Печёное яблоко

Балтимор. Штат Мэриленд.

Уилл Грэм.

      Приглушённый свет успокаивал и настраивал на доброжелательный лад. Звук кипящей воды воспринимался чем-то понятным и естественным. Как и присутствие Ганнибала рядом.       Уилл блуждал по кухне, пока Ганнибал заваривал свежие травы для настойки. Сидеть не хотелось, как и быть инертным. В животе рождалось волнение от предстоящего разговора, и где-то на периферии искрили кусочки усталости и сонливости.       Молчание не тяготило, напротив, давало простор. Уилл скользил пальцами по прохладной столешнице, рассматривал баночки со специями и дышал.       Воздух после неудачного утопления приносил телу лёгкую сладость и время от времени головокружение. Демоническая часть цеплялась за любые признаки жизни после сильного стресса, и Уилл не мог винить её… не мог винить себя в этом.       Ощущение, что он делал что-то не так, подкрадывалось к нему несколько раз за последние месяцы, и вот во что это вылилось.       Он устал умирать. Устал страдать. Устал страдать каждый раз, когда приходило время еды. Устал добывать пропитание через боль воздаяния. Он бросил себя в этом.       Ганнибал его не бросал. И делал всё, чтобы показать, что можно жить иначе. Получится ли у него?       Уилл на секунду остановился от этой мысли и посмотрел на Ганнибала. На широкую спину в обтягивающей рубашке, уверенное движение рук. Нотки вербены играли в воздухе, смешиваясь с горьким ароматом трав, и дарили частички успокоения. Возможно, Уилл ошибся, что видел в Ганнибале только одну сторону: садист, убийца, нарцисс. Но ведь существовала и другая.       Вздохнув, Уилл встал позади Ганнибала и обнял его со спины, прижимаясь щекой к мягкой ткани рубашки. Его тянуло к нему. Тянуло к теплу, что дарило его тело. К заботе, которую ему давали безвозмездно. К честности.       Ганнибал говорил правду рядом с ним и о нём, не носил костюм вежливого, порядочного психиатра, позволяя Уиллу тоже не прятаться за ярлыками и впившимися под кожу ролями.       — Что, если это были галлюцинации, и я просто теряю себя, схожу с ума? — тихо спросил Уилл, разглядывая картину на стене.       Одни мазки перекрывали другие, создавая красивое наложение красок и новые цвета, созвучия цветов. На бордовом распускался зелёный и жёлтый — рождалась тень дерева, объёмные листья и солнечные блики.       — Если бы ты был человеком, это можно было бы списать на воспаление, например, энцефалит и галлюцинации, но ты наполовину демон. Твоя иммунная система работает иначе. Не будем забывать, что ты можешь видеть кусочки прошлого других существ, чтобы понять их. Это накладывает свой отпечаток на сознание. — Ганнибал продолжил смешивать травы и добавил кипяток в заварочный чайник, ненадолго прижавшись к макушке Уилла щекой. — В какой-то момент связь с этим существом где-то стала чрезмерно осязаемой, и ты видишь части его прошлого в сочетании со своей реальностью. Это поправимо.       Уилл кивнул: поправимо. Ему нужно только окрепнуть, чтобы с этим разобраться.       Он ткнулся носом Ганнибалу в шею и глубоко вдохнул, отчего по опалённой дыханием коже побежали мурашки. Это позабавило. И он с улыбкой крепче обнял Ганнибала, закутывая его не только в объятия из рук, но и в кокон из крыльев.       Впервые его тянуло к нему настолько сильно. Впервые он чувствовал желание сохранить что-то. Например, их хрупкий мир, тонкую связь или короткий момент единения. Если они справятся с тем, что отсыпала им жизнь, он сделает всё, чтобы их возможная… семья… жила дальше. Желательно, счастливо, если с ним это будет возможно.       — Это нормально, что я думаю о нас, как о… семье? — неуверенно хмыкнул Уилл, убирая крылья и позволяя Ганнибалу повернуться к нему со стаканом в руке.       — Ты пережил огромный стресс. Сейчас ты больше чувствуешь, чем думаешь, интуитивно что-то делаешь. Это нормально. И в некотором роде льстит. — Ганнибал приподнял его голову за подбородок, и Уилл заметил за удовлетворением щепотку нежности. Сколько он раньше наблюдал за Чесапикским потрошителем, но нежности в нём не встречал. Только желание проучить грубых свиней на своём пути. — Выпей. Это поможет подкрепить силы. Они тебе понадобятся.       Уилл поморщился, глядя на болотного цвета жидкость.       — Тебе больше по душе, когда я не сплю, чтобы было удобнее контролировать моё состояние? — криво улыбнулся он, вскидывая брови. Первый глоток отозвался вяжущей терпкостью, и его перекосило. — Редкостная гадость, боже.       — Мне больше по душе, когда ты хорошо себя чувствуешь, — мягко сказал Ганнибал и потрогал его лоб.       Уилл сделал два глотка и чем-то захрустел.       — Надеюсь, это не стекло? — с сарказмом пробубнил он, желая хоть немного скрасить вкусовую пытку.       — Жаропонижающее, — с ухмылкой оповестил Ганнибал, не убирая руку с лица. Ощущения, как на берегу реки Мидл Бранч Патапско, окутывали Уилла приятным воспоминанием и отголосками откликающейся на поглаживание связи. — Ты полукровка. Сейчас ты на ногах, потому что твоя демоническая часть в состоянии двигаться, но я не уверен, что в человеческой ты бы мог так же уверенно стоять. У тебя сильный жар, которого ты не чувствуешь, и замедленное самоисцеление. Это должно помочь быстрее восстановиться.       Уилл вспомнил утреннее состояние, когда едва мог стоять в ванной, как плыл мир перед глазами, пульс бил по вискам, а рубашка промокла от пота. Сейчас он и правда не чувствовал жара.       — Это тоже реакция на стресс?       Он хотел отдать пустой стакан Ганнибалу, но передумал и подошёл к раковине. Тёплая вода показалась прохладной и подарила немного облегчения. Уилл помыл стакан и сполоснул лицо, пытаясь аккуратно прощупать, что там с человеческой частью. Но стоило ему чуть глубже вернуться в человеческий облик, как головокружение тут же настигло его, и Уилл быстро переключился на демоническую часть.       Ганнибал оказался прав: там всё очень плохо. По утренней пятибалльной шкале вырисовывалась твёрдая четвёрка… Возможно, настойка поможет быстрее встать на ноги и восстановить обе части.       