Если всё получится...

Гарри сидел на трибуне, покуривая сигарету. Тёмно-синее пальто идеально шло профессору, а белая рубашка не сливалась со снегом. Тёмно-синие брюки и дорогие ботинки говорили о статусе и вкусе. Он наблюдал за тем, как новый профессор Грейнджер заканчивает урок Полётов с пятым курсом. — Не холодно, профессор? — улыбнулся Рон, подлетев на метле. — Бывало и холоднее. — Разве у Вас сегодня не шесть занятий? — Должно было бы быть. Второй курс заболел почти весь. Вчера играли в снежки после ужина или открыли окна спален, не знаю, но у меня окно. Слизерин-Пуффендуй явились на второй урок, а на третий Гриффиндор-Когтевран нет, — улыбнулся Гарри. — Но у меня ещё два третьих курса. — Так Вы ко мне? — удивился Рон. — О, нет! Я к ним, — Гарри указал рукой, где Блэки чертили палочками границы поля, а после Альфард выпустил снитч. Рон слез с метлы и уселся возле Гарри, удивлённо наблюдая за пятым курсом. Эйвери и правда был хорош. Манёвры что надо. Абраксас отставал, но Гарри сразу сказал, что нужно иногда идти на перехват, а не слепо за кем-то следовать. Глядя, как движется мячик, Малфой рванул в сторону и почти сразу догнал Эйвери. Поскольку Полёты были общими для Гриффиндора и Слизерина, то МакГонагалл даже удивилась, как хорошо двигается в небе блондин. Будто очнулся ото сна. Абраксас поймал снитч под конец перемены, на что Гарри ухмыльнулся. Он обернулся на метле к профессору и благодарно кивнул. Том с Орионом мгновенно перевели взгляд на Певерелла, а Малфой опустился. — Вы тренировали Малфоя? — удивился Рон, сбегая по трибунам за Гарольдом. — Квиддич — это моё. Парень побит собственной семьёй, однокурсники видят в нём только ходячий сейф с галеонами и связями, даже обидно за него. — Почему Вы помогаете слизеринцам? — Слизеринцам? Извольте, я помогаю и Поттеру стать ближе с мисс Лестрейндж. — Они Ваши родственники. — Вы не видите, профессор, всей моей работы. Я пытаюсь научить их уважать оборотней, чтобы… — Люпина не покусали? — вырвалось у Рона, но Гарри удивлённо прищурил глаза. — Скорее, Грюма. Он в мракоборцы собрался. Извините, мне ещё в башню подниматься, а урок через две минуты. Третий курс мне разнесёт кабинет. Всего доброго, профессор Грейнджер. Рон тяжело вздохнул. Он прокололся. Сам понимал. А Гарри победно улыбался, он знал, что Рон первым не сдержит язык за зубами.

