Кома

            Знал бы отец, что я учудила – присудил бы мне первое место за безрассудность, ну или похвалил за смелость. Попросить помощи у убийцы, который прислан в город по твою душу? Наверное, человек должен быть в жутком отчаянии, чтобы пойти на такое. У меня, по крайней мере, так и было.       За окном сгустились сумерки, а значит, мне пора собираться в дорогу. Гулять по городу ночью не лучшая идея. Я всегда сторонилась ночных улиц как до эвакуации, так и после, но сейчас выбора нет. Таким было условие девианта, согласившегося помочь. Ему-то легко. У него наверняка есть функция ночного зрения, а вот мне придется бегать с фонариком и внимательно смотреть под ноги.       В дорожный рюкзак отправилось самое необходимое: бутылка воды, стерильные бинты, перекись водорода, запасные батарейки – по минимуму, но обязательно то, что может понадобиться. Оттого рюкзак по итогу оказался легким. Моя черная джинсовая куртка и то тяжелее.       Собрав вещи, я подошла к зеркалу, чтобы убрать волосы в хвост. В последнее время воду отключают все чаще, и возможности привести себя в порядок остается все меньше. Спасают только влажные салфетки, расческа и ополаскиватель для рта. Про косметику можно вообще забыть. Остается только с печалью смотреть на свое усталое отражение и вспоминать те дни, когда в зеркало смотрела бодрая и жизнерадостная девушка. Быть может, эти дни вернутся, если Ричард не обманет, и нам с отцом действительно удастся покинуть штат.       Убрав волосы в хвост, я застыла, смотря в свои глаза. Весь прошедший день я прокручивала в голове состоявшийся с андроидом разговор, раз за разом стараясь найти ответы на вопросы. Он не станет оправдываться за свое желание вытащить меня из города живой, я уже и не надеюсь услышать ответ, однако возникли другие моменты, на которые хотелось бы порассуждать. Ведь после слова «Идет» наш разговор не закончился, а значит, мне есть о чем подумать.       Этим утром Девятому, похоже, казалось, что на этом мое обращение окончено, но это было не так. Его согласие на помощь было, конечно, самым важным, и все же я испытывала острую необходимость обсудить эту помощь, чтобы потом не возникло проблем в виде пистолета у моего виска. Потому, получив короткое слово «Идет», я не решилась отправиться обратно на второй этаж, неловко переминаясь с ноги на ногу на пороге в гостиную. Девятка без интереса вскинул на меня взгляд, тут же вернувшись к пистолету.       – Что еще? – сухо спросил девиант, заставив меня дернуться от неожиданности. Я помялась несколько секунд, наминая пальцы рук от волнения.       – Нам нужна машина. Медицинский микроавтобус с оборудованием для транспортировки пациента в коме.       Андроид внезапно перестал чистить пистолет, медленно вскинув на меня взгляд. Меня прошибло на холодный пот от его пристальных глаз.       – Зачем?       Очень глупый вопрос, но я-то знаю, что андроид его задал, чтобы я произнесла вслух то, о чем он догадывается. Я вновь помялась, неловко поджав губы.       – Я не оставлю отца здесь.       – Я ведь сказал, что он не покинет этот дом.       – Но это не вам решать. Без него я никуда не отправлюсь.       Девиант смотрел на меня испытывающе, но чем дольше длилось молчание, тем быстрее в его глазах читалось нечто вроде усталости. Тишина угнетала, давила со всех сторон. Знаю, о чем он думает. Как эта смертная посмела поставить ему условие? Я действительно не должна была этого делать, потому поспешила надавить на жалость, в надежде, что это сработает.       – Пожалуйста, – голос стал таким жалобным, что даже я его не узнала. Я сделала несмелый шаг вперед, оживляя заинтересованность андроида в его глазах. – Я не смогу его здесь бросить.       Был бы девиант человеком, и наверняка бы устало вздохнул. Вернувшись к своему оружию, Девятка не сразу вернулся к его чистке. Какое-то время он бездумно смотрел на его части в своих руках, после чего со звоном отбросил в раскрытую сумку на столе.       – Где искать?       От его вопроса я растерялась. По правде говоря, с самого начала эта просьба о помощи казалась мне провальной, но девиант согласен и даже готов помочь транспортировать лежачего человека. Потерявшись от неожиданности, я не сразу нашлась что сказать, открыв и закрыв рот.       – Да… эм… в паре местных частных клиниках был такой транспорт. Если не будет там, значит, нигде не будет.       Выслушав мой рапорт, андроид прошелся ладонями по джинсам и встал. Он даже не взглянул на меня, принявшись натягивать верхнюю часть черного комбинезона.       – Выдвигаемся прямо сейчас…       – Сейчас?.. но там ночь…       – …советую поторопиться, если не хочешь искать в полном одиночестве.       Его инструкции были понятны. Выпучив глаза, я ринулась на второй этаж, даже не подумав о том, что придется провести с девиантом в одной компании не один час. Об этом я подумаю позже, уже выйдя из дома в наспех собранном виде.       Сумерки сменились ночью, когда мы оба оказались на улице. Девятый стоял рядом со своим мотоциклом, перепроверяя боеспособность винтовки, чтобы зря не терять время. К счастью, с электричеством в этой части города все еще было нормально, и уличные фонари заработали на автомате, освещая пустые, замусоренные дороги. Но я все же вытащила фонарик из рюкзака, чтобы в любой момент быть готовой к отключению уличного освещения.       Андроид, уже усевшийся на мотоцикл, безразлично посмотрел на меня. Его глаза задержались на моих опущенных руках, как будто в них чего-то не хватает.       – Где твой дробовик?       Неловкий вопрос, из-за которого я внезапно почувствовала себя тупой.       – У меня закончились боеприпасы.       Девиант поднял на меня взгляд, с толикой иронии поднял бровь вверх и отвернулся. Он зачем-то надевал кожаные черные перчатки, как будто не хотел оставлять отпечатки пальцев на руле. Транспорт выглядел весьма грозным, под стать девианту, что так ловко на него запрыгнул. Но как бы мне не нравился байк, к такому раскладу я все равно не была готова. Сесть за спиной Девятки, чтобы оказаться в потенциально опасном положении? Ну уж нет.       – Я не поеду на мотоцикле.       Девятый застыл, равнодушно посмотрев на меня.       – А я не собираюсь тратить время на пешие прогулки.       – В таком случае, у нас проблема.       На удивление даже для меня самой, мой голос звучал уверенно, хоть в душе я понимала, насколько нагло себя веду. Девятый, поджав губы и взглянув на пустую дорогу, несколько секунд молчал, после чего все же встал с мотоцикла, вернув его на подножку. Я буквально чувствовала, насколько он раздражен, но радовалась, что девиант по какой-то неведомой причине идет на уступки. Подтянув винтовку за своей спиной, Девятка молча двинулся по дороге и, не найдя меня рядом, остановился через пару метров, чтобы выжидающе обернуться в мою сторону. Я не сразу поняла, что он смотрит на меня, потуплено уставившись на мачете с пистолетом, что были пристегнуты к его поясу, а когда наконец поняла – спохватилась и резко двинулась следом, бросив взгляд на оставшийся у дома байк.       Уже в начале пути я подозревала, что совместный поход с Девятым будет не из приятных, но что мне будет настолько неловко и тревожно даже и не думала. Как будто идешь на прогулку с диким тигром, который в любой момент может броситься на тебя, дабы разорвать на части и растаскать твое тело по всей улице. Любое движение девианта мне казалось потенциально опасным, и я старалась не упускать его из вида, хоть это мне пришлось вести нас вперед, к тем самым частным клиникам.       Минут десять прошли в полнейшей тишине. Только редкие звуки животных и потревоженного ветром мусора проносились по улицам вслед за нами. Чем дальше мы уходили от дома, тем хуже работали уличные фонари. Некоторые из них были и вовсе сломаны или демонтированы, валяясь грудой металла посреди дороги. Отсутствие света вынуждало меня включать фонарик, но не столько для того, чтобы не споткнуться об мусор, сколько чтобы следить за Девяткой. Он, казалось, не проявлял ко мне никакого интереса. По крайней мере, я так думала, пока девиант резко не открыл рот, нехило испугав меня.       – Я хочу понять одну вещь, – я резко направила фонарик на андроида, находясь в двух метрах от него. Девятый даже не смотрел на меня, как будто обращался не ко мне. – Ты знаешь, как пользоваться дробовиком, но понятия не имеешь, что пистолет нужно снимать с предохранителя. Откуда такая избирательная осведомленность?       Мне до последнего хотелось верить, что девиант говорит не со мной, но на последних словах он все же посмотрел на меня. В глазах не было ни ехидства, ни отвращения, только легкое любопытство, плохо скрываемое за маской равнодушия. Несмотря на это, меня снова посетило ощущение собственной тупости.       – Меня научили.       – Пользоваться дробовиком?       Вопрос остался без ответа, я показательно вернула взгляд на дорогу, освещая себе путь под ногами. Девиант как будто назло не унимался, что начало раздражать:       – Кто научил?       – Почему это так важно? – я вновь посмотрела на Девятого, стараясь разглядеть в темноте его профиль.       – Когда ты с кем-то сотрудничаешь, приходится искать точки соприкосновения, чтобы сотрудничество прошло наиболее успешно. Но я не хочу тратить время на поиск информации о тебе, так что намного проще задать вопрос напрямую.       – То есть, я тоже могу что-то спросить?       Девиант на секунду притормозил, с некоторой хмуростью посмотрев мне в глаза. Было слишком темно, чтобы разглядеть его лицо, но уверена, что помимо хмурости на нем читается еще и интрига.       – Справедливо, – как оказалось, интуиция не подвела. Голос Девятого действительно сквозил легкой заинтригованностью. – Предлагаю честный обмен информацией. Будет проще, если каждый из нас получит честный ответ на интересующий его вопрос. Можешь начать первой. Все, что угодно, за исключением темы, почему я пытаюсь вытащить тебя отсюда.       Как ни странно, но такое предложение сбавило ощущение тревоги в воздухе. Я даже несколько расслабилась, хоть мысленно продолжила себе напоминать, с кем имею дело. Тем более, что после его замечания на запрещенную тему подозрения касательно его причин выросли еще сильнее.       Хмыкнув и несколько секунд пройдя в задумчивом молчании, я, наконец, нашла первое, что хотелось бы узнать об андроиде.       – Какой этот город по счету в твоем списке?..       – Шестнадцатый.       Я еще не успела закончить вопрос, как получила резкий, обрубающий ответ. Ощущение, будто меня как котенка ткнули в наделанную лужу, буквально заткнув рот. Больная тема? Вполне возможно.       – Не многовато ли за один год?       – Сколько есть, столько есть, – похоже, андроид не собирался развивать эту тему, довольно быстро переведя ее на свой предыдущий вопрос. – Я, между прочим, все еще жду ответ.       Тоже, может, ответить ему резко и грубо? Нет уж, мне инстинкт самосохранения не позволит.       