А ещё, кажется, он устал делить себя…       Уилл вытер стакан полотенцем и, обернувшись, и поймал любующийся взгляд.       — Что? — на всякий случай спросил он, тушуясь. — Я… что-то не так делаю?       Ганнибал не спеша подошёл к нему и забрал сухой стакан из рук вместе с полотенцем, чтобы отложить их и усадить Уилла на столешницу.       — Тебе так идёт забота о доме, — приглушённо проговорил он глубоким, бархатным голосом, от которого у Уилла что-то заворочилось в груди и животе.       Чувства тепла, немного смущения охватили его, их связь завибрировала от искреннего комплимента и близости, от родившегося только что чувства принадлежности. И Уилл неосознанно задрал голову, оголяя шею с разбитой меткой.       Ганнибал аккуратно провёл носом по контуру, явно наслаждаясь зрелищем и запахом: Уилл не прятался за иллюзиями и забыл, что стоило бы скрыть запах, но… наблюдать за чем-то более тёмным и голодным в янтарных глазах оказалось приятнее, чем видеть в них укор и недовольство.       — Слишком притягательный, — прошептал Ганнибал, оставляя поцелуй на шее. — Я могу помочь тебе быстрее встать на ноги?       Уилл тяжело сглотнул, цепляясь ногами за Ганнибала и притягивая его ближе, плотнее. Жарче. По телу пробежала приятная волна желания, а за ней — ощутимая волна последствий выброса.       — Я не уверен. — Уилл уткнулся лбом Ганнибалу в плечо. — Или не в таком положении. — Его замутило. Пришлось разжать объятия и сделать несколько вдохов и выдохов носом. — Или когда настойка подействует.       Он виновато улыбнулся, и Ганнибал кивнул:       — Не беспокойся об этом.       Уилл не совсем понимал, о чём именно, но тошнота прошла. И стало немного легче.       Он удивлённо заморгал и сдался. Неважно, проверял ли что-то Ганнибал сейчас или помогал ему, у него всё равно не осталось сил сопротивляться. Он выбрал доверять. Потому что от этого зависело очень многое.       — Расскажи мне, что я должен знать, — тихо попросил Уилл, не слезая со столешницы и позволяя им с Ганнибалом касаться друг друга.       — Я могу рассказать тебе про то, как ты сюда попал. — Шёпот прошёлся от шеи по линии челюсти и запечатлелся волной мурашек за ушком. — О том, кто был у меня на приёме, и это непосредственно связано с тем, что ты подхватил на работе. — Ганнибал провёл носом по щеке и замер в дюйме от губ, смотря в глаза. — Можем обсудить всё, что касается Сэма. — Он облизнулся, и Уилл чувствовал его дыхание. Так близко. Так… хорошо. — И о том, что произошло в ванной.       Ганнибал смотрел выжидающе, пока Уилл пытался осмыслить темы и желание попробовать Ганнибал на вкус. Секунды промедления утекали сквозь сжатые на краю столешницы пальцы, пока он соображал, пропадая в чувствах. И только когда Ганнибал отстранился, Уилл понял, что перестал дышать.       Выдох получился рваным и слегка разочарованным. Кажется, ему нужно взять себя в руки.       — Ты сказал, что связь с этим существом стала осязаемой. Ты ведь имел в виду Сэма? — спросил он первое, что пришло на ум, и спрыгнул на пол в попытке отогнать желание вернуть то, что происходило минуту назад.       Это проявление голода, едва не порванной связи или он действительно чувствовал то, что чувствовал, и хотел то, что хотел?       — Это не похоже на обычный захват тела. Он не перехватывает контроль, но словно на время занимает твоё сознание, погружая в прошлое, замещая настоящее. Получается, ты не помнишь, что было у тебя, но видишь, что было у него.       Уилл мог видеть обрывки прошлого, когда создавал связь с кем-то. Но Сэм… Он не помнил его. Возможно, Сэм являлся чужой жертвой, убийцу которого Уилл не так давно нашёл. Правда, мёртвые не могли удерживать с ним связь. Она распадалась, стоило им уйти из жизни. Если только это не нежить.       — Ты знаешь существ, которые после смерти продолжали преследовать убийц похожим способом, как это происходит со мной? — спросил Уилл, усаживаясь за стол и забирая из вазы с фруктами сливу.       — Это может быть основной способностью у тех, кто возрождается подобным способом. Но таких существ крайне мало, в нашей полосе я их не встречал. Чаще всего они живут в Японии. — Ганнибал недолго помолчал, задумчиво перекладывая чистый стакан в шкаф для посуды, и отошёл к двери. — Но я бы почувствовал, если бы это было подобное существо. У тебя что-то другое.       Что-то другое. Может, это связано с тенью?       Уилл нахмурился и посмотрел на место, где выпустил из себя тварь. Грудную клетку фантомно кольнуло, напоминая о кончике ножа, что вошёл ему под кожу, и чёрная масса полилась на пол.       Эллиот умирал на складе, а тень пришла сюда за Ганнибалом.       Взгляд упал на подставку с ножами. Может ли быть, что он продолжал нести в себе паразита?       — Ты сказал, что на приёме у тебя был кто-то, кто связан с тенью.       Уилл машинально покрутил сливу и покосился на появившегося на кухне Ганнибала, принёсшего блокнот и ручку.       — Это медицинская тайна, однако наши обстоятельства вынуждают её нарушить. Мой долг — защитить тебя. — По позвоночнику пробежал холодок. Уилл уставился на Ганнибала, ожидая его слов и готовясь к чему-то нехорошему. — Франклин, который выстрелил в тебя и погиб в астрале, жив.       Что?       Уилл уронил сливу и резко встал из-за стола.       — Этого не может быть. Я сам видел, как он растворился в пространстве. Его буквально растерзали. Как… — Он нервно зашагал по кухне, жестикулируя. Перед глазами бегали яркие обрывки воспоминаний. — Как такое возможно? Я слышал его. Я… — Уилл остановился и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. Мозг туго соображал, но не зря он столько лет работал профайлером и «удильщиком». — Давай посмотрим.       Он взглянул на Ганнибала, что встал рядом с ним.       — Твоё состояние всё ещё нестабильно. Я должен быть уверен, что с тобой всё будет хорошо, если ты захочешь погрузить нас в воспоминание.       Уилл нервно пожевал губу, но закрыл глаза.       — Это безопасно, — заверил он то ли Ганнибала, то ли себя, прежде чем переключиться на рабочий лад. — И не требует серьёзных энергозатрат.       