***

Абраксас победно отдал снитч Альфарду, а сам посмотрел на Долохова, который стоял не очень-то довольный. — Хватит, Антонин, он доказал, что прекрасный охотник, — ответил Альфард. — Певерелл тебе помог? — в лоб спросил Орион, и Том чувствовал ярость в Блэке. — Да. Он был ловцом с первого курса. Лучшим ловцом. — Разве в Албании есть школа магии? Он ведь жил у шаманов, — удивился Розье. — Он сказал, что там есть школа для волшебников, которых одобряют шаманы. И насколько я знаю, это правда. Дед когда-то рассказывал. Говорят, там учатся шаманы со всего мира. Певерелл опасный и умный. — Так ты теперь не считаешь его сумасшедшим? — рыкнул Орион. — Чего ты к нему придрался? — удивилась Эйлин. — Профессор не твой, Блэк. Или ты, будучи помолвленным, запал на Певерелла? Орион покраснел, схватил метлу и оставил поле. Флимонт просвистел первым, а после и Долохов. Том же недовольно втянул воздух, пытаясь успокоиться. Внимание профессора со студентами он готов делить, но влюблённого Блэка для полного счастья и даром не нужно. — В твоих волосах листик, — Эйлин смущенно потянулась к хвостику Абраксаса, отдавая листик, который видимо ветер из леса принёс. — Спасибо. Эйлин удивлённо выпучила глаза, смутилась и побежала переодеваться. — Что? — Абраксас не понимал улыбок Тома и Альфарда. — Да что случилось? — Вы тайно встречаетесь? Так смотрите друг на друга, — говорил Альфард. — Так мило, что мы не видим твоей надменности и её презренности. — Ребят, вам показалось. Я помолвлен. — Благородно, — произнёс Антонин в ответ. — Я бы так не смог. Услышать от Долохова такие слова, означало, что маг тебя зауважал. А дворянин действительно восхитился поступком Малфоя не делать из Эйлин любовницы. Малфой гордо поднял голову, ухмыльнулся Эйвери и направился в раздевалку. — Не так уж плох, — подметил Альфард. — Да, Том? — Да. — Слушай, а чем ты на выходных будешь заниматься? Тренировки по квиддичу только со следующей недели, может, в Хогсмид сходим? — Для чего? — Сливочного пива выпить, нам уже по шестнадцать, продадут. — Не люблю пиво. Слишком по-маггловски. У меня уйма дел. — Том, ты распустил Вальпургиевых рыцарей, какие ещё дела? — Поиски себя. Альфард, уже в апреле нужно подавать списки предметов на 6 курс — шесть или семь штук. Я метил в Министры, а сейчас понимаю, что не хочу быть пешкой. Министр — это кукла! — Эм, Орион с Абраксасом хотят быть Министрами. — Им отцы это навязали, а тебе не смогли. — Том, — Альфард уже не знал, как подступить к слизеринцу, — дай мне… — Нет! — Том выставил палец. — Даже не смей этого произносить. Я умею читать мысли, Альфард. Я знаю, что творится здесь, — он указал пальцем в лоб Блэка, — и здесь, — Реддл ткнул в грудь. — Но я не умею чувствовать. Даже если ты подаришь мне мир, я его не почувствую, ведь к тебе ничего не чувствую. Пожалуйста, выбери кого-то другого. — Как? Думаешь, я не пытался? Ты одержим Певереллом. Орион, по всей видимости, понял, что его одержимость что-то большее. Певерелл достойная тебя партия. — Я не… — Ты о нём с конца второго курса болтаешь. С 23 июня, как он поборол Грин-де-Вальда. Все о нём болтали и после, но ты… Ты жаждешь его компании. Знаешь, Том, на Слизерине все хотели твоей со второго курса, с тех пор, как Малфой понял, что ты Гонт. И мы все были нужны тебе, как пешки. Но Певерелл на расстоянии что-то в тебе изменил. И тебе это понравилось. Если ты жаждешь его компании, то это прекрасно. Но когда ты в него влюбишься, а он тебя отвергнет, ты меня поймёшь. — Первое — я не влюбляюсь. Второе — ты желаешь мне быть отвергнутым? Альфард, я тебе и намёка не давал. Ты мой друг. Оставайся им. А сейчас извини, хочу в душ. Том обошёл Блэка. Орион как раз выходил уже искупанным и слышал разговор Реддла и кузена. Том просто прошёл мимо, мысленно выпуская кишки Ориону наружу, чтобы на Гарри не смотрел. «Слова Альфарда были от ревности, я не одержим профессором», — сам себе говорил Реддл. Альфард обернулся и печально улыбнулся Ориону. В глазах Блэков застыли слёзы разбитого сердца. И только Блэки могли друг друга понять. Орион обнял Альфарда, который пытался сдержать эмоции. Слёз наследников благороднейшего и древнейшего Рода не должен видеть никто.

