Военный отряд "Гав"

Шерман подошёл к двери комнаты, постучав, он вошёл внутрь. Мистер Стивенс что-то заполнял в блокноте, а когда вошёл Шерман, он поприветствовал его и пригласил на кушетку. Шерман был абсолютно спокоен, будто он не раз посещал психиатра. После пары вопросов, Шерман рассказал свою версию рокового дня. Врач внимательно его слушал и делал пометки в блокноте. — «Ты впал в оцепенение?» — уточнил у него психиатр. — «Да.» — ответил Шерман. — «Меня будто парализовало, я не мог сдвинуться с места.» — «Это было впервые или это уже случалось раньше?» — «Скорее всего впервые, но я, до этого, не терял никого столь близкого.» — вздохнул Шерман. — «Апач был вам кем-то большим, чем друг?» — «Он был мне сыном…» — у Шермана блеснули пара слезинок на глазах. — «Таким весёлым… Таким счастливым…» Психиатр понимающе посмотрел на него, случаи, когда родитель теряет ребёнка, не редкость в его практике. Однако, Шерман не был родным отцом Апача, но он принимал огромное участие в воспитании молодого солдата, что сильно сблизило их. У них разница в возрасте была не сильно большой, но это не помешало Шерману считать Апача сыном. Раньше, радостный смех пса, вызывал тёплые чувства у Шермана. Сейчас, любое напоминание о нём, заставляет солдата переживать каждый момент трагедии того дня. Шерман сделал глубокий вдох и успокоился. — «Мне тяжело вспоминать о нём…» — «Я понимаю ваши чувства.» — ответил ему психиатр. — «Я не раз сталкивался с похожими случаями.» — «Я не хочу забывать его, но память о нём делает мне больно…» — Шерман с надеждой посмотрел на врача. — «Как мне быть?» — «Часто, от потери одного ребёнка, родители впадают в отчаянье, забывая обо всем…» — начал врач. — «Даже о других своих детях.» — «Вы говорите об остальном отряде?» — Шерман сразу понял, о чём ему говорят. — «Да…» — подтвердил мистер Стивенс. — «Они тоже воспитывались вами, и они так же потеряли его в тот день.» — «Я даже не знаю, как им помочь…» — с отчаяньем ответил Шерман. — «Хоть и не с рождения, но ты воспитывал их. Они все лишены родителей и ты единственная опора для них.» — начал врач. — «Они все твои дети, ведь ты до сих пор несёшь за них ответственность, ты переживаешь за них, как родитель.» — «Я должен поддерживать их…» — сказал Шерман и посмотрел на врача. — «Верно, сами они не смогут попросить помощи, поэтому тебе стоит наблюдать за ними.» — в заключении, сказал психиатр. — «Им нужна поддержка более опытного, того кому они могут доверять.» — «На базе, я старался не влезать в их жизни, и часто убеждал себя в том, что им не нужна помощь.» — задумавшись, сказал Шерман. — «У них нет близких, которые поддержали бы их…» Шерман окунулся в своё прошлое. Он вспомнил множество дней, когда мог вмешаться в жизни своих солдат. Он часто видел Стюарта одного в зале для тренировок, и никак не решался зайти и спросить всё ли в порядке. Рип проводил несколько часов в библиотеке, что не давало ему развиваться в социальном плане, и Шерман тоже видел это и никак не реагировал. Шерман, с первых дней вступления Сьерры в отряд, постоянно видел, что она всегда была одна. Вспоминая эти дни, когда он мог помочь им стать более открытыми, он начал чувствовать себя виноватым. Продолжая вспоминать, он понял, что Апач всегда нарушал их одиночество, им же во благо. Он помогал Стюарту освоиться, Рипу больше отдыхать, а Сьерре быть более открытой обществу. Теперь, когда его нет, они остались без поддержки и ещё больше ушли в себя. Однако, Шерман видел, что со временем, они стали более открытыми, чем тогда, когда он их впервые встретил. — «Я должен был раньше заметить, что им нужна помощь…» — с пониманием, сказал Шерман. — «Вряд ли им нужна моя поддержка сейчас…» — «Возможно, ты прав.» — ответил психиатр. — «Но ты всегда будешь нужен им, и они всегда будут рассчитывать на тебя.» — «Хорошо…» — согласился с ним Шерман. — «Я сделаю всё, чтобы они были счастливы!» — «Тебе