У вечности нет времени

      Самоконтролю Арсения позавидовал бы, наверное, любой вампир, потому что в его ситуации вероятность срыва и нападения на человека была просто огромной. О том, что у Антона вторая положительная группа крови, он узнал случайно. Это произошло во время одного из моторов «Импровизации», когда Шаста ударило током, и он поскользнулся, приземлившись ладонью на битое стекло.       Мало того, что сама по себе ситуация была просто ужасной, так еще и Арс невольно дернулся в его сторону, не до конца понимая, что творит. Благо, его остановил Паша, который внимательно следил за его поведением. Иногда его способность к телекинезу была очень кстати, но, конечно, по большей части раздражала. Вторая положительная была слабостью Арсения с самого начала, но он до сих пор не мог понять, почему.       Человеческая сила бы не сдержала его порыв, поэтому, если бы не Паша, то неизвестно, чем бы все закончилось. Воля потом еще долго завуалированно подшучивал на эту тему как в вампирских кругах, так и в человеческих. Когда у Арса была возможность, он злобно смотрел на него сверху вниз и напоминал, что он старше почти на сто тридцать лет, на что Паша довольно шипел и с гаденькой улыбкой уходил подальше.       Во время гастролей как-то подействовать на Арсения мог только Стас, но у него не было времени на постоянную слежку, поэтому произошло то, что произошло. Арс жутко злился на себя за тот трусливый побег в аэропорту, из-за чего решил, что их разговор с Шастом больше откладывать нельзя. У Попова уже не было никаких сил продолжать врать и скрываться от Антона, который в последнее время проявлял к нему повышенное внимание.       Рациональная часть Арсения упорно подсказывает ему, что внушить Шастуну обо всем забыть и никуда не совать свой нос было бы путем наименьшего сопротивления, но Арс с таким же упорством игнорирует ее, придерживаясь своего принципа, который гласит: «ничего не внушать Антону». Попов понимает, что если продолжит врать, то настроит его против себя. Поначалу он этого и добивался, но в итоге стало очевидно, что от этого страдают все.       У Арсения не остается иного выхода, кроме как намеками донести Антону правду. Проблема заключается лишь в том, что отгадывает Шаст хуже всех в команде, а демонстративно кого-то кусать Арс пока не готов. Ему кажется, что у Антона на руках уже есть все карты, да и Стас придерживается такого же мнения.       О своем решении Арсений сообщает Шеминову сразу же по приезде в гостиницу в Краснодаре, когда тот заваливается в его номер со свежей партией крови, чтобы Попов утолил свою усилившуюся жажду и нормально вел себя в присутствии Антона, порезавшего палец. Стас реагирует на его заявление довольно спокойно, и у Арса складывается впечатление, что он осознал необходимость рассказать все Шастуну уже давно.       Однако все идет не по плану, когда спустя примерно двадцать минут Антон хватает Арсения за плечи настолько сильно, что из его пореза снова начинает сочиться кровь. Она небольшим пятнышком пропитывает футболку Попова, которому начинает казаться, что этот запах повсюду. Он чувствует, как у него саднят клыки, а его самого так и тянет укусить Антона в его тонкую шею.       Арсению требуется собрать все свои силы, чтобы отбросить Шаста в сторону — как моральные, так и физические, потому что его организм жаждет совсем другого. Он ждет, что Антон вскочит с кровати и как можно быстрее сбежит подальше, как это ранее сделал сам Арс, но тот лишь снова подходит к нему мучительно близко и смотрит прямо в душу, наверное, видя там всю жалкую вампирскую суть Попова.       Обычно люди, встретившие на своем пути вампира, инстинктивно начинают вести себя как жертвы, чувствуя смертельную опасность. Из-за этого Арсению даже ненадолго кажется, что Антон — не человек и не вампир. Он явно выше всех этих ярлыков и расовых принадлежностей, тот, кто за свою довольно короткую жизнь успел научиться как-то интуитивно видеть окружающих насквозь, но при этом остался открытым и жизнерадостным.       