Если всё получится...

Том не мог уснуть. Разогнав слизеринцев, он заявил, что если такое свинство повторится, будет весь факультет всё вылизывать языками, а эльфы будут им приказывать. Сон не шёл потому, что он понял, какими глупыми идеями страдал. Войти в историю, чтобы тебя боялись, глупо. Войти в историю примерно на 50 лет, а после чтобы забыли, глупо. Гарри будут помнить, как того, кто первым разоружил и поймал Грин-де-Вальда. Через много лет идеи этого Тёмного лорда будут считать глупостью. Его забудут. Также Гарри войдёт в историю спорта как первый, кто создал сверхметлу. А что будут помнить о Томе? Как он людей запугивал? Держал в страхе? Навязывал идеи? Нет! Это не его! Пусть Альфард воплотит его идеи и будет хорошим Министром. А Том не цирковое шимпанзе, чтобы перед магами прыгать и отчитываться. Яды были его слабостью. И в ядах заключалось будущее. Но будущее не смерти, а жизни. Побывав на волосок от смерти, он тогда в Больничном крыле ляпнул просто так, что можно создать зелья для бесплодных и однополых пар. Но почему он тогда так сказал? Яды и зелья — это не его мысли. Кто-то нашептал. Кто-то знает, что у него хватит сил, ума и времени создать невероятное. Войти в историю медицины. Он будет на устах у всего мира, а не только Британии. «Госпожа Смерть, ты мне нашептала. Холодный голос во тьме. Ты даёшь мне второй шанс на жизнь. Тебя путешествиями не обмануть. Больше я тебя не боюсь, Повелительница. Ты поставила на Гарри, и не прогадала». Утром Том встал ни свет ни заря. Быстро приняв душ, одевшись в тёплый свитер и брюки, ведь дождь всё ещё не прекратился, сел писать в дневник. «Нужно достать уникальный яд. Яд смерть. Но в яде должен быть компонент жизни».

Клык василиска √ Яд Маледиктуса √

«Но они невечные. Нужно найти идеальный яд, который и через столетия будет присутствовать в природе. Но сначала эксперименты с василиском и Нагайной. Найду компонент через них. А после найду то существо, в яде которого, есть такой же компонент жизни». — Том, ты вообще спал? — обеспокоился Эйвери, глядя на круги под глазами у парня. — Нет. Переосмысливал жизнь. Не хочу быть тем, кого будут бояться, а через столетия считать тираном. — Тебя осенило, как Певерелла? — засмеялся Эдриан. — Он круто вошёл в историю. Его будут почитать и через сто лет. И через тысячу. Я тоже так хочу. Медицина. — Альфард говорил, что ты пошутил, или нет? — удивился Долохов. — Нет, не пошутил. Этим миром буду править иначе. Нужно всё делать красиво, чтобы маги думали, что всё идёт так, как задумала природа или судьба, а миром будем управлять мы. Главное найти того, кто сможет проникнуть в любую сферу, чтобы у нас был доступ к информации. — Певерелл, — понял Эйвери. — Он нам поможет. Всем. Он пришёл изменить моё мировоззрение. Что же, миссия выполнена. На завтрак? — Дай сходить в душ, — попросил Долохов, закрывая за собой дверь. — Он тебя вдохновляет? Певерелл? — улыбнулся Эйвери. — Да. — Ты его хочешь? — Хватит улыбаться, как идиот, Эдриан, — засмеялся Том. — Ты думал в будущем открыть начальную школу для полукровок и магглорождённых, и она бы служила и приютом для волшебников? — Это твоя идея, Эдриан. Причём шикарная. Найди после школы спонсоров и вперёд. Стань Директором этого заведения. — Думаю, спонсор сидит передо мной. — Я не против. Только не говори больше об этом никому, а то идею украдут. — А Певереллу? — Скажем, а то он после войны сам построит что-то подобное. — Даже обидно, что я рано погиб, и ничего не сделал. — Ты не умрёшь. Ни ты, ни