От меня пахнет тобой (18+)

***

— А не слишком ли вы торопитесь? — Тэхён отпивает пиво прямо из стеклянной бутылки и ставит её обратно на столик. — Я хочу сказать, что вы познакомились совсем недавно, и не осуждаю, что вы переспали… — Четыре раза, — зачем-то уточнил Чимин. — Спасибо за подробности, — саркастично поблагодарил Ким и продолжил. — Но это слишком легкомысленно. Я всё понимаю: гормоны, длительное воздержание… — Эй! — Дай договорить. Хороший секс — это круто, и я за тебя очень рад. Но, может, повременить пока с переездом? — И чего ждать? Второго пришествия? Мира во всём мире? Изобретения вакцины от тупости? — Чимин, подобно другу, отхлебнул прямо из бутылки и облизал губы, откидываясь на стуле. — Когда ты будешь уверен, что вы подходите друг другу не только в сексе. Что он настроен серьёзно по отношению к тебе, и вообще… — Вообще? То есть, ты не допускаешь мысль, что я уже уверен во всём вышеперечисленном? Ким лишь закатил глаза на такой ответ. — Ты вообще себя слышишь? — Хватит лезть не в своё дело. Я же не замуж собираюсь… пока ещё… — Да я просто сложил два и два. Твой запах усиливается, значит скоро ты потечешь, и вы проведёте этот период вместе. А там и до метки недалеко. Метка — это же на всю жизнь! — Тэхён не заметил, как повысил голос. Зато заметил Чимин и поморщился, как от кислящего лимона. — Я прихвачу с собой фикус, если тебе станет легче. И не ори на меня. Люди же смотрят. — Может, хоть познакомишь нас прежде, чем переходить на следующий шаг своих стремительно развивающихся отношений? — Ревнуешь, что у меня появился другой альфа? — Чимин захихикал, поправляя волосы. — Фу-фу-фу. — Значит, завидуешь. Надо найти тебе подходящего омегу. С придурью, чтоб нескучно было. И ты от меня отъебался со своими нравоучениями. — Беру свои слова назад. Любитесь, как хотите и где хотите. Цапай этого несчастного, пока он не раскусил твой характер. — Тебя забыли спросить, — Пак с нескрываемыми смешинками в глазах показал язык и принялся выглядывать официанта. — Ещё по одной и по домам? — Давай.

***

— Как-то это «по одной» вышло из-под контроля, — Тэхён пытался побороть желание икнуть, но проиграл. — Как мы вообще попали в этот караоке? В другом же были. Вроде. — Это было до третьего круга или после? — Чимин усиленно пытался вспомнить, но память утонула на дне бутылки. — А сколько всего было кругов? Это вообще какой? — Я... Ик… Нзнаю. Че-е-е-твё-о-ртый? — предположение омеги было верным, но что делать с этой информации, никто из них не знал. — Сейчас три часа ночи. Пора закругляться, — Ким решительно поднялся на ноги, но переоценил свои возможности и пошатнулся. Впрочем, на ногах устоять все-таки сумел. — У меня дома есть соджу и пиво, — Чимин изобразил рукой жест запрокинутой стопки и подмигнул. Ну, он пытался. Тэхён вроде понял. — Куда в тебя только лезет? Я больше не могу пить. Нам нужно такси, — Тэхён полез в карман за телефоном. — Зачем такси? Хочу, чтобы Чонгук меня забрал. — Сам позвонить сможешь? Будет сложно объяснить ему, кто я такой. — Ой, ты не мезвее тремя. Не трезвее мремя. Тебя. Пфф… — Да, я понял, я не трезвее тебя. Телефон давай. Маленький алкоголик. Твой Чонгук ещё не знает, с кем связался, — Ким разблокировал телефон, направив его экран в сторону блаженно улыбающегося Чимина, и полез в недавние номера в поисках нужного. — Он у меня знаешь, какой красивый. Чонгук-и… такой добрый. Мне так повезло с — ик- ним! — Да, я понял это ещё в предыдущие твои двадцать два рассказа, — Тэхён закатил глаза и искренне обрадовался, когда гудки прекратились и за ними послышался хрипловатый сонный голос. — Чон Чонгук? — Да? — прозвучало крайне удивленно. — Это Ким Тэхён. Друг Чимина…

