Курилка ИСБ: про форму и о пользе вредных привычек

Едешь, значит, себе, в турболифте, никого не трогаешь. И тут на очередном, не твоём этаже, двери открываются, и в лифт входит не кто-нибудь, а майор Партагаз собственной персоной. Ну, знаете, который доктор, намеревающийся всех вылечить. Явно выбравший себе не ту профессию. Противогаз — это не то чтобы не смешно, а даже не очень-то и остроумно, ибо такое прозвище напрашивается само собой. Так что, жираф, куда более редкая кличка, за авторством одного человека. То, которое даёт майору энсин Ро. За россыпь тёмно-коричневых пятен на лице. Точнее даже, не жираф, а жирафа, с нотками совсем уж неприкрытой дерзости. Ладно, зашёл, и зашёл, ему тоже ехать надо. Лифт — это очень общественная территория. И всё бы ничего, только вот… неизвестно, где потерян пояс. Ну, вы, знаете, который обычно носится поверх кителя, тёмный с серебристой пряжкой по центру. К тому же сам белый пиджак не просто расстёгнут, а накинут на плечи. «Только не смотреть в глаза, только не смотреть в глаза…» И белая, белая рубашка, под которой обычно полагается быть ещё и майке. Но той нет. А знаете, почему Ро знает, что майки нет? А вот потому, что под тканью отчётливо выступают на несколько сантиметров… «Держите меня семеро!» Выступают соски. Хочется закусить губу и простонать «у-у-у!», но девушка естественно сдерживается. Только сильнее прижимает к собственной груди планшет. Майор стоит прямо напротив неё, смотрит не на её, конечно же, поглощённый собственными мыслями, но всё же. Опасная ситуация. Ей становится жарко. Очень жарко. Но это ещё не всё. О, это ещё не всё! Это ещё далеко не всё. Рукава рубашки, той самой, под которой нет майки. Хотя, двойной слой ткани не спас бы ситуацию, соски всё равно бы просвечивали. Не выделялись они лишь, если китель был на положенном ему Уставом месте, а тот, напомним, не был. Так вот, рукава рубашки, были расстёгнуты. Ну, знаете, такая маленькая пуговка на манжетах, внизу. Иногда, запонка, в особо изысканных случаях. И вот сейчас пуговка была на свободе, не продетая в положенную ей быть продетой прорезь противоположного края ткани. Ух, какая свободолюбивая пуговка! Точнее, сразу две. Рукава расстёгнуты и можно заметить, — а девушка замечает, украдкой всё же смотря на майора, — пушистые, волосатые руки Партагаза. Россыпь серо-седых завитков. Лицо энсина остаётся бесстрастным. Пальцы вцепились в планшет, если она их разожмёт, то они наверняка предательски задрожат. «О, Сила! Вероятно, это было очень долгое совещание». И, наверное, он идёт курить. Ро тоже вот захотелось. Начать прямо сейчас, и даже, может быть стрельнуть сигаретку у начальства, ибо она вообще-то не курит, но видимо, повторюсь, пора начать. А спичек-то нету, и нет зажигалки. Т.е. придётся попросить, у неё просто не останется другого выхода, закурить у майора. И он, как настоящий джентльмен не оставит даму без помощи… Там и до распития кафа недалеко. Что называется, тет-а-тет. В кабинете майора, при закрытых дверях. Эх, мечты, мечты! Двери турболифта открываются (не на том этаже, который нужен ей и который нужен Партагазу), и в кабину заходят несколько супервайзеров, здороваются с майором. Он отвечает. «А ну вон отсюда! Быстро!» Но они, конечно же, не выходят. Начинают обсуждать текущие дела. И мешают ей смотреть на майора. Но всё не так грустно, как может показаться, на первый взгляд. Партагаз отражается в зеркале. Девушка скашивает взгляд в сторону, смотрит на отражение. Украдкой, не смея поднять глаза выше, потупив их вниз, даже в зеркале не осмеливаясь посмотреть на лицо майора. Даже не смотря на то, что теперь между ними стоят люди, и он точно не увидит этой дерзости: энсина, смотрящего прямо в глаза майору. Но она не может, хотя и очень хочется, заставить себя поднять взгляд выше. Ибо знает, что самоконтроль рискует опасно пошатнуться. Кроме того, у неё были большие проблемы с тем, чтобы смотреть прямо на красивых мужчин. Так что она смотрит на всё, что находится ниже шеи. А там, если вы помните (она сдерживается, чтобы не облизать свои внезапно пересохшие губы), ясно обозначенные точки мужских сосков под белой тканью и волосатые руки, в которых ей так хочется сейчас оказаться. Выгнать всех остальных из лифта, нажать на кнопку «стоп» и позволить себе что-нибудь этакое… Плевать на камеру наблюдения в верхнем левом углу. Охрана видела и не такое, привычные ко всему ребята. Проверено на практике. Шутка. Раньше она задавалась вопросами: зачем нужна эта дурацкая униформа? Почему так много вокруг шума из-за неуставного внешнего вида? Так вот, почему. В частности для того, чтобы особо впечатлительные особы при случае случайно не впечатлялись. Двери турболифта открылись, но на этаже