Оранжевый маятник замерцал перед внутренним взором, стирая границы настоящего и прошлого, забирая горький привкус трав и остаточную нежность, что хранилась на коже после прикосновений Ганнибала.       Ночь за окном сменилась белым утренним светом. Тепло кухни прекращалось в кусачий холод, из губ повалил пар. И стены обрели кабинетную чёткость с различными картинами.       — Франклин… — Уилл сосредоточился, чувствуя жалящую боль в плече и страх за Ганнибала. За их клятву.       Грохот выстрела. Обратный полёт пули. Рука Франклина, объятая чёрным щупальцем.       — Ты?! Ты убил Тобиаса! — раздался дрожащий голос Франклина, и Уилл качнул головой.       — Тобиас жив, — прошептал он, замедляя картинку и мысленно направляясь к Франклину. — Ты — омега Тобиаса. — Уилл обошёл его сзади. — Твоя метка на месте. Тобиас разорвал связь со мной, когда поставил тебе метку. Ещё у тебя течка. Ты пришёл к Ганнибалу, чтобы… Нет. — Уилл встал перед ним лицом к лицу и ощутил невыносимый холод рядом. Расширенные зрачки растеклись по радужке, словно неудачно поставленная клякса. — Ты не дошёл до Ганнибала. Это не ты. Тебя здесь нет.       Уилл отошёл на несколько шагов и прикрыл веки, чтобы нащупать правильную реальность. Франклин и Тобиас живы. Его охота пошла насмарку, так ещё и они с Ганнибалом пострадали. Он узнает, что произошло на самом деле.       Холод кабинета пробирал до костей. Стрекочущий звук прятался в белых с красным занавесках, гулял в книгах. Словно весь кабинет стал обителем теней.       — Покажись мне. Открой свой замысел.       Ощущение правильности происходящего улеглось внутри. Уилл разомкнул веки и увидел перед собой её. Тень, что надела на себя маску Франклина, смешалась с его запахом, влилась в яркий слепок эмоций и течки. В уязвимость. Игралась со своей иллюзией. Чёрные щупальца оплели лестницу и поручни на втором этаже, словно гигантская паутина, в которую они с Ганнибалом добровольно шли.       — Франклин жив, — выдохнул Уилл и вернулся к Ганнибалу в реальность. — Это был грёбаный слепок.       Ганнибал успел усадить его на диван и записать важные детали в блокнот.       Кухня мерцала и переливалась разными цветами, подобно северному сиянию, из которого складывались картинки и сюжеты. Уилл проживал их, даря Ганнибалу возможность видеть его глазами, чувствовать телом.       — У тебя несравненный дар. Иллюзия в совокупности с нашей связью и сбитой после выброса работой тела создаёт уникальные вещи, — с неприкрытым восхищением улыбнулся Ганнибал, смотря то на Уилла, то на остаточные видения. — Ранее я отметил некоторые детали по Франклину. Многие совпали с тем, что ты показал. И Тобиас…       — Сорвавшуюся с крючка рыбу сложнее поймать второй раз, — вздохнул Уилл, ощущая разорванную благодаря метке связь с Тобиасом. Умно. Но Уилл умнее. — Придётся наведаться к нему в музыкальный магазин.       — Я пригласил их на ужин.       Уилл несколько раз моргнул и рассмеялся.       — Хочешь посмотреть, как он отреагирует на то, что мы пара? Или как отреагирую я? Тобиас меня не узнает, он видел меня в женском облике под иллюзией. Если только я не раскрою ему свой запах. Снова. — Он блеснул глазами и предвкушающе облизнулся. — Бедный Франклин. Яблочный десерт окажется не совсем вегетарианским блюдом. И не совсем съедобным.       Ганнибал сладко причмокнул, явно наслаждаясь реакцией. Тёплые медовые глаза горели ответным азартом. Вы думаете о совместной охоте, доктор Лектер?       — Насчёт второго я бы поспорил.       Уилл снова засмеялся и встал, ощущая демонический жар, что гулял по телу. Домашний, подуставший Ганнибал в магических переливах, расслабленный, удобно сидящий на диване, завлекал. Уилл мог опуститься перед ним на колени и… Кажется, настойка начала действовать.       Пришлось сглотнуть голодную слюну и вернуться к мысли, что у них влажный... важный разговор. И ему всё ещё нужно немного времени, чтобы прийти себя. Ведь он не хочет в разгар минета грохнуться в обморок?       — Как… — Уилл прочистил горло, насильно отвлекаясь от пошлых мыслей, и забрал расплескавшуюся по кухне иллюзию. — Как я сюда попал?       Он чувствовал себя немного глупо, ища вопросы, ответы на которые он и так хотел знать. Но перебивать ими аппетит выглядело кощунством.       — Увы, не через дверь. — Ганнибал отложил блокнот и поднялся с дивана, чтобы подойти к холодильнику. — Ты прошёл через место, где я бы не хотел тебя встретить. Через мой портал.       — Портал? — удивился Уилл. — Ты умеешь создавать порталы?       Ганнибал кивнул и прочертил в воздухе какой-то знак. Уилл с интересом посмотрел на пустую стену, на которой, после глухого звона цепи, появилась глубокая чёрная дыра.       — Третий слой астрала? — догадался он, осматривая мерцающий вход. Странный шёпот разлился по кухне, по паркету поползли глубокие острые трещины. — Разве низшего ранга демоны способны там пробыть дольше пяти минут?       Он запустил руку внутрь за едва ощутимую завесу и отдёрнул, когда сквозящий холод накинулся на кисть. На коже остались мелкие царапины.       — Мгла никого не щадит, это ты испытал на себе в ванной, когда она улеглась на твои глаза. — Ганнибал взял руку Уилла в свою, чтобы взглянуть на затягивающиеся царапины. Самоисцеление работало. — Мне пришлось открыть портал в твоём доме, чтобы опередить Франклина. Живого Франклина, который опаздывал на сеанс.       Интересно.       — Я не помню, как шёл по нему. — Уилл нахмурился, пытаясь найти в памяти хоть что-то. — Как я смог выжить там?       Он озадаченно взглянул на Ганнибала.       — Твой фантом тебе помог. Он взял часть моей защитной энергии из комнаты и шёл рядом с тобой.       Уилл удивился ещё больше.       — Уинстон? Надеюсь, он в порядке. — Внутри стало спокойнее от кивка Ганнибала. Что-то ему это напоминало. — Я помню сон, как шёл по асфальту в лесу, а впереди маячили огни твоего дома. Было очень холодно. И рядом шёл Рейвенстаг. Возможно, таким стал для меня переход. — Он тяжело вздохнул. — Мне кажется, я был в нём раньше, когда второй раз встретился с тенью на улице. И когда мы с тобой упали в портал в кабинете.       — Это был четвёртый слой астрала. — Ганнибал задумчиво почесал подбородок. — Кто-то создал четвёртый слой и запустил туда теней. Они — часть того пространства.       Уилл открыл рот и закрыл, осмысливая сказанное. Едва заметная злость на себя, что он многое пропустил из-за глухости к Ганнибалу, проскочила в груди, и Уилл сжал кулаки.       — Поэтому ты не видел их, — высказал он догадку и попытался переключиться с эмоций на зацепки. Перед ними разворачивался настоящий заговор. Или того хуже… — Ты уже слышал о подобных экспериментах?       Он посмотрел на покачавшего головой Ганнибала и вздохнул.       — Надо посмотреть в архивах, — сказали они одновременно, и Уилл ощутил удовлетворение, что они понимали друг друга.       — Твоя защита пропустила портал в кабинете, потому что не была заточена под четвёртый слой? — снова высказал Уилл очередную догадку, строя логические цепочки, выхватывая моменты из прошлых событий и сплетая их с новыми знаниями.       — Я предполагал, что это случилось из-за связи тени с тобой. Защита не будет отвергать Истинного, но тень стала тогда частью тебя, смешавшись с твоей кровью. Портал открылся на вашей связи.       Уилл смутился, ощущая ответственность за случившееся. Его провал, который он планировал искупить.       — Прости, — виновато улыбнулся он. — Я знаю, ты предупреждал.       — Главное, что ты остался жив.       Это успокаивало. Как и то, что Ганнибал не держал на него обиды.       — Ты ходил в мой дом через портал, чтобы покормить и погулять с собаками?       Уилл чувствовал себя как на допросе, но лицо Ганнибала прояснилось, и он самодовольно улыбнулся:       — У тебя послушная стая, с ними не было хлопот. А мне было не сложно позаботиться о том, кто тебе дорог.       Уилл загорелся от приятного комплимента, ведь он потратил много времени и любви, чтобы обучить и приручить их.       — Ты пожертвовал, — Уилл развернулся к Ганнибалу, — своим костюмом и временем, — облизнул пересохшие губы, — ради меня, — посмотрел в глаза, — и моих собак?       Ганнибал точно почувствовал окончательную и на этот раз бесконтрольную смену его настроения и понял не только более глубокую интонацию, но и заметил плавные жесты. Уилл знал, что он заметил.       Настойка определённо работала, и Ганнибал предвкушающе цокнул.       — У нас остался последний момент, который я хочу обсудить сейчас.       Уилл чувствовал азарт в теле и желающих оплести Ганнибала в кокон крыльях. Самоисцеление запустило нужные процессы, и чтобы оно прошло быстрее, требовалась еда.       — Мм, — промычал Уилл, делая глубокий вдох. Сладость вербены смешивалась с терпким запахом мужского тела, запёкшейся крови и лёгкого вожделения. Жар, что скрывался за белой рубашкой, хотелось почувствовать на себе, распалить инстинкты, сорвать контроль, услышать грудной рык, увидеть пошло приоткрытые, блестящие губы, занять невыносимо притягательный рот собой. Или показать, на что способен он. — У тебя есть время, пока пуговицы на твоей рубашке не закончатся, — томно предупредил Уилл, наблюдая за тьмой, что прошлась волной по коже Ганнибала.       Он принялся нарочито медленно расстёгивать пуговицы, расправляя крылья и усиливая густой яблочный аромат.       — Уилл… — Ганнибал поймал его запястья и развернул тыльной стороной вверх. Он дождался игривого «да», прежде чем привести похолодевшим голосом разбушевавшуюся демоническую часть Уилла в чувства. — Тогда в ванной что-то случилось, что-то, что заставило меня усомниться в твоей верности. И всё же твоя клятва целостна, как и моя, а значит, твои новое метки не имеют к тебе прямого отношения.       — Мои новые… метки? — Уилл вопросительно посмотрел на серьёзного Ганнибала и на запястья. Из-под рубашки едва виднелись следы от зубов, которые он не замечал и даже не ощущал раньше. — Что?       Голодное наваждение как рукой сняло.       Уилл расстегнул рукава, и внутри стало пусто.       Горький привкус трав смешался с горечью от новостей. Уилл с трудом сглотнул вязкую слюну и снова уставился на запястье, на котором незаметно бледнела метка. Чужая метка.       — Как это возможно? — Он потёр её, но следы не исчезли. — Метка — это же связь, нить. Как это возможно? — Ганнибал аккуратно прикрыл ладонью обезображенное место. — Я не понимаю, — прошептал Уилл, глядя ему в глаза и ища в них ответы.       Ответы, которых там пока что не могло быть.       Как такое могло произойти?       — Уверен, этому есть объяснение и есть причина, по которой это случилось, — вкрадчиво пояснил Ганнибал, и по телу Уилла поднялся холодок, когда ему чуть сильнее сжали запястье. — С этим мы ничего не будем делать, пока ты не встанешь на ноги после выброса. Твоя уязвимость может быть на руку тем, кто охотится за нами. Поэтому пару дней ты побудешь здесь, а я помогу тебе быстрее прийти в себя.       Уилл нахмурился и отвернулся, одёргивая руку.       Ганнибал не просил, он словно… утверждал. Приказывал? Нет, но Уилл хорошо ощутил давление в его словах. И ещё эта дурацкая уязвимость. Он и так едва не сорвался на Ганнибала несколько минут назад, едва не сделал из него шведский стол. А теперь это.       — Мне не нравится, когда ты давишь на меня, — неприязненно поморщился Уилл, кривясь от того, как малодушно это прозвучало.       — Прости, Уилл, — Ганнибал не шелохнулся, но продолжал наблюдать за ним, — но мне важно быть уверенным, что с тобой ничего не случится.       — А как насчёт тебя?       Уилл хотел съязвить, что с ним уже всё случилось, но прикусил язык и коротко взглянул на Ганнибала. На статную фигуру, на чьей груди остались шрамы от его когтей, а на шее зияла чёрная корочка запёкшейся крови, когда их связь чуть не оборвалась. А ведь он мог всё закончить здесь и сейчас. Оборви он нить, сожри энергетический центр, перечеркни когтями беззащитное горло.       Уилл коснулся своей шеи, где зеркально заживала метка, и выругался, испытывая сильное желание защититься или сбежать. Уехать домой, спрятаться в тишине и темноте одиночества, переболеть там, чтобы вновь появиться перед Ганнибалом здоровым и сильным, решившим все свои проблемы.       Вот только… Почему он не мог просто принять помощь Ганнибала?       