Новое место, старые «ошибки»

      Запах. Едва уловимый, он с трудом пробивался сквозь вонь разлитого на месте аварии бензина. Если бы не скорая течка Ти-Кей даже не учуял бы его, а так он навязчиво оседал сухой терпкостью чилийского вина на корне языка, отвлекая от поисков выброшенного из разбившейся машины ребенка. К счастью, в этой суматохе ему так и не удалось определить хозяина запаха. Не наблюдал он и повышенного интереса к себе со стороны кого-нибудь из альф. Так что он с облегчением выдохнул, когда уселся обратно в пожарную машину. Потому что ему ни за что в жизни не хватило бы решимости в течку отказаться от кого-то столь соблазнительного, если альфа встроится в его шлейф.       Отец с пониманием добавил Ти-Кею еще пару дней к положенным отгулам, поддерживая желание сына провести течку в одиночестве. Психолог этого не одобрял, мягко подталкивая не замыкаться в себе и налаживать общение на новом месте, но Ти-Кей был не готов. Хотя пару недель на передумать у него все же оставалось. Недели резко сократились до трех суток. Суток, каждую ночь в которых он просыпался в мокром белье, истерзанный снами о безликом незнакомце с дурманящим терпким запахом. Суток, в которые каждый альфа без пары откровенно и не очень принюхивался к нему при встрече и красовался перед ним, «распуская хвост», откровенно и не очень.       Течка. Течка превратилась в сплошное безумие. Марафон неудовлетворенности. Стоило только после очередного оргазма подумать о том самом запахе, и в крови начинался гормональный бунт, выводивший понятие «возбуждение» на совершенно новый уровень, утихомирить которое получалось только ценой огромных усилий. Не думать не получалось, и под конец затянувшейся течки измученный Ти-Кей мог мечтать только об отдыхе.       Он проспал почти сутки, заставив Оуэна, тактично обеспечившего сыну уединение, по возвращении всерьез волноваться. Но дом наполнял лишь чистый мускусный запах омежьего возбуждения. И это успокаивало. А о возможных сбоях после разрыва сложившейся пары доктор предупреждал и обещал назначить терапию, если понадобиться. Но Ти-Кей вышел из течки с вполне себе стабильным гормональным фоном, а легкий зуд неудовлетворенности после соло-прохождения можно будет унять через пару дней, прогулявшись в один из баров или клубов.       В баре Ти-Кей пробыл минут пятнадцать, пока не утонул в бездонных темно-карих глазах, захлебываясь сухим, слегка пудровым терпким запахом альфы. Идеального альфы.       Они едва дотерпели до дома, хотя Ти-Кея вполне устроила бы и кабинка в туалете, но альфа настаивал, а он не видел смысла спорить. Благослови, Господь, Остин и его свободные улицы. И все равно, губы и руки прилипли друг к другу еще на пороге, утоляя нестерпимую жажду прикосновений, делая ее еще невыносимей. Секс вышел умопомрачительным. Ти-Кей не мог припомнить хоть кого-то еще, кто отлюбил бы его так качественно, ввергая в сладкую эйфорию. До сокрушительного оргазма и полной потери контроля. От сцепки их спасла гравитация, уронившая их скользкие от пота тела с дивана на пол. Это отрезвило Ти-Кея, еще секунду назад готового на голых инстинктах запереть в себе такой желанный узел. Вот только он твердо решил начать здесь новую жизнь, не совершая прежних ошибок. Так что он быстро собирался, мысленно пиная протестующее тело. Сунув панику глубоко внутрь, он демонстрировал максимальную сосредоточенность и деловитость, пока одевался. Оправдываясь работой, не очень убедительными отговорками и подслащивая отказ продолжить искренними комплиментами, он максимально быстро свалил из дома и жизни своего идеального альфы, предпочитая не услышать его просьбу писать. Свалил, твердо обещая себе держаться от него подальше.       Обещания. Легко держать обещания, когда ничто не искушает тебя их нарушить. Не его случай. Опыт борьбы с зависимостью научил его держаться подальше от источника соблазна. Не его случай. Ти-Кею казалось, что источник преследует его. Нет, он ни разу не видел своего (Ти-Кей мысленно застонал) альфу, но его запах… он улавливал его в любимой кофейне возле части, в приемном покое больницы, в случайной забегаловке с мексиканской кухней. Он был уверен, что даже несколько раз чуял его в родной сто двадцать шестой по дороге в кабинет к отцу. Чистое безумие. О том, что у хозяина его снов теперь был не только четкий, играющий всеми оттенками запах, и великолепное с лепными мышцами тело, но и красивое мужественное лицо с проникновенными большими карими глазами, он предпочитал не думать вовсе. Как и о причинах, почему отказывает каждому заинтересованному им альфе. Убеждая себя, что после Алекса не готов прыгать в новые отношения. Часть правды, все равно ведь остается правдой?       