• 𝖜𝖍𝖊𝖓 𝖋𝖑𝖔𝖜𝖊𝖗𝖘 𝖇𝖑𝖊𝖊𝖉 •

Сознание постепенно возвращалось в привычное русло. Ты просыпалась после долгого сна, собирая мысли буквально по крупицам из бездонной чаши небытия. Одна за одной они всплывали в разуме и вырисовывали чувство реальности, отличавшееся от мира иллюзий и в тоже время граничащее с ним. Все казалось неточным, фальшивым, ненастоящим. Правда, так или иначе ты понимала, что в данный момент уже не спала. Но тогда почему на глазах по-прежнему присутствовала черная пелена? Спустя мгновение ответ на поставленный вопрос пришёл сам собой. Это плотная ткань давила на лицо, лишая зрения, будто жуткий кошмар до сих пор не закончился, а только начинался. Продолжая путаться в мыслях, ты попыталась избавиться от повязки, но не смогла. При попытке поднять одну руку, она отказалась подчиняться, намертво прикрепившись ко второй. Оба запястья плотно прижимались друг к другу, и ты была не в состоянии шевелить ими. А в ответ на повторные попытки холодный металл, который служил связующей частью, словно в назидание давил о нежную кожу. Странно, что не ощутила скованности ранее. По всей видимости, сон, который постепенно отступал, оказался настолько неестественно глубоким, что притупил осязание. Звон цепей от каждого движения подтверждал догадки — ты действительно была связана. Причем жертвой металлических пут оказались не только руки. Холодный и гладкий материал также плотно стягивал ноги, из-за чего по затекшим в неестественной позе конечностям распространялась ноющая боль. От непонимания происходящего и тревоги на глаза невольно навернулись слезы. Собственная участь, место, в котором могла находиться и о котором могла строить только догадки, внушали ужас. С самого пробуждения душа дрожала под ребрами, но теперь она словно готовилась покинуть грудную клетку от страха. Подавляя эмоции, ты стиснула зубы, затем прочистила горло, чтобы заставить окаменевшие связки звучать. — Помогите… — Вырвавшееся нытье не было похоже на принадлежащий тебе ранее голос. Хриплый, писклявый, но вместе с тем пропитанный горечью, что оставалась на кончике языка от любого звука. Он отражался от стен, но никакого ответа за ним не следовало. Тогда ты решила повторить попытку, но уже более настойчиво: — Прошу вас, кто-нибудь… — Лишь эхо придавало значение отчаянным словам. — Помогите. Никого. В столь безвыходных ситуациях невольно на ум начинают приходить призраки прошлого. Воспоминания о минувшем и сожаления о несбыточном. Поддаваясь им, ты попыталась вспомнить недавний вечер. Что произошло, как именно могла попасть в западню и что послужило тому причиной. Но ответ в спутанные страхом мысли приходил с трудом. Очевидно, прежде чем ты оказалась в этом забытом живыми месте, тебя чем-то накачали, а потому сознание до сих пор отставало от желания докопаться до истины. И сколько не пыталась нарисовать картину минувшего перед глазами, в памяти всплывали лишь обрывки: красивый лиловый галстук, хорошая гладкая укладка и вертикальная татуировка прямо на гортани. Кем мог быть этот человек напротив? Похож ли он хоть на кого-то из твоих знакомых? Может, друзей? Почему ты даже это не в состоянии вспомнить? Неужели встреча с ним обернулась роковой ошибкой? Очередные вопросы вызвали поток слез, который заставил снова скулить, но уже без надежды на ответ. Губы задрожали в попытках связать хоть какие-то звуки в слова, а царящая тишина проникала в сознание и внушала чувство безысходности, из-за которого хотелось плакать и жалеть себя. Пути назад не было. Это не сон, и все происходило наяву. — Почему это случилось именно со мной? — случайно произнесла ты вслух мысли, и они звучно отразились от бетонных стен. — За что? Ты хотела рыдать и надеяться хотя бы на то, что после всего заготовленного судьбой тебя отпустят. И что ты не окажешься в какой-нибудь канаве на окраинах города среди мусора и других потерянных вещей. Тело не раздуется, не начнет вонять из-за разложения, и впоследствии полицейские не положат его в черный пакет. Ты хотела верить, что сможешь прийти домой. Снова увидеть знакомые вещи, погладить любимого кота и, в попытках смириться с ужасным прошлым, уснуть. Но