Тяжёлый мучительный выдох сорвался с губ, когда он насильно развернул себя к Ганнибалу и сделал шаг. Волна непринятия собственной слабости захлестнула огнём, но Уилл прикрыл веки, чтобы засунуть любой протест своей едва проявившейся побитой и истерзанной человеческой части куда подальше. Он искал внутри маленький островок любви, крошечную искру, которую ощутил на столе в каморке охраны, когда едва не потерял демоническую часть.       — Ладно, — прошептал он, соглашаясь с собой, но не давая Ганнибалу обещаний. — Боже, почему у меня не может быть всё как у нормальных демонов…       Тепло, робкое, едва ощутимое, вновь коснулось сердца, и напряжение отступило ровно настолько, чтобы Уилл смог прокусить ладонь и приложить её к шее Ганнибала.       — Не трать силы… — начал Ганнибал, но Уилл цокнул, смотря на него с укором.       — Сменим тему, — бросил он, задирая подбородок, но человеческой усталости в его жестах сквозило больше, чем раньше. Уилл сконцентрировался на том, чтобы рана на шее Ганнибала затянулась. Его нервировало, что в кабинете этого сделать не получилось, а сейчас появился хороший шанс закончить начатое. — До тебя я никого не исцелял. Моя кровь и способность к самоисцелению не работали на других, но на тебе работают, — признался он.       И снова почувствовал момент, когда любое его движение могло привести к смерти Ганнибала.       Как долго он охотился за ним, чтобы в один день больше не иметь возможности стереть с лица Земли.       — Ты можешь сделать это прямо сейчас, — тихо проговорил Ганнибал, наклоняя голову вправо. Уилл непонимающе поднял брови, стараясь не терять концентрацию с того, чтобы мягкие ткани продолжали срастаться. — То, о чём думаешь. — Голос Ганнибала стал глубже. Словно дорогое вино он наполнял Уилла, превращаясь в густую кровь и закупоривая его как сосуд. — Я чувствую, чего ты хочешь.       Ганнибал наклонился к нему, и у Уилла волосы на затылке встали дыбом от понимания, что он и правда чувствовал. Знал. И предлагал решение. Простое, желанное и грязное.       А его ли решение?       Чёрт!       — Убить тебя теперь будет слишком милосердно, я тебе это уже говорил, — буркнул Уилл. Гнев поднимался в районе живота, обдирая изнутри, плавя органы и стирая разрушительные мысли. — Будешь страдать до конца жизни, раз не стал слушать, когда я предупреждал, что со мной будет непросто. И не вертись, — шикнул он, оголяя клыки, когда рана вновь разошлась из-за потери концентрации. — Твою ж! Я обещаю, что сделаю тебе неприятно, если ты не дашь мне наконец тебя исцелить!       Он злился. Злился на рану, которая с трудом затягивалась. На себя. На то, что его тело стало непонятно чем. На всё. Он…       Какие чувства принадлежали ему, а какие — существу с метками на запястьях? Кто сладко нашёптывал кровавые фантазии о смерти Ганнибала теперь, когда он ему сдался?       — Ни за что! — прорычал Уилл, раздувая ноздри и не давая Ганнибалу ответить. — Я ни за что этого не сделаю, слышишь? — Он посмотрел на незажившую метку и сжал кулаки. — Мне нужно привести себя в порядок. Подожди меня в гостиной, я хочу договорить с тобой.       Уилл поспешил скрыться из виду раньше, чем Ганнибал бы успел его остановить и заставил бы дать слово о целостности и сохранности. Потому что Уилл собирался его нарушить.       Странное чувство дежавю окутало его, когда он шёл в сторону ванной комнаты и блокировал связь с Ганнибалом настолько сильно, насколько мог. Далёкие отзвуки виолончели звучали в тёмном коридоре, как однажды звучали в итальянском ресторане, и остались за закрытой дверью ванной, когда повернулся ключ.       Перед зеркалом стоял он. Как в том туалете. Взъерошенные волосы, маленькие рожки, широко раскрытые крылья и яркие, пылающие гневной синевой глаза. Никаких Сэмов, никаких теней. И всё же что-то не давало покоя.       Пришлось прикрыть веки, чтобы сосредоточиться и проверить связь с Ганнибалом. Тонкую нить, что жила внутри него. И повторно закупорить её, заглушить на время, чтобы ничего не просочилось из того, что будет дальше. Ни крупинки эмоций или ощущений.       Связь должна остаться нейтральной.       Уилл закончил с ней и открыл зеркало в поисках любых таблеток, похожих на обезболивающее. Но ничего не найдя, сполоснул лицо ледяной водой и взял в руки бритву.       Гул в ушах усилился, когда лезвие коснулось кожи на запястье. Сможет ли он сделать это? Содрать с себя то, чего здесь быть не должно? Содрать, несмотря на предупреждение Ганнибала.       Нужно решаться, пока Ганнибал не пошёл его искать.       — Давай же, — рявкнул Уилл и, выдернув толстый пояс от белого халата, зажал его зубами, чтобы вновь надавить лезвием на кожу.       Просто срезать это с себя. Выкорчевать оскверняющую тело мерзость.       Он стиснул челюсти, забираясь под кожу. В глазах задвоилось. Яркий свет неприятно бил по зрачкам, вода шумела слишком громко, затмевая звук прерывистого дыхания. Режущая боль окутала запястье, но Уилл упорно продолжал. Он ведь мог, умел блокировать ощущения, ставить их на последнее место.       Лезвие коснулось отметин от зубов, которых он в жизни не видел, и мир погрузился в вакуум, смешиваясь с ярко-красным, что пачкало раковину и сливалось в сток. Пальцы задрожали. И ещё одно движение словно обесточило его.       Свет замигал, из носа вырвалось облачко пара, кровь в раковине превратилась в чёрные кристаллы.       Уилл ощутил, как что-то склизкое поползло по руке, обвило пальцы, и как бы он ни нажимал — дальше провести лезвием не получалось. Наоборот. Неприятный хруст заставил его сдавленно простонать и уронить бритву на пол вместе с поясом, чтобы схватиться за вывихнутую кисть.       Его крутануло по плитке, вмиг покрывшейся толстой коркой льда, и вжало в стену. Пол под ногами исчез, пространство затянуло в ледяной пузырь, опуская его и проявившуюся напротив полупрозрачную тварь на несколько слоёв ниже. В четвёртый слой астрала, про который недавно говорил Ганнибал.       Лёгкие запекло от холода, глаза заслезились, горло стянуло под удушающим захватом.       Уилл оказался в том же положении, что и около строительных лесов несколько дней назад.       — Всё ещё жаждешь собрать коллекцию из крыльев? — прохрипел он, пытаясь нащупать ногами опору, чтобы хоть как-то дышать.       Лампочка в ванной погасла на мгновение, чтобы после Уилл целиком увидел перед собой знакомую тварь.       Чёрные щупальца вились за спиной, пустое лицо наклонилось влево, и, несмотря на отсутствие глаз, Уилл ощущал пристальный взгляд.       — Всё так же помнишь и не боишься, — раздался довольный голос в голове. — Относительно твоих крыльев у меня немного поменялись планы. — Тень перехватила окровавленную кисть Уилла и шумно втянула воздух отсутствующими ноздрями. — Думаю, нам стоит прояснить некоторые моменты, раз уж теперь у тебя есть это. И да, если ты попробуешь ещё раз соскрести отметину чем угодно, я сломаю тебе обе руки. И буду ломать, пока ты не оставишь попыток убрать это с себя.       Уилл с трудом дышал. Иней склеивал ресницы, губы дрожали, холод пробирал насквозь, вонзаясь в кости и мышцы.       — Зачем они тебе? — едва слышно проговорил он.       Тень наклонила голову вправо, и Уилл упал на пол перед ней, закашливаясь и хватая ртом воздух.       — Скоро ты всё узнаешь, — улыбнулась тень, — хрупкий, маленький демон. Когда-то я тоже был таким, пока он не пришёл за мной. Все вы такие слабые, очеловеченные в этом мире. Просто… еда.       Уилл опёрся на локти, приходя в себя.       — Ты был… демоном?       Он лёг на спину, стараясь выбраться хотя бы на первый слой астрала, но пространство, словно гигантское щупальце, крепко держало его здесь.       — Приходи ночью на кухню, Уилл Грэм, — раздался шёпотом рядом с ухом, хотя тварь не двигалась. — Приходи, и мы поговорим. Без свидетелей. Только ты и я.       Мрак, наполняющий тень, пролился на Уилла, затмевая собой ванную, пространство и время, забирая краски и дыхание. И растворился в свете лампочки и звуке воды в раковине.       Уилл проморгался и с трудом поднялся на ноги, всматриваясь в зажившее запястье. Метка оставалась незаметно-бледной, однако теперь он заметил вокруг неё россыпь маленьких движущихся чёрных точек. Словно кто-то стряхнул угольную пыль. Но стоило моргнуть, как они пропали.       Тело, на удивление, ощущалось чистым. И первая мысль, что тварь являлась частью него, отмелась.       Нет, тень сводила с ума Создателя ангелов снаружи, пугала иллюзией, присосалась к телу, чтобы питаться через него чужими жизнями, толкая на убийства.       Это же творилось с ним? Горящий дом, образ Ганнибала на строительных лесах, платок, Франклин, а сегодня…       — Если тебе нужен я, ты не тронешь никого из тех, кто мне дорог. — Он посмотрел в зеркало куда-то позади себя. — Я знаю, что ты меня слышишь.       Свет красноречиво мигнул, и Уилл выдохнул. Он снова сполоснул лицо холодной водой и вышел за дверь, наведя за собой порядок и дождавшись, когда красные следы на шее от руки твари пройдут.       Стоило рассказать Ганнибалу о том, что произошло в ванной? И о будущих переговорах с тенью?       Уилл прошёл несколько шагов по коридору и остановился, чтобы впитать остатки крови с одежды, металлический запах и любой намёк на то, что он пытался сделать. Самоисцеление продолжало работать, руки выглядели целыми. Усталость бродила по телу, но Уилл игнорировал её. Всё, чего ему сейчас хотелось, это…       — Уилл, — раздался голос Ганнибала из гостиной, — проходи сюда.       …тепла и спокойствия.       Уилл вошёл в гостиную и заметил перемены. Кресла удобно стояли напротив камина. На стеклянном столике появились очередной стакан травяной настойки и графин с клюквенным морсом и бокалами.       Уютно. Заботливо. Располагающе. Кроме гадостной настойки.       Уилл присел перед камином на пол, Ганнибал опустился позади него на ковёр. Несколько секунд ушли на то, чтобы подумать, и ещё несколько — чтобы облокотиться на него спиной и выдохнуть.       — Я думал, ты решишь избавиться от метки, несмотря на мои слова, — поделился Ганнибал, обнимая Уилла поперёк груди и согревая холодные после воды пальцы.       Уилл с сожалением улыбнулся: Ганнибал скорей всего знал это, возможно, не почувствовал из-за заблокированной связи, но знал.       — Расскажи о себе, — тихо попросил Уилл, наблюдая за танцем огня и искр в камине.       — Что ты хочешь знать?       Он знал о нём многое, но хотел знать больше: чем Ганнибал дышал, что любил, чем интересовался помимо музыки, оперы и кулинарии, а что находилось вне круга интересов. Уилл хотел знать всё, но уместить это в час или даже несколько — невозможно. У многих на это уходили годы. И всё же стоило с чего-то начать.       — Всё, что поможет мне быть хорошим партнёром для тебя. — Уилл постарался вложить в голос больше искренности.       И Ганнибал, словно чувствуя это, крепче прижал его к себе.       — Мы можем начать с хорошего лосьона после бритья. — Горячий шёпот прошёлся по шее сбоку, и Уилл ухмыльнулся, поворачивая голову, подставляясь под приятное тепло. Слишком часто он сегодня упускал нужные моменты, ему не хотелось сделать это снова. — Ты слишком много отдаёшь другим. Пожалуй, я мог бы попросить тебя оставлять больше себе и потом уже нам, и это стало бы лучшим вкладом в наши отношения.       Карие глаза горели ответной искренностью, и за здравыми словами Уилл чувствовал проявление заботы.       — Но ты ничего не сказал о себе, — подытожил Уилл и провёл кончиками пальцев по щеке Ганнибала, смотря на тонкие губы.       — Ты знаешь мои вкусы и увлечения, знаешь моё расписание и места, в которые я езжу. Ты знаешь обо мне больше, чем кто-либо в моём окружении. И ты знаешь важную часть моего прошлого. Каждая деталь так или иначе создаёт мой образ в твоей голове, но ты спросил, что поможет тебе стать хорошим партнёром. И я ответил.       Уилл неотрывно следил за мимикой Ганнибала, впитывал его голос, бархатистую речь, наблюдал за бликами огня в зрачках, и чувствовал жар.       Он не знал, что ответить, потому что Ганнибал говорил правду. Уилл знал о нём гораздо больше других и, наверное, хотел бы разделить с ним какие-то вещи. А Ганнибал не знал о нём почти ничего, и Уилл не торопился делиться с ним собой.       — Я слишком грубый? — сквозь улыбку спросил он.       — Аппетитно грубый, — глухо ответил Ганнибал, разворачивая его в объятиях и наклоняясь к лицу.       — Может, съешь меня? — прошептал Уилл, обвивая руками шею и чувствуя тяжёлое дыхание под носом.       — Предпочитаю растягивать удовольствие, а не ублажать сиюминутные потребности.       Их губы соединились в долгом, тягучем поцелуе. Без тошноты, усталости и самобичевания. И без всяких Сэмов, теней и прочей ерунды. На сегодня с него хватит.       Уилл ощущал трепет, приятное непривычное волнение от близости. Как тогда на кухне Ганнибал исследовал его, присваивал через поглаживания и глубокие поцелуи, от которых запирало дыхание, так и сейчас. Сила, могущество Высшего существа обращалось в кипящую страсть и возможность не торопиться. Снова.       — Зачем ты сделал это сегодня? — спросил Уилл, не желая вновь угодить в ловушку голода и отвержения.       — Что именно, Уилл?       Янтарные прожилки радужек потемнели, зрачки увеличились, когда Ганнибал в упор посмотрел на Уилла.       — Зачем дал мне настойку, заставил потерять контроль, а потом вернуть его? Ведь ты мог получить меня всего, чистого демона, как и хотел.       Ганнибал мягко улыбнулся, и пригладил опустившиеся на лоб кудри.       — Я хочу тебя целостного, — выдохнул он. И Уилл замер, ожидая продолжения. — Я видел тебя, как человека, который постоянно живёт в контроле и не может взять то, что я хочу дать. Я видел тебя, как суккуба, который может терять контроль и брать в нужное ему время ресурс. Но я хочу видеть тебя целостным. Тебе не обязательно держать всё под контролем и не обязательно охотиться на меня, чтобы получить энергию. Ты можешь просто быть собой.       Уилл облизал пересохшие губы, раздумывая.       Ганнибал не дал ему потерять контроль, не дал остаться в рамках контроля. Сейчас Уилл балансировал между желанием продолжить и здравым смыслом — он ещё не окреп после выброса.       — В прошлый раз это привело не к самым приятным последствиям. — Уилл поёжился, но заметно расслабился, когда Ганнибал коснулся щеки в лёгком поцелуе.       — Иногда честность требует усилий и смелости, готовности пройти через все слои себя, чтобы добраться до истины.       Его аккуратно опустили на ковёр.       — А если истина не такая прекрасная, как ты думаешь? — Уилл столько раз задавал подобный вопрос в разной форме, что сам уже устал от него.       Ганнибал словно прочитал его мысли и навис над ним, чтобы быть ближе.       — Значит, я приму её такой.       Слова, как и в предыдущие разы, отпечатались глубоко внутри, напоминая о клятве Ганнибала. Напоминая, что их союз создан не просто так, и жертва каждого, которую они принесли, имела весомую ценность.       — Что ты хочешь знать обо мне? — наконец спросил Уилл.       — Всё, — твёрдо оповестил Ганнибал. — В данный момент я хочу знать, где тебе приятно, — он мягко провёл рукой по талии, — как тебе нравится. И хочу слышать тебя и видеть тебя настоящего не только в моменты нашей близости.       Уилл покрылся мурашками от его голоса, что обволакивал вместе с запахом каяпута. Он прикрыл веки, позволяя Ганнибалу проехаться губами по открытой шее и расстегнуть пуговицы рубашки.       Его желание отпечаталось влажным уксусом на ключице.       — Никогда не думал, что кто-то сможет… — Он на мгновение смутился, прежде чем продолжить: — Хотеть меня без суккубских чар. А на тебя они ещё и не действуют.       Ганнибал украл его смущение глубокими поцелуями, красноречиво говоря, что в этот раз он не намерен отступать от продолжения.       — Уникальный омега, — прошептал он, и Уилл не удержался.       Они перекатились по ковру, и он удобно уселся сверху, прикусывая исцелованную губу Ганнибала. В бёдра упёрлась ответная твёрдость возбуждения, которая манила. Уилл желал дать Ганнибалу сейчас всё что мог, отметая опасения и неприятные мысли.       Пальцами он заскользил по сильной груди, чтобы расстегнуть оставшиеся пуговицы, и прильнул к шее под подбородком. Бархатистая кожа приятно пахла вербеной, и Уилл глубоко вдохнул.       Мягкое, обволакивающее тепло наполнило его, расслабляя, как в первый день их знакомства. Уилл едва слышно заурчал и… позволил себе сделать то, чего меньше всего ожидал, но больше всего хотел: лёг на Ганнибала, положив голову ему под подбородок.       — Прости, — еле слышно пробормотал он, ощущая мимолетную неловкость от испорченного момента, которая быстро растворилась в ощущении безопасности.       Несколько секунд он слушал дыхание Ганнибала, смешавшееся с потрескиванием огня в камине, чувствовал биение сердца. Он видел в нём жизнь, кипящую, настоящую, близкую, понятную. Жизнь, которую мог разделить с ним.       Сохранить, а не уничтожить.       Ганнибал аккуратно приобнял его, и тело изнутри наполнилось вибрацией, словно его поставили на подзарядку. Стало так хорошо.       — Всё в порядке? — тихо спросил Ганнибал, напрягаясь.       И Уилл улыбнулся:       — Мне тепло. — Он хотел приподнять голову, но передумал, не желая нарушать хрупкую идиллию. Кусочек штиля, который искал всю жизнь. И нашёл. Только сейчас. В эту самую минуту. — Ты не против, если я недолго полежу на тебе?       Он не видел, но где-то глубоко внутри ощутил, как Ганнибал тоже улыбнулся, и это вновь отозвалось в теле волной тепла.       — Тебе не нужно спрашивать об этом. Я готов разделить с тобой любой момент близости.       Уилл глубоко вдохнул и выдохнул, прикрыв веки, и глубже погрузился в ощущения.       Каждый дюйм, каждая молекула вибрировала. Его словно покачивало на прибрежных волнах, и когда кончиками пальцев Ганнибал огладил спину вдоль позвоночника, волны разошлись и побежали вслед за прикосновением.       — Что ты сейчас чувствуешь? — нахмурившись, спросил Уилл. — Это так необычно. Ты словно… тебе словно…       — Хорошо?       — Достаточно, — удивился он и посмотрел Ганнибалу в лицо. — Ты словно, я даже не знаю. Словно любое моё действие и желание сейчас для тебя… достаточное? Равноценное. Ты…       — Удовлетворён, — закончил мысль Ганнибал, и Уилл снова ощутил это. Он смотрел в тёмные глаза, в отражение себя в них и чувствовал… жизнь.       — Я чувствую, — неверяще пробормотал он и замер, боясь разрушить их проявившуюся связь.       Вот что чувствовали Истинные партнёры при принятии связи — безграничное удовлетворение и покой. Тихую гавань полноценной жизни. Это не пьянило, не туманило разум, как обычная влюблённость, это находилось глубже, распускалось внутри особенной чистотой. Которую хотелось лелеять и укреплять.       — Мой, — жадно прошептал Ганнибал, — только мой, один во всём мире. — Выдох потонул в долгом поцелуе. И Ганнибал перекатил их, чтобы оказаться сверху. — Ты — это невероятный дар от мира, Уилл. Пусть ты ещё не понимаешь своей ценности, но одним своим присутствием ты способен изменить многое. И я благодарен миру за щедрость. За то, что однажды наша встреча состоялась.       Уилл лежал, ошеломлённый, впитывающий каждое слово, ощущающий признание каждой молекулой. Ганнибал говорил правду, и она оплетала сердце. Не верить он не мог, не в момент, когда они словно являлись продолжением друг друга.       И правильно истолковав его реакцию, Ганнибал довольно улыбнулся:       — Хорошо.       Шёпот прошёлся горячей волной, опаляя внутренности, возвращая желания, жажду, открывая потаённые грани нетерпения. Не его, а… Ганнибала.       — Ты умеешь быть нетерпеливым? — поразился Уилл, трепеща кончиками крыльев.       — Только когда дело касается тебя.       Собственнический поцелуй обрушился на Уилла, и он несдержанно простонал от напора, сплетаясь с языком Ганнибала, что быстро захозяйничал во рту.       Перед глазами заиграли звёздочки. Уилл машинально обхватил ногами Ганнибала за талию, плотнее прижимая его к себе. Его и его возбуждение, о которое он недвусмысленно потёрся, вынуждая Ганнибала шумно втянуть носом воздух и отстраниться.       Несколько минут они смотрели друг на друга, не моргая, пока Ганнибал не наклонился к уху и не проговорил манящим низким голосом:       — Я бы с удовольствием сейчас переложил тебя на живот и довёл ласками до исступления. А после взял тебя так глубоко, что весь твой опыт сразу бы померк на фоне того удовольствия, что я тебе дам.       Уилл едва не застонал и машинально впился ногтями в напряжённые мышцы спины, прошибаясь мурашками, представляя горячие и пошлые картинки. Которые хотелось не только видеть, но и чувствовать.       Ганнибал прикусил мочку и просунул руку между их возбуждёнными телами. Нетерпеливые поцелуи опустились цепочкой на шею и смешались с лёгкими укусами. Уилл прогнулся, когда Ганнибал положил ладонь на ткань боксеров, чтобы без слов попросить больше контакта. Член изнывал, ожидая внимания.       — Думаю, мы оба понимаем, что сегодня зайти далеко не получится, — серьёзно предупредил Ганнибал, посмотрев Уиллу в глаза.       Уилл понимал, но это не мешало ему даже так таять под лаской. Он сглотнул и кивнул принимая. Места для борьбы в нём попросту не осталось. И едва ли он собрал мысли в кучку для искреннего и внятного ответа, который сказал бы о его состоянии всё.       — То, что происходит сейчас… твоё чистое желание гораздо ценнее для меня, чем просто секс, — признался Уилл, оглаживая скулу Ганнибала и зарываясь в мягкие волосы. — Можно я возьму? — с опаской спросил он про сексуальную энергию Ганнибала, в глубине души зная, что можно, давно можно без лишних вопросов.       — Твоя демоническая часть местами слишком тактичная, в отличие от язвительной человеческой, — улыбнулся Ганнибал и потёр основание рожка у Уилла на голове, отчего Уилл замычал и зажмурился, подставляясь и раскрываясь телом больше и сильнее. — Ты удивительно сочетаешь в себе порядочность и аморальность.       Ганнибал спустил его боксеры. Уилл едва ли расслышал звук пряжки и вжик молнии, но ощутил прикосновение горячей плоти к своей. Такой же влажной и твёрдой.       — Пожалуйста. — Уилл поёрзал под Ганнибалом, чтобы в руку удобнее легли оба возбуждённых члена, и голодно сглотнул, открывая глаза.       — А ещё невинность и…       — Ганнибал, — нетерпеливо, с нотками упрёка и мольбы, прорычал Уилл, толкаясь в кулак.       — Развязность.       Ладонь влажно и приятно заскользила по членам, и Уилл расслабленно выдохнул, запрокидывая голову и растворяясь в ощущениях Ганнибала и своих. Не вязких и грязных, а наполненных стремлением сделать друг другу хорошо.       Он прикусил губу, не желая впитывать даже крохи чистого вожделения без подтверждения. Но как же хотелось распробовать их впервые. Ощутить сладость. И чем дольше Ганнибал молчал, продолжая подводить их к пику, тем сильнее становился соблазн. Голод рос пропорционально росту жажды Ганнибала слиться с ним.       Очередной поцелуй украл нечаянный стон. И Уилл вцепился когтями в плечи Ганнибала, ощущая жар и пульсацию внизу живота, вот-вот готовящуюся прорваться.       — Ганнибал…       Влажные движения участились, и Уилл поджал пальцы на ногах, с трудом сдерживаясь, чтобы не кончить.       Член пульсировал, головка стала чувствительной, и это добавляло масла в огонь.       — Кончай, Уилл, — горячо проговорил Ганнибал, целуя его в край подбородка. — Не сдерживайся и бери столько энергии, сколько тебе нужно.       И вслед за приятным укусом в кадык, Уилл выгнулся на лопатках, кончая на живот и смешивая их сперму.       Энергия Ганнибала хлынула одуряющим потоком, заполняя каждую клеточку. Тело прошила лёгкая дрожь, перед прикрытыми веками засверкали яркие золотистые сферы. Уилл буквально светился изнутри, и старые раны затягивались.       Всё, что отпечаталось на изнанке души после вчерашнего выброса, постепенно исчезало. Оно больше не имело значения. Его прошлое, где об него вытирали ноги, меркло перед чистотой того, что ему давали сейчас.       Уилл ощутил, как по виску скатилась слеза, и открыл глаза, ловя испуг.       — Со мной всё в порядке, — словно прочитав мысли, успокоил его Ганнибал и, поцеловав в щёку, прилёг рядом, в объятия чёрного крыла. Лицо излучало довольство, на исцелованных губах красовалась сытая полуулыбка.       Уилл облегчённо выдохнул, впитывая сперму и остатки вкусной энергии, восполняя немного сил и резерв. Самоисцеление пошло быстрее, и наступила тишина. Внутренняя и внешняя.