Не дай мне упасть

Не в силах оторваться друг от друга после нескольких дней разлуки, молодые люди вернулись домой к Феликсу после баскетбола и атмосферного пикника около полуночи. Хван воспользовался ванной комнатой, пока Ли готовил постель и переодевался. После старшего побежал в ванную и Феликс, недовольный своим прилипшим к телу потом после усердной игры с парнями. Зайдя в комнату, младший застал Хвана лежащего на боку спиной к нему и присел рядом, предварительно потушив свет. – Опять будешь спать, отвернувшись от меня? – рука Феликса осторожно провела по плечу старшего. – А вот и нет! – Хенджин резко развернулся к брюнету, дарую чарующую улыбку. – Буду обнимать тебя всю ночь. Ли рассмеялся от такого активного юноши рядом и прилег возле него, укрывая их теплым одеялом. Рука Хенджина сразу проскользнула к талии младшего и притянула к себе ближе. Привыкшие к темноте глаза, рассматривали миниатюрное лицо напротив, цепляясь за каждую деталь внешности. Феликс был слишком красивый, этого нельзя было не признать. Хвану с самого начала показалось, что младший похож на утонченную скульптуру, которую ваяли минимум лет 100. Но нет, вот он настоящий и ему только 22. Хенджину хотелось кусаться и целовать, проявляя внимание и привязанность, но он старался придержать свой пыл рядом с Феликсом и лишь поглаживал его бок. Они немного поговорили о прошедшем дне перед тем, как окончательно провалиться в сон. Хенджин заснул раньше, давая возможность младшему понежиться в мягких объятиях и любимых руках. Он разглядывал его подрагивающие ресницы и прислушивался к размеренному сопению старшего, улыбаясь. Его рука обнимала Хвана и лежала на его спине, поэтому младший не преминул поглаживаниями, расслабляя тело. Хотелось, конечно, и потрогать лицо, и убрать прядки волос с щеки и даже бупнуть в носик. Но страх разбудить юношу этими манипуляциями не давал совершить задуманное. Проснулся Феликс тоже раньше старшего и, потянувшись всем телом, так и остался в руках парня. Через какое-то время Хенджин, проморгавшись и сориентировавшись, улыбнулся брюнету и уткнулся тому в шею, продолжая нежиться под одеялом. Неловкости давно уже не было, Хенджину было слишком комфортно с младшим, что иногда даже не верилось, что такой человек действительно появился в его жизни. Позавтракав, они снова были в комнате Феликса, озаренной приятным солнечным светом, проникающим из панорамных окон. Младший очень редко закрывал шторы, ему слишком нравился вид на город. Они сели за ноутбук Феликса и собрались снова поискать подходящую квартиру Хенджину. Пока Ли рассматривал объявления и записывал номера агенств, старший сидел позади него на кровати и завязывал хвостики на голове парня. Непослушные волосы мешали сделать красивую прическу, из-за чего получились два кособоких хвоста. Но увидев результат своего творения, Хенджин сразу же взял телефон и щелкнул парня. – Ты похож на маленькую кнопку, тебе будто 3, – хихикнул Хенджин, показывая сделанные фото младшему. Феликс лишь буркнул на это, но волосы распускать не стал. Вечер наступил неожиданно быстро. Юноши заметно проголодались и решили прервать свое занятие, отправившись на кухню рыскать в холодильнике. Мама Феликса оставила сырную лазанью, и парни остановились на ней, обсуждая приглянувшиеся варианты квартир. Они позвонили нескольким агентам и договорились о встрече в один день, дабы Хенджину не помешал поиск на стажировке. Поужинав, Хван снова вызвался помыть посуду, увещевая, что он должен как-то отблагодарить младшего за гостеприимство. – Может, посмотрим фильм? Мы все равно договорились уже с тремя арендодателями о встрече, смысл пока искать еще, – предложил Феликс, наблюдая за руками Хенджина, моющего посуду. – Да, давай, – пробубнил Хван, ставя мокрую тарелку на полку и возвращаясь к своему делу, прилагая максимум усилий, чтобы вода не попала на футболку. Зайдя в комнату, Хенджин остановился от волшебной обстановки и чуть приоткрыл рот. Под потолком была включена светодиодная лента, которую старший не замечал