Лестрейндж, ни Розье. Всё изменилось. — Я так рад, что он пришёл из будущего. Что ты открыл нам его секрет. Том, ты любишь его? — Том удивлённо изогнул бровь. — Ты ревновал его к Ориону. — Душ свободен! — вышел Долохов, оповещая. Том улыбнулся, глядя в глаза друга. — Я что-то пропустил? — Спрашиваю Тома, любит ли он профессора. — Да он по уши влюблён, но хрен признается, — засмеялся Антонин, заставляя и парней улыбнуться. — Ладно, я в душ. Без меня не уходите. Долохов начал одеваться, но чувствовал на себе взгляд тёмных глаз. Улыбаться Антонин не переставал, напевая песню. — Не смотри так на меня. Альфард вообще считает, что вы трахаетесь. — Даже так? — Да, — признался Долохов. — Но будет молчать. Певерелл ему нужен. Ты ему нужен. Реддл промолчал, он и так знал, как Альфард любит его. Но он никогда не будет играть сердцем, если сам не любит. С Певереллом он не играл, а значит?.. «Он мне глубоко симпатичен. Да. Это не любовь. Или?». *** На завтрак Гарри шёл в приподнятом настроении. Он вчера хорошо провёл время. Ньют и Криденс постоянно подкалывали Гарри, говоря, что тот выглядит влюблённым. Сегодня утром Кафф опубликует интеревью, а значит, мир узнает, что сердце героя занято. Зная Дамблдора, тот теперь с него и Тома глаз не спустит. «Надеюсь, Орион подавится этой информацией». — Вы что творите? Гарри завернул за угол и увидел, как Гермиона работала с мозгом Помоны, а Рон перехватил того за руку. — Гарри, это не то, что ты подумал. Я попросил стереть ей обо мне память, потому что она начала встречаться с Макмилланом. Я был идиотом. — Не сомневаюсь. Это чтобы она не разболтала? — Да. Гермиона стирает только наши с ней встречи, заменяя временем, проведённым за учёбой. — Ты Невилла не слушал на четвёртом курсе? Ах, да. Ты со мной до декабря не разговаривал. — Не начинай. А что мы пропустили? — Помона Стебль никогда не была замужем. Она родила дочь от профессора на третьем курсе, ведь училась в Швейцарии. У того была семья и она ему ничего не рассказала. Невилл часто пил чай с Краучем, а тот рассказывал о профессоре Стебль, чтобы Лонгботтом точно мне помог с жаброслями. — Готово, — сказала Гермиона и студентка, как под гипнозом, пошла на завтрак, а перед входом уже очнулась. — Это познавательная информация, — Певерелл закатил глаза. — Не уходи. Гарри, прости меня. Долохов… — Долохов? — ухмыльнулись в один голос парни и получили от Гермионы удар в рёбра. — Гермиона! — в унисон простонали оба. — Он просто… — Подарил тебе сто тюльпанов. Мой эльф покупал. — Сто тюльпанов? Это залёт, — хмыкнул Рон. — Гарри, прости меня, — не обращая внимания на подколы, ответила шатенка. — Отныне, я с тобой. Том или Антонин, не знаю, чьи это мысли, правы — Дамблдор мог остановить Грин-де-Вальда, вычислив в два счёта. Том… Я попытаюсь увидеть в нём умного студента. Он не Волдеморт. — Спасибо, — кивнул парень. — Гарри, я согласен с Герми, но что мне делать? Я ведь, кроме преподавания, ни на что не гожусь. Дамблдор станет директором и… — Через мой труп. Помогите мне на Турнире доказать, что Дамблдор не годится на роль директора. Вспомните Турнир в 94-м году! — Ты Флитвика поставишь? — поняла Гермиона. — Я нашёл кандидата получше. Бинса — учителя истории. Он пока живой. Он умер в 79-м году. Директором должна в будущем стать МакГонагалл. Не будет при ней ни Треллони, ни Бинса-привидения. — Ну, ей уже будет 63, — посчитала Гермиона, — это идеально. — Да, только придёт ли она в школу? — напомнил Рон. — Она ушла из Министерства из-за гнилой системы. А Гарри систему