Живи

***

— Скажи-ка, дядя, ведь недаром Москва, спаленная пожаром, Французу отдана? Ведь были ж схватки боевые, Да, говорят, еще какие! Недаром помнит вся Россия Про день Бородина!

— Да, были люди в наше время, Не то, что нынешнее племя: Богатыри — не вы! Плохая им досталась доля: Немногие вернулись с поля… Не будь на то господня воля, Не отдали б Москвы!

***

      В квартире было темно. Единственное, что хоть как-то освещало, так это лампочка, свисающая с потолка на кухне. Подросток медленно снял ботинки, кинул рюкзак в угол и сел на стул, который стоял в прихожей. Тишина. Никто не ответит. Мама на работе, бабушка в деревне, отец давно от них ушёл. Осень, дождь, школа. Всё было так скучно и бессмысленно. Зачем тратить свою жизнь на то, что неинтересно, так к тому и не пригодится. К примеру косинусы — они помогут нам стать богаче? А дата, когда Наполеон напал на Россию — спасёт от смерти? Пожалуй, есть только три предмета, на которые согласен был ходить Антон: физкультура, труд и ОБЖ.       Обычная рутина кудрявого мальчишки проходила всегда одинаково: дом, школа, уроки, дом, школа, уроки, дом, школа, уроки, дом… И так далее. Иногда были и интересные моменты, например драки, попадание в полицейский участок, выговоры от директора, с предупреждением, что это был последний раз. Друзей не было, родные тоже, не сказать, что поддерживали. Мама работала и поэтому не могла уделять много времен сыну. Бабушка только требовала: «учись только на пятёрки», «выбрось свои блокноты», «без аттестата ты будешь никем», «никаких писателей в нашей семье не будет», «ты будешь юристом». Впрочем, ничего нового. Он уже давно привык к тому, что с его мнением здесь не считаются.       Думаю, не удивительно, что в свои пятнадцать он курит, пьёт, ходит на тусовки, сбегает из дома, плохо учится. Всё это пример его «чудесного» детства. Он должен был уйти после девятого, но колледж, в который он подавал документы, не приняли его. После этого он решил окончательно забить на оценки. Бабушка стала ещё больше пилить. Во-первых, потому что он решил не доучиваться до одиннадцатого, во-вторых, потому что его оценки окончательно ушли в ноль.       — США снова угрожает России, боевые ракеты, танки и наборы в армию идут активных ходом. Президент Украины также начал военную подготовку. В связи с последними событиями, две западные страны встретятся на конференции, которая пройдёт в Белом Доме. Владимир Владимирович Путин не отстаёт, были призваны свыше двух миллионов человек за последний месяц. Некоторые уже отправились на фронт. По словам самого президента РФ, если Украина и США не прекратят свои военные операции на территории России — нашим придётся атаковать в ответ.       — Какой кошмар… — женщина средних лет сидела на диване. На ней было платье времён СССР. В руках у неё была кружка с водой. — Ты посмотри, что творится… Сейчас всех в армию призовут и отправят не пойми куда. — она повернулась к Антону, стоящему в проходе. — Ну и чего ты стоишь?       — А что мне надо делать? Сидеть, вздыхать, как ты?       — Уж лучше так, чем сидеть в телефоне. Про войну слышал? С шестнадцати лет будут призывать, если военная мощь не справится. Дай Бог, чтоб ничего не было… Ты ж один у меня, маленький ещё, родной сын. Если тебя заберут…ой…я этого не переживу.       — Да успокойся ты.       — Не успокоюсь! У тебя всё просто! Экзамены? Как-нибудь сдам. Будущее? Само как-нибудь образуется. Счастье? Оно у меня и так есть. В тебе, — она встала с дивана и подошла к кухонному столу, — ноль ответственности. Не будь такой тяжёлой военной ситуации — я бы хотела, чтоб тебя в армию забрали. Гляди, человек бы из тебя вышел. А так, жаль мне. Тут же не учёба, настоящая подготовка. Совсем детёй у меня могут забрать. — она достала с верхней полки икону. — Молись каждый вечер, чтобы Господь тебя услышал, чтобы не отнял у меня.       — Тебе надо — ты и проси.       — Да я-то прошу, но толку? Если тебе это не надо…       — Мам, ты сейчас опять будешь читать морали. Пойми ты наконец, что мне это не нужно. Сколько у нас уже этот телевизионный конфликт идёт, не подскажешь? С 2022? Круто. А сейчас почти 2024. И что? Напал кто-нибудь? Стреляли? Убили? Да эту войну вся Россия уже как сериал смотрит. Я тебе дорог? Правда? Просто мне так не кажется. Ты постоянно на работе, а когда я у тебя что-то прошу, ты мне говоришь, что ты устала, что я взрослый мальчик, что могу и сам справится со своими проблемами, что, на худой конец, есть бабушка. Ты даже не знаешь о том, что со мной, где я провожу время, что делаю, с кем я общаюсь. Тебе не интересно? А…точно, ты же устала. Ммм… Прости, не буду отвлекать. — женщина вроде хотела что-то сказать, но передумала. Антон зашёл в свою комнату и хлопнул дверью.       — Спокойной ночи…       Подросток был не в самом лучшем настроении. Стоит ли говорить, что школа, бабушка, война — всё это довело его окончательно? Пожалуй, единственное, что хоть как-то могло помочь отвлечься от грустных мыслей — писательство. О да… Его хобби, возможно, и не стандартное, но очень интересное. К примеру, благодаря тому, что он ежедневно что-то пишет, он может запросто придумать стих, написать рассказ, выучить текст. Его раздражает, когда пишут без запятых. Неужели так трудно понять расстановку? Скорее всего, это у него в отца. Если собирать воспоминания по кусочкам, то он был журналистом. Может, поэтому у Антона такая страсть и талант к листку бумаге и ручке. Впрочем, не смотря на все свои умения, никто этого не ценил.