***

Гарри работал над метлой, когда после ужина к нему постучали. Взмахом пальцев, ведь обладал беспалочковой магией, открыл дверь. Кто-то тихо вошёл, и искал хозяина апартаментов. — Профессор? — удивился Гарри, когда в лабораторию вошёл Рон. — Мне ужасно скучно, — признался Рон. — Я принёс пива, — он указал на бутылочки в руках. — Мы могли бы подружиться. Рон никогда не умел врать. И если Гермиона точно опасалась Гарри, поглядывала на него из-под опущенных ресниц, которые до сих пор никогда не красила, то Уизли был открытой книгой. — Надеюсь, сливочное? Я работаю, — Рон наконец-то заметил две метлы тёмно-коричневого цвета и восторженно выдохнул. — Садись рядом, — Гарри принял бутылочку, открыл её и сделал глоток, а Рон возбуждённо осматривал их. — Сосна и ель? — Да, — улыбнулся Гарри. — Дом моих родителей находился неподалёку от леса, поэтому я знаю, как выглядит дерево даже в покраске, — на каждом древке были цифры. — Что это за цифры — 150 и 151? — Проба. Когда я оседлал первую свою пробу метлы в 18 лет, то сломал 24 кости, — Рон в ужасе посмотрел на Гарри. — Арбен меня починил. Хуже всего было с кадыком. На фоне боли кадыка, я даже не понял, что одна нога сломана, что открытый перелом правой руки, ну в общем, мне было восемнадцать, — засмеялся Гарри. — Ты уже почти пришёл к решению? — Да, это последние пробы. Будет ещё две метлы после того, как я опробую эти. Министерство разрешило брать на испытания студентов, если те захотят, но под наблюдением профессора Полётов. — О, я с удовольствием и сам бы опробовал их, — Рон коснулся метлы и печально улыбнулся. — «Молния»? — Пока не придумал названия. Думаю, «Молнию» создаст кто-то другой, — Рон стрельнул своим небесным взглядом по Гарри, но промолчал. — «Комета» существует. — Да, но она совсем не смахивает на комету, — фыркнул Гарри, а Рон открыл бутылочку и сделал глоток. — Чья это фамилия — Грейнджер? — Гермионы. Моя слишком распространённая и мало кто уважительно относится к ней. — У тебя сейчас фамилия магглов. — Зато красивая. — Давно вы вместе? Рон услышал тоску в голосе Гарри и решил кое-что рассказать. — Мы не расставались и на миг с тех пор, как нашего друга обвинили в убийстве. Мы знали, что он невиновный. Но мы шли за очередным палачом. Узнав о смерти друга, мы пришли в ужас. Палач продолжал всем улыбаться, а после начались изменения, которые не затронули только нас. Мы всё не могли понять почему, — Гарри слушал внимательно. — А после поняли. — И что же случилось? — Гарри было интересно. Рон пристально смотрел в изумрудные глаза. Он и хотел бы рассказать, но не рискнул. А вот внутри Гарри проснулось любопытство. Ему ещё предстоит узнать правду. — Не буду настаивать. Кстати, я собираюсь их опробовать в пятницу. — Позовёшь, — улыбнулся Рон. Гарри улыбнулся, а после заметил татуировку на запястье Рона. Было похоже на браслет с камушком. «Не камушек — маховик!» Гарри всё ещё не мог понять, как можно было внедрить маховик в самого себя. Хотя, возможно, браслет исчезнет через десять лет, когда история совсем изменится. Значит, ребят перенесли маховики. «Отдел Тайн! Что если они были там в ночь моей смерти? Что если маховики обрушились на них и время перестало действовать на их сознание. Оно осталось прежним. История начала меняться, а ребята нет. Нет! Не так! Они хотели узнать причину изменения, значит, маховики не обрушились. Они носили их! Как Гермиона на третьем курсе!» Глаза Гарри загорались и тускнели, что заметил Рон. Рыжик буквально улыбался, глядя на мозговые потуги друга. «А когда поняли, что они остаются прежними, то отправились не без помощи заклинания туда, откуда начались изменения. Мы попали сюда в один год. Только они попали во Францию. К родственникам Гермионы по линии матери. Выучились в Шармбатоне. Рону пришлось учить французский, забавно. И я бы обнял тебя дружище, но я не знаю, что было в будущем. Возможно, смерть Тома по-прежнему ваша цель. А я не дам его убить. За год в Азкабане я понял его. Он заслонил меня собой, чтобы я дал ему второй шанс на жизнь. Яд акромантула вам в тарелку, но парня не отдам! Я, конечно, только что целую теорию придумал, но верна ли она?» Гарри допил бутылку и принялся дальше работать с метлой. О прошлом бывшие гриффиндорцы больше не заикались, а вот о мётлах говорили долго. И о любимых командах этого времени. Когда Рон уходил, то решил кое-чем поделиться. — Мы с Гермионой видели тебя в Париже в 40-м году. Как ты сражался с Грин-де-Вальдом. Это было зрелищно и мощно. Ты герой, Гарри. — Спасибо. Рон пожелал спокойной ночи, уходя в приподнятом настроении. Гарри же остался думать. Рон тянулся к нему. Так было всегда. С первого курса. — Они работают с Дамблдором. Им нельзя доверять. Не спались, — как мантру повторял себе Гарри ещё полночи, ведь не смог сомкнуть глаз до трёх утра.