Шаст пока этого не понимает, но Арс, повидавший много разных людей и вампиров, может точно сказать, что Антон такой один. От восхищения этим невероятным человеком у Арсения даже щемит что-то в сердце, и он уже не знает, что хочет сделать: укусить Антона или броситься в его объятия.       Случай решает все за него. От той силы, с которой Попов сжимает стакан, стекло лопается и впивается ему в ладонь. Арс не хочет шокировать Антона еще сильнее, но в этой боли он видит шанс вернуть себе трезвый рассудок. Он позволяет стеклу проникнуть глубже, едва сдерживая себя, чтобы не вскрикнуть от боли.       Уже в ванной Арсений думает, что после такого представления Шастун точно сочтет его сумасшедшим. Он слышит, как тот тяжело вздыхает за дверью, и понимает, что сейчас должен беспокоиться не об этом, прекращая шипеть от неприятного ощущения затягивающейся раны. Он нещадно поливает свое лицо ледяной водой и думает о том, что на данный момент с Антона хватит потрясений, поэтому заматывает якобы поврежденную руку полотенцем.       Делает он это крайне вовремя, потому что слышит стук клавиатуры на телефоне Антона. Арсений уже знает, кому и зачем он пишет, поэтому тут же выскакивает из ванной и стирает его сообщение Стасу с просьбой перенести концерт. Нечего зря беспокоить пожилого вампира.       Арс все еще чувствует себя нехорошо, поэтому всеми правдами и неправдами выпроваживает Антона за дверь, долго прислушиваясь к звуку его шагов, потому что хорошо помнит их предыдущий опыт со Стасом и Димой. Как только Арсений убеждается, что Шаст далеко, он в один прыжок оказывается у своей дорожной сумки, в которой у него еще остался небольшой запас крови.       Чтобы не шокировать до кучи еще и обслуживающий персонал отеля, Попов убирает осколки самостоятельно. Когда Арс в очередной раз осматривает пол своего номера и понимает, что все убрано, он уже чувствует себя замечательно, потому что выпитая кровь успела начать свое действие. Он запоздало вспоминает про свою руку, которую для вида нужно забинтовать, и отправляется на поиски всего необходимого.       Как только Арс разбирается с этим, он слышит стук в дверь и сразу понимает, что это опять Антон. Он не выдерживает и подлетает к двери на третьей вампирской скорости, ради приличия выжидая пару секунд. Когда Попов видит обеспокоенное лицо Шаста, он хочет начать биться головой о стену до потери сознания. Арсений представляет, сколько еще раз ему придется так доводить Антона, и тяжело вздыхает.       Вампиризм — это все еще проклятие, кто бы что ни говорил. Мало того, что вампирам нужно пить кровь, чтобы функционировать, так они еще и связаны обетом молчания по рукам и ногам. Это значит, что в присутствии непросвещенных людей никто из вампиров — даже самых древних и могущественных — не может сказать ни единого слова о своей сути. Написать на бумажке или напечатать в телефоне тоже не выйдет, потому что в таком случае рука просто перестает двигаться. Поэтому Арс сейчас и выкручивается как может.       С другой стороны, если бы не этот обет, вся планета давно бы уже узнала о существовании вампиров, и вряд ли бы это привело к чему-то хорошему. Людям бы точно не понравилось, что среди них спокойно разгуливают те, кто стоит выше в пищевой цепи. Против вампиров бы точно появились какие-то движения, которые поддержало бы большинство людей. Они вряд ли бы стали их убивать, но вот собрать всю немногочисленную популяцию в кучку и отправить в какую-то резервацию точно бы попытались.       Арсения удивляет поведение Стаса на концерте, когда тот намеренно говорит Антону довольно двусмысленную фразу. Попов уверен, что эти слова были сказаны не просто так, поэтому подхватывает инициативу Шеминова и добавляет туда немного эмоциональной окраски, чтобы Шаст точно запомнил эту ситуацию и лишний раз прокрутил ее в голове. Арс, конечно, ни на что не надеется, поэтому, когда вечером того же дня Антон припоминает ему эти слова, испытывает крайнее удивление. Похоже, время, проведенное Шастуном в размышлениях и догадках, научило его лучше понимать намеки.       