при свете дня. Рядом с застеленной кроватью на тумбе горела какая-то брендовая свеча, вуалью покрывая комнату мягким виноградным запахом, от которого тело Хенджина откликалось маленькой стаей мурашек по коже. За окном горели огни ночного города, а на кровати сидел Феликс со своими смешными хвостиками на бок и утыкался взглядом в ноутбук, расположив его на оголенных коленях. Младший успел переодеться в лавандовый свитшот и короткие светлые шорты, облегающие его стройные бедра. Обстановка в комнате была уютная, но в то же время достаточно интимная. Хенджин замешкался на пороге, крутя в пальцах край своей футболки и думая, достаточно ли он хорошо выглядит и не нарушит ли всё своим появлением. – Ты чего стоишь? Иди ко мне, – Феликс поднял глаза от экрана ноутбука и мягким взглядом указал на место рядом с собой. – Ты просто так хорошо выглядишь, не хотел помешать, – ответил Хенджин и тихими шагами направился к кровати. Оказавшись на ней, парень устроился чуть позади младшего и обхватил его руками со спины, пальцами сжимая ткань одежды на животе брюнета. Его подбородок умостился на плече Феликса, а нос зарылся в складки свитшота и вдохнул легкий запах, исходящий от тела. – Ты вкусно пахнешь. И этот свитшот мне тоже нравится. – Мне его мама подарила недавно. Рад, что тебе нравится, должен же я соответствовать тебе, – с улыбкой произнес Ли, настраивая звук на ноутбуке. – Эй, ты всегда отлично выглядишь, не говори так, – прошептал старший, окончательно укладывая свою голову и утыкаясь носом в шею. – Что будем смотреть? – Я выбрал «Щегол», ты смотрел? – Не-а, давай глянем. Довольная улыбка расплылась по лицу младшего, так как он давно хотел посмотреть этот фильм, но все никак не доходил до него. Предвкушая предстоящий просмотр, он придвинулся к Хвану ближе и обвил своими руками его, чувствуя спиной тело старшего вплотную. Блаженно прикрыв глаза на пару секунд, Феликс нажал на кнопку проигрывателя и принялся смотреть разворачивающуюся картину на экране. Спустя полчаса просмотра Ли хотелось ударить Хенджина. Тот постоянно возился, отвлекался на незначительные вещи и время от времени ставил фильм на паузу, отвлекая младшего на разговоры. Феликс начинал закипать от происходящего, ведь раньше они с Хваном спокойно проводили время и Хенджин не абстрагировался, причем с таким усердием, как сейчас. Не нажимая на пробел, Феликс повернул голову в сторону брюнета, всем видом показывая, что он недоволен. Обиженным тоном он произнес: – Хенджин, что не так? Старший виновато посмотрел в колючие глаза парня и зажевал губу. Он понимал, что сильно отвлекается, хоть фильм был и правда хорош. Но также он знал, почему он переключал внимание на что-то другое. Хенджин слишком разнежился рядом с юношей в своих руках и мечтал с каждой секундой оказаться еще ближе к нему. – Ликс, я хочу тебя поцеловать. Снова, – на выдохе произнес старший, чувствуя нарастающий ураган где-то в легких. Ногти Феликса впились в нежную кожу рук Хенджина, а взгляд мгновенно изменился. В темноте его медовые глаза казались чернее ночи, а блики становились только ярче. Поставив наконец фильм на паузу и отпихнув ноутбук дальше, младший развернулся к брюнету и проследил за его предвкушающим взглядом. Хенджин медлил и не делал первых шагов, втайне боясь своего внезапного желания. Его кадык подрагивал от волнения, а кончики пальцев стали влажными. Напряжение, смешанное с желанием, поднималось в той же прогрессии, с какой приближались их лица друг к другу. Чувствуя покалывания в пальцах, Феликс осторожно положил свои руки на широкие плечи Хенджина, боясь нарушить чарующее давление между ними. В этот раз Хенджин сдался первым и одним быстрым, но плавным движением мазнул своими губами по чужим. Как только он почувствовал сладкий привкус на губах, его сомнения испарились тотчас. Прильнув ближе к парню, Хван опустил руки на талию младшего и подтянул его ближе к себе, обвивая чужие бедра своими ногами. Феликс не остался в долгу и тоже обнял старшего ногами, скрестив их у него за