улучшит до того времени. Малфой, Эйвери, Нотт, Лестрейндж, Розье, младший-Блэк, кто в твоей копилке ещё? — Принц, — ухмыльнулся Гарри. — И новое поколение. Рон, если Минерве не нравилось работать в Министерстве, то она вернётся в Хогвартс. Это её судьба. Она всегда любила детей. У неё два старших брата, она нянчила племянников, конечно, она любит детей. — Прости меня. Снова, — виновато прошептал Уизли. — Последний раз вас прощаю. Усомнитесь во мне ещё раз! — Никогда! — заявили оба. — Хорошо. — Гарри, поздравляю с метлой, это отпад! — улыбнулся Рон. — Метла, как метла. — Гермиона, ты ничего не понимаешь. Она лучше «Молнии». «Молния» не перебьёт «Луч». Вот увидишь, — Рон похлопал Гарри по плечу, не рискуя обнять. — Позавтракаем у меня? — Только Нагайну не натрави, — попросила Гермиона. — Она была Маледиктусом, Герм. Она понимает нас и без парселтанга. — Поняла, — улыбнулась ведьма, понимая, что оскорблений змея в сторону Тома с Гарри даже в шутку не потерпит.

***

Том сидел на завтраке, как на иголках. Профессоров из будущего не было. Ни одного. Он надеялся, что между ними драки не произошло. Ему нужно поделиться своими соображениями с Гарри. И чтобы Слизнорт потом не трепал, что это он Реддла всему научил. Эта идея заслуга путешественника во времени. Том не поел. Высидев пятнадцать минут, подорвался с места, ухватив дневник, и направился в Северную башню. Внизу башня была открыта, значит, Гарри выходил сегодня. Войдя в покои Гарри, зная пароль, сразу заявил: — Мне нужна помощь! Оу, вы помирились? Удивительно. Гриффиндорцы сидели перед камином на полу. Рон и Гермиона облокотились на подушки, а Гарри опёрся спиной о диван. — На полу? — Мы так часто сидели в школе, — ответила Гермиона, потягивая пиво. — Это что-то срочное? — спросил Гарри. — Да. У меня есть идея. Но на хвосте Слизнорт, — Том сбросил мантию на диван, оставаясь в чёрном свитере. — Я не хочу, чтобы он потом всем трепал, что это его заслуга. А идея появилась после того, как я почти умер. Я слышал Её в голове. И больше не боюсь умереть. — Теперь я точно знаю, что Волдеморт умер, — хмыкнула Гермиона. — У нас с Эйвери с самого утра шикарные идеи. Ладно, я заскочу позже, — расстроенно прошептал Том, подходя к дивану, чтобы забрать мантию. Гарри видел, что для Тома очень важно поделиться идеей именно сейчас. С ним. Ухватив парня за руку, Певерелл улыбнулся. — Садись и рассказывай. Особенно о Слизнорте. — Разве можно верить тем, кто предавал? — Том не вырывал руки, надеясь на положительный ответ. — Можно. Этим двум — можно. Иди ко мне. Гермиона и Рон удивлённо переглянулись, понимая, какой секрет им открывают. Реддл тепло улыбнулся Гарри. Такого взгляда он никому не дарил. Уизли с Грейнджер глазам не верили, но на их глазах Том уселся между ног Гарри, повернул голову и получил лёгкий поцелуй в губы. Слизеринец сидел довольным, ведь теперь ясно, кому принадлежит Гарри. Устроившись поудобнее, Том сверкнул красными глазами. — Красные? — удивился Рон, отмерев первым. — Без крестражей? — Нагайна считает Тома нагом. Но пока подтверждений нет. Нужно поискать в моей библиотеке летом информацию. — Теперь логично, почему Слизерин был змееустом, — ответил Рон. — Рассказывай, чем ты хотел поделиться, — шептал Гарри на ухо, заставляя Тома улыбнуться. — Помнишь, я сказал, что можно создать зелья для бесплодных и однополых пар, чтобы иметь детей? — Гарри угукнул. — Я буквально знаю, как это сделать. Всегда знал. Только думал, что хочу увлечься ядами, чтобы убивать. Мне нужна твоя