***

Шестой курс ничем не отличался от пятого своими повадками, но было одно отличие: на шестом курсе все учились вместе. ЗоТИ выбрало из 52 студентов 20, поэтому на группы не делились. Гарри знал, что сюда нужно одеваться подобающе. Одна Вальбурга Блэк чего стоила. Лукреция Блэк сидела с Игнатиусом Пруэттом, тот что-то шептал ей на ухо, пока его рука лежала на её бедре. Юфимия Лестрейндж сидела возле какого-то блондина, насколько понял Гарри этот когтевранец Чейсанор Лавгуд. Крэбб, Гойл, Трэверс, Мальсибер и Макнейр недобро стреляли глазами на полукровок с других факультетов. Гарри к ним надел изумрудную рубашку, растегнув первые две пуговицы, ведь с галстуком скорее сам себя удушит возле 6 курса, брюки были чёрными, как и туфли. Выйдя к студентам, сразу услышал вопрос от Пруэтта. — По нам заклинаниями пуляться не будете? — смех подхватили все. — Ингатиус, верно? — Если бы я не сидел возле Лукреции, вы бы нас с Диавалем не различили. Диаваль хихикнул, шепнув что-то рыжеволосой Эльзе Боунс на ухо, которая сразу посмотрела на пояс Гарри. Пояс и правда был интересным: лев и змея соединялись поцелуем. — Красивый пояс, — заявила Эльза. — Спасибо. — Лев Вам ни к чему. Вы змееуст, — заявила Вальбурга. — Слизеринец по идее. — Мой отец Игнотус Певерелл закончил Гриффиндор, поэтому нет гарантии того, что я змей. Меня больше волнует программа, по которой вы учились. Невербальные заклинания дались легко почти всем в первом семестре, а во втором изучаются Патронус, Ментальные щиты, Непростительные заклинания и Беспалочковая магия. В общем понимании изучается Анимагия, но только один урок. Подробно её будете изучать с профессором Дамблдором. И более подробно в этом семестре мы разучим оборотней. Хотя на третьем курсе я видел в программе оборотней. — Оборотни и анимаги на третьем курсе изучались в первом семестре в общем понимании, — пояснила Юфимия. — Мы их отличать должны были научиться, а не как с ними бороться. — Ясно. Благодарю, мисс Лестрейндж. — Наш курс уже учится по новой программе, — заявила Вальбурга. — И то, что мы изучаем сейчас, изучает и седьмой курс. Почему? — После того, как я поймал Грин-де-Вальда, программа была перенастроена на то, чтобы студенты могли выжить и без подготовки в Аврорате. Седьмой курс у вас будет полностью боевым. Теория будет только для напоминания. Если сейчас вам даётся по три-четыре занятия, чтобы научиться пользоваться тем самым Империусом, то на 7 курсе вам придётся учиться подчинять и сопротивляться. Придётся Патронусом овладеть, а не только понимать его или вызывать свечение. — Это невозможно! — фыркнула Блэк. — Мой Патронус, — Гарри взмахнул палочкой и появился гордый олень, — со мной с тринадцати лет. Империусу я сопротивляться научился в четырнадцать. Я знал тёмного мага, который тоже имел Патронуса. Лань. Я не жду от Вас, мисс Блэк, стараний, зная, что вы уже мысленно вышли замуж за Ориона. Он будет работать, а Вы выносить ему мозг, — Вальбурга фыркнула. — Оу, Вы ещё и уважать людей не умеете? — Не умею. — Мисс Блэк, только за влияние Вашей семьи в Министерстве и за древность крови, я Вам оценку не поставлю. Профессор Вилкост перед Вами преклонялась, а мне плевать. Я видел смерть. Я умирал. Если думаете получить «Удовлетворительно», то закатайте губу обратно. Чтобы получить у меня «У», «В» или, тем более, «П», нужно пахать. Так что ждите оценок «С» — слабо, «О» — отвратительно и «Т» — тролль. Самую низкую. Такие как вы, мисс Блэк, считают себя лучше других, а после школы своих детей топчут, говоря, что вы в их возрасте были звездой. Но это не так. Статус крови и количество галеонов в сейфе вас не спасут. Я лично пообещал Министру Магии и Министру Образования, что пока я в школе, на учителей давления не будет, или я возьмусь за эти семьи и достану все скелеты из шкафов! Блэки ведь некроманты, — Лукреция и Вальбурга в ужасе переглянулись, а Гарри за информацию мысленно поблагодарил Сириуса. — Блэки — гримы! Блэки играют с тёмной магией, которая даёт силы и которая часто убивает владельцев. К примеру, книга Жавье Перуана 1256 года «Как вернуться к жизни через потомка», — Блэки побледнели. — Она не горит, а сейфы в мэнорах я находил и раньше. Читали, как я устроил зачистку министров в Америке? Мисс Блэк, я Вам не по зубам. Можете на следующий год отказаться от предмета, но в этом году придётся попахать! — Гарри удовлетворённо улыбнулся. — Вопросы или претензии ещё есть? — слизеринцы молчали, чему радовались остальные. — Итак, Анимагия.