Мы как раз миновали последний работающий фонарь на этой улице. Теперь придется все время светить только на дорогу, что я и сделала, переступая всякий мусор и медленно впадая в угрюмые воспоминания.       – У нас был сосед, мистер Смит. Добрый мужчина, работал директором в местной школе. Он тоже остался в городе. Не успел покинуть вовремя. Мы долгое время помогали друг другу, он хорошо знал отца еще до комы, – вспоминать столь хорошего человека было ужасно и грустно. Я с трудом сглотнула набежавший в горло тугой ком, образовавшийся из-за тяжелых мыслей. – Как-то в наш дом забрались местные выжившие. Думали, заброшено, а там мы с отцом. Если бы не мистер Смит тогда, я бы точно уже на том свете была. Защитник из меня так себе… в общем, он отдал мне свой дробовик, парочку коробок с дробью и научил стрелять. Так что… по сути, я всем обязана мистеру Смиту. Он хороший человек.       От последних слов повеяло трауром. Мой запал резко превратился в тоску, я понуро уставилась себе под ноги, на секунду позабыв об убийце, что идет рядом.       – Ну… точнее, был им.       – Что с ним стало?       Девятый неожиданно напомнил о себе. Я задумчиво вскинула на него взгляд и тут же спрятала его, заметив снисходительную заинтересованность в глазах андроида.       – Он отправился на вылазку месяц назад и не вернулся. И вряд ли когда-либо вернется.       Желание вести разговор пропало, я уже пожалела, что вообще согласилась на эту игру в обмен. Девиант какое-то время молчал, ощущая мою отрешенность. Последнее ему не помешало в итоге попробовать смягчить атмосферу, что в другой ситуации мне бы показалось забавным.       – Быть может, он просто уехал из города или сменил дом.       – Исключено, определенно. Он бы точно предупредил меня о планах, – я пожала плечами, продолжая светить себе под ноги, дабы не оступиться об мусор. – К тому же, я привыкла смотреть на мир реальными глазами. Оптимизм не для меня.       – В таком случае, могу только посочувствовать.       – Нет, не можете.       Буквально почувствовала, как пристально девиант посмотрел в мою сторону.       – Верно. Потому что мне абсолютно все равно.       Ну, хотя бы не продолжил врать, убеждая меня в своем сострадании. Этого чувства у этого парня точно нет, если вообще есть чувства.       Наступила неловкая тишина. Андроид не собирался продолжать разговор, а вот мне эта неловкость не давала комфортно себя чувствовать. Идти в молчании в темноте рядом с потенциальным убийцей в принципе очень напряженно.       – Сколько людей вы успели убить за всю свою работу?       Даже странно произносить этот убийственный вопрос таким повседневным тоном. Как будто мы обсуждаем не его преступления, а сводку политических новостей в местном журнале.       Девиант непонимающе взглянул в мою сторону как раз в тот момент, когда я направила на него фонарик. В его свете серые глаза блеснули как-то недобро, и меня бросило в холодный пот. Я поспешила оправдать свой вопрос, стараясь не заикаться от тревоги.       – Мы же… обмениваемся вопросами, да?       Девятый чуть нахмурился и вернулся обратно к дороге. Судя по его настроению, сейчас эта игра ему была не по вкусу.       – Не знаю. Я не веду список.       – Ну… хотя бы примерно. Навскидку.       Некоторое время царило молчание, нарушаемое только звуком наших шагов. Вдалеке где-то в ночи прозвучал истошный лай, я тут же вспомнила о бешенстве в глазах той собаки и по инерции направила фонарь в ту сторону, где прозвучало гавканье, как будто пес мог выпрыгнуть из темноты в любую минуту.       – Примерно около двух тысяч.       Услышанная цифра вытеснила мысли о собаке. Я резко вернулась к андроиду, смотря на него ошарашенными глазами. Надо же… назвать такое количество, сохраняя спокойное выражение лица…       – Две тысячи? Это… довольно пугающая цифра.       – Что поделать. Я очень люблю свою работу.       Ощущение, будто мы обсуждаем сводку новостей, усилилось. Стоит еще постараться найти того, кто сможет так спокойно отзываться о крови на своих руках.       – Это здесь?       Пока я ошарашено пялилась на андроида, мы уже успели дойти до клиники. За разговорами я и не заметила, как быстро проскочило время. Отряхнувшись от прилипчивых мыслей о возможных жертвах Девятки, я задумчиво посветила туда, куда смотрел девиант. Это действительно было здесь.       В последний раз я посещала эту клинику больше полугода назад, и тогда ее состояние еще было терпимым. Теперь тут куча мусора, выбиты окна и распахнуты двери, сетчатый забор, ведущий на парковку для рабочих машин, наполовину отсутствует. Шанс, что автомобиль будет в гараже, минимален, но я все же ринулась вперед быстрым шагом, в надежде найти нужное. Девятка неспешно следовал за спиной.       В открытых гаражных помещениях ничего не было. Я быстро осматривала каждый отсек, но с каждой секундой надежда падала вниз. Андроида рядом не было. Он неторопливо шел к роллставням закрытого гаража – единственного места, где еще можно было найти машину, и, ничего не найдя на заднем дворе, я поспешила к Девятому. Тот уже успел сбить висячий замок рукояткой винтовки, намереваясь поднять створку. Ее скрежет эхом отозвался по всей местности, грозясь привлечь ненужных гостей, если, конечно, здесь вообще остался кто-то жив после работы девианта.       