лаборатория в мэноре и яд Нагайны, клык василиска есть. Я считаю, что в яде есть компонент жизни. Когда я найду его, нужно будет найти то ядовитое существо, которое не будет редким, но с таким же компонентом. Все три зелья… Я вижу, что нужно туда. Компоненты складываются в голове, потому что я много читал, и думаю, что знаю, что нужно: трава жизни или царская, алое, бузина (ягоды), дубовые листья против инфекций, — Том читал всё это из дневника, в который утром записывал, — ива от рвоты, мало ли зелье будет ужасным на вкус, крестовик придаст сил, лаванда против жара и лихорадки, малину, чтобы роды не прошли смертельно, мальву для пищеварения, мать-и-мачеха тоже от жара, можжевельник, чтобы хватало сил, как и ромашка, фенхель для смягчения боли при родах. Это состав зелья, но последние компоненты будут иными. И это зелье нужно пить за несколько месяцев до того, как решат завести ребёнка, чтобы пробудить организм. И всю беременность. В принципе, я думаю, что для бесплодных пар хватит и молока единорога. Добровольно отданного, — Том так увлёкся, рассказывая, что не заметил трёх восхищённых пар глаз. — Лукреция Блэк никогда не имела детей, — заявил Рон. — Уж я-то знаю. Моя мама была дочерью Диаваля Пруэтта, брата-близнеца Ингатиуса. — Я не знал о Лукреции. — Об этом узнали перед её смертью. Все думали, что они детей не хотят. — Спасибо. Думаю, она согласится в будущем стать подопытной. Мне пока не хватает знаний и практики для зелья с однополыми парами. Яд. Это главный компонент. — Единороги добровольно никого не подпускают, только девственников, — заявила Гермиона. — Я читала трактат Оливии Франкус за 932 год перед пятым курсом о единорогах. Но это была копия в библиотеке Блэков, переписана дочерью. — Может, оригинал в моей? — задумался Гарри. — Ты в курсе, что не факт того, что все твои ингредиенты будут взаимодействовать друг с другом? — спросил Уизли. — Поэтому мне и нужна лаборатория. Своя. — Том, пусть Слизнорт поможет тебе запатентовать твою мазь для анального секса, — предложил Гарри. — Для чего? — удивился Рон. — То-то Реддл спокойно сидит, — засмеялся рыжий. — Я, — заявил Гарри, и Рон подавился пивом. Лицо рыжего стало красным, он задыхался от пива, ставшего поперёк горла. — Съел? — хмыкнул Том. — Том, не проще ли начать эксперементы после школы? — спросила Гермиона. — Нет! Я не могу быть хуже Гарри! Я должен ему соответствовать. Почти в 21 год он поймал Грин-де-Вальда, а почти в 24 создал метлу. У меня времени для первого зелья для бесплодных гетеро пар до 24 лет! Даже до 23. — Это так мило, — улыбнулась Гермиона. — Ты не хуже меня, Том. Просто я воин. — Я не просто так зову тебя царём зверей, я так считаю. К тому же ты не молодеешь, а тебе ещё рожать наших детей. — Ваших? — улыбнулся Рон. — Он не женится на какой-то мымре! Певереллы будут держаться вместе. Когда поженимся, а мы поженимся, то я стану Певереллом. Красивая фамилия. Очень нравится. — Собственник, — хмыкнул Уизли. — Но идея-то потрясающая. Правда, а вдруг вы ещё лет 50 не сможете найти компонент для зелья? — Наги живут дольше обычных магов, — зашипел Том. — Найду способ поделиться молодостью с Гарри. О нагах потом. Сейчас Слизнорт. Думаете, пойти к нему? — Да, — ответили все трое. — Каффу скажешь, что следующее зелье уже будешь создавать в мэноре Певереллов без наставника. Там такая библиотека, что легко учиться самому, — произнёс Гарри. — И обязательно заяви, над какими зельями будешь работать. Подопытные сами появятся — раз, — заявил Рон, — спонсоры сами