спиной. Медленные движения губ смазывались от неловких касаний, а руки продолжали дрожать, ища поддержку в мягкой ткани. Феликс сходил с ума от этих смущающих поцелуев и задыхался от долгожданной близости. Его пальчики проворно ласкали шею брюнета, а затем поднялись к макушке и зарылись в шелковистые волосы, продолжая гладить. Разомлев от сладкого дурманящего поцелуя, юноши прижимались друг к другу все крепче, будто боялись разорвать не только физическую, но и душевную связь. Приоткрыв рот, Хенджин позволил языку младшего проскользнуть внутрь и углубить поцелуй. Ему было тяжело игнорировать свое участившееся дыхание и узел где-то внизу живота. Отвечая на нежность Ли языком, Хенджин одной рукой провел по бархатной коже бедра, чувствуя, как мышцы напрягаются, а кожа покрывается тысячей мурашек под его пальцами. Феликс же, в это время еще раз лизнув раскрасневшуюся нижнюю губу, повел языком ниже по сгибу подбородка, чувствуя едва оставшийся парфюм на кончике языка. Раскрыв вишневые губы, он втянул чувствительную кожу шеи на несколько секунд, оставляя почти незаметный засос. Старший издал томный звук, награждая этим Феликса за старание. Пальцы Хенджина пробрались под легкую ткань шорт и оглаживали мягкие бедра парня, иногда оставляя белые следы от упоительных ощущений, которые дарил ему брюнет. Младший же так сильно увлекся шеей, оставляя розовые метки и лаская влажным языком, что начал опускаться ниже к плечам. На сгибе между шеей и плечом, Феликс заметил небольшую родинку, выделяющуюся на фоне светлой кожи. Он коротко поцеловал ее, затем обвел кончиком языка, вызывая этим еле слышное мычание старшего. Оставляя невесомые поцелуи по гладкой коже, Ли неожиданно почувствовал соленый привкус на губах и поднял глаза на Хенджина. Раскрасневшийся парень сидел все в той же позе, но выражение его лица поменялось кардинально. По щекам текли слабо видимые дорожки слез, а губы оказались сильно искусаны их владельцем. Хенджин плакал. Беззвучно, стараясь не выдавать себя, что вышло, откровенно говоря, плохо. – Хени, что такое? – пальцы Феликса начали вытирать бегущие слезы, осторожно смахивая их с лица. – Прости... – еле слышное от накатывающих рыданий где-то в горле. – Я перешел черту? – тихо спросил брюнет, беря руки старшего в свои. – Я просто... Я просто чувствую вину за то, что мне настолько хорошо с тобой, я не могу, Феликс, не могу... – накатившая истерика достигла своего апогея и Хенджин опустил голову, уже рыдая, не в силах это остановить. Младший притянул голову Хвана к себе и крепко обнял, давая понять, что он рядом. Больше он ничего не мог сделать. Он знал, как тяжело дается парню идти дальше, несмотря на скорбь и боль, оставшихся где-то внутри и разъедающих по ночам, будто черви. Всхлипы Хенджина становились все громче, одежда Феликса стала влажной от эмоций старшего, выходящих наружу с каждым вздохом все сильнее. Рука Ли поглаживала макушку брюнета, и юноша стал покачиваться с ватным телом в объятиях. Феликсу было больно так сильно, что хотелось разреветься в ответ, но он старался быть сильным за них двоих. Тяжело было не за себя, а за убивающего себя Хенджина. Каждый шаг в новую жизнь давался ему мучительно, это была его собственная пытка, из которой он все еще не мог выбраться. Через какое-то время всхлипы прекратились и Хван поднял голову, смотря своими по-детски опухшими глазами на парня напротив. Он обвил его талию вновь и прижался щекой к плечу младшего, успокаиваясь. – Прости. – Хенджин, не смей извиняться за это, – прошептал Феликс, поглаживая старшего по спине. – Я мучаю тебя, – так же шепотом произнес Хван, потираясь о ткань кофты. – Скорее, ты мучаешь себя, Хени, – мягко ответил брюнет, закрывая глаза. – Знаешь, ты можешь съездить на кладбище и попрощаться с Ёнми. Извиниться, если захочешь. Я не уверен, но это может помочь. Разговор с умершим может облегчить твои страдания. – Думаешь? – неуверенно пролепетал Хван, продолжая покачиваться с Феликсом в один такт. – Ты можешь попробовать. – Хорошо, попробуем вместе.