Именно эту часть Ти-Кей и рассказывает офицеру Рейесу, когда в следующий раз встречает его на вызове и отвергает предложение поужинать у того дома, когда их смены закончатся. Омега звучит убедительно, по крайней мере, для себя. Ведь очевидно: дома не потому, что за полночь тяжело в их районе найти приличное место, а чтобы продолжить знакомство не на диване у входа, а на широкой удобной кровати. Ти-Кею это не надо. От попыток дышать реже голова идет кругом, и он уходит. Да, да, спокойно уходит, просто быстро.       Карлос… теперь это не безымянный альфа, который потрясающе целуется и не только целуется, Карлос его больше не беспокоит. От этого и лучше и хуже одновременно. Карлос уважает выбор Ти-Кея. Выбор всегда за омегой. Ти-Кей горько усмехается, проговаривая неписанную истину всего человечества. Вот только его выбор сводится к одному: или Карлос или одиночество. Потому что все остальные альфы и гаммы незаметно пропали с его радара. А упрямая попытка найти замену с треском провалилась, потому что любой, на кого он смотрел, был недостаточно хорош: слишком бледный, слишком низкий, слишком наглый, глаза не слишком карие. Когда он закрывал глаза и пробовал только чуять, становилось еще хуже: все запахи мешались в безликую невыразительную кашу, ни за какой не получалось зацепиться. Даже пытаться не стоит — никого из этих альф он в себя просто не впустит. Не сможет. Так у него было лишь однажды, с Алексом. И все закончилось тем, что тот создал постоянную пару с другим омегой, а Ти-Кей чуть не сдох от передоза в собственной блевотине. Кто-то хочет повторить? Точно не он.       Ти-Кей все же бросил стараться подыскать себе суррогат отношений. Он сделал свой выбор, и выбрал не Карлоса. Нужно только закрепить свой статус-кво и начать налаживать жизнь. У него есть любимая работа, отец, которому нужна его поддержка. Он сосредоточится на важных вещах.       Он справляется. Честное слово. А в драку с Джаддом он полез только потому, что эта неотесанная деревенщина слишком много на себя берет. Думает, что лучше них раз он местный. И непонятно откуда повеявший терпкий сухой пудровый запах, скрутивший внутри него тугой узел, здесь ни при чем. Совсем. И вообще, спокойствию и стабильности его жизни можно только завидовать.       В бар он пошел просто развеяться, сменить обстановку и побыть среди людей. Не его вина, что он занял место возле двух грубых, наглых альф, задиравших омегу бармена. Он только объяснил им, где они не правы. И не он не удержал руки при себе.       Место удара на голове пульсировало глухой болью, так что Ти-Кей скрючившись сидел возле стола в полицейском участке и прижимал охлаждающий пакет к внушительной шишке. Всю кошмарность своего положения он понял, только посмотрев на пришедшего офицера. Подчеркнутая холодность и отстраненность офицера Рейеса били больнее, чем увесистые кулаки альф из бара. Даже новости, что заявлять на него никто не будет, радовали мало. И хоть Ти-Кей изо всех сил старался держаться уверенно и независимо рядом с Карлосом, не смотреть на него взглядом провинившейся побитой собаки выходило плохо. Кожа запястий горела от случайных прикосновений, когда Карлос выверенными движениями снимал с него наручники. Напоминала о других, гораздо более неформальных.       Гневная тирада, отповедь, полная заботы о нем, надколола уверенность Ти-Кея в сделанном выборе. И этот резкий переход, когда перед его носом со стуком приземлилась коробка салфеток. Да, он попутал все стороны, и ненавидел себя за то, что забыв об обещаниях самому себе, всем свои естеством потянулся за фантомной лаской. А еще он чувствовал себя виноватым, задолжавшим Карлосу объяснения. Неуверенно глянув на его строгий профиль, Ти-Кей все же начал с неловких извинений, которые ни разу не впечатлили. Он вкратце пояснил, что его толкает на такие поступки, и в этот раз Карлос его не оттолкнул. Судя по дурацкой шутке и совсем не холодной усмешке Ти-Кей, наконец, сделал что-то правильно. Может, ему стоит пересмотреть свой статус-кво? Он подумает над этим.       