дрожь в груди подсказывает, что присутствующая тьма на глазах останется в них навсегда. На губах вновь появились молитвы в пустоту. Тревога захватывала с каждой секундой все больше, а яд наконец-то потерял свой эффект. Происходящее давило на нервы, и ты не могла себя контролировать. Перебирала пальчиками цепь, которая стягивала кожу на запястьях, и это помогало немного отвлечься. Однако воспоминания о доме и проклятия в сторону своей беспечности оказывались сильнее. — Я не хочу умирать, — сжимая губы, пробормотала ты сквозь слезы. — Я хочу домой. Словно в насмешку над произнесенными словами, слух, привыкший к тишине, уловил новые звуки. Два голоса, разговаривающие между собой, и стук каблуков, будто от классической мужской обуви. Ты напряглась и сжала цепь между пальцев сильнее. Страх забился внутри с новой силой, ведь с минуты на минуту тебе грозила встреча со своими похитителями. Холодный пот проступал на висках, и ты выжидала решающего момента, а точнее того, что могло случиться. Монетка судьбы взлетела в воздух, и ты задержала дыхание в ожидании, как именно она ляжет. Звук открывающейся металлической двери, заставил сердце сжаться. После отвратительного скрипа, прервавшего горькие всхлипы, раздались шаги уже в пределах помещения, где ты находилась. Они отчеканивали по бетонному полу угрожающий ритм, отчего расположение вошедших читалось просто, словно то был обратный отсчёт. Похитили теперь не говорили ни слова, а их устремленный на тебя взгляд чувствовался ярче всех прочих ощущений. Они медленно подошли, словно пара хищников, и встали прямо напротив тебя, сидевшей на прохладном полу. Несмотря на отсутствие зрения, ты чувствовала их: ощущала внимательные взгляды на своем теле и смотрящие в твою сторону остроносые туфли мужчин. Ты даже могла уловить запах двух сочетающихся между собой парфюмов: один с терпкими нотками, а другой с чуть более освежающими — точно отражения абсолютно разных характеров. — Чего замолчала? — послышался голос одного из мужчин. Он стоял к тебе ближе всего, и ты чувствовала запах свежего цитруса наиболее ярко. — Такая разговорчивая была. Спрашивала, плакала, а теперь будто воды набрала в рот. — Он наклонился, и его дыхание, с явным привкусом виски, коснулось твоего лица. — Давай, это лотерея на жизнь. Если я правильно отвечу на твой вопрос, то ты умрешь, а если нет… От озвученных правил сердце забилось быстрее. Тебе не хотелось в это верить, но трагичные мысли накладывались одна на другую и ты еле сдерживала новый приступ слез. Неужели твой конец настанет именно тут? — Прекрати, — не дал договорить первому второй голос. Ровный и холодный, совершенно противоположный. Затеянная игра ему явно была не по душе, а аромат горького шоколада подтверждал особенности более сдержанной личности. Бархатный голос успокоил тебя, подарив душе надежду. Словно слушаясь приказа, заговоривший первым отстранился. Однако ощущалось, что повиновение давалось ему с трудом. Поэтому ты сделала вывод о ветрености мужчины, а происходящее для него казалось лишь поводом повеселиться. Почувствовав какое-то спасение со стороны носящего терпкий запах, ты чуть наклонилась в сторону, откуда шел его голос. Затем развернула корпус и выставила руки, после чего сделала пару вялых движений к его ногам. Быть может, подобный жест с твоей стороны вызовет у него омерзение и мужчина решит избавиться от неугодной, вышвырнув на улицу. В следствии чего и они, и ты позабудете о случившемся. Ты рассчитывала на подобного рода сожаление, а потому даже не подумала о возможных последствиях. — Пожалуйста… — Ты подняла обезображенное гримасой отчаяния лицо, стараясь смотреть туда, где была голова мужчины. — Отпустите. Я никому ничего не скажу, прошу. Я очень хочу домой, и мне нет резона распространяться о вас, ведь я даже не видела ваших лиц. Но ответа не последовало. Вместо него — непродолжительное молчание, а после стук отдаляющихся каблуков: тот к кому ты взывала не воспринял обращенные к нему слова. Болезненная тоска вновь заползла под ребра, а сердце пронзили миллион игл отчаяния — спасения нет. Простая истина, которую, пожалуй, наступило