***

По листьям около бульвара,

Где проходила магистраль,

Где дети около домов играют,

Прошла та детская печаль.

Печаль, прошедшая сквозь время,

Затронувшая юности гранит,

Осколком в душу, в душу к людям,

Невинность та его не умолит.

В сердечном камне и в забвении,

Пожалуй, утонула наша боль,

Как нож по иве вырезает,

Как сыпать мне на рану соль.

И сквозь лета, и сквозь века

Я не забуду трепет,

Что в детской жизни, молодой,

Мой мир булавкой скрепит…

***

      — Вставай! Вставай немедленно! Кому сказала?! — пожилая женщина ходила по комнате, открывая шторы. — Опять до часу не спал? Всю жизнь проспишь со своими бумажками! — Антон еле открыл глаза. На часах 7:20. — Не учишься, не спишь, не ешь, не гуляешь. Что ты вообще делаешь? Я не могу понять.       — Баб, я тебе уже миллион раз говорил, если не больше. От-стань-от-ме-ня. Понятно? Мне почти шестнадцать, может я сам решу, что мне делать, а что нет?       — Ты как разговариваешь?! Всё матери расскажу!       Ничего нового. Опять ссора. С самого утра. Как бы Антону хотелось уйти из дома. Пусть он бы и жил на вокзале, ел, что придётся, или вообще не ел — зато он был бы счастлив. Хоть на долю секунды почувствовал бы свободу и реальный мир. Он готов погрузится в реальные проблемы, реальное общество, реальную жизнь. Ему никто не даёт возможности. Все места, куда он ходит, не дадут ему ничего из того, что могло бы хоть намекнуть на витамин D. Он даже в школу ходит только ради того, что там учится его друг. Если бы не он — даже угрозы бабушки никак бы не повлияли на подростка.