Когда Арсений, сняв бинты с руки, видит очевидный разрыв шаблона в голове Антона, он понимает, что сейчас лучшее, что он может сделать — это дать Шасту еще немного времени, чтобы переварить кучу полученной информации. Скорее всего, Антон опять ошибется в своих выводах, но, во-первых, он точно будет на шаг ближе к разгадке, а во-вторых, хотя бы не сойдет с ума и не станет бояться Попова как огня. Арсений считает, что так бы и случилось, если бы он дал Антону еще хоть крупицу информации в этот вечер.       В гостиницу они возвращаются так же молча, как и в Екатеринбурге. Шастун плетется позади, стараясь наступать туда, куда наступал Арс, чтобы избежать повторения случая с лужей. Арсений прекрасно слышит его шаги, но все равно периодически оборачивается, чтобы оценить выражение лица Антона и не заставить его думать, что Попову все равно, идет он за ним или нет.       В ярком искусственном освещении холла гостиницы Арс замечает, насколько усталым выглядит Антон. Он прекрасно знает, что в последнее время Шаст не высыпается, и винит в этом себя и их работу, потому что не видит этому других причин. Арсений бы с радостью поменял свой дар внушения на возможность читать мысли, чтобы понять, что сейчас происходит в голове у Антона. Возможно, в таком случае им бы было проще взаимодействовать.       Арс провожает Шаста до его номера и смотрит на него виноватым взглядом, желая ему спокойной ночи. Когда Попов видит отрешенный кивок Антона, он не выдерживает.       — Тебе нужно выспаться, — внушает он, глядя в тусклые глаза Шастуна, из которых пропал их прежний игривый блеск.       — Да, — безэмоционально соглашается тот. — Я пойду спать, наверное. Спокойной ночи.       Он разворачивается и неловким движением открывает дверь. Арсений отходит на шаг назад, не зная, жалеть ему о своем поступке или нет. С одной стороны, он нарушил свой же принцип и слегка помутил сознание Антона, а с другой — после еще одной бессонной ночи тот бы чувствовал себя примерно так же, но, находясь под внушением, он хотя бы поспит. В конце концов, сейчас Арс не выдернул из его памяти целый кусок, поэтому последствия от этого он ожидает минимальные.       Когда за Антоном закрывается дверь, Попов вдруг понимает, что тоже слишком устал. Выпитой сегодня крови было бы достаточно, чтобы не испытывать эти ощущения, но Арсений потратил слишком много сил на внушение. Он быстрым шагом направляется к Стасу, чей номер находится неподалеку. Арс уже предвидит его реакцию на свой визит, но ничего не может с этим поделать, потому что никто из них не хочет, чтобы утром он снова стал походить на мумию.       Шеминов открывает сразу и смотрит с укором уже с порога. Арсений лишь закатывает глаза и проходит в номер, замечая, что Стас уже собирался лечь спать.       — Мне нужна кровь, — сразу переходит к делу Попов.       Стас проходит в комнату вслед за ним и садится на кровать, сцепляя руки в замок. Арс уже знает, что он ему ответит, но продолжает надеяться на чудо.       — Ты думаешь, я беру ее из воздуха? — раздраженно отвечает Шеминов. — Арс, так продолжаться не может. Откажись от внушения.       Арсений со вздохом закатывает глаза, потому что ему нечего ответить. Стасу даже не потребовалось задавать лишних вопросов, чтобы понять причину такого аномального голода. Шеминов прав, Арсению нужно экономить силы и кровь, но рядом с Антоном это становится практически невозможным.       — Я должен выпить крови до концерта, — Арс констатирует факт, и на это уже нечего ответить Стасу.       — Ничем не могу помочь, — пожимает плечами тот. — Ложись спать, может, у тебя останутся какие-то силы, чтобы выступить завтра.       — Ты ведь понимаешь, что сон не поможет? — немного дрожащим от напряжения голосом интересуется Арсений.       Стас смотрит на него исподлобья каким-то осуждающим взглядом, из-за которого Попову иногда хочется послать их конспирацию и кодекс куда подальше и пойти кусать людей на главной городской площади. Арса жутко раздражает, что за десятки лет его терпения, в течение которых он питался кровью из пакетика, его усилия не были оценены должным образом. А стоило пару раз сорваться, даже не оставив следов, и Шеминов сразу смотрит на него как на врага.       — Я не могу тебе посоветовать пойти и кого-то укусить, — Стас с безнадежным видом прикрывает глаза. — Это точно не закончится ничем хорошим.       — Но ты ведь хочешь, чтобы я нормально выглядел на сцене, — парирует Арсений. — Да я и не спрашиваю твоего разрешения, а ставлю перед фактом.       — Обратил на свою голову, — бормочет Стас, вставая с кровати.       Он достает из своей сумки упаковку пластыря и вручает ее Арсению, искоса на него поглядывающему. Попову уже кажется, что он никогда не поймет, почему из всех смертельно раненых в битве под Аустерлицем Шеминов выбрал именно его — напуганного молодого графа, так и не решившегося поднять оружие. Стас тоже мало что говорит ему прямо, особенно когда это касается причинно-следственных связей того, что происходило больше двух веков назад. Арс тихо вздыхает и выходит из номера Стаса, не сказав ему больше ни слова.       Положение Попова начинает принимать довольно скверный характер, и он даже не пытается этого отрицать, потому что свято верит, что признание проблемы — уже огромный шаг к ее решению. С одной стороны у Арсения вампирский кодекс, запрещающий кусать людей, и Стас, постоянно капающий на мозги по поводу и без, а с другой — растерянный и окончательно запутавшийся Антон, который из-за него теперь находится на грани нервного срыва или чего-то похуже.       С обеими сторонами Арсению необходимо найти компромисс, потому что вампирское сообщество вряд ли оставит его действия безнаказанными, а портить короткую человеческую жизнь Антона еще сильнее Попов просто не может себе позволить. Он прекрасно осознает все риски, которые своей принципиальностью сам же себе и создал, но считает, что проблемы нужно решать по мере их поступления, и поэтому возвращается в свой номер, чтобы надеть неприметную серую олимпийку с капюшоном.       В районе, где располагается их гостиница, искать одинокого человека и безлюдное место бессмысленно, поэтому Арсений садится в такси и едет на окраину города, усеянную хрущевками с тенистыми дворами. До возникновения донорской крови в герметичных пакетах — когда вампирам еще было необходимо кусать людей для выживания — подобные места вполне справедливо считались самыми удобными для охоты.       Приехав по нужному адресу, Арс выходит из машины, дожидается, пока она уедет, и осматривается вокруг. Он поставил точку в приложении на совершенно незнакомый ему район, но сейчас понимает, что не прогадал. Его окружают угрюмые пятиэтажки с бездонными провалами темных окон и высокие раскидистые деревья, посаженные между ними.       Одной из причин, по которой Арсений любит лето, является эта непроглядная ночная темнота, которая пусть и держится всего пару часов, но все равно дает вампиру отличное преимущество. У него, в отличие от людей, зрение в таком скудном освещении развито в разы лучше, что позволяет издалека рассмотреть какие-то детали внешнего вида одинокого прохожего и понять, подходит он или нет.       Арса даже можно назвать довольно привередливым вампиром, у которого много различных критериев отбора жертвы. Например, он старается не кусать пожилых людей и женщин, что уж говорить про совсем беззащитных детей. Его больше всего устраивают здоровые и опрятные на вид мужчины от двадцати до сорока лет, которые в это время суток чаще всего и попадаются в лапы вампира. Они легко идут на контакт — останавливаются, когда Арс их окликает, и в большинстве случаев не пытаются никуда убежать, свято веря в свои силы до того момента, как острые клыки впиваются им в шею.       В течение получаса Арсений неторопливо бродит по тихим дворам, и к двум часам ночи уже начинает немного переживать, потому что скоро начнется рассвет. Наконец, ему попадается одинокий молодой человек, срезающий путь через небольшой сквер между домами. Ростом парень выше Попова, поэтому тот невольно вспоминает об Антоне, который сейчас должен безмятежно отсыпаться в своем номере.       Арсений не хочет упускать свою жертву, потому что времени на поиск другого человека у него уже нет. Он бесшумно подбегает к парню и останавливается перед ним, сразу используя внушение.       — Не шуми и не двигайся, — говорит он, глядя в испуганные светлые глаза напротив.       