Цитрусовые гады, магическая пижама и Тэн

— Фу, Джонни, да как ты это вообще можешь есть, а?! — кривится Тэн. Со хрюкает со смеху и любовно теребит своего парня по волосам. — Читточка, Понюшка, Тэнчик, — противно ласкается Ёнхо, — дочисть мне этот мандарин, и я тебя расцелую! Тэн скидывает очередную кожурку в тарелку на кофейном столике, в которой, к слову, уже скопилась приличная рыжеющая горка, и морщась принюхивается к сладким пальцам. "Маленькие цитрусовые сучки", — думает он и брезгливо выковыривает остатки альбедо из-под пожелтевших ногтей. — Ой-ой, нашёл чем подкупить, — бубнит Читтапон, но мандарин всё же дочищает. Со растекается в медовой улыбке, когда в его здоровенную ладонь плюхается голенький сахаристый клубок. Вообще, он всегда доволен, если дело касается Тэна, каких-либо шаров и собственных рук... Они вместе так любят играть в бильярд! Мальчики сидят на — сюрприз, сюрприз! — новом диване и балуются мандаринами. Ну как, ест их, конечно, только Джонни, потому что Тэн — это Тэн, и фрукты он не любит. Зато он любит эту дурную каланчу, и потому уже тридцать минут обнажает этих цитрусовых гадов. Обивка на новом диванчике клёвая, не заляпанная картофельными отпечатками пальцев и другими сомнительными ДНК-образцами Чона Юно. В конце прошлого семестра он съехал от Джонни, услужливо уступая место Тэну. Читать как: ему очень не хотелось оказываться каждый день в ссылке по случаю секса, а потому он свалил, как только у Тэёна освободилась комната. Так вот об этом... Нет, естественно, не о Джэ и его сомнительных приятельски-интимных отношениях с Ли, а о тайском Сталине и его высылках. Читтапон бы и рад шугать Юно, чтобы тот не мешал плотским утехам, только вот проблема в том, что их нет. И это-то у человека, у которого в фамилии есть слово "porn"... Дело в том, что Джонни ломается, а Тэну совестно напирать. Хотя, стоит сказать, ему уже ужасно хочется затолкать куда поглубже это его сраное уважение, а потом и кое-что другое, но пока он просто молчит и ковыряет мандарины. Он уже полтора месяца начищает для Джонни то жареные фисташки, то незрелые бананы, то охотничьи колбаски в тонкой плёночке под пиво... Охотничьи колбаски в тонкой плёночке, да... Тэну надо перестать покупать подобные снэки домой — больно уж это вредно. — О чём задумался, м? — дожевав, мурлычет Со и целует Читтапона в шею. — О том, что хочу попробовать вегетарианство. Тэн подбирает ноги поближе к груди и откидывает голову назад. Джонни продолжает ласково целовать лилийную кожу, кольцо из его рук крепчает на его талии, и он тихо вздыхает. Ну вот и как? Как они могли не вкусить плод любви? Тэн на дух не переносит фрукты, но этот бы слопал не задумываясь. Между ними ведь так давно искрит (вспомните хотя бы Хэллоуин), и всё никак! Ёнхо игриво покусывает мочку его уха, брякает зубами о серёжку и расцеловывает уголок острой челюсти — дальше не дотягивается. — Читта, будь лапой и повернись ко мне, — негромко просит Со и чмокает за ухом. — Блин, в курсе же, что мне не нравится, когда коверкают моё имя, и всё равно заладил: Читта-Читта... — причитает Тэн, сбегая от мягких поцелуев. — Ты мне ещё что-нибудь в крапинку подари, умник! Всю атмосферу испортил... — расстроено бубнит он под нос. Джонни размыкает объятия и, переползая по дивану, усаживается напротив Тэна. — Тэн, — говорит Со и нежно гладит тёплую щёку парня. — Тэн, ты обиделся? Читтапон, молча скрещивая руки на груди, смотрит на собеседника недовольным взглядом. Джонни вздыхает. — Тэн, ты же знаешь, что я это всё любя? — он наклоняется вперёд, ссутуливаясь, и упирается своим лбом в чужой. — Ну не дуйся, прошу... Джонни чмокает его в губы раз, два, потом три и четыре, и Тэн всё же оттаивает. Он сцепляет руки у Ёнхо на шее и тянет на себя. Улёгшись спиной на подушку, он закидывает ногу на бёдра Со и давит пяткой на поджарую ягодицу, прижимая ещё ближе к себе. Он уже говорил, что Джонни хорошо смотрится у него между ног? Получив добротную порцию поцелуев в качестве извинений, Тэн расплывается в довольной ухмылке. Когда Джонни — тяжёлое медленное дыхание, раскрасневшиеся щёки, всклокоченные волосы — смотрит на него сверху вниз, он кончается как человек. Парень снова тянется к чужим губам, но коснуться не успевает. — У меня для тебя кое-что есть, — вдруг выпаливает Ёнхо. — Лежи тут и никуда не уходи! Джонни тут же подрывается и убегает в спальню. Возвращается он оттуда с небольшим пакетиком — плотная бумага, белые верёвочки и атласная лента, завязанная в бантик. — Я собирался подарить это тебе на Рождество, но ждать больше не могу. Надеюсь, тебе понравится... Тэн заглядывает в пакет с переполняющим его интересом. Он обожает подарки, обожает Джонни и, соответственно, обожает подарки Джонни. Внутри, за декоративной бумагой, лежит что-то тканевое. "Что-то тканевое", расправляясь в руках Тэна, оказывается пижамой. — Ты уж извини, что она просто чёрная. В следующий раз обязательно возьму в гепардовой расцветке, — нервно отшучивается Джонни, наблюдая за тем, как Читтапон трогает пальцами шелковистую ткань. — Мне нравится, — хмыкая, улыбается Тэн и целует парня в щёку. — Примеришь её для меня? Тэн возвращается из своей комнаты уже переодетым. На нём короткие шорты — ай-яй, Джонни, захотел посмотреть на молочные ножки? — и свободная рубашка. Она великовата, поэтому Со практически сразу открывается вид на красивые ключицы и кусочек впалой груди. Читтапон поправляет ворот, когда слышит следующее: — Тэн, ты знаешь, что эта пижама не обычная, а магическая? Парень останавливается и вновь хмыкает. — Магическая? И что же в ней такого? Джонни встаёт с дивана и подходит вплотную к Тэну. — Стоит её надеть, — его ладони ползут вверх по шелковистым бёдрам, — как она тут же исчезает. Джонни ухватывается пальцами за край рубашки и сразу тянет её вверх, раздевая Тэна. Его кожа покрывается мурашками, а дыхание, кажется, спирает окончательно. Неужели это происходит? Со трогает, трогает и трогает. Пальцами он ласково гладит чужую поясницу, играется с резинкой шорт, и Читтапон плавится прямо у него в руках, быстро-быстро дыша. Когда Джонни смелеет, забираясь под ткань и сжимая ладонями аккуратные ягодицы, парень окончательно сходит с ума. Он крепко зажмуривается и рвано выдыхает. Да, это действительно происходит. Дрожащими пальцами Тэн хватается за бляшку ремня и тянет молодого человека на себя. И, когда Джонни вжимает Читтапона в злополучный диван, тот убеждается окончательно: ну точно оно.

~~~

— И что это только что было? — загнанно спрашивает Тэн. — Рождественская магия, — довольно улыбается Джонни и целует в макушку. "Аффирмации, — думает Читтапон, прилипая щекой к голой груди. — Аффирмации...".