***

Спустя несколько дней ощущение какой-то безнадежности не покидало Хенджина. Он чувствовал себя, откровенно говоря, дерьмово. Зачем он вообще полез с поцелуями к Феликсу, зная, что не способен справиться со своими идиотскими эмоциями и переживаниями? Только хуже сделал. Конечно младший не покажет, как ему больно и тошно от этой ситуации, но Хван знает. Он знает, как Феликсу трудно сдерживать слёзы от вечных истерий брюнета. И ругает себя за это. Хенджин хочет расстаться с прошлым и начать новый путь с другим человеком, вот только сердце пока не торопится и тянет обратно. Казалось бы, Хван только делает один шаг вперед, а затем наступает очередной психоз и отбрасывает на несколько шагов назад. Заставляет проходить всё заново. Несмотря на то, что Хенджин переживает за свое состояние, Феликс только радуется. Он искренне счастлив, что старший не скрывает всё и не молчит в тряпочку. Его слезы и слова показывают, как тот справляется. То, что Хенджин может показать свои эмоции, а не прятаться, как это было раньше, является лишь положительным результатом для младшего. Всё, что раньше было для Хенджина мелочью и глупостью, постепенно начинает его беспокоить. А значит, его чувства просыпаются и отодвигают старую рану куда подальше, давая место другим переживаниям. Более незначительным. И Феликс считал, что это круто. Через пару дней стажировки Хенджин отправляется на встречи с агентами для просмотра квартиры и наконец определяется. Жилой комплекс не такой уж новый, но находится в хорошем и оживленном месте. Рядом расположены магазинчики и есть парк, привязанный именно к домам. А еще в пешей доступности остановки и станция метро, что несказанно радует юношу. Всё, как он хотел. Апартаменты недорогие, но с приятным светлым ремонтом и дружелюбными соседями. Отписавшись Чанбину и обговорив с ним все детали контракта, Хенджин сообщает, что ключи ему уже дали и он может в любой момент заселиться. Друг, конечно же, предлагает свою помощь при переезде, и они договариваются на выходные. А там и на кладбище можно съездить с младшим.

***

Феликс подъехал чуть позже назначенного времени, поскольку повелся на свое желание заскочить по дороге в цветочный. Заметив темную макушку на дорожке, он ускорил шаг, внутри радуясь, что Хенджин не ушел к могиле без него. Оказавшись рядом с парнем, он приобнял его коротким жестом и взглянул в дорогое сердцу лицо. Старший не выражал никаких эмоций, но его руки постоянно поправляли складки кофейного цвета пальто. – Ты купил цветы? – тон Хенджина был искренне изумленный, он совсем не ожидал подобного жеста от младшего. – Да, белые розы, какие ты часто покупал сам, – смущенно ответил брюнет, сжимая в руках упаковку, из которой торчало несколько стеблей. Хван мягко улыбнулся юноше рядом, проведя указательным пальцем по его щеке. Ему не обязательно было благодарить словами – его действия иногда говорили намного больше. А главное, Феликс всегда понимал и отвечал добродушным взглядом. Вот так просто все было у них. – Покуришь или сразу пойдешь? – спросил Ли, осматривая пейзаж вокруг. Атмосфера была гнетущей: солнца не было видно уже несколько дней, ветер завывал и уже не шептал, а кричал что-то прямо в лицо, серые облака заполонили все небо и давили своим мрачным присутствием. – Пойдем, я не очень хочу, – спокойно ответил Хенджин, нежно беря младшего за локоть. – Я хотел подождать здесь, чтобы тебе не было неловко, – озадаченно произнес Феликс, с непониманием глядя на своего проводника в этом лабиринте могил. – Мне не стыдно перед тобой быть слабым. Они двинулись в знакомом направлении, а для одного из них когда-то спасительном на протяжении многих месяцев. Молчание не сковывало и не обременяло, а принималось двоими легко. Феликс смотрел под ноги, в то время как Хенджин ловил взглядом каждую царапину на памятнике, каждый шорох деревьев, каждый след на дорожке. Он надеялся, что это перестанет быть для него обыденностью. Хотел, чтобы его визиты стали настолько редкими, что он не помнил чертову дорогу к своему личному месту боли и вечных терзаний. Он хотел освободиться. И держа Феликса за руку, Хенджину казалось, что это и правда осуществимо. Что весь пройденный им путь закончится здесь и сейчас. Само собой это не произойдет по щелчку, но его вера в себя и доброго парня с россыпью