время усвоить. Ведь то с каким холодом слова упали в пустоту, разрывало душу осознанием, что все закончится здесь. И как бы ты не умоляла, не просила, спасения или милости не будет. Похитители были настроены решительно, а любое сопротивление могло спровоцировать их на куда более ужасный исход. Поддаваясь чувствам, ты опустила голову в надежде выдохнуть сожаления, но не успела. Грубый удар от острого носа ботинка коснулся линии скул. Это был мужчина с ароматом цитрусов. По всей видимости он решил призвать тебя к порядку. Гладкая, с легким запахом гуталина, кожа прильнула к подбородку, и ты откинулась назад, сопровождаемая тупой болью. Звон в ушах сотряс разум. А может это звук цепей? Ты так и не поняла, ведь тьма вокруг вдруг стала тошнотворной и давящей. Голова закружилась, и невозможность видеть окружающий мир сыграла на руку, ведь иначе тебя просто вырвало. Сколько времени потребовалось на то, чтобы прийти в себя? Не ясно. Однако, когда боль утихла, ты медленно начала привставать, опираясь на локти. Но едва удалось стабилизироваться, как громкий звук, похожий на цепной механизм разорвал тишину твоим визгом. Скованные руки резко потянуло вверх, с силой увлекая за собой тело, отчего ты буквально повисла в воздухе. Лишь кончики больших пальцев на ногах дотрагивались до пола, позволяя сохранять крупицы равновесия и снимая часть тяжести с рук. — Так лучше, — подметил мужчина с терпким ароматом своим бархатным голосом. По интонации показалось, что он даже улыбался, но ты не придала этому значения. Все тело растягивала отвратительная боль. — А то она кажется забыла, где ее место. Звук зажигалки, а после в нос ударил запах табачного дыма. — Поставь штангу между ног, — продолжали звучать руководства, — а то она на гусеницу похожа. И сними уже эту блядскую повязку с глаз. Зачем ты вообще ее одеваешь каждый раз? Будто бы есть разница видят они что-то или нет. — Мне нравится, когда до них все доходит постепенно, — отвечал второй, и ты чувствовала, как он приблизился. — А потом «пух», — он сделал паузу, — и как в типичном шоу: искренне удивление, истерика и крики. — Да, а у меня потом голова звенит, — буркнул мужчина, и по тяжелому выдоху ты поняла, что курил именно он. — Тогда попросим эту не кричать? — Лицо того, что носил аромат цитрусовых, оказалось слишком близко. Он прижался к тебе щекой и стал тихо нашептывать: — Что скажешь? Ты же будешь хорошей девочкой? — его руки скользнули по сгибу на талии, мягкому животу, опускаясь все ниже. — И ты же не допустишь чтобы у моего брата заболела голова? — Заканчивай, Риндо, — огрызнулся мужчина. Казалось его ранее проявленное терпение находилось на волоске, а приставания и вовсе не приносили ничего, кроме омерзения. Тот, что находился рядом, усмехнулся. Диалог закончился и Риндо принялся исполнять приказ брата. Сначала он бережно размотал цепи с одной ноги. Затем, едва тяжесть покинула, тут же надел новый металлический предмет, больше напоминающий браслет или наручники. К его основанию прикреплялась длинная металлическая трубка, и звук ее больше напоминал гул на фоне царящей тишины. Ты попробовала пошевелить ногой в разные стороны, но не вышло. Очевидно Риндо предвидел твой план сопротивления и наступил на штангу, зафиксировав конечность в одном положении, пока занимался второй ногой. И, когда приказ был исполнен, буквально через мгновение, тяжесть с рук начала спадать: постепенно тебя опускали вниз до тех пор, пока ты снова не оказалась на своих двоих. В воздухе витал табачный дым, практически перебивая аромат двух парфюмов. Ты не говорила ни слова, боясь спровоцировать похитителей снова и даже, то слабое зерно надежды утонуло в омуте отчаяния, в котором ты пребывала. Намерения двух братьев были очевидны, а потому желание покинуть злополучное место захватывало душу. Больше не хотелось чувствовать, думать и надеяться. Только бежать. Лишь бы не чувствовать грядущих пыток, не видеть последнего жеста перед смертью и не знать своих мыслей в тот роковой момент. Ничего. И зачем ты только вышла из дома вчера? Сожаления и горечь слезами впитывались в повязку на глазах. Она все сильнее