все хорошо.

      Когда Рико подходит к Эндрю, выбрасывая на ходу клюшку и сплевывая на поле, Нил ощущает какое-то превосходство и спокойствие. Рико ведь не полезет на Эндрю, верно? Он — тупая, как пробка, птица, с мозгом размером с грецкий орех, пташка на фоне сокола, и Нил только кривит губы в надежде увидеть, как клюшка Эндрю вмажется в лицо Рико, и как начнут орать арбитры, угрожая выкинуть их из дальнейших матчей.       Но тут Рико достает нож, и лезвие вонзается Эндрю в живот, чуть ниже пупка, и вспарывает его, заливая бело-оранжевую форму кровью. Нил кричит, но не слышит своего крика, вскакивает на ноги, но падает. Эндрю выплевывает кровь и смотрит на него тем самым взглядом, полным ненависти и отчаяния, желания убить и мольбы о помощи, но Нил не успевает ничего.       Он понимает, что это кошмар, яростно пытается проснуться, мечется в постели и пытается рукой нащупать ладонь Эндрю, но нащупывает лишь пистолет, хватает его и садится в постели, шепча Эндрю, Эндрю, Эндрю себе под нос, безуспешно стараясь восстановить дыхание. Рядом кто-то шевелится, и Нил сразу же переводит пистолет в сторону незнакомца, только чтобы взглянуть в лицо матери, тоже схватившейся за пистолет. Ему кажется, что он не видел ее лицо целую вечность, будто они не бегали от общего прошлого последние несколько лет. Он выдыхает, а пистолет все еще дрожит в его ладони.       — Что еще за Эндрю? — Строго спрашивает его мать. — Твой знакомый или новое имя?       Нил пытается вспомнить, что это за имя, откуда он его знает и почему оно отзывается такой болью внутри.       — Кто-то, кого я знал, — бурчит он себе под нос, но мать не отстает с расспросами, а он даже не может на нее злиться, она ведь просто хочет, чтобы он жил.       — Если тебя достанут, никто кроме меня тебя не спасет, — шипит его мать, и Нил жмурится, снова пытаясь уснуть.       Не спасет? Разве?       А этот психованный придурок-блондин с ножами на запястьях ему приснился что ли?       Он просыпается в холодном поту, в одиночестве на холодной постели, вскакивает и пытается надеть штаны с такой скоростью, будто они — его единственный шанс на спасение, при этом едва ли не падая с кровати. Выбегает из комнаты, вдыхает запах крови оладушек, и выглядит так, будто снова восстал из мертвых.       — Ебанулся? — Беззлобно спрашивает невредимый Эндрю, тыча пальцем в тарелку с оладьями. — Рене принесла пару минут назад. Сказала, что задумалась и сделала слишком дохуя, так что это нам. Возьми себе быстрее сколько нужно, пока Ники не вышел из душа и не спиздил половину.       Нил смотрит на все это так, будто видит впервые, и ему требуется несколько секунд, чтобы осознать все.       Осознать, что все хорошо.       — Кленовый сироп остался? — Спрашивает он, глядя в сторону холодильника, на что Эндрю закатывает глаза прямо как Нил любит.       — На столе.       Все хорошо. Все хорошо.