Тигр и прочие неприятности

      Брюс уже сидел и пил какой-то непонятный синий чай. Дазай же потягивал какой-то сок, вечно поправляя на Ёдзо свитерок, сползающий с детского плечика.       — Сейчас один мой знакомый подойдёт. Вам жизненно необходимо познакомиться.       — Правда? — Брюс перемешал чай. — Мы с ним уже заочно знакомы, я так понимаю? Иначе бы этой встречи не было.       — Можно и так сказать, — Осаму хитро улыбнулся, отпивая сок, — Ё-тян, не спеши, коктейль холодный.       Мальчик пискнул и стал пить чуть медленнее.       Брюс усмехнулся и отпил свой чай. Вязкий, немного горьковатый. Терпимо. Интересно, кто этот знакомый. Он из агентства? Мафии? Или... из правительства?       На свободный стул рядом с Ёдзо опустился кожаный портфель, а после рядом сел мужчина чуть старше Дазая с виду. В очках и деловом костюме.       — Здравствуйте.       — Дядя Анго! — мальчик всхлопнул в ладоши, — Вы пришли!       — Здравствуйте.       Брюс отодвинул чашку. Чутьё его не обмануло. Но ради приличия стоило оставить свои подозрения при себе.       — Рад знакомству, я...       — Я знаю. Приёмный отец Ацуши, Брюс Беннер, член организации Мстители, — Анго выдохнул это как скороговорку, после начиная тереть виски, — извините. Рабочая привычка.       — Ничего. Только вы кое-что забыли, — Брюс дернул уголком губ. — Доктор.       Эспер улыбается слабо и устало. У него под глазами чёрные круги, которые не маскируют даже толстые стёкла очков.       — Да, мой просчёт... Сакагучи Анго, архивист Специального Отдела по делам Одарённых, — представляется он.       Дазай же пододвигает к нему кофе.       — Не волнуйся, я не собираюсь тебя травить.       — Я слишком давно тебя знаю, ты бы до этого не опустился, — слабо усмехается Анго.       Друзья. Сразу видно. Брюс царапнул стол и застыл. Зачем... что он делает... Он спрятал руки под стол и сжал их ногами.       Контроль-контроль-контроль. Он медленно вздохнул и выдохнул, а затем вытащил одну руку из-под стола и отпил чай.       — Дядя Брюс, всё в порядке? — тут же осведомился глазастый Ёдзо, — Вы не волнуйтесь, дядя Анго хороший, очень хороший!       — Я в порядке. Просто привычка.       Мальчик всё равно нахмурился и покачал головой.       Анго же отпил кофе, с совершенно человеческим интересом глядя на Брюса.       — Так что... — Брюс начал перебирать пальцы. — По какой причине всё-таки встреча? И... здесь только мы одни, или вы привели своих сотрудников, Сакагучи-сан? Мне уже как-то говорили "только вы и я", и это было ложью.       — Нет, я совершенно прямо один, — архивист слегка махнул рукой, бледной от вечной работы в тёмном и пыльном архиве, — встреча по поводу того, что некоторое время назад Осаму обратился ко мне с просьбой разогнать протестующих.       Брюса прошиб холодный пот. Протесты. Те самые, из-за которых он...       —Конечно, мне была интересна причина. Пришлось поднять довольно много информации, чтобы во всём разобраться... Поэтому, я решил, что нам поговорить будет неплохим вариантом. Чтобы восполнить мои знания и знать, что использовать, разгоняя людей.       — Вот как... — Брюс прикусил щеку изнутри. — Тогда вам стоит знать, что разогнать тех, кто потерял родных, дом, работу из-за монстра, невозможно.       — Нет ничего невозможного, если правильно воздействовать. У нас отсутствует информация о большей части вашей жизни, как раз с появления Ацуши под вашей опекой, — Анго потёр переносицу.       — О чём вы хотите именно знать? О том, как я зубами выгрызал себе право на нормальную жизнь после того, как моего старика упекли в психушку? О том, что меня после несчастного случая объявили госсобственностью? — глаза подернуло зелёным. — О том, что мне пришлось отказаться от всего, чтобы весь мир был в безопасности?       — Беннер-сан, — холодная ладонь Дазая легла на его руку, — всё в порядке. Анго просто интересуется насчёт того, как вы жили с Ацуши.       — Мы год прожили в Калькутте, а потом... — Брюс пожал плечами. — Потом случились Мстители. Ничего особенного. Жили как обычная семья с одним родителем.       — Спасибо за информацию, — архивист устало улыбнулся, а после отпил кофе, чуть морщась, — Осаму, ты его посолил?       — Не понимаю, о чём ты, — тихо засмеялся детектив.       — Я, кажется, понимаю, — Брюс прищурился. — Если изучить внимательнее кофейную карту, можно заметить там несколько видов кофе с пряностями, изобретенных на Ближнем Востоке.       — Вот ты шкода, Дазай. Ну, хоть не с цианидом, и на том спасибо.       Осаму в это время тихо смеялся, слегка икая.       — Не беспокойтесь, Сакагучи-сан, я бы сразу пресёк использование цианида на вас, выпив этот кофе сам.       — Не стоит так рисковать, у меня иммунитет... Издержки профессии.       — Я не могу умереть.       — Он знает, — Дазай прикрыл глаза, потянувшись поправить сыну свитер.       — В любом случае я ничем не рискую. А вот вы — да.       Брюс поправил рукав рубашки. Эта беседа все больше его распаляла. Так недолго и кафе разнести в зелёной горячке.       Анго залпом допил кофе, а потом просто сложил руки на столе и повалился на них лицом, обречённо застонав. Он устал.       — То, что я ещё жив, уже риск.       — Господи, просто дай мне умереть, — прошептал Сакагучи в свои руки.       Брюс просто посмотрел на него грустными щенячьими глазами. Они не знают. Не понимают, что он опасен, что он причинит им боль.       — Он позволит вам умереть. Потому что вы человек без камня на шее в виде плода неудачных опытов.       — Я сам как неудачный опыт... Архивист. Свидетель чужих жизней и историй.       — Свидетель. Не создатель.       — Свидетель, — повторил Анго, — тот, кто должен записать всё в архив.       — Похоже, я не совсем правильно вас понял. И подобрал неправильные слова. Мне жаль. Но записи... Они ведь не приносят никакого вреда. В отличие от того...       — Всё нормально, — чужой голос звучал глухо, — я привык.       Эти слова отозвались каким-то звоном в голове. "Я привык". Вырвалось:       — То, что внутри меня, опасно как ядерная бомба. Я и есть ядерная бомба.       Мужчина слабо усмехнулся в свои руки.       — Опасно, но не смертельно.       — Попробуйте сказать это тем, чьи родные погибли, потому что не успели убежать от чудовища, разносившего город.       — Вы не чудовище, а просто человек со способностью. Вот и всё.       — Просто человека со способностью не будут одержимо искать по всему земному шару, чтобы убить или запереть в клетке. Проверьте все новостные сводки по ключевому слову "Халк", узнаете много нового. В том числе природу протестов, которые вы так заботливо пытаетесь подавить.       — Будут. Не поверите, будут. Живое воплощение сок вон рядом пьёт.       Брюс посмотрел кратко на Дазая и вернул взгляд на Анго.       Как объяснить? Разве поверят?       — Как сказать... Не хотелось бы говорить об этом за едой и при ребёнке... Но... — Брюс потянулся к шее. — Условия могут очень сильно разниться в зависимости от природы способности и от совести тюремщиков.       — Знаю.       — Он меня из тюрьмы вытащил.       Ёдзо же делал вид, что его не существует.       — Вытащил... Меня некому было вытаскивать.       — Теперь будет, — успокоил Дазай.       Брюс прикрыл глаза.       — Знаете... Я долго верил, что так и будет некому. Что однажды я засну, а проснусь снова в клетке. На цепях, в наморднике...       Он стиснул зубы. Нельзя показывать свою боль, свою слабость. К его боку тут же прижался Ёдзо.       — Это всё... Как будто правильно...       Мальчишка нахмурился, легонько шлёпнув его по руке.       Брюс вздрогнул и едва не упал вместе со стулом. Это же ребенок... Просто тронул... Он не станет бить до кровавых соплей как в клетке... и дома, в Дейтоне.       Ёдзо тут же испуганно перевёл на него взгляд.       — Дядя Брюс, что-то не так?       — Просто... — он сглотнул. — Просто вспомнил.       — Ё-тян, не надо баловаться и драться, — вздохнул Осаму, — Беннер-сан, всё точно хорошо? А у тебя, Анго?       Эспер слабо поднял большой палец вверх.       — Ничего особенного, сувениры из тех мест, где меня старательно убеждали в том, что я не человек.       — Они были неправы, — пробубнил в свои руки Анго, — у нашего отдела есть доказательства.       — Например? — голос дрогнул.       — Ваши родители были людьми.       — В таком случае обновите данные, потому что мой отец был первым человеком, который убеждал меня в том, что я родился уродом!       — Человек не всегда значит "человечный". И информацию я обновлю, спасибо.       Брюса колотило. Ещё немного, и он бы разорвал архивиста напополам. Вдоль. А потом поперек. И как пойдет. Чистый гнев, сплошной инстинкт.       