***

Вальбурга буквально влетела в гостиную, рыча, что Певерелл редкий подонок. Лукреция объяснила остальным, что произошло. — Это типа книга бессмертия? — удивился Том. — Это сделка со Смертью. Ты можешь переродиться один раз, а после твою душу сотрут, — заявила Лукреция. — Мне такое не подходит, — прошипел на парселтанге Том. — Я-то думаю, почему профессора перестали ставить мне «Выше ожидаемого» или «Превосходно», ведь моя семья в Попечительском совете! Школа держалась на Блэках! Чёртов Певерелл! — Он потрясающий, да? — улыбнулся Орион. — Тебя с небес на землю опустил. Много он о Блэках знает? — Думаю, больше, чем поведал, — ответила Лукреция. — Думаю, он знает о каждой семье, — заявил Том. — С ним нельзя играть, если не готов закончить партию. — Том, ты ведь мог бы? — спросила Вальбурга. — С каких пор я «Том», а не «Реддл»? Я многое могу. Я готов играть. Но не ради вас, а ради себя. Сделайте одолжение, не нарывайтесь на Певерелла. — Вал, ты можешь не идти на его предмет после шестого курса, — предложил Альфард. — Родители не одобрят. Им важно, чтобы мы обладали знаниями ЗоТИ. Чтобы умели сражаться. — Значит, и мой отец в Попечительском совете больше не имеет власти, — злорадствовал Малфой. — И мой, — заявила Эйлин. — Мой точно захочет с ним познакомиться. Породниться, — ужаснулась Принц, и Малфой сразу накрыл её руку в успокоительном жесте, а девушка спрятала слёзы на плече блондина. — Ты всё ещё считаешь Певерелла героем? Восхищаешься им? — рыкнула Вал. — Я считаю его стратегом. Каждое движение, каждое слово продумано, — ухмыльнулся Том. — Я делаю так же, не так профессионально, но так же. Он великолепный. Лучший. А ты избалованная чистокровная девка, мечтающая о богатстве и почитании. Но Блэков уважать не будут, если их не будет уважать Певерелл. Смирись, Вальбурга, мир крутится вокруг него, потому что он так хочет. Том с огромным удовольствием глядел, как Вальбурга краснеет от злости. Он нагло ухмылялся, считая, что нужно подождать ещё немного, чтобы показать Гарри, что он знает. А после докажет, что ему можно верить. Путешественник сейчас один в мире, ему некому довериться, а Том будет рядом. Он будет помогать.