Парень послушно замирает на месте и не издает ни единого звука, когда Арсений кусает его в шею, отсчитывая глотки и думая о том, насколько сильно этот незнакомец напоминает ему Антона. Русые волосы, рост под два метра, худощавое телосложение; только группа крови у него не та, но если бы совпала и она, Арсу бы, наверное, пришлось отпустить несчастного прохожего. Он даже приблизительно не хочет знать, каково это — кусать Антона, потому что понимает, что скорее всего, ему безумно понравится.       Арсений ничего не может поделать с потоком мыслей в своей голове, который стремительно уносит его куда-то не туда, и вот он уже невольно представляет на месте своей жертвы Антона, который повинуется ему без внушения, готовый отдать свою кровь до последней капли. Где-то на краю сознания Попова мелькает жалостливый отголосок его разума, вопящий о том, что все это неправильно, но быстро вытесняющийся волной давно забытого запретного удовольствия.       За этой внутренней борьбой Арс не замечает, как перестает считать глотки и окончательно теряет всю осторожность. В реальность его возвращает хруст ветки под чьей-то ногой буквально в паре метров от него. Попов приходит в себя и резко отталкивает парня, который из-за этого теряет равновесие и падает на землю, но даже несмотря на это продолжает повиноваться приказу не двигаться.       — Не знал, что в кодекс внесли поправки, — доносится откуда-то сверху, пока Арсений поднимает неподвижного парня с земли и усаживает его у дерева, прижимая к ране на его шее салфетку.       Присутствие других вампиров Арс почувствовал сразу после того, как оттолкнул свою жертву, поэтому позволил себе немного о ней позаботиться, прекрасно понимая, что никаких криков и попыток убежать или напасть не последует. Возможно, было бы проще разобраться в сложившейся ситуации, если бы его заметили люди, потому что их Попов бы точно догнал и внушил бы обо всем забыть.       С вампирами такое, к сожалению, не провернешь, поэтому Арс выпрямляется во весь рост и оценивает масштаб своей проблемы. Его окружили трое молодых вампиров — два парня и одна девушка — и они явно не настроены дружелюбно. За подобное грубое нарушение вампирского кодекса полагается серьезное наказание в виде длительной изоляции от людей и жесткой диеты, направленной лишь на поддержание жизни.       Арсений шумно вздыхает и мельком оценивает состояние человека, по его вине потерявшего около литра крови. У него нет времени на то, чтобы читать самому себе нотации, поэтому он тут же переключается на напряженных вампиров, слыша ускоренное биение их сердец. Против сытого вампира в самом расцвете сил, которым является Арс, у них довольно мало шансов, но исключать, что что-то может пойти не так, было бы глупо.       Решая не медлить, Попов нападает первым, потому что на своем опыте знает, что в подобных случаях договориться не выйдет, и драки не избежать. Он одним рывком оказывается перед вампиром, пошутившим про поправки в кодекс, и прежде, чем тот успевает что-то понять, одним выверенным движением сворачивает ему шею, отправляя в нокаут как минимум на несколько минут. Для человека это, конечно, было бы смертельно, и Арсений не может справиться с волной неприятных мурашек по телу, вызванных треском чужих ломающихся костей.       Он быстро разворачивается, чтобы увидеть, как на него бежит второй вампир. Арс начинает нервничать, но только из-за того, что потерял из вида девушку, которая вполне могла бы привести подмогу. Вампир пытается напасть на Арсения в прыжке, что лишь вызывает у него сдавленный смешок. Конечно, со стороны выглядит красиво, но на деле абсолютно бесполезно против вампира, имеющего нечеловеческую скорость.       Попов ловит молодого вампира в воздухе, сбивая его траекторию, и бросает куда-то вбок. Парень падает в ноги раненого человека, наблюдающего за дракой ошарашенным взглядом. Арс повторяет свои предыдущие манипуляции с шеей вампира и пихает его в сторону.       В этот же момент его живот насквозь прошивает острая боль, на секунду лишающая его какой-либо ориентации в пространстве. Ясное зрение возвращается к Арсению мгновенно, но он все равно зажмуривается, лишь бы не видеть картины перед собой. Поборов страх, он все-таки открывает глаза и с искренним сожалением смотрит в немигающие глаза незнакомого парня, так похожего на Антона.       