никто не вышел. Стоящий ближе всех к панели управления офицер нажал на сенсорную кнопку закрытия дверей, и они поехали дальше. На следующей остановке сначала вышли супервайзеры по принципу LIFO (последний вошёл — первый ушёл), а затем майор Партагаз. «Ну, точно, курить», — заключила энсин, заодно понимая, что свой этаж она проехала, залюбовавшись отражением майора. Добравшись-таки в итоге до своего непосредственного начальника Ро (после эпизода с майором — без дальнейших приключений), отдала тому планшет с отчетом, и ушла на маленький перерыв, скрывшись в дамской комнате. Всё это время она хранила невозмутимое выражение лица и твёрдой походкой шла по коридорам офиса. Только закрывшись в туалетной кабинке (где камер не было, безопасники, конечно ребята с железными нервами, но у всего есть границы разумного) она позволила себе выразить эмоции, чуть-чуть. — Твою дивизию! — беззвучно, но зато с чёткой артикуляцией, произнесла девушка. Затем вернулась к работе и только вечером, добравшись до дома, закрыв на кодовый замок входную дверь, сползла, что называется, по стеночке, давая выход накопившемуся нервному напряжению. — Жирафа, ну как так можно, а? — протяжно завыла она, срываясь на вымученно эротичную тональность стона. Разве можно мучить влюбчивых молодых девушек, катаясь на лифте в столь откровенном виде? Нельзя, вообще-то. Но мучают… Спасибо, конечно, на самом деле. Но вот как теперь, — как теперь, я вас спрашиваю?! — уснуть после всего этого? А? Сложно. Почти невозможно. Но ей удаётся, хоть и не сразу. Надо ли говорить, что почти всю ночь напролёт её продолжают мучить сны? Эти видения о несбыточном: майор Партагаз в неуставном виде. Ещё более неуставном, чем в лифте сегодня. Вообще без рубашки. И лифт вдруг застревает между этажами… И они очень долго ждут, когда лифт поедет снова. А тот всё не едет и не едет, не едет и не едет. «Спасибо!» — возносит беззвучную молитву великому Богу застрявших турболифтов Ро. Майор Партагаз нажимает на кнопку вызова диспетчера, но она не работает. «Хорошая кнопка! Молодец, кнопка! Так держать, кнопочка!» — продолжает девушка, мысленно хлопая в ладоши, нервно, часто-часто. Майор бросает сквозь зубы короткое, не известное Ро ругательство. — Чините, энсин, — приказывает Партагаз. — Прошу прощения, но не умею, майор, сэр, — Ро нервно сглатывает. Партагаз усмехается, скорее снисходительно, нежели недовольно неодобрительно, как положено было бы ему усмехнуться в соответствии с ситуацией. Но мужчина лишь достаёт пачку сигарет из кармана своих широких брюк-галифе, покорившись судьбе. Достаёт сигарету, зажигалку. Энсин Ро не сводит с офицера взгляда. Не надо бы так на него смотреть, но она ничего не может с собой поделать. — Не против? — спрашивает мужчина у девушки разрешения закурить. Абсолютно лишнее действо. — Совершенно не против, господин майор, сэр, — каким-то не своим, нервным голосом, с непонятным мычанием (пф, даф, пу-пу-пуф…) в начале, отвечает Ро. Партагаз зажигает сигарету. Закуривает. Выпускает дым. Ро жадно, полной грудью, вдыхает то немногое, что долетает до неё. — Хотите? — предлагает ей Партагаз не просто закурить безымянную, новую сигарету из пачки, но свою собственную сигарету. Уже зажженную. — Та, — выдыхает она, не владея собственным голосом, срываясь с чёткого «да» в мягкое, расплывчато-глухое «та». Берёт предложенную сигарету, нерешительно подносит ко рту (Партагаз ободрительно кивает, мол, да, правильно, вот так надо курить, вот так правильно, да), сигарета касается, наконец, губ. Девушка затягивается, а затем резко заходится в кашле, выдыхая неимоверное количество дыма. Начав слишком глубоко, вот так прямо и сразу без предварительной подготовки. Партагаз машет рукой, рассеивая клубы дыма, а затем, когда девушка перестала кашлять, делает жест, означающий: продолжайте. Вторая попытка оказывается удачнее первой. Ро курит, а Партагаз смотрит, не отрываясь. Смотрит на тонкие пальцы, держащие, изначально, его сигарету. Смотрит на рот девушки, в котором, помещается, изначально, его сигарета. Смотрит на пылающий ярко-красным огоньком кончик. Сигареты. — Вот так, видишь, тебе ведь уже начинает это нравиться? — спрашивает майор. Она согласно кивает. Беззвучно. Ведь рот занят. Сигаретой. — Я же обещал, что понравится, — произносит Партагаз. — Курить, без сомнения, вредно, но, как видишь, приятно. И она с ним согласна. Она курит. Сигарету. Ну, вы, это, понимаете, что именно за сигарету она курит. Его, майора Партагаза, сигарету. Ладно, назовём вещи своими именами. Так уж и быть. Сигару. Ро просыпается с непреодолимым желанием, одним единственным: курить! Ей надо срочно начать курить. Чтобы потом стоять в общей курилке ИСБ. И курить. Курить. Понимаете, курить…