перед употреблением взболтать

      Когда зажегся свет, Чонгук невольно сощурился, не сводя глаз с дверного проема балкона. Никаких монстров поблизости не было. Только Хосок с занесенной возле выключателя рукой и Тэхен, который замер в дверях балкона и с не меньшим удивлением таращился на Чонгука в ответ.       — Ты чего кричишь? — Хосок приложил ладонь к груди. — Напугал меня до чертиков.       — Это ты меня напугал, — возмутился Чонгук.       В горле застрял ком, и слова прозвучали пережеванными. Нижняя губа задрожала и на глазах выступили слезы. Чонгук завертел головой. Обвинение предназначалось для обоих. И каким бы удивленным не выглядел Тэхен, он был виноват в самую первую очередь. Это с его глазами творилась какая-то чертовщина и ему принадлежала сумасшедшая псина. А еще перевернул с ног на голову спокойную жизнь Чонгука в ту самую минуту, когда среди нескольких тысяч свободных квартир в городе-миллионнике за каким-то хреном притащился именно сюда.       — Тебе кошмар приснился? — участливо спросил Тэхен.       — Моя жизнь один сплошной кошмар с того самого момента, как ты сюда переехал.       Прозвучало грубо, зато правдиво. И Чонгуку ни капельки не было жаль.       Снег обещали в первых числах декабря, а пока на улице шел дождь и пахло сыростью. В квартиру Хосок принес на себе запах листвы и пряный аромат тушеного мяса. Чонгук не без интереса заглянул в пакет, обнаружив там контейнер с еще теплой едой.       — Кстати, у Тэхена нет собаки, — пережевывая листья салата, сказал Хосок. — Я часами торчал у него на этой неделе. Собаки нет.       — Ага, — отозвался Чонгук, вяло перемешивая мясо с овощами.       — Не думаю, что он стал бы ее прятать.       — Да, — Чонгук кивнул, всматриваясь в содержимое тарелки. — Тут же горошек. Ты не видел?       — Теперь увидел, — Хосок тяжело вздохнул.       — Зачем купил мясо с горошком, если знаешь, что я не ем горошек? — Чонгук отодвинул от себя тарелку.       — Я не покупал. Тэхен приготовил и угостил нас с тобой, — он снова вздохнул и посмотрел на Чонгука. — Как бы то ни было, я считаю, что тебе повезло с соседом.       — Нам, — по привычке поправил Чонгук. — И я так не думаю.       — Давай на чистоту. Я пробыл здесь почти неделю и ни разу не слышал постороннего шума. Тэхен по квартире на цыпочках ходил, лишь бы тебя не побеспокоить. Он отличный парень, а ты зануда, — Хосок ткнул палочками в его сторону. — И вообще я начинаю думать, что ты просто пытаешься привлечь к себе внимание. Только я пока не разобрался чье именно: мое или его?       Лицо Чонгука помрачнело. Испорченное зеленым горошком настроение полностью сошло на нет.       — Закроешь за собой дверь на ключ, когда будешь уходить.       — Ты не доел.       — Я не собираюсь есть испорченное мясо.       — Мясо вкусное и в полном порядке, — спокойно произнес Хосок.       — Оно касалось зеленого горошка, а значит — испорчено.       — Ты ведь в курсе, что ведешь себя, как настоящий придурок?       Конечно он был в курсе. Слова Хосока сорвали корочку с давно затянувшейся раны и задели за живое. И после всего этого он еще Чонгука называл настоящим придурком? Чонгук готов был переступить даже через свое отношение к горошку, но только не к Тэхену. Потому что на самом деле в рот не лезло именно то, чего касались руки соседа.       — Я попросил Тэхена присматривать за тобой, — признался Хосок, нарушив молчание.       Чонгук сдавленно засипел. Звуки, сорвавшиеся с губ, напомнили жалкий скулеж.       — Нашел мне еще одну няньку? — сквозь зубы проговорил он.       — Не няньку. Друга, — Хосок добродушно улыбнулся. — Ты не хочешь подпускать меня к себе, поэтому, я подумал, что с посторонним человеком тебе будет проще.       — Тебе вообще знаком смысл слова «посторонний»? — Чонгук хмыкнул, покачав головой. — Мне никто не нужен.       — Всем кто-нибудь да нужен, — Хосок потрепал его по волосам.       Возможно Хосок не до конца понимал значение слова «посторонний», зато Тэхен его просьбу присматривать за Чонгуком воспринял буквально. И если от настырного взгляда спасали шторы, то от желания во чтобы то ни стало подобраться к нему поближе, Тэхена ничего не останавливало. Даже двери.       — Семь утра, Тэхен, — прохрипел Чонгук открывая балконную дверь в ответ на раздражающий стук. — У тебя что-то случилось?       Тэхен растянул губы в широкой довольной улыбке и замотал головой.       — Я был в общине и привез тебе завтрак. Здесь булочки, сырный хлеб и куриный рулет. Он вчерашний, но все равно вкусный.       Мысли Чонгука разбегались в стороны. Разум не понимал, за что ему стоило ухватиться в первую очередь. И раз про общину он услышал в первую очередь, то и вопрос о ней созрел быстрее всего.       — В общине?       — В общине, — уголки губ парня дрогнули, но улыбка никуда не делась.       — Кто-то еще употребляет такие слова?       — Мы употребляем.       Чонгук хотел спросить, кто эти мы, но вспомнил, что собирался посоветовать соседу-прилипале купить себе часы и катиться к черту. Правда, пока не успел определиться в каком порядке. Вежливо ли будет с его стороны принять завтрак и предложить Тэхену поискать себе квартиру в другом месте? Желательно в другом районе, а еще лучше — городе.       — Хлеб каждое утро печет моя бабушка.       — Чудно, — Чонгук натянуто улыбнулся, принимая протянутый к нему бумажный пакет.       Он уже было хотел закрыть дверь, но его остановила выставленная вперед рука Тэхена.       — Хочешь познакомиться?       — С кем? — брови Чонгука сошлись на переносице.       — С бабушкой.       Чонгук взглядом мазнул по крепкой руке, на которой под смуглой кожей красиво проступали мышцы. Длинные пальцы врастопырку упирались в стекло на двери.       — А мы разве уже на той самой стадии отношений, когда пришла пора знакомиться с родственниками?       Смутить Тэхена подобным навряд ли получилось бы, потому что он без капли удивления и раздумий бросил в ответ:       — Еще пока нет.       И это «пока» обожгло похлеще открытого огня. Щеки мгновенно вспыхнули. У Чонгука даже дыхание перехватило, когда глаза Тэхена вспыхнули золотым светом. Всего на долю секунды. На чистое мгновение, которое Чонгук мог бы упустить за взмахом ресниц, если бы пораженно не таращился прямо ему в глаза. В его выражении лица что-то менялось. Настолько быстро, что едва было уловимо для обычного человека. В то самое мгновение Чонгук и не догадывался насколько близок был к истине. Добродушная улыбка сменилась хищным оскалом. В глазах зажглось что-то по-настоящему звериное. Чонгуку страшно было самому себе признаться, но в ту секунду он ждал, что Тэхен вытянет губы и завоет. Не по-собачьи, конечно. По-волчьи. Надрывисто. Дико.       — Спасибо за завтрак, — Чонгук приподнял выше пакет.       Тревога засела во внутренностях, и Чонгук торопился поскорее скрыться в квартире, но дверь по-прежнему не поддавалась. Рука Тэхена все еще была на месте.       — Тэхен, — он проглотил тяжелый ком в горле. — Убери руку.       Казалось, еще мгновение и воздух между ними заискрился бы от напряжения. Тэхен опустил вниз подбородок и уставился на него из-подо лба. У Чонгука кожу на щеках защипало от того, насколько осязаемым был его взгляд. В долгую минуту затяжного молчания, он впервые ощутил себя тем, от кого хотели отхватить кусочек. Обязательно лакомый. Тэхен не моргал. По глазам было видно, что его заклинило на Чонгуке.       «Зверь перед прыжком», — шептало напуганный внутренний голос Чонгука. «Беги, крольчонок, или тебя проглотят целиком», — вторил ему здравый смысл.       — Ты хочешь позавтракать со мной?       Чонгук дернулся и оборонительно прижал к груди пакет с едой. Даже смысл сказанных Тэхеном слов разобрал не сразу из-за того, какой шум стоял в ушах от волнения.       — На еду не претендую. Только на кофе и приятную компанию.       Это его то, Чонгука, он только что назвал «приятной компанией»? И, наверно, стоило именно это и спросить, но вслух и невпопад он произнес то, что беспокоило на протяжении всего кошмара.       — Что происходит с твоими глазами?       — А что с ними?       Взгляд Тэхена изменился. Парень снова светился дружелюбием. Пользуясь замешательством Чонгука, он забрал из его рук пакет и, легко оттолкнул от двери, шагнул внутрь. Тэхен сделал глубокий вдох, одаривая Чонгука довольной улыбкой.       — У тебя всегда вкусно пахнет. Я поставлю чайник?       Чонгук следовал за ним на кухню и никак не мог отделать от чувства, что это он был в квартире Тэхена, а не наоборот.       — Садись. Я достану тарелки и налью тебе чай. Себе сделаю кофе, — отчитался Тэхен, раскладывая на столе контейнеры с едой.       — Ты не ответил на мой вопрос, — напомнил Чонгук.       Плечи Тэхена дрогнули, но не от испуга или неожиданности, а так, словно он пытался отвязаться от назойливого Чонгука, который напирал на него неудобными вопросами. Только вот вопрос был обычным. Глаза ведь и правда постоянно меняли цвет, и Чонгук ничего не мог поделать со своим любопытством, хоть и заранее знал куда оно приведет.       — На какой?       — Твои глаза меняют цвет.       Перед Чонгуком на тарелке появилось несколько ломтиков ароматного хлеба. Выпечка и правда была несравнима с той, которую можно отыскать на прилавках в магазине.       — Попробуй булочку. Она с изюмом и семенами льна. Это очень полезно.       Чонгук не стал сопротивляться, с раздражением откусив большой кусок. Чем быстрее он разделается с завтраком, тем быстрее его новоиспеченная нянька исчезнет отсюда. Тэхен поставил две кружки на стол и сел рядом, задевая коленом бедро Чонгука.       — Ответишь на мой вопрос? — он не собирался отставать и, заметив удивление на лице Тэхена, добавил: — Если опять спросишь какой, я тебя ударю.       — Это линзы.       Чонгук перестал жевать и придвинулся ближе, всматриваясь в чужие глаза. Слишком очевидная ложь. Никаких линз не было.       — Они ведь просто карие.       По взгляду Тэхена хорошо читалось, мол, а чего ты вообще ожидал? Только рассматривая чужие незатейливые радужки, Чонгук не замечал, как изменилось дыхание. Тэхен дышал через приоткрытые губы, пока глаза мягко исследовали сосредоточенное лицо Чонгука, которому и невдомек было, что творилось в его голове.       — По-моему они были светлые. Сначала блеклые, почти что желтые. Потом карие, а потом опять светлые… И что это за фокус со вспышками? Как ты это делал?       — А? — Тэхен скользнул языком по губам.       Вопросы Чонгука таяли в разуме непонятными знаками. Буквы, буквы… А какой в них смысл? Тэхен ошалело распахнул глаза, когда Чонгук коснулся его щеки рукой, чтобы не вертел головой и, не дай Бог, не посмел прикрыть глаза. А Тэхен и не собирался. Он был готов таращиться на Чонгука в ответ ровно столько, сколько ему будет позволено находиться в такой близости. Ведь и дураку было понятно, что увлеченный Чонгук не замечал, как для собственного удобства упирался рукой в его бедро, пока второй, пусть и без задней мысли, прикосновениями блуждал по лицу.       — Чонгук.       — В этом нет никакого смысла… — задумчиво произнес Чонгук. — Я ничего не понимаю, — ему лучше было и не знать, с какой жадностью следили за каждой эмоцией на его лице.       — Чонгук, — прошептал Тэхен.       Он и умереть готов был в этой пытке. Тем более сердце уже было на грани.       — М? — парень отозвался мычанием.       — Ты сводишь меня с ума, — почти беззвучно сказал Тэхен, не ожидая, что его услышат.       Но его услышали. Любопытство в глазах Чонгука вмиг растаяло, сменившись растерянностью.       — Что ты сказал?       Глаза Тэхена потеряли для него всякий интерес. Он будто только вынырнул на поверхность с большой глубины. Вдохи стали осознанными, как и прикосновения. Чонгук одернул руку и отпрянул от Тэхена с такой скоростью, словно мог ненароком об него обжечься.       Как и обещал, Тэхен не претендовал на еду. Сделав вид, что никаких вопросов и не было, он сделал глоток кофе и довольно замычал, надеясь, что это сможет отвлечь Чонгука. И добродушно усмехнулся в чашку перед следующим глотком, когда Чонгук молча продолжил жевать свою булочку, изредка бросая осторожные взгляды на отточенный профиль Тэхена.       