Теперь Арс понимает, что третья вампирша убежала на поиски какой-либо подходящей палки, чтобы с ее помощью одолеть его. Это, безусловно, было мудрым решением, но вот то, что в своем желании засадить импровизированный осиновый кол в Арсения поглубже, вампирша проткнула не только его, но и человека перед ним, нивелировало все ее заслуги.       Девушка за его спиной сама застывает на месте от шока. Арс этим пользуется, осторожно вытаскивая палку из кровоточащего живота человека, который под внушением не может даже закричать. Арсений встает на ноги и смотрит отрешенным взглядом на побледневшую девушку. Крепко сжав зубы, он медленно избавляется от этой чертовой палки и бросает ее на землю.       Небо над их головами уже приобретает голубоватый оттенок, и Попов прикидывает, что до появления людей, гуляющих с собаками, у них есть еще пара часов. Он выразительно смотрит на девушку, которая до сих пор так и не двинулась, и садится напротив пострадавшего человека. Тот смотрит на Арса с каким-то первобытным ужасом во взгляде, и Попову хочется наивно надеяться, что этот человек — последний, кто когда-либо так на него смотрит.       — Ничего страшного, ты будешь в порядке, — заверяет его Арсений без внушения, и работает это слабо.       Он тяжело вздыхает и засучивает рукав олимпийки, прокусывая свою руку до крови и подставляя ее ко рту испуганного парня.       — Пей, — теперь уже внушает ему Арс.       Человек припадает к ране на руке Попова, не отрывая от него взгляда. То, что он сейчас делает — самая крайняя мера, к которой стоит прибегать только в подобных ситуациях. Если поить каждого укушенного человека своей кровью, вампирское сообщество рискует обзавестись новыми неопытными членами, на контроль за которыми нужно тратить неоправданно много сил и ресурсов. Как правило, недавно обращенных вампиров пьянит ощущение прилива сил, и они начинают творить беспредел: в лучшем случае кусают людей, а в худшем — находят применение своему пробудившемуся дару, становясь абсолютно непредсказуемыми.       Когда Арс видит, что рана на животе парня и след от укуса на его шее затянулись, он убирает руку и снова встает с земли. Вампир, которому он свернул шею в первую очередь, уже успел очнуться и теперь оценивает сложившуюся ситуацию, разминая саднящую шею.       — Убийство человека — самое грубое нарушение кодекса, если в него не внесли поправки, — Арсений с нотками издевки в голосе обращается к двум вампирам. — Но, к счастью, все обошлось, да?       В глазах вампиров, сбившихся в небольшую кучку рядом со своим товарищем без сознания, читается почти такой же испуг, как и у раненого парня.       — Вы же знаете, что за такой проступок положено куда более суровое наказание, чем за укус? — продолжает Арс, смотря уже только на подобравшуюся девушку. — Предлагаю компромисс: мы все забываем о том, что здесь произошло, и расходимся как в море корабли.       — Я согласна, — сразу же кивает девушка.       — Что делать с человеком? Он вряд ли обо всем забудет, — вмешивается второй вампир, поглядывая на замершего парня за спиной Арсения.       — У него дар внушения, — одними губами произносит девушка, кивая в сторону Попова.       Вампир смотрит на Арсения с недоверием и неохотно кивает, выражая свое согласие с его предложением. Арс мельком улыбается и снова присаживается напротив исцелившегося парня.       — Ты забудешь о том, что нас видел, — внушает ему Арсений. — Сейчас ты пойдешь домой и приведешь себя в порядок так, чтобы никто тебя не заметил.       Парень кивает с отсутствующим видом, пока Арс помогает ему встать. Он бросает быстрый взгляд на вампиров за своей спиной и снова поворачивается к человеку.       — Иди. И постарайся не умереть в течение суток, отсидись дома, — добавляет Арсений, отпуская парня восвояси.       Пока тот медленно обходит препятствия в виде веток и кустов, покидая сквер, Попов возвращается к незадачливым блюстителям порядка, придерживающим своего очнувшегося друга.       — Мне бы очень пригодилась кровь и новая одежда, — сообщает им Арсений, осматривая свою испорченную олимпийку и испачканные в земле светлые джинсы.