Драконы бумажной горы

Мама Чайльда наконец сумела поймать рукав куртки и натянула на голову смешную шапочку — похоже, любовь к нелепым головным уборам передалась Чайльду по наследству. — Мы поедем в Смоллвуд, — сказала она. — Прогуляемся там до вечера и вернемся ближе к Рождеству. — В Смоллвуде самый красивый Сочельник, — подмигнула Тоня. Тевкр и Антон так воодушевились, что едва не оставили дома шапки, за что тотчас получили нагоняй от отца. — Я хочу посмотреть на статую Льюиса Смоллвуда, основателя Смоллвуда! — едва ли не подпрыгивая от предвкушения, восклицал Тевкр. — А я — на статую его брата Винсента, — подхватил Антон. — У Льюиса Смоллвуда был брат? — изумился Тевкр. — Ага, — отозвался Антон. — Ты что, не читал «Историю основания Смоллвуда»? Это же любимая книга прабабушки Миры! Говорят, Льюис Смоллвуд очень любил своего брата, но тот исчез во время ужасной метели. Я слышал, что он превратился в жуткого призрака и теперь заманивает маленьких мальчиков, которые не слушаются старших братьев, в лес! Тевкр сердито стукнул его кулаком в плечо. — Мне, по-твоему, сколько лет, чтобы на такое вестись? Антон расхохотался. Тевкр кинулся в него снежком, и братья бросились вниз по горной дороге, смеясь и восклицая, когда чей-то снежный снаряд попал в цель. — В общем, пожелайте, чтобы мы не развалили Смоллвуд, — заключила мама Чайльда. Поцеловав старшего сына в макушку, она спустилась с крыльца. Тоня с отцом помахали на прощание и последовали за ней. Чайльд провожал их взглядом до тех пор, пока не убедился, что машина благополучно выехала из гаража и отправилась вниз по заснеженной дороге, а затем закрыл дверь и с торжествующим видом повернулся к друзьям. — Ну что, мы остались одни! — Принцесса осуждения ждет вечеринку! — обрадовалась Фишль. — Но Принцесса осуждения отправляется готовить, — осадил ее Итэр. В самом деле, они еще в городе договорились наготовить на Рождество самых разных вкусностей — отблагодарить таким образом семью Чайльда за душевный прием и просто до отказа набить животы, чтобы потом остаток ночи валяться и смотреть фильмы с проектора Коллеи. Пришлось Фишль смириться с суровой реальностью. Друзья отправились в кухню, но вскоре выяснилось, что одного присутствия Беннета хватает, чтобы превратить каждое блюдо в катастрофу. — Я знал, что так будет, — понурил голову Беннет. Впрочем, он быстро повеселел. — Именно поэтому я прихватил с собой замороженную пиццу! — Никто не будет есть замороженную пиццу в Рождество, — возмутилась Фишль. Пришлось отправить Беннета в гостиную. А чтобы ему было не так скучно, Люмин приставила к нему Итэра и Кадзуху. Оторвавшись от чтения «Истории основания Смоллвуда», Коллеи пообещала испечь имбирное печенье. Фишль принялась ей помогать. — Вы с Беннетом все еще не общаетесь? — тихонько спросила Коллеи. Фишль бросила быстрый взгляд на дверной проем и повела плечом. — Ну, мы пытаемся. Мы ведь договорились, что расстанемся без скандалов и останемся друзьями. Ох! Наверное, не следовало вообще начинать эти отношения. Были бы просто друзьями, без всех этих… сложностей. — Начинать встречаться, когда вы лучшие друзья — дурная затея, — согласилась Ёимия. Люмин покосилась на Чайльда, но тот был увлечен художественным нарезанием огурцов для салата, а потому не обращал на разговор внимание. — Как твои ссадины? — спросила Люмин, не особо горевшая желанием слушать разговоры Фишль и Ёимии о бывших. — А? — растерянно отозвался Чайльд. — О, ерунда. До свадьбы заживет. Некоторое время они молчали, занятые готовкой. Изредка Чайльд в попытках просочиться к холодильнику мягко подвигал Люмин, а она просила его передать приборы или ингредиенты. Наконец, когда будущие блюда стали принимать приемлемые очертания, Чайльд спросил: — Как тебе елка? — Оригинально, — отозвалась Люмин. — Все еще не понимаю, как вы с отцом умудрились добраться до самой ее верхушки. — Есть свои прелести в том, чтобы быть дылдами, — подмигнул Чайльд. Люмин засмеялась. Она со своим ростом могла достать лишь до нижних ветвей, зато постаралась с их украшением на славу. — Извини, что вчера закатил такую истерику, — смущенно добавил Чайльд. — Ну, по поводу елки. Надеюсь, не испортил тебе настроение. — Да я все понимаю. — Люмин чуть улыбнулась, повела плечом. — Ты хотел устроить идеальное Рождество для Ё… Для елочных любителей, — торопливо исправилась она. «Девочка моя, да ты мастер выкручиваться!» — И потом, мне кажется, или эта история с рабочим столом твоей прабабушки немного выбила тебя из колеи? Чайльд ответил не сразу. Некоторое время его нож равномерно постукивал по разделочной доске, да так быстро, что Люмин могла только подивиться, как он до сих пор не нашинковал собственные пальцы. — Не кажется, — признался наконец Чайльд. — Может, это глупо, ведь я никогда ее не видел, но мне ее не хватает. Люмин задумчиво кивнула. Она могла понять это чувство. Она тоже никогда не видела родителей, что не мешало ей скучать по ним