веснушек придавала ему больше уверенности, что это сбудется скоро. Подойдя к могиле, отпечатанной на сердце зудящей раной, Хван не удосужился обратить взгляд на скамейку рядом. Сегодня он не будет садиться, думать о прошлом и вгонять себя в отчаяние. Он здесь, чтобы покончить с этим раз и навсегда. Хенджин будет навещать свою первую возлюбленную и с теплом вспоминать все самое хорошее. Но не часто, ведь теперь он хочет подарить новые, по-настоящему, искренние и глубокие чувства другому человеку. Тому, кто обратил на него внимание за целый год и подошел. Тому, кто пытался с ним связаться и достучаться до замерзшей души. Тому, кто видел его с настоящей улыбкой и самыми горькими слезами. Феликс молча протянул ему цветы, освобождая их от бумаги и полным поддержки взглядом посмотрел в задумчивое лицо. Шепнув благодарность, Хенджин опустился на корточки и взглянул в выгравированное лицо Ёнми. Она улыбалась и как будто показывала своим выражением, что все в порядке, что он справился, что он молодец. Смотреть на портрет было все еще тяжело и внутри сжималось сердце от скорби, но чувство какой-никакой свободы окрыляло и заставляло держаться гордо перед тенью своей бывшей девушки. Трясущимися пальцами Хенджин положил четное количество цветов поверх засохших. Он повернулся к Феликсу, не поднимаясь. В уголках глаз собрались крохотные бусины слёз и Ли еле подавил желание смахнуть их. – Я не знаю, что говорить, Ликс, – чуть охрипшим голосом произнес старший, ища подсказки в глазах Феликса. – Все, что ты держал в себе все это время, Хенджин. Все, что есть в голове, – подбодрил младший, слегка погладив плечо юноши через плотную ткань пальто. – Тогда... – Хенджин прокашлялся и с печалью начал, повернув голову к захоронению. – Я готов идти дальше, Ёнми. Мне все еще безумно тяжело говорить это, но вот спустя какое-то время я действительно хочу этого. Хочу медленно забывать твой облик, твой смех, твои шутки. Хочу забыть дорогу сюда и путаться каждый раз, когда буду вспоминать, что нужно навестить. Я хочу научиться говорить о тебе так, будто прошел десяток лет, и я это преодолел. Словно меня не воротит от самого себя, будто я смирился с твоей смертью и живу дальше. Феликс заметил дрожащие плечи брюнета и подошел чуть ближе, показывая, что он рядом. Одно его присутствие придавало сил старшему, и он мог продолжать так, как если бы он был здесь в полном одиночестве. – Я никогда не забуду тебя и не хочу. Я лишь хочу жить дальше, избавиться от постоянного чувства вины внутри меня. Боже, ты не представляешь, как хреново жить, думая об этом всегда. Но я не виноват, Ёнми. Я ни в чем не виноват, – голос Хенджина сорвался от нарастающих эмоций, и он убрал рукавом пальто текущие слезы с лица. – Я устал мучиться, правда. Я так долго убеждал себя, что делаю все правильно, раз думаю о тебе днями и ночами, хожу на кладбище сутки напролет и ни с кем не обсуждаю свою боль. Но я был не прав, я замкнулся и чуть сам не оказался в петле. Я знаю, что ты давно уже меня не слышишь и мне больно. Больно, что я забываю твой голос и никогда больше не смогу получить от тебя ответа. Это невыносимо, потому что ты была как будто в другой моей жизни, как будто эту жизнь я давно живу без тебя. Я не хочу говорить «прости», ведь ты не услышишь. Я хочу простить себя сам. Хенджин рухнул на колени, обнимая себя за голову и стал захлебываться рыданиями, приглушая руками все звуки извне. С ним были сейчас только его собственная боль и гнетущая жалость, которые он старался изо всех сил отпустить. Закрывая уши ладонями и впиваясь ногтями в лохматые волосы и кожу, он уже не мог вдохнуть от забившегося носа и глотал воздух ртом, продолжая тихо всхлипывать. Отпустить все, а главное простить самого себя за рвение жить заново, было сложнее всего. Но сознание подсказывало, что его умершая возлюбленная поняла бы и давно сказала бы начать все с начала. Хван почувствовал, как теплые руки обхватывают его и создают кокон из мягких объятий, притягивая к себе. И он подался к этому свету ближе. В ласковых юношеских руках было безопасно. Они не в первый раз его вытаскивали из злосчастного капкана собственных, переплетенных муками, мыслей. Они привязывали его все крепче, но Хенджин и не сопротивлялся. Феликс не давал ему упасть, он был его настоящим спасением.