Чонгук не сомневался в том, что по какой-то необъяснимой причине не нравился Вселенной. Проснувшись около часа ночи, он даже не удивился, когда услышал скрежет, который поначалу казался знакомым, но, слушая больше получаса странные глухие рокоты, Чонгук осознал, что с подобными звуками столкнулся впервые. Виновником постороннего шума стал обогреватель, и вместо нужной температуры он показывал пару нолей.       Тепло из квартиры уходило с каждой минутой. Вышагивая по комнате с накинутым на плечи одеялом, Чонгук пытался придумать менее затратный вариант, чтобы не замерзнуть до того момента, как оплата за последний перевод поступит ему на счет. Можно было вскрыть свою «копилку» в виде отдельного банковского счета, на который он бросал часть от каждого заработка. Только счет был неприкасаемым. Чонгук строго-настрого запретил себе брать оттуда даже вону, потому что хорошо знал, что стоило дать слабину и счет превратится точно в такую же цифру, какую показывал сломанный обогреватель.       Проблему с обогревателем пришлось отложить, когда, будто в отместку на мысли об экономии, в квартире погас свет. Чонгук ждал, когда вслед за настигнувшей его темнотой раздастся привычный вой, но все, что он получил в награду за ожидание, это тишина, нарушаемая колесами редких в такое время автомобилей, и звук собственного сердца. Оно колотилось так сильно, что в голове, в который раз за последнее время, промелькнула мысль о сердечном приступе.       — Ладно. Что может случиться? Ничего, кроме того, что я… — Чонгук резко вскинул голову, всматриваясь в темноту площадки.       В коридоре было слишком тихо для того, чтобы ощущать все по-другому. В квартире отвлекал шум за окном. Здесь же, на небольшом пространстве между дверями в квартиры, было не по себе. Из темноты, как казалось Чонгуку, с другой стороны коридора, на него кто-то смотрел.       — Там никого нет. Это паранойя, — одними губами произнес он, направляя свет фонарика на телефоне в сторону.       Вздох облегчения сорвался с его губ. Чонгук и правда был здесь один, но как бы не хотелось, от чувства, что за ним наблюдали никак не получалось избавиться. До главного блока с электросчетчиком было всего-то шагов пять, и, покрутив телефон по сторонам, на всякий случай еще раз проверяя небольшое пространство лестничной площадки, он нерешительно двинулся вперед.       Энергоблок был приоткрыт, а в воздухе задорно висел разноцветный пучок проводов. В свете фонарика легко можно было рассмотреть ровную линию разреза.       — Что за чертовщина…?       Дыхание на шее он почувствовал ровно за долю секунды до того, как его рот накрыла чья-то горячая ладонь. Чонгук истошно завопил. Конечно, истошно получилось только в собственной голове, а на деле от него исходило лишь глухое мычание. Стоило замолчать, как его предусмотрительно выпустили из крепкой хватки. Он развернулся настолько быстро, что телефон вылетел из рук к ногам того, кто его до чертиков напугал. Подсвечиваемое снизу лицо Тэхена выглядело не естественно бледным. Глаза — черные зияющие дыры. Чонгук смотрел на него и не мог поверить, что человек, который еще ранним утром топтался у него на пороге с пакетом свежей выпечки, сейчас стоял перед ним. Этот Тэхен абсолютно чужой. Рост, плечи, широкая грудь. Весь набор принадлежал соседу Чонгука, а вот лицо было другим. Искаженным. Будто на настоящего Тэхена кто-то нацепил маску.       Не сводя испуганного взгляда с лица Тэхена, Чонгук собирался наклониться вниз, чтобы поднять телефон, как губы парня исказила кривая усмешка, а следом послышалось рычание. И кто бы не говорил, что в темноте могло чудиться что угодно, слуховых галлюцинаций у Чонгука точно не было. Тэхен рычал. Утробно и глухо, предостерегая от лишних движений.       — Совсем с ума сошел?       Чонгук выплюнул слова в лицо Тэхену с такой горечью, что у него невольно закололо под ребрами. Дыхание перехватило. Сердце глухо забилось в груди. Чонгук слышал, как оно перегоняло кровь. Скопившаяся во рту слюна вдруг стала комом поперек горла, и у него никак не получалось сделать вдох. Отступив на шаг, Чонгук запутался в собственных ногах и полетел на пол, задевая затылком открытую дверцу энергоблока.       