стоит больше времени проводить со своим отрядом, тогда тебе станет лучше.» — с улыбкой ответил психиатр. — «Думаю, наш сеанс закончен.» — «Спасибо.» — поблагодарил его Шерман и направился к двери. — «Ты можешь позвать следующего?» — спросил врач. — «Хорошо.» — ответил Шерман и вышел. Выйдя за дверь, Шерман услышал крики из другого конца башни, и сразу же поспешил туда. Дойдя до комнаты отдыха, всё уже стихло, а из комнаты выбежал Маршалл. Шерман стоял у стенки, поэтому Маршалл его не заметил и ушёл в противоположную сторону. Бывший солдат тихо подошёл к двери и стал слушать разговор внутри: — «Я сомневаюсь, что мы сможем быть счастливыми…» — послышался голос Сьерры. — «Ты права, наше прошлое никогда не покинет нас…» — ответил ей Рип. — «Жаль, что война рушит жизни…» — Шерман услышал голос Кольта. — «И даже тем, кто выжил…» — в заключении, послышался голос Карсона. После этих слов, последовала небольшая пауза, показавшаяся Шерману длиною в жизнь. Пёс стоял возле двери, осознавая услышанное. Слова Сьерры сильно ударили его по ушам. «Почему они думают, что не смогут быть счастливыми?» подумал про себя Шерман. Немного пораздумав, он зашёл в комнату. — «У вас всё хорошо?» — с ходу спросил Шерман. — «Почему вы сидите в темноте?» — «Я забыл включить…» — Кольт, вскочив, подбежал к выключателю. — «Как прошёл сеанс?» — «Нормально…» — Шерман заметил, что с Кольтом что-то не так. — «Ты в порядке?» — «Да, я в порядке…» — бегло ответил Кольт. — «Я слышал крики…» — начал Шерман. — «У вас что-то случилось?» — «Ничего особенного.» — ответил за всех Кольт. — «Как обычно, со Сьеррой повздорил. Верно?» Кольт с надеждой посмотрел на Сьерру, и та сразу поняла его намёк: — «Да, всё хорошо.» — подыграла Сьерра. — «Мы помешали тебе?» — «Нет, я услышал вас после того, как вышел из комнаты.» — ответил Шерман и вспомнил просьбу врача. — «Кольт, пойдёшь следующим?» — «Так точно!» — Кольт радостно отдал честь и направился к комнате отряда. Все сразу поняли, что Кольт не хочет, чтобы Шерман знал о нём правду. Кольт притворялся все эти годы, поэтому ему страшно признаться командиру, что нарочно нарушал дисциплину. Когда Кольт ушёл, бывший командир отряда лёг на свободное место. — «Что мистер Стивенс сказал?» — спросил у него Стюарт. — «Мне нужно больше времени проводить с вами.» — ответил Шерман. — «Это должно помочь мне.» — «Мудрое решение, но вы и так проводите большую часть времени с нами.» — сказал Рип. — «Он сказал, что я должен заботиться о вас и поддерживать.» — объяснил Шерман. — «Как отец?» — удивлённо спросил Карсон. — «Не совсем, но, возможно, ты прав.» — ответил ему Шерман. — «Я не буду влезать в ваши жизни, но готов обеспечить помощь в любом случае.» — «Вы всегда были рядом, когда были нужны.» — заверила его Сьерра. — «Вы отличный командир.» — «Поверь…» — Шерман опустил голову. — «Были моменты, когда я бездействовал…» В этот момент, в комнату зашёл Маршалл, держа жёлтую книгу. — «Я принёс!» — зайдя, сказал щенок. — «Молодец, я знала, что на тебя можно положиться.» — Сьерра похвалила его. — «А где Кольт?» — спросил щенок и огляделся, увидев Шермана, он подбежал к нему. — «Вы уже поговорили с тем врачом?» — «Да, а зачем тебе Кольт?» — спросил у него Шерман. — «Я хотел спросить у него, как он смог так долго притво…» — Маршалл не успел договорить, как его перебил Рип. — «Маршалл!» — отвлёк его Рип. — «Пора продолжать занятия, быстро в гараж!» — «Но…» — «Никаких «но», идём!» — Рип взял его за шкирку и вынес из комнаты. — «Может, мне стоит поговорить с Рипом…» — Шерман насторожился от поведения пса. — «Он не слишком нагружает Маршалла?» — «У них всё хорошо.» — Сьерра преградила путь Шерману, когда тот направился к двери. — «Вам стоит отдохнуть после сеанса.» — «Вы ведёте себя странно…» — Шерман заметил неладное. — «Что происходит?» — «Ничего!» — все трое ответили в один голос. — «Карсон, отвечай, что случилось