прилипала, пока братья медлили и бродили по помещению, ведя приготовления. Из их разговоров ты узнала, что второго зовут Ран и он старший, а помещение, где вы находились — подвал, где уже не в первый раз совершалось преступление. — Не пора ли снять повязку? — нарушил тишину и увлеченность брата Ран, а после запах сигарет угас. — Думаю ты прав, братец, — ехидно ответил Риндо, точно предвкушая долгожданный момент. Стук его каблуков отдавался обратным отсчетом, точно неизбежное запустило таймер, и он снова оказался подле тебя. Но прежде, чем развязать давящий узел, Риндо наклонился, и его губы едва касались мочки твоего уха. Он снова начал шептать, будто старался успокоить или создать легкую иллюзию доверия: — Помнишь наш уговор? — Щека прижалась к твоей, а пальцы проворно развязывали повязку. Казалось, что даже Ран не слышал вашего разговора. — Не расстраивай моего брата. Ты ведь умная девочка, поняла уже, что крик ничего не даст. Я доверяю тебе, малышка. С этими словами он избавил тебя от пропитанной слезами черной ткани. Зрение вернулось не сразу, однако, мрак все же отступил и ты наконец-то увидела в подробностях место, где все это время находилась. Маленькое подвальное помещение. Возможно, оно проходило даже под канализацией, ибо стены вокруг покрывала блестящая в свете пары ламп влага. Они казались глянцевыми, а шум стока бурлил где-то за стенами и, невольно, от холода и сырости захотелось поежиться. Ран стоял возле небольшого рычага и внимательно наблюдал за братом. Он был одет в костюм темного цвета, волосы аккуратно уложены, а взгляд леденил душу холодом и безразличием, что в памяти вновь всплыли звуки его томного голоса. Похоже, именно он составлял тебе компанию минувшим вечером. Ведь все отличительные черты мужчины, даже под действием вещества, которым тебя накачали, так или иначе, но оставили сильный след из воспоминаний. И сейчас ты узнавала его без труда. — Кстати, братец, — отстранился Риндо и посмотрел на Рана, — знаешь, почему мне еще нравится этот момент? — Голос звучал игриво, даже с долькой азарта. Старший не ответил, а только наклонил голову и вложил руки в карманы, внимательно ожидая продолжения монолога. — Когда снимаешь повязку. — Риндо потянулся за бокалом с виски, а после повторил позу брата, положив одну руку в карман, а второй придерживая свой напиток. — Они всегда выбирают того, кто им больше приглянулся. Глаза метаются: сначала по стенам, иногда на стол. — Ты посмотрела на упомянутый предмет, который стоял рядом с Раном, но не смогла различить его содержимое из-за тени, что отбрасывал мужчина. — Но всегда, так или иначе, находят своего любимчика. И почему-то им всегда оказываешься именно ты, братишка. — Думаю, потому что у тех, кого выбираю я, обычно есть вкус, — усмехнулся мужчина и пригубил из своего стакана, что все это время находился подле него. Риндо рассмеялся и поднял бокал, Ран ответил тем же жестом. Похоже, что эти двое совсем не считались с твоим присутствием. Они вели себя так, будто находились одни, а ты лишь предмет — часть закуски, приготовленной под выпивку. Насколько же низкими были братья, раз позволяли себе подобное? Абсолютное отсутствие сострадания, сожаления и совести. Даже их отношение к предполагаемой жертве, казалось из ряда вон выходящим: колкие ухмылки, заигрывания, будто ничего особенного и это лишь часть игры. Ты постепенно понимала, что никакого выхода не появится, и что даже шанс на спасение или возможность остаться в живых полностью отсутствует. Тебе только остается ждать уготованного, наблюдая за тем, как издеваются над твоим телом два бесчеловечных ублюдка. — Ради чего это все?! — воскликнула ты, прервав трапезу похитителей, пока внутри все разрывалось от отчаяния. Оно просто выплеснулось со словами, прямо в сторону тех жестоких людей, которые пленили, заперли и планировали надругаться. Но братья не ответили. Они только обменялись взглядами, а затем, поставив бокал, Ран решил подойти к прикованному к потолку телу. В его глазах застыла каменная хладнокровность, что не внушала тебе ничего, кроме сожалений о произнесенном. Сердце от страха забилось быстрее и ты