А потом его подстрелил семилетний пацан. И не то чтобы очнуться в панике и внезапно обнаружить себя в больнице — совсем уж новый для него опыт. С его рискованной работой и длинной историей отношений с веществами, скорее можно утверждать, что он успешно перенес привычные практики из Нью-Йорка в Остин. Что определенно было новым, так это то, что через все характерные больничные «ароматы» пробивался запах не только обеспокоенного родителя. Сухой пудровый запах, щедро приправленный серным привкусом страха, еще долго раздражал корень языка, никак не желая исчезать из его жизни, и его собственный отец делал все для этого.       «Встречаешься с копом». Ти-Кей конечно же изобразил смущение перед отцом, но это полушуточное поддразнивание заставило его в серьез задуматься.       Сомнения. С ним не работал этот удобный прием из фильмов. Ведь, побывав на пороге смерти, он должен был пересмотреть свои приоритеты и точно знать, что ему нужно. А еще решительно добиваться этого, потому что время бесценно. Но все, что досталось Ти-Кею после ранения — это сомнения. В единственном он не сомневался. Но видеть гордость и одобрение отца, когда Ти-Кей попросил съездить с ним к тому мальчику, не казалось ему заслуженным. Что в этом такого? Он просто поступал правильно, потому что не должен семилетний ребенок нести груз вины за случайность, пусть и едва не стоившую ему самому жизни. Если бы и все остальное для Ти-Кея было так же просто.       Он не скрывал своих сомнений, и они расстраивали отца. Оуэн и остальные ребята из сто двадцать шестой относились с пониманием и не давили, давая ему самостоятельно принять решение. Максимально усложняли ему задачу. Так что он слонялся, как неприкаянный, не в силах ничего для себя понять. Все, чего он добился — обозначил четкий контур своей проблемы. Тогда, в кабинете отца, найдя смелость проговорить, что никогда ничего в своей жизни не решал, он это понял окончательно. И проявляя честность до конца, нужно признать, что даже предложение Алексу было не решением, только официальным закреплением их статуса сложившейся постоянной пары. В тот день решение принимал тоже не он. Он только бежал от решений. Бежал, потому что так решил Оуэн. И, кажется, он готов сбежать снова. Проблема. Как решать эту проблему он так и не понял, заваливая свою жизнь кучей неопределенностей.       Определился он только с одним. Но даже здесь он все оттягивал, избегая ставить точку. Пока его (однажды он перестанет так думать, честно-честно) альфа, невероятный, красивый, кареглазый, деликатный, заботливый и понимающий не пригласил его встретиться. На нейтральной территории, прогуляться где-нибудь в людном месте. Там, где его запах хорошо развеется и смешается с сотней других. Тактичный и внимательный. Ти-Кей уже вносил эти качества в список достоинств Карлоса? И терпеливый. Потому что чем еще объяснить тот факт, что он почти час позволял Ти-Кею болтать о всякой ерунде, чтобы тот мог собраться с духом для серьезного разговора? А после выслушивал путаные, порой непонятные даже самому Ти-Кею объяснения.       То, с каким достоинством он принял отказ, хотя, приглашая его, явно надеялся на другое, потому что не учуять желание Ти-Кея было не возможно, окончательно добило. Та четко выверенная доза демонстрируемого сожаления, давала понять, что Карлос расстроен, но никогда не позволит узнать, как сильно. Этот альфа заслуживает чего-то гораздо лучшего, чем может предложить ему Ти-Кей. Потому что Ти-Кею прежде чем пустить кого-то в свою жизнь, нужно с этой жизнью разобраться. В конечном итоге Карлос прав — это не конец света.       А потом начался апокалипсис. Мир слетел с катушек, и в этот безумный день Ти-Кей нашел свое место. Оказывается, очень просто принимать решения, когда четко знаешь, чего хочешь. Да, это знание не избавит его от переживаний, когда он будет признаваться товарищам, что наркоман, но укрепит уверенность в принятых решениях, когда они его поддержат. Не избавит от неуверенности в новых отношениях, но даст сил на попытку их построить.       Лежа на еще теплом капоте Камаро, ощущая боком жар сильного тела, Ти-Кей думал, какие невероятные сюрпризы порой преподносит жизнь. Вроде полярного сияния над южным штатом или невероятного альфы рядом с ним, чей терпкий запах уже начал въедаться ему в кожу.       «Великолепная команда». А, ведь, еще несколько часов назад он даже подумать боялся о чем-то хоть отдаленно похожем. Ти-Кей переплел свои пальцы с пальцами Карлоса и притянул его руку к себе, стараясь не сильно демонстрировать удовольствие от его теплого восхищенного взгляда. И теперь он был совершенно не против испытать кровать Карлоса. Аккуратно так, чтобы не разошлись обновленные швы. КОНЕЦ.