с твоим другом!» — приказным тоном, произнес бывший командир. — «Кольт просил не рассказывать.» — Карсон не выдержал давления начальника. — «Я не могу.» — «Как командир, я должен знать.» — объяснил Шерман. — «Но вы больше не командир…» — ответил Стюарт, но потом осознал, что сказал. — «Извините…» — «Ты прав…» — Шерман вернулся на своё место. — «Я перегнул палку, я не буду влезать в ваши жизни, только, когда вы сами попросите…» — «Шерман, мы не хотели…» — Сьерра поняла, что почувствовал Шерман. — «Мы не можем рассказать вам, без его согласия.» Шерман понимающе кивнул и отвернулся. Все солдаты погрузились в мрачную тишину, которая повисла в комнате. Бывший командир думал про себя и, снова, вспоминал прошлое. На этот раз, в его памяти стали всплывать моменты, когда он пользовался своим званием, чтобы получать личную информацию о своих подчинённых. Естественно, он это делал, чтобы знать о своих солдатах всё, чтобы в любой момент, он знал, что я ними происходит. Несмотря на это, он всё равно бездействовал, думая о том, что ему не нужно влезать в их личное пространство. Однако, он только сейчас понял, что допрашивая других, он уже влезал туда, куда его не просили. Вернувшись в реальность, он хотел извиниться за это, но в его голове всплыла мысль: «Может, я уже не нужен отряду?..». От этой мысли, вся его шерсть встала дыбом, и он стал слышать галлюцинации. «Ты им больше не нужен!», «Кому нужен старый пёс?!», «Они больше не нуждаются в тебе!» — раз за разом слышал Шерман. Галлюцинации усилились и их голоса стали более громче, и, самое страшное, стали напоминать голоса его подчинённых. Шерман встал, но сразу же упал, его голова сильно кружилась и болела. У него в глазах всё потемнело, и он перестал ощущать реальность… Шерман оказался в пустой тёмной комнате. Вокруг не было ни души, а звенящая тишина, была до ужаса громкой. Неожиданно, за его спиной оказался Апач, который был ещё щенком. Шерман повернулся, но не мог ни сказать, ни сделать шаг навстречу щенку. Апач радостно улыбался, глядя на своего командира и весело вилял хвостиком. В голове пса раздался громкий голос его воспитанника: «Давно не виделись… папа…» — его голос отражался от стен пустой комнаты. — «Я вижу, ты в порядке, в отличие от остальных.». Шерман снова огляделся и, на этот раз, оказался на корабле, когда он впервые увидел свой отряд на больничных койках. Пёс слышал удары волн и писк медицинской техники. Шерман по прежнему не мог пошевелиться и лишь наблюдал, за тем как досталось его солдатам. «Ты помнишь тот день, не так ли?» — тихим голосом сказал Апач. — «Ты был так расстроен, что другим солдатам пришлось связать тебя. Ты доставил много неприятностей своим сослуживцам, своей беспечностью…». Его голос ненадолго замолчал, но вскоре, он продолжил: «Ты виноват в том, что произошло.». Шерман снова оказался в пустой комнате, но перед ним стоял уже не щенок, а взрослый пёс с простреленной грудью. — «Почему это произошло?» — сказал Апач. — «Мы столько пережили, столько опасностей, и я не дожил до отставки несколько недель…» — «Прости меня…» — Шерман, наконец, смог сказать. — «Мне не нужны твои извинения…» — Апач посмотрел Шерману в глаза. — «Ты сам скоро будешь никому не нужен, а сейчас, очнись…» Шерман не понимал, что происходит вокруг, он слышал глухие голоса, но не мог разобрать ни слова. Апач, в последний раз, улыбнулся своему командиру и исчез, как и вся комната. Перед Шерманом всё потемнело, а когда он открыл глаза, он оказался в комнате отдыха. Возле него стоял Рип и держал пузырёк с нашатырём. — «Он очнулся!» — объявил врач, проверив его пульс. — «Что случилось?» — Шерман не понимал, где находиться. — «Вы встали с лежака и потеряли сознание.» — с переживанием ответил Стюарт. — «Вы разговаривали.» — настороженно сказала Сьерра. — «Вы что-то видели?» — «Кажется, это был кошмар.» — тяжело дыша, ответил Шерман. — «Самый обычный кошмар…»