появятся — два, и появятся те, кто достанет тебе любой ингредиент, если это зелья в их интересах, — три! — хмыкнул самодовольно. — Да ты умный, — удивился Том. — Не пробовал поучиться на кого-то? Вечно будешь сидеть на метле и в холод, и в стужу? — Мне ничего не светит, — прошептал Рон, явно обижаясь на самого себя. — Светит! Рон, я ведь Бинса хочу сделать директором, так почему бы тебе не пойти к нему в ученики? Директоры не преподают, потому что столько нагрузки, что они не успевают, — рассуждал Гарри. — Стань учителем Истории магии. Учиться всего пять лет. Начни со следующего года. Напросись. — Роланда Хуч родилась в 1901 году. Сейчас она охотник в команде «Холехидские гарпии». Один из самых старых спортсменов, ведь обычно в 40 лет карьеру заканчивают, но она ещё держится. Насколько я помню, у неё будет травма, не связанная со спортом, в ноябре 47-го году. После травмы не будет знать, чем заняться. Дамблдор её позвал в своё время. В этом времени позови ты. Сын у неё уже взрослый, ему двадцать, так что она может жить для себя, — хмыкнула Гермиона. — К тому же она медленно старела. И глаза у неё были птичьи. Может работать преподавателем хоть до конца жизни. — Серьёзно? — удивился Том. — Да, — ответили все трое. — Может, она из рода Гарпий, что жили в Древней Греции. Их выбили почти всех много веков назад, но говорят, что гарпий отлавливали даже в Средневековья из-за того, что они не могли скрыть глаз. Да и играет она за гарпий, чем не намёк? — рассуждал Том. — Тогда это много объясняет, — ответил Рон. — А на счёт Бинса, то я подойду к нему завтра же. Сегодня я немного хмельной. Если она придёт работать в 48-м году, а я стану учеником уже сейчас, в 43-м, то в июне 48-го года получу диплом. Могу идти работать учителем истории и писать магистерскую работу. — Учитывая, какие древние фолианты в моей библиотеке, твоя магистерская будет такой, что тебя захотят везде, — хмыкнул Гарри. — Я люблю Хогвартс. Спасибо, ребят. — Гарри, ты же поможешь мне попасть в 45-м к Стирателям? — тихо спросила Гермиона. — Возглавишь сразу отдел. Обещаю. До того времени подо мной будет Министерство. На моей стороне самые опасные чистокровные семьи. Кстати, что подарить Брутусу Малфою? — Абраксас как-то проговорился, что тот мечтает разводить павлинов, но ему их не рискуют продавать даже контрабандисты, ведь тот любит хвастаться всем, при этом жестоко обращаясь даже с животными. — Павлины, значит? Напишу Ньюту, он знает, у кого можно купить, — расплылся в улыбке Гарри. — Спасибо, змейка. — Отработаешь, — хмыкнул Том, а Гарри накрыл его губы своими, вызывая умиление ребят. — Ладно, оставайтесь вдвоём, — предложила Гермиона. — С завтрашнего дня начинаются подготовки к С.О.В., Ж.А.Б.А. и годовым контрольным. Май с июнем будут жаркими, поэтому вряд ли вы сможете часто видеться. А Гарри предстоит к 4 июлю сделать восемь мётел, тренера не забудь. — Спасибо, что напомнила, а то я его вычеркнул из списка, — засмеялся Гарри. — Я всё равно ненадолго. Я пока не учил ничего на понедельник, а там один чокнутый преподаватель задал тест на 50 вопросов. — Кто чокнутый? — Гарри укусил Тома за лопатку, заставляя того шипеть, а друзей смеяться. — Так, я не собираюсь смотреть на эти брачные игры. Пошли, Герми. Не забудь подойти к Слизнорту. — А ты к Бинсу сегодня, — заявила Гермиона. Закрывая дверь за собой, оба заметили, что Том уже перевернул Гарри на спину, голова покоилась на подушке Гермионы, а сам слизеринец расстёгивал брюки Певерелла. Это было точно не для их глаз.