***

Чимин проснулся от жуткой, нет, просто адской головной боли. В висках стучало так сильно, что казалось, они вот-вот лопнут. Хотелось эту самую несчастную страдальческую голову открутить и положить на тумбочку. Прямо рядом со стоящим на ней стаканом воды. Вода! Омега вцепился в стакан дрожащими руками и медленно, без резких движений, чтобы не сделать себе ещё больнее, сел на кровати. Парой больших глотков осушив всё до последней капли, Чимин мгновенно почувствовал, насколько опрометчивым было это решение. Тошнота подступила комом в горле, а в глазах всё заплясало и закружилось. То ли от переизбытка неприятных ощущений, то ли он просто ещё не отрезвел. С кухни доносился запах еды, который сейчас делал только хуже. — Тебе надо поесть, — констатировал факт только что вошедший в спальню Чонгук. — Нет, я не могу. Не говори о еде. — Омук, пибимпаб, самгёпсаль, кимчиччиге, — спокойно перечислил альфа. — Ещё одно слово, и я тебя возненавижу, — несерьёзно пригрозил омега. — Или меня стошнит и убирать придётся тебе, — эта угроза казалась более убедительной. — Надо будет — уберу. Это моя маленькая месть за твое вчерашнее поведение, — Чон скрестил руки на груди и попытался сделать серьёзное лицо, но снисходительные смешинки смешивались с лучащейся нежностью глазах и выдавали его истинное отношение к ситуации. — А что не так с моим поведением? — Чимин заметно напрягся и ойкнул от усилия, на которое его организм сейчас не был способен. — Всё нормально. — Нет. Если уж начал, рассказывай. — Поверь, ты не хочешь этого знать, — Чонгук больше не мог сдержать улыбку. — Теперь я просто обязан знать. — Остановимся на том, что ты был ещё более милым, чем обычно. Хотя я был уверен, что это невозможно. — Просто скажи мне всё как есть. Я готов ко всему, — с самым страдальческим видом сообщил Чимин и прикрыл глаза. То ли от смущения, то ли от усиливающейся головной боли. Чонгук молча вышел из комнаты, а через минуту вернулся, протягивая блистер с обезболивающим и новым стаканом воды, которые омега с благодарностью принял. В реактивном режиме проглатывая таблетку и запивая всей предоставленной ему водой, которая стекала парой легких струек по подбородку, оседая на голых ключицах. Голые ключицы. Точно. Чимин не помнит, как он вчера добрался до дома. Вернее — до дома Чонгука. Он ведь ещё не переехал сюда. Хотя уже успел перевезти минимум своих вещей. На случай, если ехать на работу утром надо будет именно отсюда. Не помнит Чимин и как ложился спать, и как раздевался, тоже не помнит. Он, прищуриваясь, открывает глаза. Занавески почти полностью задёрнуты. Есть только пара узких полосок света, но и они сейчас раздражают. — А где моя одежда? — омега лениво чешет затылок и зевает. — Меня же вчера не тошнило? Чонгук окончательно задёргивает плотные занавески, расправляя их по всей площади окна, перекрывая доступ уличному свету, и возвращается к Чимину, присаживаясь на край кровати. Он с мягкой улыбкой наклоняется вперёд и оставляет нежный поцелуй на бледном сейчас лбу омеги. — Почти не тошнило. Ты хорошо держался. — Почти? — Чимин с ужасом вскрикнул, представляя свой позор, и сразу же ойкнул от звона в ушах. — Не беспокойся ты так. Ничего страшного не произошло, — успокаивающе проговорил Чонгук, стараясь звучать тихо, чтобы не доставлять неудобств больной голове омеги. — Ты сам сказал, что я не захочу об этом знать. Ну же, Чонгук, мне и так хреново. Не заставляй меня додумывать. Альфа снисходительно выдохнул и, улыбаясь одними глазами, начал рассказ, беря руку Чимина в свою. — Сначала ты не хотел со мной никуда ехать, уверяя, что у тебя есть альфа. Он большой и сильный байкер и переломает мне все кости, — Чонгук хохотнул. — Потом всю дорогу рассказывал мне, как от меня хорошо пахнет. Почти так же, как от Чонгука. Но он пахнет лучше, — Чонгук хохотнул ещё раз, а потом изобразил задумчивое выражение лица, прикладывая палец к подбородку, делая вид, что вспоминает. — А потом очень долго рассказывал, какой Чонгук-и красивый, умный и страстный. Какое у него шикарное тело и… — Всё, я понял. Не продолжай, — Чимин стыдливо прикрыл глаза рукой. Хотелось провалиться под землю или сменить гражданство и уехать жить в Польшу. — Ну, чего ты. Это было очаровательно, — альфа наклонился и мазнул губами по влажным ключицам. Прямо там, куда недавно упали капли воды. — А потом? — омега уже сомневался, что хочет знать продолжение, но искренне надеялся, что не опозорился ещё больше. — Сложнее всего было затолкать тебя в квартиру. Я так и не смог. Поэтому просто перекинул тебя через плечо, занёс прямо в спальню и положил на кровать. Ты