Гараж оказался не пуст. Луч фонарика уткнулся в черный корпус внедорожника, явно принадлежащего не клинике, а ее главврачу или владельцу. Удивительно, как такой грозный мощный автомобиль еще никто не украл, и если в глазах Ричарда мелькнул неподдельный интерес, то я испытала острое чувство разочарования. Медицинского транспорта здесь нет. Не факт, что вообще будет в городе.       – Черт… – сорвалось с губ. Я равнодушно прошлась лучом по черному блестящему корпусу, словно пытаясь развеять образ машины как туман.       Девиант прошел в гараж. Его горящий взгляд не отрывался от автомобиля. Я прошлась рядом с гаражом, осматривая округу, как будто ранее могла упустить медицинский транспорт из вида.       – Не может быть, чтобы во всем городе не нашлось автомобиля!       – При эвакуации в первую очередь транспортируют больных. Не удивительно, что медицинский транспорт первым покинул город, – произнес Ричард, видимо, решив, что мое восклицание было в его сторону. Я посветила в сторону девианта, все также осматривающего машину.       – Такие клиники не занимаются госпитализацией на своей территории, – слабое утешение, ведь я отлично понимаю, что транспорт могли направить в городскую больницу. Тем не менее оставлять поиски я не собиралась, неуверенно светя в сторону девианта. – Есть еще одна клиника, у которой числился такой транспорт…       – Хватит, – резко оборвал андроид, грубо посмотрев в мою сторону. Я мгновенно закрыла рот, прижав фонарик к себе. Ричард сделал несколько шагов ко мне, позабыв про автомобиль. – Ты зря теряешь мое и свое время. Я давно бы мог выпроводить тебя из города и доставить к границе штата, если бы не твое упрямство!       – Я не могу просто взять и опустить руки! Как вообще можно бросить близкого одного и сбежать, как перепуганная крыса?!       – Попытка спасти свою жизнь – это не бегство, – андроид был очень настойчивым, приблизившись на неприятно близкое расстояние. От него буквально веяло агрессией, и я едва поборола желание отступиться. – Ты играешь на моем терпении, что я не советую делать.       – Я просто прошу помочь мне найти транспорт!..       – Я сказал хватит! – он произнес это не громко, но давяще, и я вновь осеклась, прижав фонарик к груди так, что луч направился снизу на наши лица. В таком свете его глаза искрят самым настоящим ледяным пламенем ада, перечить ему совсем не хочется. – Хочешь тянуть на себе этот гроб? Твое право, но я больше не стану тратить на тебя свое время! У меня предостаточно своей работы!       Это был самый настоящий псих, против которого мне нечего было поставить. Я молча и ошарашено смотрела в его глаза, опасаясь даже пошевелиться, как если бы любое движение способно выдать мой страх. Бессмысленно, страх уже читается в моих глазах, и Девятый нащупал его без всякого сопротивления, задавливая меня психологически. Я только и смогла пару раз открыть рот, проглотить слова и сопроводить удаляющегося девианта испуганным взглядом. Он и впрямь оставил меня тут одну, с одним лишь фонариком в качестве оружия. И когда его образ скрылся в темноте, вдалеке словно назло прозвучал собачий вой. Я перепуганно дернулась и осмотрелась вокруг, стараясь найти животное. Его не оказалось рядом, а вот страх никуда не делся.       И что мне делать? Дойти до второй клиники самостоятельно? Кто знает, очистил ли тот участок андроид. Если нет, то велик шанс встретить опасного вооруженного человека, а то и целую группу людей. Не самое приятное завершение жизни в тот момент, когда появилась возможность ее спасти.       Прикрыв глаза и прижав к себе фонарик, я сделала пару глубоких вздохов. Следует успокоиться прежде, чем отправиться в путь на поиски машины. Постепенно страх сошел на нет, оставив только волнение. Когда голова и вовсе встала на место, я открыла глаза и быстро двинулась прочь с территории клиники. Остается надеяться, что дорога будет безопасной и не безрезультатной.       Чем дальше я углублялась в город, тем, кажется, сильнее сгущалась темнота. Здесь не было фонарей, большинство были повалены, часть и вовсе отсутствовала. На это может быть только одна причина – где-то недалеко целое поселение людей, которое использовало все доступные материалы для строительства своего убежища. Не самая лучшая новость.       Весь путь я пребывала в своих мыслях, оглядываясь на каждый шорох. Страх перед импульсивностью андроида постепенно перерос в обиду, а обида – в злость. Разве это правильно? Сначала подарить надежду, пообещать помощь, а потом кинуть посреди пути! И как теперь верить, что он действительно может вытащить нас отсюда?!       Чем дольше я думала, тем сильнее злилась. Уже на подходе к клинике уши пылали от досады, фонарик едва ли не трещал от моей хватки, но стоило увидеть нужное здание, огороженное высоким трубчатым забором – все эти эмоции сменились волнением. Что, если и здесь не будет машины? Надежды покинуть город рухнут, если только… я не решусь отправиться в центральную больницу, где некогда работала сама. Последнего точно не произойдет, ни в одиночестве, ни в компании даже такого искусного убийцы, как Ричард. Отправиться в то место все равно что взять билет в один конец. Вряд ли Девятке удастся отчистить то место от всего смрада и отребья, что там собралось. Как бы его самого не убили в конце этого путешествия.       Остановившись у входа на задний двор, я хмуро и мысленно отругала себя за слабость. Кого я жалею? Убийцу, на руках которого кровь не одного человека?! Совсем с ума сошла! Твоя сострадательность до добра точно не доведет, Лекси!       