***

Том решил поговорить с Горацием после ужина, всё-таки лучше не откладывать на потом, чтобы тот побыстрее всё запатентовал. — Профессор, я хочу попросить у Вас помощи. Вы зельевар и сможете мне помочь запатентовать мазь. — Том, Вы что-то создали? — воодушевился маг. — Скажем так, она весьма для специфичного применения. — Тем лучше. Вы её уже продаёте среди студентов? — Она пользуется колоссальным спросом. — Идёмте, всё расскажите, мой мальчик. Том был собой доволен. Настолько доволен, что его даже не огорчило то, что в воскресенье Гриффиндор обыграл Слизерин на 10 очков и получил Кубок по квиддичу. Настолько был доволен, что было всё равно на победу Когтеврана в Кубке за школу, обойдя змей на 30 очков. Всё-таки в этом году слизеринцы слишком часто лишались очков. Главное было то, что он получил признание, как начинающего зельевара. Его мазь взяла на продажу больница св.Мунго. Он получил за её создание семь тысяч галеонов. Это очень много. Его имя уже вошло в историю, а когда он рассказал Каффу, что собирается создать зелье от бесплодия и зелья для того, чтобы однополые пары смогли размножаться, то мир получил надежду. И многие волшебники решили перестать соглашаться на брак по расчёту. Реддл встряхнул планету. Даже объявление о Турнире Трёх Волшебников вызвало у него меньший ажиотаж, чем то, что его начали хвалить все студенты и преподаватели за прекрасную идею. Главное, чтобы всё получилось.

***

— Лорд Певерелл, я безумно благодарен за этих павлинов. — Три самки и три самца. Я случайно узнал о Вашем желании, лорд Малфой. Чем не подарок на день рождения. — Для меня это много значит. Как и то, что Вы радуете моего сына. Увы, я заключил сделку с французами неспроста. Вы думаете, я не люблю Абраксаса. — Не знаю. — Дело в том, что в нашем Роду старший ребёнок всегда был мальчиком, но вот уже двести лет больше одного ребёнка у Малфоев не бывает. Я хотел разбавления крови, — признался Брутус. — Увы, я ничего не изменю. Абраксас любит Эйлин Принц. Он продлит Род мальчиком и больше жены не коснётся даже пальцем. Будет иметь любовницу. Это пятно на нашу семью, лорд Певерелл. Репутация очень важна. — Знаете, возможно, общество простит Абраксасу и Эйлин эти отношения, зная, как они любили друг друга со школы. Уверен, сын Абраксаса женится по любви. Главное, чтобы тоже захотел второго ребёнка. Мне кажется, что у Эйлин и Абраксаса может быть общий ребёнок. У них любовь. Но это только мои предположения. — Лорд Певерелл, Вы подминаете под себя все чистокровные семьи. Верхушки общества. Блэк скоро падёт, верно? — Я буду стараться, — ухмыльнулся Гарри. — Я не хочу, чтобы Вы меня пережевали и выплюнули. Я предлагаю дружбу. — Хочу предупредить: я никому не доверяю. — Разумно. — Тогда за «дружбу». Гарри поднял бокал, как и Брутус. То, что Малфой что-то задумал, Певерелл понимал. По ухмылке Арктуруса Блэка можно было понять, что они попытаются узнать слабые места Певерелла. Но он заставит их опустить головы. Вот лето наступит и он начнёт медленно резать им шеи, чтобы было больно настолько, что умереть захочется.