успокоился, когда почувствовал наш общий запах от простыней. — Заснул и проспал до обеда? Да? — хотелось, чтобы было именно так, даже если это не даёт ответ на вопрос о том, куда делась одежда. Главное, что ничего плохого не случилось. А возможно бывший у них этой ночью пьяный секс расстраивает только тем, что не запомнился. — Ну… если не вдаваться в подробности. Я успел тебя раздеть прежде, чем ты вырубился. — А прежде, чем я вырубился…? — Мы целовались, пока тебя не обездвижил весь выпитый за вечер и половину ночи алкоголь. — Айщ… мне так стыдно… — Чимин помотал головой и к собственной радости обнаружил, что боль почти сошла на нет. Оставалась только легкая тошнота, решить которую можно было поднявшись с кровати и добравшись до кухни. Но шевелиться было по-прежнему лень, поэтому, — Отнеси меня на кухню, — и, немного подумав, состроил милую моську, надеясь, что эгьё сработает. Сработало. Чонгук без колебаний поднялся с кровати и подхватил довольного жизнью омегу двумя руками. — Тебе надо поесть, — озвучил альфа, усаживая Чимина на стул, и принялся доставать маленькую кастрюльку, чтобы сварить рамен. — И принять душ. — И закончить то, что начал вчера, — Чонгук продолжил список омежьих дел на сегодняшний день. — Что? — Что? — альфа передразнивал, откровенно наслаждаясь видом озадаченного и очень домашнего Чимина, сидящего на его кухне в одном белье. Лапша не лезла. Чимин с усилием заставлял себя пережевывать и проглатывать пищу. Зато острый бульон ощущался как чудодейственный целебный эликсир. Мгновенно придающий силы и восстанавливающий здоровье до привычной отметки. Тёплый душ и уходовые процедуры окончательно помогли освежиться, и омега чувствовал себя если не отлично, то вполне нормально. Закончив, он придирчиво оглядел себя в зеркале и отметил, что Чонгук теперь, кажется, готов ко всему. Чимин улыбнулся этой согревающей мысли и почувствовал, как внутри разливается тепло. То, с какой заботой относится к нему альфа, заставляло чувствовать себя в безопасности. В животе не трепетали бабочки. Омега не испытывал ни грамма беспокойства. Его захлестнули другие чувства — комфорт, нежность, желание заботиться. Принимать и отдавать. — Чонгук-и! — глубоко задумавшись, Чимин упустил момент, когда в голову прокрались шальные мысли, а организм начал бить тревогу. Видимо, от стресса, вызванного алкогольным опьянением, его тело решило, что сейчас самое время для начала течки. — Да? — альфа отозвался, судя по звуку, откуда-то с кухни. Может, мыл посуду? — Я забыл полотенце, — вообще-то полотенце он правда забыл, но давно уже воспользовался хозяйским. Хорошо хоть своя зубная щетка уже обитала в стакане по соседству с Чоновой. — Сейчас принесу. — А в спальню меня отнесёшь? — вопрос был риторический. — Без проблем, — Чонгук спустя короткое мгновение зачем-то постучался, прежде чем войти в собственную ванную с полотенцем в руках, и, увидев Чимина, не сдержал рваный выдох. Омега стоял лицом к зеркалу, полностью обнаженный и уперев руки на столешницу по бокам от раковины. С подсушенных полотенцем волос кое-где стекала вода, по раскрытым губам часто скользил влажный язык, а запах пломбира заполнил каждый квадратный сантиметр небольшого помещения. Чимин широко расставил ноги, нетерпеливо ёрзая на месте, и, столкнувшись в отражении зеркала с полным неприкрытого желания взглядом, ухмыльнувшись, выдохнул: — Хочешь ещё посмотреть? — омега чуть наклонился вперёд, оттопыривавая пятую точку и поглаживая собственное тело, завёл руку назад, чтобы оттянуть половинку и наглядно продемонстрировать, как из пульсирующей дырочки выделяется густая сладкая смазка. Она стекала по ногам, пачкая внутреннюю сторону бёдер, и Чонгук жадно сглотнул, полной грудью вдыхая ставший любимым запах. Он на негнущихся ногах подошёл к Чимину, который протолкнул в себя два пальца, собирая смазку, и, вытащив, поводил рукой перед самым носом альфы. И ни разу об этом не пожалел. Потому что Чонгук в тот же момент прижался к омеге, потираясь стояком, и, перехватив Чиминову руку в воздухе, втянул оба пальца в рот, слизывая с них сладость. Омега заскулил из-за накрывающего волнами желания. Из-за того, как Чонгук продолжал облизывать его пальцы, а его твердый член, прикрытый жесткими джинсами, раз за разом проезжался по подготовленной заднице, пачкая ткань чужой смазкой. Эти джинсы теперь целую вечность будут пахнуть Чимином в самом сокровенном месте. Этот факт тоже казался возбуждающим. Альфа стянул с себя футболку и перемазанные брюки и отбросил вещи в сторону корзины для белья. А омега чувствовал, что больше не может терпеть. Ещё чуть-чуть