Метки
Описание
– Грядёт день, когда Боги придут сюда, и то будет концом для нас! И никому не будет спасения от гнева Их! Но вы, презренные, можете искупить вину, и может Боги смилуются над вами и даруют вам вечное блаженство после конца!
Нет! Это вовсе не так! Они не могут быть такими!
Он не может быть таким...
Примечания
Ау: есть очень религиозный мир будущего, где правительство исказило "истинную сущность богов" для собственных целей и преследует "неугодных", тех, кто проповедует "старое верование". Лакрица является одним из протестантов, а Дарк Чоко – одним из полицейских.
Названия глав – искареженные версии названий песен, которыми я вдохновлялся, сами песни упомянуты в примечаниях перед главой.
Задыхающийся.
14 декабря 2022, 09:30
Это насилие так страшно всем нравится.
Топла ликовала, пока трупы повисли на цепях, прикованные к расстрельной стене.
Пока на площади росло кровавое море. Невинных людей, от чьей крови мне никогда не отмыть руки.
***
И я снова несу его на руках, как когда-то уносил его от опасности. Он как будто стал тяжелее и теперь милое личико изуродовано выстрелом в голову. А я всего лишь хотел держать его за руку.
Я всего лишь хотел спасти хотя бы кого-то.
Я обманул его, говорил, что ему больше ничего не угрожает. Я сделал все что смог, но этого снова оказалось недостаточно.
Это последнее, что я смогу сделать для него.
И на пустом клочке кладбища, появится безымянная могилка ребёнка.
Но мне тяжело снова поднять лопату.
Тяжело засыпать землёй маленький труп.
Тяжело.
Тяжело дышать.
Тяжело дышать, когда на его грудь падают комья земли. Я не могу.
Я не могу дышать.
Я не могу. Не могу. Не могу. Не могу.
Но руки продолжают работать, как у марионетки.
Я задыхаюсь.
Задыхаюсь. Задыхаюсь. Задыхаюсь. Задыхаюсь.
От беспомощности. От того, что я не могу ничего с этим сделать.
И таких как он, умерло уже не один десяток.
И не два.
Сотни.
Сотни человеческих жертв, чьи тела пачками сгорают в крематории, словно дрова.
И когда я уже не видел тела за слоем земли и имитация могильного креста из двух деревяшек была вставлена рядом, чёрные капли упали на рыхлую землю.
Скорбь, обида, сожаление, ненависть.
Мои уродливые эмоции вырвались наружу и вовсе не думают останавливаться.
Словно кислотный дождь, они капали на траву, что гнила от соприкосновения с ними, а под моими шагами тянулась мёртвая дорожка – параллельная прямая жизни.
***
Я до безумия боюсь тех людей, кто с бензопилой в руках говорят, что так будет лучше.
Что это – спасение.
Но если, всё же, Бог есть...
...то пускай обещанный ими апокалипсис настанет прямо сейчас!
И пускай, все те души, что я замучил:
Мужчин и женщин, стариков и детей...
Как же больно вспоминать о Нём..
...пребывают в вечном блаженстве...
***
Сорвав с себя знамёна "слуг божьих", я как будто стал чуточку свободнее.
Оказалось, что ветхий матрас, куда удобнее кроватей в казарме, что серый хлеб, куда вкуснее обеда в столовой.
Оказалось, что превосходная поэзия прекраснее проповедей продажной церкви.
И надежда, что мои безмолвные молитвы будут однажды услышаны, позволяла сделать судорожный, но такой необходимый вдох.
Недавая мне выдохнуть.
Я чувствовал Его.
Чувствовал, что он рядом со мной.
Казалось, что вот вот, он совсем рядом, только протяни руку, и я снова смогу потрепать его по волосам.
Казалось, что он сидит рядом со мной на скамье и слушает вместе со всеми.
Казалось, что он и вправду ест те конфеты, что я приносил для него.
И что вот он. Снова возле расстрельной стены. Снова рядом со мной. Казалось, что это Он направляет на меня винтовку, как когда то я на него, но нет, он не такой как я.
Он здесь. У стены. Рядом со мной. Он слышит мой шёпот.
Моё последнее откровение.
– ...И пускай все те души, что я замучил:
Мужчин и женщин, стариков и детей – пребывают в вечном блаженстве.
Щелчок. И десяток винтовок готовы исполнить свою кровавую часть пьессы.
– Да гореть же мне в аду.
Аминь.