И ничего человеческого.       Ёдзо сжал на чужой руке хрупкую ручонку.       — Дядя Брюс, всё хорошо?       Даже слова выдавить не может. Какой же он жалкий...       — Опять всё не по плану, — посетовал Дазай, подперев рукой голову.       — С дикой картой по плану невозможно действовать.       — Всё возможно, Беннер-сан, — в карих глазах у Осаму плясали бесы.       — Дикая карта на то и дикая, что её невозможно контролировать и нельзя предсказать последствия её использования.       — Но можно попробовать, что я и сделал, — он улыбнулся, щурясь.       — Ты кретин, каким был, таким и остался, — пробурчал Анго.       — И каков прогноз? Как скоро всё выйдет из-под контроля и полетит к чертям? Может стоит подготовить клетку?       — Не нужна вам клетка. Вы себя контролируете.       Брюс опустил взгляд. Пробормотал что-то про наручники, над которыми он работает.       — Ошейник тоже... создам. На всякий случай.       — Не надо, — тихо вдруг прошептал Ёдзо, цепенея.       — Сакуода? Что случилось, маленький?       Мальчик замотал головой, а после зажмурился.       — Это... для безопасности...       — Не надо, не надо, не надо! — младший Дазай замотал головой, и притих, только когда оказался у отца на руках.       Что же он увидел? Почему так противится тому, что убережёт его семью от беды?       — Я не хочу, чтобы вы пострадали...       — Ёдзо в видениях не ошибается. Похоже.. Это сделает лишь хуже.       — Осаму, ты до чего ребёнка довёл? Он все ещё видит сопутствующие галлюцинации? — тут же приподнялся Анго.       — Хуже?.. Почему... Почему каждый мой шаг причиняет боль близким, даже если это для их блага?       На стол упало несколько капель.       Дазай со вздохом передал сына на руки к ошалевшему слегка Сакагучи, а после пересел поближе к Брюсу, разводя руки в стороны для объятий.       Он упал в объятья и даже не сопротивлялся, когда руки Дазая сомкнулись вокруг него.       — Ну всё, всё. Все мы люди, все мы ошибаемся... Ацуши должен скоро вернуться с задания за городом, совместного с Портом, — Осаму постепенно начинал мелеть какую-то чепуху.       Ёдзо поудобнее устроился на руках Анго, слабо улыбаясь.       — Я всё равно бы не стал их носить постоянно. Крайняя мера.       — Они вам не нужны.       — А что тогда? Что мне сделать, чтобы защитить вас?       — Ничего не делать с собой. Это должно помочь.       — Но...       Перед глазами встала картина из свежих кошмаров. Изломанные тела, кровь... Ацуши, Рюноскэ, Ёдзо... Они были мертвы из-за него.       — Сделайте всё, чтобы ваши кошмары не стали явью, но не делайте ничего с собой.       — Как вы себе это представляете? — Брюс фыркнул. — Если я причина...       — Я прекрасно это представляю. Мне кроме кошмаров ничего и не снится.       — Не хочу мешать, но... Потише, — вдруг вмешался архивист, — Ёдзо заснул.       — Извините, — Брюс попытался стать меньше, чем он был. Сгорбился, обнял себя. Его нет... Его никто не тронет и он никого не тронет.       Дазай вздохнул, тяжело и устало.       — Беннер-сан, мы уже об этом не раз говорили.       — Разговоры, — Брюс грустно шепнул, — не остановят монстра, когда он выйдет из-под контроля.       — Зато тигрёнок, трущийся о ноги, остановит, — тихо пробормотал Анго, стягивая пиджак и кутая в него заснувшего Ёдзо.       Брюс посветлел. Тигрёнок... Его тигрёнок. Но однажды он тоже не сможет...       — Всё будет хорошо, Беннер-сан. Интуиции Анго можно доверять!       — Тише, малолетний ты кретин.       — Мне уже тридцатник перевалил, не малолетний!       — Всё ещё кретин.       — Молодежь, — Брюс рассмеялся.       Сакагучи устало улыбнулся.       — Может, Осаму и говорит умные вещи, он всё ещё малолетний кретин.       — Приятно видеть такие дружеские отношения. У нас с Тони...       Тони. Сколько хлопот он ему принес?       — А ну не думайте, — вдруг фыркнул Дазай, — у вас на лице всё написано.       — Это правда так очевидно? — Брюс обратился к Анго. — Но я не могу не думать. Природа учёного.       — Не забывайте, что он читает людей, — архивист тяжело вздохнул, — он ещё в юности так прикалывался, когда я уходил в себя. Стаскивал очки и бегал от меня по всему бару с ними.       — Я почему-то не удивлен.       — Я же говорю, малолетний кретин.       — Я знаю, что это такое. Не иметь нормального детства.       Анго поднял очки на волосы, чтобы протереть глаза.       — Я слишком много видел, чтобы спокойно спать по ночам. И его "ненормальное детство-юность" я тоже видел.       С лица Дазая медленно сползла улыбка.       — Тогда почему вы упорно используете медицинский термин, пусть и устаревший, в качестве оскорбления?       — Потому что для его диагнозов, — Сакагучи снял очки и указал ими на Осаму, — отдельная папка в архивах. Это не оскорбление, а, скорее, констатация факта.       Брюс усмехнулся:       — Факт... При этом вы упорно игнорировали большого зеленого слона в посудной лавке и такую же отдельную папку. Вам не кажется это несколько лицемерным?       — У вас папка не в пример тоньше, и вы изо всех сил стараетесь не вредить окружающим. Про Осаму я такого сказать не могу. Хотя, учитывая то, что происходило на моих глазах...       — Анго. Заткнись, умоляю тебя. — по лицу Дазая было видно, что он либо сейчас полезет драться, либо расплачется.       — Молчу, — вздохнул архивист.       — Хватит мне врать!       Он не выдержал. Вскочил из-за стола и хлопнул ладонями по столу так, что он аж задрожал. Что он делает... Он же может разбудить Ёдзо... Какова вероятность, что на него наведут прицел как в Калькутте?       Архивист тут же принял защитную позу, аккуратно заслоняя своим плечом заворочавшегося на коленях мальчишку, скорее рефлекторно, чем осознанно.       — Беннер-сан, это не та часть моей биографии, что следует знать, — Осаму натянул на лицо улыбку, — в остальном Анго говорит правду. А ещё, он безоружен.       — Простите, — он вернулся на своё место и отпил чай. Остыл.       Дазай аккуратно опустил ему руку на плечо.       — Всё в порядке.       — Всё было бы в порядке, найди я лекарство от своего состояния.       — Это невозможно... Если бы от способности можно было найти лекарство... — Дазай мечтательно вздохнул.       — У меня был шанс. В Бразилии, до Ацуши, я нашёл одно растение, которое полностью могло уничтожить поражённые радиацией клетки. К сожалению, в моем случае оно делало только хуже.       — Вот поэтому такое лекарство невозможно, — Анго поправил очки.       — Я всё равно сдался. Возможно даже потерял всякую надежду.       Осаму тяжело вздохнул.       — Надо сказать Рю, чтобы поискал вам другого психотерапевта.       — Может дело вовсе не в психотерапевте?       Время. Глубина ран, их постоянное, методичное вскрытие заново. Проблема не в специалисте, а в объекте его работы.       — Осаму, дело не в психотерапевте, он и тебя умудрялся отговорить от непоправимого. Дело в травмах. И ты сам это понимаешь. Синяки заживают, но шрамы — едва ли.       Детектив скривился, полностью теряя маску на своём лице, обнажая израненное нутро.       — Спасибо, Сакагучи-сан, — Брюс выдавил из себя улыбку. — Давно не слышал разумных слов.       — Я привык работать с Осаму, — архивист устало улыбнулся, — для меня он всё тот же пьяный мальчишка, которого я вытаскивал на руках из бара и приносил к себе домой отоспаться.       Брюс попытался представить себе Анго, миниатюрного и худого, несущего на руках пацанёнка с себя ростом. Получалось не ахти как хорошо.       Дазай же пытался тихонько раствориться в воздухе. Что же, подняли его больную тему прошлого, ему хочется спрятаться.       — Так вот... Какие выводы вы сделали? Как профессионал, разумеется.       — Вывод о том, что больше половины информации у нас недействительна, и что вам нужна помощь.       Брюс кивнул и погладил ободок чашки пальцами.       — А как... просто обыватель? Вы не боитесь?       — Не боюсь, — он слабо усмехнулся, — слишком близко работал долгое время с Осаму и его напарником, теперь его супругом.       — Именно поэтому... Потому что вы его друг, пожалуйста, не говорите больше при Дазай-сане о его прошлом, не говорите ему обидных слов, даже в шутку. Не делайте ему больно.       Анго тяжело вздохнул.       — Я вас услышал. Хорошо.       — Спасибо. Похоже, мы не прощаемся.       Архивист улыбается.       — Да. Расходимся, но не прощаемся... Осаму, потом вернёшь пиджак, — спящий Ёдзо вновь переходит на руки к родителю, ёжась во сне, а Анго встаёт, слегка взъерошив волосы Дазая, — мне пора идти. Перерыв подходит к концу, Танеда-сан будет недоволен, если я опоздаю.