Лучший подарок

      Регулус был прекрасен, как зима. Никогда прежде, до близкого знакомства с ним, Джеймс и подумать не мог, что некто настолько холодный в своем поведении мог подарить ему столько душевного тепла. Да и холод-то этот можно было простить за одну только компенсирующую его сказочную красоту.       Хрупкие снежинки, оброненные затянутым тучами небом, таяли, едва соприкасаясь с ветвями обнаженных деревьев и еще сырой от недавно растаявшей слякоти землей. Первый снег едва успел сойти, когда наметилась новая метель: в вечерней тишине Джеймс уже слышал завывание ветров где-то недалеко — то ли за холмами, то ли в глубине Запретного леса.       В стенах Хогвартса было тепло. Хотя старые заброшенные кабинеты и отапливались хуже остальных. Тишина опустевшего на рождественских каникулах замка позволяла Джеймсу и Регулусу полностью отдаться наслаждению друг другом и моментом, что, если и не запомнился бы им детально, то определенно оставил бы неизгладимый приятный след в душах обоих.       Джеймс наткнулся на этот пустой, с перевернутыми или и вовсе отсутствующими партами кабинет случайно, когда под покровом ночи и под мантией невидимости исследовал замок для важного дела — создания точной карты вместе с Сириусом, Римусом и Питером. Разумеется, с рассказом о таком Мерлином забытом месте друзьям он решил повременить. Ведь не прошло и месяца, как именно оно стало излюбленным им и Регулусом.       Именно здесь они могли довериться и полностью отдаться друг другу, сбросив маски презирающих друг друга гриффиндорца и слизеринца, предателя крови и достойного наследника благородного рода Блэк.       Простым заклинанием избавившись от слоя пыли, Регулус облокотился о деревянный подоконник и теперь безотрывно и безмолвно наблюдал за вальсом снежинок за окном. Как бы Джеймсу не хотелось вдоволь налюбоваться отражением сгущавшихся туч в его серых глазах, все же согревать его, вечно мерзнущего, осторожными объятиями со спины было в разы приятнее. Судя по тому, как быстро вновь расслабились гордо расправленные плечи и как Регулус сохранил молчание, он не очень возражал этого жеста любви и ласки.       А судя по тому, как спустя несколько минут, легко выскользнув из этих слабых объятий и грациозно развернувшись на месте, он одарил Джеймса сдержанной и редкой, но до неземного прекрасной улыбкой, он даже насладился этим молчаливым блаженством. — Какие планы на послезавтра? — спросил Джеймс, отвечая на эту улыбку и беря его за вечно ледяные руки. — И, эм… что тебе дарить, кстати? — слегка нахмурившись, поинтересовался он. — По правде говоря, мои планы на канун Рождества в стенах, предлагающих крайне узкий спектр развлечений для лиц старше одиннадцати лет, не отличаются чем-то особенным. Однако, должен признать, всякое, стало быть, веселее, нежели праздники в доме на площади Гриммо, — отведя взгляд, правдиво заметил Регулус. — Как, полагаю, и любой твой подарок будет интереснее, нежели та гора дорогих бесполезностей, которую в тот же дом приносят гости из года в год всегда с единственной целью показать свой достаток, — презрительно ухмыльнулся он. — Ну, должно же быть что-то, чего тебе прям очень хочется? — переплетая его пальцы со своими, все же настоял Джеймс.       Регулус тихо вздохнул, но, пораздумав с половину минуты, все же заговорил, вновь заглянув в его глаза: — Если честно, всеми возможными вещественными подарками я уже успел пресытиться на несколько жизней вперед, — признался он, заставляя Джеймса несколько раздосадовано, но понимающе кивнуть головой. — Однако я был бы, наверное, счастлив, если бы ты мог подарить мне просто тот вечер… Говоря четче, свое общество в него. Здесь, — сойдя на полушепот и не в силах выдержать долгого зрительного контакта с заискрившимися глазами, добавил Регулус.       Джеймс лишь кивнул головой, не в силах подавить легкой нежной улыбки. Как он сам не догадался, что избалованные всеми материальными благами Блэки поголовно нуждались лишь в том важном, чем в кругу семьи они всегда были обделены, — в обычном внимании и любви? — На свидание зовешь, значит? Ты меня, а не я тебя? Неужто это мое рождественское чудо в этом году… — все же решив подколоть Регулуса, усмехнулся Джеймс. — Что ж, постараюсь сделать все возможное, чтобы исполнить твое желание, — наклонившись чуть ближе к его красивому лицу и касаясь его носа своим, пробормотал он. — Знаешь… — он вновь приподнял уголок губ, — оно даже довольно мил… — начал было он, чувствуя, что уже расплылся в ухмылке в ожидании и предвкушении чересчур предсказуемого действия со стороны Регулуса.       Все-таки очень многое в них, Блэках, было схоже. Включая нетерпимость к применению эпитета «милый» и производных слов по отношению к себе и к своим действиям. И пускай это, возможно, и было немного неправильно, Джеймс, прекрасно знавший об этом, любил иногда прибегать к подобным безобидным провокациям с одной единственной целью.       Разумеется, Регулус был достаточно неглуп, чтобы понимать единственный стоящий за ними мотив. Однако он, вероятно, даже любил эту маленькую игру, из раза в раз неизменно затыкая Джеймса приятным им обоим способом, прежде чем тот успевал бы выговорить неугодный комплимент целиком.       Отпустив его холодные пальцы и положив руки на хрупкую талию, спрятанную под толстым мятным свитером, Джеймс лишь блаженно промычал и улыбнулся в поцелуй, что, хоть и стал для них далеко не первым, но был столь же приятен и волнителен.       Чувство, окрылявшее его рядом с Регулусом, несомненно, было его самым любимым в целом мире.       И Джеймс определенно сделал бы все возможное, чтобы именно в этом романтическом экстазе, любуясь этой милой его глазу красотой и нагло выпрашивая эти сладкие и страстные поцелуи, встретить самый волшебный праздник в году; чтобы осчастливить Регулуса самым желанным им и самым приятным к исполнению для него самого подарком.