и под ним натечёт целая лужа, а пустота в заднем проходе стала ощущаться болезненно. Чимин хотел развернуться, чтобы прижаться к Чонгуку. Хотелось быть ближе. Хотелось быть единым целым. В голове звенящая пустота. Ничего. Кроме Чонгука. Его окутывающего запаха, тонких умелых пальцев, нежных, но сильных рук. Его дурманящих глаз, мягких густых волос, широких плеч и ласкающего слух голоса. Чимин сейчас нуждался в своём альфе больше, чем в кислороде и воде. Он и так уже заменил весь воздух в ванной на свой аромат пломбира, а сам превратился в водопад. Связь с реальностью неумолимо терялась. И оборвалась окончательно, когда оторвавшийся от Чимина всего на несколько бесконечно долгих секунд Чонгук, не позволил ему сменить позу. Вместо этого альфа опустился перед омегой на колени и, желая скорее принести желанное облегчение вперемешку с удовольствием, припал губами к внутренней стороне Чиминовых бёдер. Тот подался навстречу приятной ласке и расставил ноги ещё шире. И Чонгук больше не мучал. Сделав напоследок несколько широких мазков языком и наслаждаясь вкусом и запахом смазки, он припал губами к сфинктеру, чем заставил Чимина громко простонать и до предела выгнуться. Альфа водил расслабленным языком по кругу, то и дело погружая напряженный в раскрывающуюся дырочку, и стонал вместе с омегой, который каждый раз старался насадиться на его язык ещё глубже. Лениво водя рукой по всей длине своего достоинства, Чонгук продолжал вылизывать Чимина, который уже готов был кончить в любую минуту, и как в бреду шептал, как сильно он хочет почувствовать член альфы внутри себя. Чонгук свободной рукой помассировал поджавшиеся омежьи яички, а после, поочередно втянул их в рот, слегка сжимая губами, протолкнул в колечко мышц два пальца, быстро нащупав простату. От нескольких прицельных движений Чимин со всхлипом излился прямо в раковину. — Я хочу твой член, — прошептал омега севшим голосом и почувствовал, как головка дразняще толкается между половинок, а альфа, тяжело дыша, втягивает мочку Чиминова уха, чтобы после увлечь омегу во влажный поцелуй со вкусом пломбира. Чонгук, помогая себе одной рукой, протолкнул головку в жаркую узость, а другой перехватил омегу вдоль напряженных мышц живота. Он со стоном медленно вошёл по самое основание и сделал несколько таких же медленных, но глубоких толчков. — Посмотри, — альфа постепенно набирал темп, размашисто и с оттяжкой вбиваясь в захлёбывающегося в стонах Чимина. — Посмотри, какой ты красивый. Чонгук снова обхватил губами мочку омеги и поиграл с ней языком, оттянув зубами сережку. — Никого красивее в жизни не видел, — альфе пришлось говорить громче, чтобы перекричать стоны и хлюпающие от смазки шлепки кожи о кожу. У хорошего секса звук, как у походки очень мокрыми ногами в резиновых тапочках. Добавьте к этому два мелодичных голоса, яростно пытающихся перекричать друг друга. Ставшие физически ощущаемыми сладкий запах пломбира и дурманящий запах бренди. И звонкие шлепки бёдра о бёдра. Чимин неосознанно подавался навстречу, сжимая внутри себя твёрдый член, приятно растягивающий стенки и раз за разом пускающий по всему телу электрический разряд. Во рту скопилась слюна. Хотелось укусить. Пометить. Сделать своим. Они разделяли эти мысли на двоих, непонятно как умудряясь сдержаться. Когда набранный ими темп заставил окончательно задыхаться, а стоны превратились в хриплые выдохи, омега повернул голову, чтобы найти чужие губы. Чонгук тут же отозвался на поцелуй, скользя языком в чужой рот и смешивая их дыхание. Он не больно прихватил Чиминову нижнюю губу зубами, чтобы оттянуть, а после втянуть в рот, делая дальнейший поцелуй ещё более мокрым и развязным. Почувствовав, как член, легко скользящий внутри, напрягся ещё сильнее, а движения Чонгука стали более хаотичными, омега откинул голову на Чоново плечо. Он старался лишний раз не смотреть в зеркало, которое стало свидетелем их удовольствия, но сейчас не мог оторвать глаз. Они оба выглядели такими блаженными и затраханными, что Чимин бы с удовольствием запечатлел этот момент наивысшего счастья и повесил где-нибудь над кроватью в спальне. Он зажмурился от оглушительного оргазма, хватая воздух влажными губами и почувствовал, как внутри разлилась горячая сперма. — Хочешь принять душ, прежде чем мы продолжим? — Чонгук прижался губами к шее ниже роста волос. — Нет. Хочу, как в тот раз у тебя в кабинете, — Чимин наконец развернулся на дрожащих ногах, снова целуя. — Не боишься, что я тебя съем? — альфа улыбнулся в поцелуй и, уже открыто смеясь, закинул того на плечо так, будто он ничего не весил. — Я на это рассчитываю.