***

      Прозвенел звонок — главный оповеститель того, что скоро начнутся скучные уроки, выговоры учителей, двойки в дневнике. Не сказать, что перемена был радостным временем. Так, просто возможность покурить, быть избитым одноклассниками-хулиганами и «душевные» разговоры с Димой.       — Все за парты! — класс сел. — И так, дети. Сегодня у нас будет нестандартный урок. К нам пришли Наталья Андреевна и Семён Григорьевич — это врач и военный, которые были на оборонительной линии нашего фронта. Она вам расскажут, что происходит в режиме реального времени, смогут ответить на ваши вопросы и объяснят структуру техники безопасности. — учительница повернулся в сторону двери. — Заходите!       В класс вошла девушка в халате и мужчина в военной экипировке. Обо выглядели неплохо.       — Здравствуйте! Меня зовут Короленко Наталья Андреевна. Я — медсестра на фронте. Лечу больных, осматриваю здоровых, помогаю раненым.       — Ну, а я Лесницкий Семён Григорьевич. Я — старший лейтенант полка русской армии имени Сергея Барилевича. Лично я служу на флоте. Обороняю береговые и морские границы России.       — Спасибо вам большое, что представились! — учительница повернулась к классу. — Дети, сейчас вы можете задать любые вопросы, на которые наши гости смогут вам ответить, а затем нам проведут небольшую инструкцию по технике безопасности, что делать в экстренной ситуации. Так что внимательно слушайте! Потом каждого спрошу. — кто-то поднял руку. — Вот, вижу первый вопрос. Да?       — Скажите, а сколько вы уже по времени практикуете свою работу? Давно ли вы занимаетесь своей профессией?       — Ну, я в статусе врача уже около десяти лет. Первая моя практика была, когда мне было двадцать. А Семён Григорьевич уже и вовсе двадцать лет. Я права?       — Да. Если быть более точным, то уже двадцать четыре с половиной года.       — А как давно вы на нынешнем фронте?       — Наталья Андреевна помогает раненым с марта этого года, получается семь месяцев. Я на службе около пяти месяцев.       В классе воцарилась тишина. Видимо, больше никто не хотел задать свой вопрос. Учительница оглядела всех и решила, что больше нет желающих, потому хотела скомандовать, чтобы гости начали проведение техники безопасности, но вдруг Антон спросил:       — Скажите, а там правда война? На какой она стадии? По телевизору не врут?       — Нет конечно! Всё правда!       — Неужели? — не унимался мальчишка. — То есть, вражеские самолёты, танки и армии на нашей территории?       — Нет, мы на них наступаем. На территорию ещё никто не заходил, но люди то гибнут.       — Люди гибнут и в мирное время.       — Антон! — учительница была зла. — Хватит! Тебе уже сказали!       — Нет, мне интересно. Вы сами сказали, что я могу задать любые вопросы. Меня интересует, врут ли нам и на сколько серьёзная ситуация на самом деле? Вдруг, Семён Григорьевич, вы просто стоите и смотрите, чтобы никто не зашёл, а остальные сражаются за вас, м? Или, вдруг вы, Наталья Андреевна, лечите военных от кашля или насморка, а не от многочисленных ран, м? Что вы на это скажите? — учительница открыла рот, чтобы что-то сказать, но Антон перебил её. — Подождите, Марина Анатольевна. Видите, у нас тут дискуссия.       — Мальчик! — мужчина встал и грозно посмотрел на него. — Ты не имеешь права разговаривать так с учителем! Твои вопросы глупы и неуместны! На всё, что нужно — мы уже ответили! Так прекрати же устраивать балаган.       — Нет, я буд гов…       — Извините нас, — учительница закрыла рот, — оставьте нам краткую инструкцию, я сама прочту детям. Спасибо.       Мужчина и девушка зло вышли из кабинета. Когда дверь за ними закрылась, женщина строго посмотрела на Антона.       — Что ты себе позволяешь?! К нам пришли такие уважаемые люди, рассказывают о таких важных вещах, а ты лезешь со своими «догадками», «теориями» и «заговорами». Очнись уже! Хватит думать только о себе! — она сняла очки и положила их на стол. — Сегодня же вызову твою бабушку к директору. Будем говорить о твоём отчислении.       — Ну и пожалуйста. Дома посижу или в колледж пойду, как и хотел. Мне плевать на ваше грёбаное заведение для умственно отсталых. Больно нужны мне ваши учебники, тетрадки, оценки и контрольные. Не вам решать, как мне жить. До свидания!       Антон быстро встал с места, забрал рюкзак, накинув его на одно плечо, и вышел, громко хлопнув дверью. Идя по коридору его уже ничего не заботило: ни судьба, ни родня, ни-че-го. Всё было бы вообще идеально, но кто-то положил руку ему на плечо:       — Ну здравствуй, просветитель... — Семён Григорьевич смотрел на мальчика исподлобья.