поджала губы, отводя взгляд, однако старший брат не позволил. Он схватил тебя за подбородок, а затем рывком повернул к себе, впиваясь пальцами в нежные скулы. Его лицо было так близко, что ты невольно заглядывала в эту ледяную глубину светлых глаз. Как же странно, что у человека с подобным цветочным именем, столь пугающие предпочтения и манеры. — Риндо. — Он по-прежнему игнорировал в тебе личность и предпочитал общаться исключительно лишь со своим братом. — Надень на нее кляп и давай уже начнем. Без лишних вопросов Риндо послушно принялся исполнять приказ, и через несколько минут пластиковый шарик оказался у тебя во рту, а вместо повязки затылок стягивал кожаный ремешок. Затем, мужчина, довольный результатом, направился к рычагу, который отвечал за натягивание цепей. Знакомая боль постепенно вновь начала расползаться по рукам, пока тело медленно поднималось вверх. Риндо словно позволял тебе привыкнуть к ноющим ощущениям в суставах, в отличии от Рана, который без лишних церемоний просто дернул рычаг, и ты в одно мгновение оказалась поднятой. Тебе по-прежнему так хотелось верить, что хоть кто-то из них способен на сострадание, однако в памяти вновь всплыл момент, когда Риндо ударил ногой. Нет, они абсолютно лишены эмпатии, особенно по отношению к тем, кто стал их поводом для развлечений. Ты поднималась и постепенно высота достигала допустимой отметки твоих сил, ведь мышцы в руках буквально рвались от распространяющейся боли. Вес собственного тела тянул вниз, в то время, как запястья устремлялись вверх. Тебя будто разрывало на части, и ты не могла ничего сделать, кроме как сдавленно выть от боли. — Достаточно. — Ран остановил брата жестом, когда твои бедра оказались на уровне его плеч. — Думаю в самый раз, ты что скажешь? — Он повернулся к Риндо и немного отошёл в сторону, точно присматривался к результату. — Да, думаю пойдет, — ответил брат, и ты перевела взгляд на него. Он как раз стоял рядом с тем, что до этого скрывала тень Рана, а потому, едва различив знакомые глазу предметы ты нервно сглотнула, сжимая кляп сильнее. Представления сами полезли в голову, и, изучая содержимое стола, ты постепенно покрывалась мелкой дрожью. Цепи, плети с острыми наконечниками, переливались в слабом свете. Пестрые игрушки, что обычно использовались для взрослых игр: разного вида фаллосы, размеры которых пугали габаритами, а также вибраторы дистанционного действия. Все это было аккуратно разложено на продолговатой поверхности и неоднозначно намекало на предпочтения похитителей в развлечениях. Но больше всего тебя поразило количество ножей, что занимали особое место в коллекции, угрожающе поблескивая лезвиями. Страшно даже подумать для чего они были необходимы, и отчего столь почетное центральное место отведено именно им. Затем взгляд плавно поднялся вверх, где прямо над экспозицией холодного оружия висели биты разных размеров и назначения: от обычной резиновой к металлической с шипами. Неужели они использовали их все? Вопрос, что сразу поразил сознание. Даже сложно представить об участи тех несчастных, которым доставались самые острые игрушки. Перед глазами сразу начали появляться неприятные картины о том, как шипы царапали плоть, как звук плети касался плоти, а женский крик боли сотрясал безмолвную пустоту. — С чего начнем? — послышался голос Риндо, вырывая тебя из кошмара в мыслях. Ран все это время находился рядом с тобой и внимательно изучал меняющиеся эмоции. Уголки его рта слабо выдавали улыбку, а глаза то и дело скользили по парящему на высоте телу. Очевидно желание захватывало разум, и Ран вынужденно вновь закурил, после чего направился к брату нетерпеливой и скорой походкой. Выбор требовал его вмешательства, однако сам он, казалось, предпочитал иное. — Она вела себя хорошо, — подметил Ран, осмотрев содержимое стола, и затянулся. — Поэтому начнем с этого. — Ран указал на маленький розовый предмет. Сложно было даже сказать издалека, что это была за вещь, однако, ее предназначение читалось просто. Риндо же на выбор родственника пощурился и недовольно цыкнул, закатив глаза. — Хочу, чтобы она стала мокрой настолько, насколько это