***

Чимин каждый раз думает, что лучше уже быть не может. Но Чонгук каждый раз доказывает обратное. Лёжа на кровати под тяжестью чужого мускулистого тела, омега растекался по простыне, чувствуя себя как то, чем он, собственно, пах. Альфа умело плавил Чимина в своих руках. Он влажно вылизывал шею, покрывал поцелуями ключицу и грудь. Увлекаясь, оставлял засосы и прикусывал кожу. Последнее заставляло омегу дрожать и молить о большем. — Мгх… сильнее… пожалуйста, — Чимин откидывал голову назад, полностью открывая шею, и закатывал глаза, когда Чонгук задевал зубами железу. Чон чувствовал, что держится из последних сил. Ему до зубного скрежета хотелось вонзить клыки в своего сладкого омегу. Поставить метку и привязать до конца жизни. Инстинкты брали верх, изгоняя здравый смысл. Чонгук был зажат между Чиминовых разведенных ног, которые тот сомкнул на его пояснице, и каждое движение заставляло две зажатые между телами эрекции тереться друг о друга. А когда омега, не получив желаемого, зло промычал и дёрнул бедрами вперёд, у альфы окончательно сорвало всё, что ещё можно было сорвать. Он одним точным движением вошёл в уже растраханную текущую дырочку и набросился на зацелованные губы Чимина с новой страстью. Мокрый и требовательный поцелуй-укус и частые глубокие толчки. Омега был готов заплакать от наслаждения. А Чонгук жадно глотал чужие стоны. Он снова ускорился, заставляя обычно не скрипучую кровать заскрипеть, а затем разорвал поцелуй и впился губами в пульсирующую ароматную жилку. Альфа втянул кожу рядом с ней в рот, оставив очередной засос, а после снова принялся водить языком по единственному не тронутому цветущими следами месту. Он глубоко втянул запах, и пока Чимин ловил падающие звёзды со внутренних сторон своих зажмуренных век, Чонгук прокусил влажную кожу. И тут же принялся зализывать ранку. Омега взвизгнул. И не успев до конца осознать, что именно произошло, кончил на чужой пресс. Тело поняло всё раньше. И блаженно начало расслабляться. — Самый красивый. Самый сладкий, — альфа продолжал двигаться, доводя себя до пика. Чимин, взяв себя в руки в самом переносном смысле, легонько толкнул Чона в плечо и, воспользовавшись его замешательством, оказался сверху, всё ещё сжимая чужой член в своей заднице. Он несколько раз качнулся на нём, а после почти лёг сверху, чтобы дотянуться до желанной шеи. Омега расфокусированно заглянул в лицо Чонгука и, не дождавшись реакции, запустил пятерню в его шелковые, растрепавшиеся по подушке волосы, чтобы оттянуть голову назад. Чимин принялся выводить языком на подставленной шее узоры. Но его выдержки хватило ненадолго. Особенно, когда от непрекращающиеся стимуляции снова хотелось кончить. Больше этого хотелось только оставить свою метку. Чонгук стоном отзывался на каждое движение Чиминовых бёдер. А после прижал его к себе плотнее, зафиксировав на одном месте, чтобы начать самостоятельно вдалбливаться. И омега, наконец, вонзил свои клычки в чужую шею, усиливая эффект очередного оргазма. Он так же, как и альфа, активно зализывал будущий шрам, пока Чонгук под завязку наполнял его своим семенем. Чимин устало сполз на кровать, сразу же закидывая на альфу все свои конечности, и самодовольно резюмировал: — Я ведь говорил, что до переезда мы не дотянем.

***