Во дворе клиники царила полная темнота. Ни единого фонаря, ни одного освещенного изнутри здания окна. Здесь никого не было, и я уверенно отправилась к гаражным отсекам, молясь всем Богам о милосердии. Один оказался пуст, за ним был пуст и второй. Третий, четвертый… все отсеки были распахнуты настежь, двери последнего и вовсе были сняты. Надежды становилось все меньше, я шарила фонарным лучом по темным углам гаражных помещений, и, войдя в последний гараж, совсем пала духом. Машина здесь была, та, что мне необходима. Но вряд ли она мне поможет, будучи перевернутой на бок с распахнутыми дверьми в салон, где виднеется полный бардак. Сломанная аппаратура, раздавленные медикаменты, следы от пуль и лужа крови – не знаю, что здесь произошло, да и думать об этом не хочу. Мое безвыходное положение меня куда сильнее напрягает, чем прошлое этой машины.       Я понуро окинула содержимое автомобиля своим фонариком, мысленно извиняясь перед отцом. Хотела вытащить близкого отсюда, а получилось… ничего не получилось. Девятка вряд ли отныне станет мне помогать, а значит, нас ждет кончина или от его рук, или от рук его соратников. Горестно…       За спиной послышался хлопок, как если бы кто-то грубо закрыл дверь. Дернувшись, я, уже наученная, выключила фонарик в одну секунду и, пригнувшись, посмотрела назад. Кто-то выходил из здания, держа винтовки на весу и освещая себе путь фонариками. Два человека, тихо переговаривающиеся между собой, шли в мою сторону. Они наверняка увидели свечение на улице, пока я по глупости предположила, что нахожусь здесь совершенно одна.       Судя по их желанию обороняться, надеяться на дружелюбное отношение не приходится. Все еще пригнувшись, я нырнула в гараж и спряталась за другим концом перевернутого автомобиля. Совсем скоро рядом послышались тихие шаги, на размышления не было времени, так что я медленно обошла машину с другой стороны, дабы оставаться вне поля зрения человека. Когда тот уже углубился в гараж – юркнула в соседний раскрытый гараж. Это была ошибка. По крайней мере, мне так показалось в следующую минуту.       – Стоять!       Крик прогремел как гром среди ясного неба. Душа провалилась в пятки, я от неожиданности перепуганно дернулась и, не удержав равновесия, плюхнулась на задницу. Порез, оставленный первой стычкой с Девятым, больно засаднил, по руке побежало что-то мокрое и теплое, но у меня не было сил, чтобы осмотреть рану. Я испуганно таращилась на мужской силуэт, возвышающийся буквально в метре. Человек целился в меня из винтовки. Дуло – единственное, что было отчетливо видно из-за направленного на меня фонарика. Перед глазами пронеслась вся жизнь… вряд ли в этот раз мне удастся выйти сухой из воды.       – Лекси?..       Промедление затянулось, и когда я услышала собственное имя, произнесенное неуверенным тоном – почувствовала, как резко отпустил страх. Мужчина опустил фонарик, и я быстро отыскала свой, чтобы направить свет на незнакомца. В глаза мгновенно бросились знакомые очертания: черные взъерошенные волосы, зеленые широко распахнутые глаза и слегка угловатые черты лица – я знала этого человека и не смогла скрыть радости в своем голосе:       – Джони!       Мужчина еще не успел среагировать, как в округе раздался выстрел. В нем затерялся и мой визг, попытки сжаться, чтобы избежать огнестрела, который, как оказалось, предназначался не мне. Луч фонарика Джони внезапно заплясал, закрутился, и когда я открыла глаза – человека передо мной уже не было. Он лежал в метре, захлебываясь и вздрагивая всем телом.       – Джони! Нет, нет, нет! – я ринулась к мужчине, глаза которого потерянно искали мой силуэт. Руки на рефлексах пытались закрыть рану в шее, но как бы мне ни хотелось – я прекрасно понимала, что спасти его уже не удастся.       За спиной звучали крики, еще выстрелы, заставляющие меня инстинктивно сжиматься в комок. Я глянула на улицу как раз вовремя, чтобы заметить, как очередной фонарный луч пляшуще падает на землю и катится куда-то в сторону. На асфальте уже лежало три тела, над которыми возвышался он.       Я замерла всего на секунду, таращась на девианта. Неужели следовал за мной? Если да, то к чему была та игра в нежелание помогать?! Что за мания преследования?!       Мокрый кашель ворвался в мысли. Вырвав себя из наблюдения за приближающимся силуэтом, я вернулась к мужчине, чей взгляд уже был направлен в потолок. Он делал последние вздохи, и как бы я ни старалась, как бы ни пыталась – все было бессмысленно. Джони уже даже не дергался, лениво открывая и закрывая рот.       – Нет, пожалуйста… ну же! – руки со всей силы давили на рану, стараясь перекрыть выход крови. Та уже нашла свой путь в легкие и через рот, забирая у человека последние секунды жизни. Шаги за спиной стали еще отчетливее, и когда девиант оказался совсем рядом, я резко обернулась и с гневом бросила ему в лицо, позабыв про страх. – Ты просто монстр!       Джони в очередной раз устало закашлялся, вернув мое внимание к себе. Щеки обожгли соленые слезы, и когда я взглянула на знакомого – тот уже не дышал, обездвиженно смотря вверх. Больше не было смысла сдерживать его кровь в шее. Все руки уже были испачканы, заляпаны красным. Я держала их перед собой, как будто сама убила этого человека, задыхаясь от рвущихся слез.       – Какой интересный способ поблагодарить за спасение, – равнодушно произнес Девятый, судя по звукам, заряжая винтовку. Его замечание показалось мне издевкой, я злобно посмотрела в его сторону, разразившись криком.       – Да он бы и пальцем меня не тронул!       – Его нацеленное на тебя дуло говорило о другом.       – Какая тебе вообще разница, что со мной будет?! Что ты вообще здесь делаешь?! И не говори, что просто делаешь свою работу!       Девиант, возвышающийся над нами, как самая настоящая смерть, передернул затвор винтовки и убрал оружие за плечо. Он холодно смотрел на меня сверху, на удивление даже не злясь на такую дерзость. Не получив ответа, да и не желая ничего слушать, я посмотрела обратно на Джони, наконец, опустив руки. Это был единственный знакомый мне человек, которого я видела после пропажи соседа. Хоть какой-то привет из прошлого, не говоря уже о том, что этот привет только что лишился своей жизни. Очередной труп на пути девианта, при условии, что меня он тащит за собой, словно прицеп, который жалко бросить.       Злость сменилась чувством вины. Пока я дышу и топчу землю, другие вынуждены умирать один за другим. Несправедливо… а ведь я даже ничего не могу сделать, став жертвой неизвестных мне обстоятельств.       – Ты его знала?       Не заметила, как Ричард оказался рядом, присев на корточки. Совесть настолько крепко ухватилась за мои эмоции, что я позабыла о злости на Девятку, понуро ответив:       – Он был моим одноклассником. Даже не знала, что он решил остаться в городе…       А если бы знала, то наверняка бы предложила объединиться. В конце концов, помощь медика в условиях выживания никогда не бывает лишней, а судя по шрамам на лице Джони, ему моя помощь точно не помешала бы. Но теперь нет смысла об этом думать. Мужчина мертв, а я стала словно вестник смерти, встреча с которым сулит обязательную кончину.       Из тяжких раздумий удалось выбраться, только когда Девятый стал в наглую обыскивать тело. Его не смущало, что мужчина мне знаком, что его смерть вызвала у меня слезы. Варварство!       – Прекрати немедленно! – сама не знаю, откуда эта смелость, но я гневно принялась пихать усевшегося напротив девианта в плечи, отталкивая его от трупа. Ричард вскинул на меня равнодушный взгляд, остановив свои обыски. – Он умер буквально минуту назад, а ты обыскиваешь его карманы?! Это мерзко!       – У него могли остаться боеприпасы. Я должен изъять их, чтобы снизить шанс выживания у возможных проходящих здесь людей, – как ни в чем не бывало рапортовал девиант, вновь вернувшись к обыску тела. Его тон был таким равнодушным, что я встала в ступор, таращась на него от изумления. Как можно так относиться к жизни и смерти?! Убить и тут же обыскать! Он словно наглый уличный кот, который поигрался, убил и тут же употребил!       – Ты просто отвратителен, – констатировав истину, я впилась в Девятого презрительным взглядом. Андроид даже не поднял глаза, вытащив из карманов Джони несколько магазинов и перочинный нож. – Какого черта ты вообще сюда пришел?! Сам же отказался помогать в поиске!       – Я делаю свою работу…       – Ой, да хватит! В целом городе ты выбираешь именно те места, куда направляюсь я сама! Что за шпионаж?! К чему все это?! Одним шеи ломаешь, а за мной ходишь хвостом! Сколько уже можно?! Убей нас и дело с концом!       – Нет.       – Нет?! – громко и возмущенно переспросила я, исходя на изжогу, пока андроид без единой эмоции и запинки раскидал найденное по своим карманам. – В чем такая проблема?! Ты не хочешь помогать! Ты не хочешь закончить начатое! Играешь со мной, как кошка с мышкой! Не удивительно, что люди объявили вам войну! У вас же ни грамма милосердия нет!       Видимо, мои слова ударили по больному. Ричард резко вскинул на меня взгляд, приковывая к месту. Я тут же закрыла рот, оцепенев от страха. Злость быстро потухла, сменившись холодным потом и слабостью в желудке.       – Милосердие? И к кому я должен проявить милосердие? К тем, кто использовал моих собратьев как расходный материал? – несмотря на гнев в серых глазах, Ричард говорил спокойно. Сейчас я действительно себя ощущала перед носом волка, готового отстаивать свою территорию хотя бы рычанием. – Я и так подарил тебе шанс на жизнь. Среди нескольких сотен выживших именно тебе. Среди андроидов моей линии лишь единицы готовы опустить оружие перед человеком, Лекси. И тебе бы ценить то, что я сделал, а не раскидываться подобными словами.       – Но я не просила меня спасать, – щеки мгновенно налились румянцем из-за чувства стыда, хоть я все равно продолжила возмущаться уже не так громко.       – А я не просил отмывать меня от крови. Но тем не менее каждый делает то, что считает должным.       От услышанного я не нашла слов, только открыла и закрыла рот несколько раз. Девиант в свою очередь кинул на меня холодный укоризненный взгляд и встал на ноги, поправляя винтовку за спиной.       – Вы, люди, только и делаете, что грызетесь и разрушаете все вокруг, начиная от собственных сородичей и заканчивая окружающим миром. Скажи на милость, прожив здесь один год, что чаще ты встречала от своих же собратьев: помощь или агрессию?       Я открыла было рот, чтобы возразить, но запнулась и… так и не смогла ничего сказать. За весь год я встретила лишь четыре человека, которые проявили ко мне сострадание. Мистер Смит и тот мужчина, что отвлек Девятку выстрелом, были в их числе. Зато не пересчитать сколько раз мне угрожали, сколько раз грабили, оставляли следы на теле. Люди по своей природе разрушители, и Девятый сразу понял, что мне нечего ему противопоставить. Он не хмыкал, не улыбался, вообще никак не показывал своего превосходства, в то время как глаза так и говорили «Я так и знал».       – Поверь мне, я прикончу еще несколько сотен таких, как он, если потребуется, – андроид кивнул в сторону мертвого Джони, вызвав у меня мысленное недовольство. – И готов спорить, что среди них найдется лишь пару человек, кто достоин того самого милосердия.       Это были его последние слова. Андроид окинул Джони равнодушным взглядом, вновь посмотрел на меня и, развернувшись, отправился прочь. Я светила в его спину вплоть до того момента, пока он не скрылся, и с каждой секундой мне становилось все обиднее и обиднее. Слушать от убийцы рассуждения о том, кто достоин милосердия, а кто нет все равно что попасть на лекцию Дьявола о том, как необходимо быть добрым. Что за глупость!       Злость бурлила внутри меня. Она не отпускала меня на протяжении всего пути, но ноги вели меня не домой. Они несли меня мимо знакомых еще по детству улиц, улочек, зданий. Злость, отчаяние и чувство вины так сильно переполняли, что из головы напрочь вылетели все мысли об осторожности и безопасности. Даже если бы рядом прозвучал собачий вой или грубый оклик какого-нибудь бандита, я бы вряд ли заметила, крепко сжимая кулаки. Я была вне себя! И очухалась только когда оказалась на набережной – месте, где в годы юности были проведены бесчисленные часы уединения. Единственное место во всем городе, где я могла действительно побыть наедине с собой, любуясь красивыми видами. Сейчас от них уже ничего не осталось.       Окутанная мрачными и злыми мыслями, я не заметила, как ворвалась на набережную и уселась на первую попавшуюся скамейку. Меня не должно быть здесь! Я должна была умереть еще несколько дней назад, когда на пороге дома возник этот убийца-спаситель на досуге! А в итоге умирают все, кроме меня! И самое страшное, что я не могу себе простить это, хоть и понимаю, что стала заложницей ситуации! Кто бы мог подумать, что "рождённый" для убийств внезапно станет монашкой и проявит милосердие?! Игра в спасение – я в это не верю! Именно его народ начал эту войну, и что-то не верится мне, что самые страшные преступники этого мира внезапно захотят стать добрыми!       Фыркнув, чтобы хоть как-то избавиться от переполняющих чувств, я подтянула к себе ноги и обняла колени. Взгляд наткнулся на речной горизонт, над которым уже начало светлеть. Совсем скоро взойдёт солнце, и мир отсчитает еще один день из отданных мне Девяткой. И что тогда? Он покинет город, на его место придут другие, вероятно, более озлобленные и измученные человеком.       Последняя мысль внезапно охладила мой гнев. С начала военных действий и эвакуации я всегда воспринимала андроидов как опасных преступников, у которых не было причин для восстания, но так ли оно это? Сколько раз я видела, как над машинами издеваются хозяева? Сколько раз пациенты, а иногда и сотрудники больницы вымещали злость на рабочих андроидах? Пальцев не хватит, чтобы посчитать и назвать цифру, а это значит, что девиантам и впрямь было из-за чего поднимать головы.       На душе стало несколько грустно. К чувству вины перед убитыми прибавился еще и укор совести перед машинами, и, как назло, один поворот головой просто чтобы осмотреться, сделал это ощущение еще хуже. Там, в отдалении, лежали тела. Насторожившись, я подтянулась на скамейке, всматриваясь в силуэты в слабых рассветных лучах. Это были не люди – на их телах были бы хоть какие-то признаки разложения. Это были андроиды, убитые и сброшенные в груду. Любопытство перебороло желание безопасности, и я, осторожно встав со скамьи, медленно приблизилась к трупам, освещая их фонариком.       Они явно лежали здесь давно. Их одежда была выгоревшей, порванной и старой. На тех, что лежали сверху, можно было разглядеть пулевые отверстия, но самое худшее – среди них были андроиды-дети.       Тугой мокрый ком подкатил к горлу. Да, я знаю, что это машины... но как убедить мозг в том, что эти существа не испытывали страх перед кончиной? Такие схожие с людьми и такие испуганные лица... начинаешь понимать, почему андроиды пытаются очистить "свой" штат от людей.       Чем ярче становился рассвет, тем больше проявлялось деталей: игрушка в руках одной из убитых девочек, вырванная рука у андроида-домашнего помощника, разбросанные конечности – смотреть на это было страшно, и, хмурая и ушедшая в свои мысли, я отправилась обратно домой. Злиться на Девятого после увиденного здесь стало еще сложнее. Может, они и убийцы, но было бы удивительно, если бы они ими не стали с таким то создателем, как человек.       Путь до дома был относительно спокойным. Иногда где-то в далеке звучали сторонние шумы, и мне приходилось замирать или прятаться. Дом показался, только когда солнце уже полностью вышло из-за горизонта, но заходить я не спешила, какое-то время проторчав рядом с мотоциклом. Не факт, что андроид дома. Не факт, что он вообще станет разговаривать со мной после случившегося, однако я все равно тревожусь перед входом в собственное прибежище.       Что мне чувствовать? Злиться или просить прощения за грубые слова? Заговорить первой или ждать шага от него? Убийца в моем доме наверняка сейчас натирает свои ножи, а я мнусь на пороге и волнуюсь перед встречей, как будто это я была каждым человеком на свете, что поднял руку на каждого андроида.       