возможно. Красивые девочки такие милые, когда кончают. — Особенно, когда подвешены к потолку, да, брат? — продолжал язвить Риндо. Предпочтения брата очевидно ему не нравились, и он не собирался останавливать поток своих колкостей на этот счет. — С таким же успехом ты мог бы просто снять шлюху и насладиться ей вдоволь. Мы здесь занимаемся не предоставлением услуг, в конце концов. — Как я сказал, так и будет, — Ран повернулся к Риндо, и по выражению лица второго ты поняла, что взгляд которым он наградил младшего был пугающим и требовательным: подразумевающим беспрекословность. — А теперь, с твоего разрешения, я начну, — когда конфликт себя исчерпал, продолжил Ран. — Нет, — вновь вступился Риндо. — Я тоже поучаствую, но только так, как хочу сам! Тебе же это не помешает, верно? Ран задумался, пригубил сигарету и с выдохом согласился легким кивком. Страх новой волной пробежался по телу. Душу, точно выворачивало наизнанку от представления всего грядущего, и ты с трудом сдерживала дрожь в ногах, инстинктивно пытаясь их сжать, но штанга, установленная Риндо, мешала, а потому страх просто проступал сквозь трусики, делая их чуть влажными от вытекающей смазки. Ран подошел и, сделав пару последних тяжек, бросил окурок на пол, потушив его ботинком. Он вновь осмотрел тебя, а после его руки легли на женские бедра. Риндо тем временем обошел вас сзади, но даже ворочаясь, ты не смогла увидеть его движений. Он пугал гораздо больше, чем тот, кто стоял перед тобой, ведь поведение младшего казалось куда более непредсказуемым. — Тихо, тихо, — начал успокаивать Ран, поглаживая кожу. Он прижался к твоему животу, и нежная ткань платья согрелась от его дыхания. — Тише, — шептал мужчина, позволяя своим рукам подыматься выше, а через несколько секунд ты почувствовала, как его пальцы заползли под тугую резинку трусиков, ласково сжимая ягодицу. — Сейчас тебе не стоит бояться. Такая красивая, еще вчера я с трудом сдерживался, когда ты сидела в этом откровенном шелковом платье напротив. Прости, что пришлось ждать так долго. Сейчас я все исправлю. — Не знал, что мы сегодня романтики, — посмеялся Риндо. — Не переживай, я не буду мешать, просто добавлю немного перчинки. — И теперь руки Риндо коснулись тебя. Он схватился за ткань, где начиналось платье, а после одним сильным движением разорвал ее, обнажая все прекрасные формы. — Ух, она и правда хороша. Отличный у тебя вкус брат. Открывшийся вид, заставил губы Рана прижаться к обнаженному животику, и едва он это сделал, язык тут же погрузился в маленькую впадину пупочка, будто стараясь ее вылезать. Неприятное ощущение захватило тебя, и ты сдавила кляп зубами. Однако Ран на этом не остановился. Его вторая рука тоже легла на ягодицу, что позволило ему широко раскрыть две мягкие формы, а после, предварительно надавив пару раз, один из пальцев вошел в тугую маленькую дырочку. Ты заскрипела от неожиданной пульсации ниже спины, и сжала давящую фалангу внутри, стараясь не пустить мужчину дальше, но его это, похоже, только развеселило. — Хочешь поиграть в недотрогу, — отвлекся Ран. — Хорошо, давай поиграем. — Один сильный рывок и треск разрывающейся ткани сотряс тишину. Твои трусики превратились в кусочки того, что когда-то ими было. — Теперь я надену на тебя это. — Он показал предмет, что ранее взял со стола. Им оказался маленький вибратор-бабочка, что крепится к телу и давит на клитор. А затем сразу же принялся надевать эту маленькую розовую штучку, продолжая рассказывать: — Мой брат, к слову, будет регулировать его работу, пока я занимаюсь тобой. Ты же ведь хочешь, чтобы я отлизал тебе? Не вертись, знаю, что хочешь. Ну или хотела вчера, когда сидела напротив и скрещивала ноги, стараясь подавить возбуждение. — Ты удивленно моргнула глазами, изучая выражение лица того, кто находился внизу. — Да, я видел, и знаю насколько ты извращенная. Сначала Ран закрепил вибратор, потом немного опустился и чуть приподнял тебя, укладывая бедра к себе на плечи. Штанга тут оказалась кстати. Ты, конечно, пыталась сопротивляться, но резко включившаяся вибрация не позволила. Риндо все это время пристально наблюдал, а потому не упустил