***

Гарри не ожидал приглашения на ужин, но принял его. Аппарировав из Хогсмида к воротам Принц-мэнора, Гарри почувствовал холод. Ему нравилась такая энергетика. — Лорд Певерелл, честь познакомиться с Вами, — Тибериус Принц поднялся с кресла и протянул руку для пожатия. — И мне приятно, лорд Принц. Неожиданно, но желанно, — он пожал руку в ответ и оба сели за стол. — Желанно? Правда? — мужчина явно был заинтересован в Гарри. — Да. Не хотелось бы, что такой Род вымер. Наслышан, что все Ваши сыновья умирали до десяти лет, только Эйлин выжила. — Увы, это так. Последняя беременность убила мою жену. К несчастью. Я читал Вашу работу о разбавлении крови, и те исследования, которые Вы рекомендовали. Моя дочь влюблена в Абраксаса Малфоя. Да, чистокровный, богатый, но помолвленный. Лорд Певерелл, Вы гей, сами заявили. Брак по расчёту мог бы спасти наши семьи. Один наследник будет Певереллом, второй Принцем. — Я бы предпочёл быть крёстным отцом, — ухмыльнулся Гарри. — У Эйлин мой характер. Я знаю, что стоит ей закончить школу, а мне предложить ей жениха, она сбежит. Скорее, мне придётся изгнать её из Рода, чем заставить понять меня. Вы полукровка, но какой! Вы вразумите её, я уверен. — Лорд Принц… — Гарри замер, глядя на кулон мужчины. — Мерлин, это маховик? — Да. «Снейп соврал. Маховик он взял у деда. Не в Отделе Тайн». — Кто создал этот маховик? — Основатель Рода. Говорят, он почитал магию смерти, и Госпожа дала ему знания. — Можно? На минуту, — Тибериус заметил тоску в глазах парня, снял его и протянул. Гарри аккуратно взял маховик в руки и тот засиял, будто признавал Певерелла. — Но как? Вы вписаны в историю. Дары! — сам дал себе ответ Тибериус. — Кто Вам отдал маховик? — Ваш внук. Принц-полукровка, — Гарри вытер глаза от слёз. — Прошу прощения. Это была тайна. — Я никому не скажу, — Гарри вернул маховик обратно Тибериусу. — Гарольд, расскажите мне, как поступить с Эйлин, чтобы не натворить глупостей. Ваша статья — это провокация во имя блага, верно? — Эйлин сбежит из дома… Выйдет замуж за маггла и сломает палочку. Её сын будет Мастером Зелий, лучшим Менталистом в мире, создаст два заклинания, — Тибериус слушал с гордостью, — но пойдёт по тёмному пути. Муж Эйлин будет бить их, пить, они будут жить в нищете, а Вы не протяните руку помощи. — Не говорите в будущем времени, молю. Я всё сделаю так, чтобы моя дочь была счастлива. — Тогда пусть выйдет замуж за этого маггла. Оставит дом. Забеременеет от него. Её муж после рождения ребёнка начнёт её бить. Нужно, чтобы палочку она не сломала, а оставила Вам. Когда придёт время, мы отправим Абраксаса к ней. Он заберёт её. Вернёт домой. — То есть, их любовь взаимна? — Да. — Год рождения моего внука? — Январь 60-го года. — Хорошо. Время есть. Пусть кувыркается с Абраксасом. Его отец заставит их порвать отношения, я не сомневаюсь. Пусть бежит из мира магии с разбитым сердцем, я буду рядом. Всегда буду рядом. — Почему Вы решили разбавить кровь? — Портрет моей жены согласен с Вашими доводами. Я начал изучать мир. Вы знаете, что в истории почти все полукровки были лучше чистокровных, отчего их истребляли? — Нет! — А я нашёл книгу с такими записями в Тибете лет двадцать назад. Я подумал, что это бред. — Я могу попросить зайти к Вам Брандона Каффа, чтобы он написал об этой книге, процитировал её, а после можно будет запустить в продажу её копии. — Хорошо. — И напишите дочери, что если она не выйдет замуж до 60-го года, то станет моей женой. — Отличная идея, лорд Певерелл. А теперь можно поесть. — С удовольствием. Я очень голодный. — Рад этому, мистер Поттер, — Гарри засмеялся. — Сходство невероятное. Вы внук или сын Флимонта? — Внук. Больше Тибериус не спрашивал о будущем. А у Гарри гора с плеч упала. Конечно, Принц расскажет Каффу, что Гарольд Певерелл станет родственником Тибериуса, если его дочь до 60-го года не выйдет замуж. Зато от Гарри отстанут нежелательные партии, которые ждали его за пределами Хогвартса. Оба знали, что этого союза не будет. Но Принц уже ждал дня, когда возьмёт своего талантливого внука на руки. Гарри пообещал Принцу сделать так, чтобы его внук обязательно достиг тех высот, что у него были в будущем, но с одним изменением: мальчик будет крестником Гарри и его фамилия будет Принц. Он вырастет лордом. Пусть проблемы будущего отпадали, проблемы настоящего в лицах Дамблдора, Грейнджеров и Грин-де-Вальда, а может быть и Реддла оставались. Голова пухнуть не перестала.