продолжает удивлённо хлопать ресницами. Рико улыбается. Встреча вторая. Сегодня в кофейне особенно пусто. Раннее утро понедельника встречает студентку университета Эдгара Аллана своей пустотой. Сегодня перед парой по испанскому, Ривера решила зайти за своим любимым кофе и немного перекусить. Прошёл месяц с болезненного расставания с Юджином и Мари чувствует себя просто прекрасно. Но одиноко. Друзья исчезли с уходом Фостера. Родители звонят раз в неделю узнать не умерла ли их дочь. Впрочем, Мари не в первой оставаться в одиночестве. Ужасные годы в средней школе заставили привыкнуть к тому, что свои мысли нужно держать при себе. Возможно, потому что Мари истосковалась по обществу Юджин так её возненавидел. И вот сейчас, сидя за столом у окна, Мари блуждала взглядом по соседним столикам. И совсем не обращала внимание на любопытный взгляд бариста. Кофе обжигал руки, заставляя все тело покрыться мурашками. Осень в этом году холодная и дождливая. Солнце круглые сутки скрыто тучами. Ни капли серотонина. Как печально. — Ты похожа на принцессу, — зачем-то объявляет Рико Морияма, садясь напротив. — С принцессами всегда случается что-то плохое. Их колют тернии, их травят яблоками и выдают замуж за собственных отцов. Им отсекают руки, а их братьев превращают в лебедей, возлюбленных рубят на куски и сажают в горшки с базиликом. Их рвет бриллиантами, а когда они идут, то как будто ступают по лезвиям ножей. — меланхолично отвечает Мари, разглядывая юношу перед собой. Она множество раз видела его по новостям, там он казался неприступной крепостью, множество раз на поле, там он был свирепым воинов, но вот так вблизи лишь второй раз. Он кажется… кажется таким настоящим? Не скрытым за сотнями масок, чтобы нравиться обществу. Перед глазами проплывает тот инцидент у университета. Там он казался монстром, готовым растерзать Юджина, не оставить на нем живого места, уничтожить. Возможно, так и было. Возможно, ему это даже удалось. Мари плохо помнит, что было после его первой фразы. — Но при этом всегда остаются прекрасными. — рядом с Рико садится Жан, тот самый. С прошлой встречи они не изменились, наверное. Встреча двадцатая. Мари вновь сидит в кафе. С недавних пор это её любимое место. И не потому, что Жан и Рико в этом же время сидят здесь. Вовсе нет. Сегодня правда Рико очень нервный и злой, а Моро и вовсе не пришёл. Мари подрывается с намерением спросить, что случилось, но Морияма лишь сжимает ту в объятиях мысленно ударяя себя по лицу. Он не должен выплескивать ярость на этом создании. Только не на ней. Она позволяет ему чувствовать себя нужным и… признанным. И пока она это делает Морияма ни за что в жизни не причинит ей боль. — Где Жан? Что произошло? — Жан больше не в воронах. Он в больнице. — Морияма не хочет говорить правду о Жане. Не хочет, чтобы Мари считала его монстром. Пусть все считают, но только не она. — Боже мой! Что случилось? В какой больнице? Мы же поедем к нему, да? — Ривера резко отпрянула, все ещё держа Рико за плечи. Взгляд её обеспокоенно метался по лицу парня, очевидно в поисках каких-либо повреждений. Не найдя их, Мари выдыхает. — С ним все в порядке, но к нему нельзя. Пока что. — Рико не сможет (даже если захочет) устроить их встречу. Лисы не позволят. — Ты придёшь на завтрашнюю игру? — Конечно! Я ждала её очень долго! Лисы, кстати, неплохо играть начали, странно, да? Рико сжимает кулаки, но ничего не отвечает. Скажет хоть что-то — сорвётся. Морияма не хочет, чтобы Мари говорила о Лисах в хорошем ключе. Особенно, когда они так сильно испортили его жизнь. — Я буду ждать. Обещаю, что вороны снова всех разнесут. — говорит он прежде чем уйти, сославшись на очередную тренировку. — Верю… — улыбается Мари, глядя ему вслед. Встреча двадцать первая. Мари плачет. Уже второй день, прерываясь лишь на пару часов. Девушка больше не ходит на пары, не отвечает родным и не принимает соболезнования от Воронов. Ривера заперлась в доме и проводит каждую минуту рассматривая фотографии ее Рико. Мари не отвечает даже Жану, который неоднократно пытался выйти на связь. Звонок в дверь отвлекает девушку от очередного просмотра игры Лисов против Воронов. Вытерев слезы и пробурчав что-то о юродивых соседях, готовых прийти хоть в час ночи. Собственно сейчас и был час ночи. Какого лешего могло принести? Ривера открывает дверь, готовясь послать стоящего снаружи, но замирает, не смея и слова произнести. На лестнице сидели игрок Троянцев и Лисов, а перед дверью стоял Он. — Жан… — выдыхает Мари, обнимая себя за плечи. — Зачем? — Ты не отвечала на звонки, глупышка. — Рико… он… — всхлипывает Ривера, готовая уже кинуться в объятия друга, но почему-то не замечает в его глазах грусти. — Был монстром? Да. Он тебе что-то сделал? — вмешивается в диалог Кевин. Он подходит непозволительно близко к Мари, отчего Жан отталкивает его. Слегка. Но Дэй понимает и отходит на два шага. — Монстром? О чем ты говоришь? — Она единственная кому он ничего не делал, — поясняет Жан, не оборачиваясь на Кевина. — Да ты везучая, подруга! — вклинивается, все ещё сидящий на лестнице, Джереми. Мари совсем ничего не понимает. А позже, когда ей объясняют не верит. Она не хочет верить в это. Встреча двадцать первая. Мари стоит на кладбище. Перед могильной плитой с его именем. Уже два года прошло, а Ривера все ещё приходит сюда раз в три месяца. Только она и приходит. Никому больше не нужна его могила, ни Воронам, ни его родному брату, ни тем более Жану или Кевину. Моро, конечно, тоже приходит, но сидит в машине вместе с Джереми. Они всегда её отвозят. И всегда ждут в машине. Столько, сколько потребуется. — Я снова здесь, Рико… и я все ещё верю в тебя.