Прикрыв глаза, я несколько раз вздохнула, дабы успокоиться. Нужно отвлечься – гипертрофированное чувство вины перед всеми никогда не доводило меня до добра. Отрешенный усталый взгляд прошёлся по участку перед домом и наткнулся на железного коня, оставленного Девятым. Черный, сверкающий, на удивление идеально чистый, как будто только сошёл с конвейера. Невозможно держать транспорт в такой чистоте, будучи убийцей на основном месте работы. Неужели натирает его каждый день?..       Глянув в сторону дома, я воровато сделала несколько шагов к мотоциклу, словно тот мог в любой момент броситься на меня, как дикий зверь. Настолько его вид был мощным и суровым, такие экземпляры мне доводилось видеть только на картинках. И только я протянула руку, чтобы неумело дотронуться до края руля, как где-то рядом прозвучал громкий вороний гарк. Как знак, что лучше держать свои клешни при себе, что я и сделала, резко одернувшись и отступив назад. Стало даже стыдно за свою слабость, и, словно поверженная, я скрылась в доме, опустив голову.       Неладным повеяло практически на пороге. Здесь было тихо, темно, несмотря на рассвет за завешенными окнами. Однако в глаза сразу бросилась оставленная на гостевом столе винтовка, которую Девятый брал с собой. Но если оружие здесь, то... где его хозяин?       Тревога, словно мерзкий скользкий червяк, прокралась в сердце. Волнение и стыд испарились в одну секунду. Предчувствие надвигающейся беды вытеснило все мысли, сопровождающие меня до дома. Тело оцепенело. Я ошараненно и настороженно посмотрела на лестницу, ведущую на второй этаж, и когда нашла в себе силы сдвинуться с места – рванула наверх со всей дури, потеряв по дороге рюкзак и путаясь в ногах.       Дверь в комнату отца была приоткрыта, я буквально врезалась в нее, не сбавив скорость! В голове мантрой повторялись слова "Лишь бы успеть!", и судьба оказалась ко мне благосклонной. Если Девятый действительно что-то задумал, стоя у кровати отца рядом с аппаратурой, то я ворвалась вовремя.       Здесь было тихо. Девиант даже не дернулся на мое появление, холодно смотря на мужчину в коме. Я должна была что-то сказать, отпугнуть его, но открыть рот было ужасно страшно! Как будто стоит дать о себе знать – Девятый тут же отключит аппаратуру, находясь в шаговой доступности. Какое-то время я просто стояла, ощущая, как леденеет тело и вместе с этим в груди распаляется огонь ярости. Так прошло не меньше минуты, пока мне не хватило смелости дрожаще произнести:       – Что ты делаешь?       Андроид перевел взгляд на монитор, и в голове затаилось неприятное сомнение.       – Отойди от него, – на мое удивление голос стал жёстким и грозным, как будто страх смерти близкого делает меня всесильной. Но девиант не слышал моих слов, уже протягивая руку, и я в бешенстве ринулась к нему, принявшись бесстрашно отпихивать Девятого в сторону. – Я же сказала, отойди от него!       – Он уже не жилец, – мои наглые потуги были для него все равно что дуновение ветерка. Я же отчаянно пыталась отпихнуть его руку от монитора, пыхтя и краснея от злости. – Раз ты не хочешь, то я сам сделаю всю грязную работу.       – Только попробуй к нему прикоснуться! Кто ты вообще такой, чтобы решать, кому жить, а кому нет?! – гнев так сильно затмил мой разум, что я невольно принялась колотить по девианту кулаками, выглядя, как шавка, пытающаяся укусить слона. – Ты просто гребаная машина, которая возомнила себя Богом! Тронешь его, и я!..       Я даже не поняла, что произошло, через секунду обнаружив себя прикованной к стенке. От удара спиной из лёгких вышел весь воздух, но я не успела вдохнуть снова, почувствовав на горле крепкие пальцы. Они сжимали достаточно сильно, чтобы почувствовать нарастающее давление в голове. Руки на рефлексе ухватились за мужское запястье, но мои попытки для этой машины практически неощутимы. Девиант не замечал моего сопротивления, гневно смотря мне в глаза. Вероятно, лицезрение захлебывающегося человека вызывало у него наслаждение. Ничем другим этот садизм я не могла объяснить.       – Мне начинает надоедать твое поведение, – холодно произнёс андроид, голос которого звучал для меня как в тумане. Я отчаянно старалась сделать хоть глоток воздуха, с ужасом понимая, что бешеный взгляд Девятого, возможно, последнее, что я вижу в этой жизни. – Я дважды подарил тебе шанс выжить, что в принципе идет вразрез с моими убеждениями. Но в ответ получаю только безрассудную дерзость и наглость. Мое терпение не безгранично! У тебя осталось всего несколько дней, и если ты наконец не примешь решение – я сам это сделаю вместо тебя!..       Перед глазами уже начало плыть. Последние слова я едва различила в нарастающем шуме внутри черепа, и, когда рука отпустила, а заветный кислород попал в лёгкие, я с грохотом упала на пол, держась за горло и откашливаясь. На глаза набежали слезы, пропитанные злостью и обидой.       – Не думай, что знаешь меня, человек, – прозвучал ледяной голос того, у ног которого я лежала на полу, скрючившись от ломоты во всем теле. – Впредь воздержись от резких высказываний в мою сторону или сторону моего народа, если не хочешь, чтобы я передумал насчет твоей жизни.       Он больше ничего не сказал, фыркнув и отправившись на первый этаж. Оставил меня здесь валяться на полу и выкашливать лёгкие. Только спустя некоторое время, когда тело пришло в норму, а в голове перестало плыть, я, тяжело дыша и встав на колени, злобно уставилась в сторону выхода.       Злость превратилась в презрение. Презрение – в желание сделать больно.       Ты думал напугать меня, парень? Очень большая ошибка.