Он лежал на полу и чувствовал под пальцами холодную плитку. На какое-то мгновение показалось, что это единственное, что помогло его сознанию держаться на плаву. Свет фонарика телефона на потолке рисовал инопланетные круги. Чонгук зажмурился со всей силы и распахнул глаза, предчувствуя то, как перед глазами запляшут черные точки. Но ни точек, ни кругов больше не было. Над ним навис темный силуэт. Не произнося ни слова, Тэхен подхватил его за руки и поднял, возвращая вертикальное положение трясущемуся телу. Несколько раз встряхнув, будто проверяя, не рассыплется ли Чонгук на кусочки после такого падения, он позволил ему повиснуть на себе.       — В порядке?       Голос Тэхена эхом пронесся по площадке. И дураку было понятно, что Тэхен спрашивал о падении, но Чонгуку все равно хотелось уточнить. Вдруг парень имел в виду сломанный обогреватель или перерезанные провода? А может жизнь Чонгука в целом? Там точно не было никакого порядка. И последнее было на совести Тэхена.       — Это что, новый прикол такой, да?       Лицо опалило жаром от накатившей волны злости. С чем у Чонгука был полный порядок, так это с чувством юмора, и подобные глупые шутки, вроде выскакивания из темноты или резких вскриков, ужасно раздражали. Он и фильмы ужасов не жаловал только по этим причинам.       — Решил, что скулежа твоей псины мне мало и решил добить?       Маска спала, и в глазах Тэхена обозначилось понимание. Чонгук хотел было спросить о том, не страдал ли его сосед от раздвоения личности? Эта версия была бы куда правдоподобней той, что касалась наличия брата-близнеца.       Вопросы Чонгука повисли без ответа. Казалось, что Тэхен нарочно отвечал только на те, которые были удобны лично ему. Чонгук невольно дернулся в сторону и острым взглядом уставился на руку Тэхена. Она так и зависла в воздухе, не достигнув цели.       — Надо обработать твою рану на затылке.       Тэхен собирался опустить руку, но позволил себе мимолетно коснуться пальцами щеки Чонгука. Прикосновение было настолько быстрым, что Чонгук не успел возмутиться, а когда открыл рот, чтобы напомнить парню держать руки при себе, почувствовал, как к щекам прилило тепло. Особенно полыхало местечко, которого коснулся Тэхен. Момент был упущен, и Чонгук решил напомнить ему в другой раз, что вполне мог и руку ему откусить, если это от него потребуется. Правда, вместо угроз он завел руку за голову и коснулся места, куда пришелся удар. На пальцах остались алые отпечатки. Крови было совсем немного, и скорее всего Чонгук просто содрал кожицу под волосами.       — Я помогу, — заверил Тэхен, указывая подбородком на пальцы, на которые все еще таращился Чонгук.       — Это всего-то царапина. Майли оставляла на мне и побольше.       — А вдруг ты головой ударился?       — За свою голову лучше бы побеспокоился, — Чонгук довольно улыбнулся, радуясь удачной шутке.       Только улыбка слишком быстро ускользнула с его губ, когда он вспомнил, благодаря стараниям Хосока, кем приходился ему Тэхен. Всего-то нянькой. А Чонгук невольно принял его беспокойство за настоящую заботу.       — Ого! Кто это сделал? — взгляд Тэхена метнулся Чонгуку за спину, где все еще болтался в воздухе пучок проводов.       — Я думал, что ты, — ответил Чонгук настолько быстро, что его слова легко можно было принять за чистую монету, а не за очередную удачную шутку.       Каким бы безумцем он не считал Тэхена, все же ни на секунду не сомневался в том, что у него не настолько поехала крыша в желании насолить соседу.       — Я, по-твоему, совсем умом тронулся? — заметив, как мелькнула ухмылка на губах Чонгука, Тэхен мотнул головой, мол, можешь и не отвечать.       Внутри Чонгука будто такой же пучок проводков, как на злосчастном энергоблоке. Только все его проводки каким-то волшебным и уму непостижимым образом соединились, стоило Тэхену улыбнуться. Не своей широкой улыбкой, которая придавала его красивому лицу глуповатый вид, а совершенно обычной. Словно они были хорошими приятелями, и Чонгук делился с ним своими успехами. В голове вдруг мелькнула мысль, что они и впрямь могли подружиться. И, возможно, нянька Хосока была не таким уж и плохим вариантом. В конце концов, самое плохое, что могло из этого случиться, то что с ним перестанут общаться. И Чонгуку от этой потери ничего не будет.       