подходящий момент и осадил тебя, едва мысль только решила посетить ум. Ты выгнулась, буквально чуть ли не прыгая Рану на лицо, и знакомый звук возгласа неожиданности наполнил подвал. — Вот это реакция! — воскликнул из-за спины Риндо. — Надеюсь, брат, твой язык удивит ее так же. Ран не ответил, он постепенно втягивался в процесс и, начиная целовать женские бедра, поднимался выше к месту, где работала небольшая игрушечка. Мужчина касался тебя нежно, смакуя каждый сантиметр тела, наслаждаясь вкусом и дрожью. Ты дергалась, хваталась за цепи и терпела боль в руках; подтягивалась, стараясь хоть как-то снять напряжение или отвлечься, но Ран был везде и он приближался к месту, что сочилось соком, пульсируя от ожидания. — Ну, что? — послышался голос Рана внизу, и ты опустила на него взгляд. В его глазах холод сменился на предвкушение, а губы чуть покраснели от поцелуев, и только запах сигарет напоминал о бесчеловечности похитителя. — Ты готова? Не выдерживая распространяющейся по телу вибрации, ты почувствовала, как она усилилась, и поднимая голову, ты снова выгнулась, позволив губам Рана прижаться к мокрому влагалищу. Из-за этого прикосновения, вибратор буквально надавил на клитор, в то время, как Риндо то прибавлял мощность, то нарочно убавлял, пока язык Рана не церемонился. Он проникал, скользил по стенкам и наслаждался подаренной влагой. Ты чувствовала, как мужчина сглатывает, и слышала с каким аппетитом он причмокивает губами, будто это не куни, а его обед. Боль в руках отдавалась в мышцах, намекая, что нервные окончания вот-вот готовы отказать — не стерпеть пытку, которой те подвергались, пока внизу происходил настоящий фейерверк впечатлений. Ран был в тебе гладким и даже приятным. Вибратор усиливал его старания из-за чего ты не могла понять: то ли стоны срывались с губ, то ли это крики от болезненных спазмов. Но одно ты чувствовала ясно, что влага, которую жадно глотал Ран, проступала с каждым разом больше. Она оставалась на мужских губах, делая их еще более влажными и скользкими. Язык же наоборот, ощущался иначе: он работал им внутри, стараясь протолкнуть, как можно глубже, на выходе отодвигая кончиком вибрирующий механизм, однако тот тут же возвращался на место. Увлеченная действиями внизу живота, ты не заметила, как Риндо сократил дистанцию. Лишь когда его руки легли на ягодицы, а после раздвинули их шире, чем брат ранее, ты поняла, что теперь и он включился в игру. Риндо раскрывал тебя сзади и скользнул языком между напряжёнными ягодицами, растягивая тугую дырочку. От нового ощущения ты подскочила, приподнимаясь на руках снова, точно пыталась вырваться. Но от братьев не уйти. Один ласкал нежную зону, а второй другую, и вместе впечатление от них сливалось в одно огромное чувство, готовое накрыть тебя с головой. Ты стонала, кричала, сжимая кляп сильнее, но ничего не помогало. Это оказалось слишком приятно — чувствовать их языки внутри, то как они двигались, как пропитывались твоим соком, и, как болезненно давил вибратор на клитор, буквально до судороги в теле. Риндо расширял на дырочку, вынуждая мышцы расслабляться, пока Ран проникал все глубже, заставляя все полученные ощущения концентрироваться в один большой комок нервов внизу. Это чувство было похоже на неизбежное, будто ты скоро обмочишься, но этого не случилось. Вместо этого, поддаваясь острым ощущениям, ты резко сжалась, заставляя язык старшего брата задержаться внутри. Не в силах сдержать насильственную волну оргазма, тело пробрала новая волна дрожи, но в этот раз она оказалась действительно очень сильно похожей на судорогу, и звук твоего пронзительного возгласа от финала пытки заполнил подвал. Влага неконтролируемо стекала по бедрам. Риндо и Ран оставили тебя, принявшись вытирать губы, попутно наблюдая, как их жертва отходит от последствий болезненного оргазма, пока вибратор продолжал создавать трепещущие ощущения на клиторе. Да, похоже Риндо не планировал его отключать, а ты могла лишь молиться, что следующая их пытка окажется такой же изощренной, но не губительной, ведь подобное ты еще могла выдержать, в отличие от остального, что внушало ужас неизвестности.