Тэхен был. Тэхена нет. Чонгук прогнал эту мысль через разум и вздохнул с облегчением. Теперь сердце билось ровно.       В квартире Тэхена ничего не изменилось. Ремонт шел полным ходом, но мебели не прибавлялось, а пара шкафов, которые примыкали к стене, общей с квартирой Чонгука, так и не сдвинулись с места. Никакого уюта или удобства. Квартира выглядела нежилой и навевала мысли о том, что отсюда вывозили вещи, а не наоборот.       Чонгук чувствовал, как неловкость волнами накатывала на него, и изо всех сил старался расслабиться, напоминая себе, что Тэхен бывал в его квартире и вел себя там, как дома. Хотя откуда ему было знать, как Тэхен ведет себя в своей собственной квартире?       Наверно, в любой другой ситуации он никогда и не подумал бы напрашиваться к Тэхену на ночевку. Только сейчас Чонгук чувствовал, что перерезанные провода стали последней каплей. Если Майли вполне могла обойтись без света и обогревателя, то он — нет. Тем более, когда бы еще выпал шанс побывать в квартире соседа и самолично поймать его на лжи. Чонгук собирался еще раз осмотреться здесь, чтобы найти следы пребывания собаки. Тогда Тэхену придется признать вину и усмирить свою псину, иначе Чонгук потребует от него моральную компенсацию. И на этот раз свежими булочками Тэхен точно не отделается.       — У меня только один диван, — Тэхен раздосадовано растрепал ладонью волосы на затылке и бросил на Чонгука виноватый взгляд.       — Ничего страшного. Я все равно не собирался ложиться, просто не хотелось сидеть в холодной квартире без света. И тебе не обязательно торчать со мной, можешь засыпать. Я заберу свой ноутбук и поиграю во что-нибудь пока не рассветет.       — Я тоже не собирался ложиться, — Тэхен улыбнулся, кивая на неразложенный диван. — Располагайся поудобнее. Я сделаю чай, чтобы ты согрелся.       Взглядом Чонгук уцепился за крепкую спину, когда Тэхен направился на кухню. На нем была толстовка и джинсы. Парень похоже действительно не спал. Только как он узнал о том, что Чонгук топтался на лестничной клетке? Чонгук точно был уверен, что не создавал лишнего шума, и его шаги навряд ли можно было услышать изнутри квартиры. Может, Тэхен слышал, как кто-то копался в энергоблоке и перерезал провода?       — Ты ужинал?       — Что? — задумавшись, Чонгук не сразу понял вопрос.       — Ты уже ужинал?       Тэхен появился в дверном проеме с кастрюлькой в руках.       — Сейчас ведь половина третьего.       — Получается, я неправильно спросил? Ты ведь еще не успел позавтракать? — Тэхен обезоруживающе улыбнулся.       Сложно было сдержаться и не улыбнуться в ответ.       — Мы утром завтракали вместе, если ты забыл. И что за странное желание меня накормить?       — Это было вчера. Сегодня уже новое утро, — улыбка не исчезала с его лица, и Тэхен качнул головой в сторону, призывая пойти за собой. — Хосок сказал, что ты часто забываешь о еде.       — Вечно он носится с этой едой, как курица-наседка, — заворчал Чонгук, глубже вдыхая пряный аромат мяса. — Пулькоги на завтрак?       — Я на ужин готовил, осталось много, — ответил Тэхен.       И Чонгуку всего на долю секунды показалось, что было бы хорошо, будь у него под боком такой человек, который успевал бы думать о еде вместе него. Тэхен готовил вкусно. Этого было не отнять. Как и того, что пушистые булочки со злаками, которые он приносил утром, стоили того, чтобы за них отдать душу.       От стресса на Чонгука напал зверский аппетит. И то ли в его пресной жизни, полной обыденных вещей, давно не случалось ничего особенного, что заталкивать в себя содержимое тарелок превращалось в испытание, то ли Тэхен и правда обладал особой магией, которой приправлял все свои блюда. Двойная порция пулькоги показалась ему настолько вкусной, что Чонгук готов был признать, что ничего вкуснее никогда не пробовал. Тэхен наблюдал за ним все с той же улыбкой. Он почти ничего не съел, лишь подкладывал Чонгуку самые аппетитные кусочки и палочками перемешивал соус, который успевал густеть прямо на глазах.       — Вкусно? — спросил Тэхен.       Ответа и не требовалось. Все эмоции были написаны у Чонгука на лице.       — В этот раз я учел свою ошибку и не добавлял горошек.       Чонгук кивнул, соглашаясь. Это было ужасной ошибкой. Мясо было не менее вкусным, чем то, которым угощал Тэхен в прошлый раз. Только упоминание горошка заставило брови Чонгука сойтись на переносице. Он перестал жевать и задумчиво посмотрел на Тэхена.       — Откуда ты знаешь про горошек? Хосок рассказал?       На лице Тэхена отобразилась растерянность, будто он ляпнул лишнего, и теперь приходилось выкручиваться. Вместо ответа Тэхен едва заметно кивнул.       — Что еще он разболтал?       — Ничего. Только про горошек.       — Я с детства не ем горошек, — Чонгук не знал, сколько рассказал Хосок, и почему-то вдруг стало важным, чтобы Тэхен ни за что на свете не узнал о том, что он отказался есть мясо, только лишь потому что оно было от него. — И отварную морковь тоже, — на всякий случай добавил он.       — Буду иметь ввиду.       Тэхен усмехнулся и откинулся на спинку стула, широко расставляя ноги. Взгляд Чонгука невольно упал на его бедра, обтянутые плотной джинсой.       — Качаешься? — спросил он.       Не из праздного любопытства, а чтобы заполнить тишину и увести тему в другую сторону от злосчастного зеленого горошка.       — А? Нет, — Тэхен покачал головой. — Не люблю спорт. Я с детства такой крепкий.       Чонгук едва не поперхнулся от его слов. По интонации было слишком очевидным то, что сказано это в отместку.       — Место, где я родился и рос, окружали леса и поля, — продолжил Тэхен, заметив в глазах Чонгука интерес. — Сложно быть другим, когда от рассвета до заката пропадаешь в лесу.       — А я думал, что ты вырос в городе, — Чонгук усмехнулся. — Не обижайся, но ты не напоминаешь парня, который привык проводить время в лесу, — он махнул в воздухе рукой, описывая обстановку. — Что тебе там делать без навигатора? Кроликов пугать?       Тэхен не сводил с него глаз. Его губы повторили изгиб губ Чонгука. Между ними вновь повисла звенящая тишина. И Чонгуку вдруг показалось, что своей неосторожной шуткой он спугнул шаткое равновесие, в котором они прибывали с того момента, как сели за стол.       — Мы с Хосоком то же росли рядом с лесом, — сказал Чонгук.       Возможно, поделись он с Тэхеном чем-то личным, разговор мог бы вернуться в прежнее русло.       — Когда мама забеременела мной, отец купил дом в Пусане на окраине Кансо.       — Разве в Кансо есть лес? — задумчиво спросил Тэхен.       — Не большой, но есть, — Чонгук кивнул. — Там много деревьев и зона отдыха в паре метров от тропинки.       — Это парк, — Тэхен добродушно усмехнулся.       — Это лес, — упрямо стоял на своем Чонгук.       — Я был в Кансо пару раз. Это парк, — Тэхен поднялся на ноги и стал убирать тарелки. — Но когда-нибудь я покажу тебе настоящий лес.       Обещание далось Тэхену настолько легко, что по его лицу было понятно, что он не сразу осознал то, что сказал. Казалось, что он и впрямь на какое-то мгновение поверил, что они могли бы куда-нибудь отправиться вместе. Как друзья, разумеется. Чонгук ничего не ответил. Собираясь помочь Тэхену, он поднялся и потянулся к пустой тарелке, где было мясо. Тэхен сделал то же самое. Их руки столкнулись в воздухе, но вместо того, чтобы потянуться к другой тарелке, Чонгук подхватил ту, которую и собирался. И совсем не удивился, когда ладонь Тэхена легла поверх его пальцев. Они вместе отнесли тарелку в раковину.       Тэхен не сдержал смешок, когда все повторилось и со следующей тарелкой.       — Боюсь, что таким способом мы будем убирать посуду до утра.       — Замечательно. У нас как раз слишком много свободного времени.       Чонгук поднял взгляд на Тэхена и столкнулся с золотым отблеском в его глазах. Он было собирался сказать об этом вслух, как внезапно кожу на руке под ладонью Тэхена словно приложили к раскаленному железу.       — Черт, — выругался Чонгук.       Он дернулся, забирая руку из-под пальцев Тэхена и выпуская тарелку, которая, звонко брякнув о плитку на полу, разбилась на две части.       — Твоя рука обожгла меня, — Чонгук удивленно посмотрел на свою.       Место, которого касалась ладонь Тэхена, было красным. Это уже нельзя было скинуть на паранойю. Если Тэхен мог бы, то с удовольствием испарился бы. По его лицу пробегали разные эмоции, и Чонгуку даже стало смешно от того, каким растерянным он выглядел.       — Как ты это сделал?       — Это не я, — Тэхен замотал головой. — Это тарелка.       — Тарелка? — Чонгук нахмурился.       — Это новая китайская разработка. Самонагревающаяся посуда.       Приподняв одну бровь от недоумения, Чонгук выжидающе таращился на бледнеющее лицо Тэхена. Понятное дело, что ни в какую новомодную посуду он не верил.       — Я бы тебе продемонстрировал, но она разбилась, а других таких у меня нет.       Пару секунд они смотрели друг другу в глаза, и Тэхен, готов был вздохнуть с облегчением, когда Чонгук пожал плечами и небрежно бросил:       — Ладно.       — Ладно? — переспросил он.       — Ладно, — Чонгук кивнул. — Сделаем вид, что я тебе верю. Только дай мне руку.       — Что?       Тэхен спрятал руки за спину и сделал шаг назад, упираясь спиной в стену.       — Дай свою руку.       — Зачем? — прикусывая изнутри щеку, спросил Тэхен.       — Хочу убедиться, что дело и правда в тарелке. По-другому никак, она ведь разбилась.       — Ладно, — повторил за ним Тэхен.       Прикрыв глаза и сделав два глубоких вдоха, он про себя досчитал до десяти и нерешительно протянул вперед руку, вкладывая свои пальцы в ладонь Чонгука. И куда только подевалась вся робость Чонгука? С до этого момента неизвестной уверенностью он сжал пальцы Тэхена, продолжая смотреть в его глаза. Но ничего не происходило. Кожа оставалась по температуре прежней. Разве что совсем на самую малость руки Тэхена были теплее рук Чонгука.       — Она не горячая, — растерянно пробормотал он.       — А я тебе говорил. Это все китайская посуда, — Тэхен добродушно улыбнулся.       Время пошло своим ходом. И через час пребывания в квартире Чонгук невольно стал замечать, что чувствовал себя здесь более раскованно. Несмотря на то, что спать никто из них не собирался, они оба валялись на разложенном диване просто потому что другого места не было. За разговором Чонгук и вовсе забыл, что собирался вернуться к себе и взять ноутбук, чтобы было чем занять время до утра. Часы показывали почти половину пятого, когда сдерживаться от сладких зевков стало практически невозможно, а голос Тэхена вдруг стал звучать медленно, будто зажеванная старая пленка. Чонгук отвечал все реже. В ответ он лишь расслабленно мычал и улыбался, когда замечал на себе взгляд Тэхена. Заснул Чонгук где-то между мыслями о чувстве вины и о том, уместно ли сказать Тэхену, что у него очень красивый голос. Дело было даже не в бессонной ночи. Голос Тэхена слишком глубокий. Его легко было представить на сцене с микрофоном в руках и исполняющим какое-нибудь чувственное соло. Да и не столь важно, что бы Тэхен говорил или пел, пусть даже перечитывал со сцены лист покупок. Чонгук был уверен, что такой голос прописывали бы все доктора мира от бессонницы.       Пробуждение получилось плавным. Чонгук понемногу освобождал разум ото сна. Сначала телу, замершему в одной позе, вернулась способность двигаться, а затем и разуму — мыслить. Он помнил, где засыпал, только губы все равно растянулись в ленивой улыбке, когда, опустив руку, пальцы привычно коснулись шерсти. Майли всегда скручивалась под боком. Иногда, в особо прохладные дни, кошка засыпала на подушке. Улыбка ускользнула с его лица, когда Чонгук вспомнил о Тэхене. Откуда бы Майли взяться в его квартире? Рука замерла. Шерсть под пальцами ощущалась по-другому. Более жесткая. Точно не кошачья. Внутренности скрутило тугим узлом. О ленивом пробуждении и маленькой вольности поваляться на диване подольше пришлось напрочь забыть. Чонгук открыл глаза и уставился в потолок, давая себе несколько секунд на то, чтобы перевести дыхание. Стараясь не создавать лишнего шума и не делать резких движений, он приподнял голову.       На кровати, подпирая его бок, лежала огромная черная собака.