и каждый раз, размышляя о них, погружаться в странное оцепенение. Стоит признать, Люмин опасалась, что здесь, в шумном, полном семейной теплоты доме Чайльда, ей станет горько. Но на самом деле она, окруженная таким количеством любви и внимания со стороны семьи Чайльда, чувствовала себя по-настоящему счастливой. Ей нравилось отмечать Рождество с Итэром, путешествовать, каждый год отправляться в новую страну, но никакие деньги, полученные в наследство, и никакие путешествия не могли компенсировать отсутствие самого главного. В этом большом доме, где пахло свечами, еловыми ветвями и дровами из камина, это чувство неполноценности наконец оставило Люмин в покое. — Просто… — По губам Чайльда скользнула улыбка. — Родители постоянно о ней рассказывают. Она была удивительной, знаешь? Многие считали ее чудаковатой, но на самом деле она просто была выдумщицей и постоянно что-нибудь затевала. С ней никогда не было скучно, и папа провел в этом доме самые счастливые дни детства. — В этом вы с ней похожи, — сказала Люмин. Чайльд удивленно на нее взглянул. Люмин смутилась. — Ну, я имею в виду… Ты тоже всегда придумываешь что-нибудь интересное, и с тобой никогда не бывает скучно. — О, — отозвался Чайльд. Люмин сделала вид, что ей пришлось срочно залезть с головой в ящик, потому что она потеряла банку фасоли, которая все это время стояла прямо у нее под рукой. Когда она выпрямилась, странное выражение исчезло с лица Чайльда, и он, мягко улыбнувшись, сказал: — Спасибо, Люми. Когда с готовкой было покончено, а чистая посуда вернулась на свои полки, ребята с облегчением покинули кухню и присоединились к Беннету, Итэру и Кадзухе. Те делились друг с другом рождественскими историями. Истории Беннета оканчивались в основном неудачами. Слушая их, Фишль вздернула брови и качнула головой. Чайльд притащил из своей комнаты плед, и Ёимия помогла расстелить его на полу. Коллеи запустила проектор. Итэр подключил к нему ноутбук и поставил на фоне рождественский фильм, который все смотрели столько раз, что могли бы уже цитировать наизусть. Под его уютный шум друзья сели в круг, и Фишль торжественно выложила в центр пледа коробку с оригинальным изданием «Священного призыва семерых». У Итэра чуть глаза на лоб не вылезли при виде такого сокровища. — Чего же ты молчала! — воскликнул он. — Давайте скорее играть! Проверив, что все элементы игры на месте, Фишль раздала каждому по стартовой колоде карт поддержки, а затем предложила наугад вытянуть по три карты персонажей. — Ура, бесполезные карты, — изобразил радость Беннет. — Можем поменяться, — предложила Коллеи. — Я все равно не знаю, как играть, так что не расстроюсь, если проиграю. — Принцесса осуждения пристально наблюдает за тем, чтобы человеческие судьбы вершились справедливо! — заявила Фишль. — Принцесса осуждения хотела сказать: «Да здравствует рандом, живите, как хотите», — любезно перевел Итэр. Беннет тяжко вздохнул. Ничего не поделаешь: Фишль была профессионалом в вопросе настолок, и спорить с ней было не принято. Игра началась. Потрясая кубики, ребята один за другим бросали их на пол и с любопытством наклонялись, чтобы проверить выпавшее значение. — Нет, ну что ты будешь делать! — возмутился Беннет. — У меня все кубики с элементом «Анемо» — и ни одного «Анемо» персонажа! — Ты ведь помнишь, что можешь обменять карты поддержки на кубики нужного элемента? — подсказал Кадзуха. Беннет продемонстрировал ему одну-единственную карту поддержки, которую хранил с самого начала игры в надежде хоть когда-нибудь надеть ее на персонажа. Кадзуха смог только сочувственно вздохнуть. Ему выпали на редкость хорошие карты, и потому ему было даже стыдно наносить урон персонажам Беннета. Такими успехами Беннет выбыл почти в самом начале и остаток игры сидел, наблюдая за остальными. Чтобы ему было не так скучно, Коллеи показала ему свои карты, и они стали вместе обсуждать стратегию. В конце концов из игры выбыли все, кроме Фишль и Коллеи. — Удача новичка, — присвистнул Чайльд. Не сдержав любопытства, он перегнулся через плечо Коллеи и взглянул на ее карты. — Ого! — Ага, — подхватил Беннет. — Кажется, песенка Фишль спета. Ёимия тоже не выдержала и подсела к Коллеи. — Ух ты! — Да что там такое? — подскочил Итэр. Он терпеть не мог оставаться не у дел, а потому тотчас подбежал к Коллеи, чтобы изучить ее колоду. — Офигеть! — Вы там что, всей вселенной будете против меня играть? — взорвалась Фишль. Фыркнув, она сердито швырнула на пол пару карт поддержки, после чего воспользовалась элементальным навыком, но не смогла пробить щит у персонажа Коллеи. Обычно Фишль играла лучше, но похоже, ее выбивала из колеи компания, собравшаяся на другом конце пледа, и Люмин даже стало ее жалко. Получалось действительно нечестно. Люмин зыркнула в сторону Чайльда, и тот, уловив намек, хотел уже было отстраниться, как вдруг Ёимия ухватила его за рукав и принялась что-то шептать на ухо — кажется, предлагать свою версию хода. Люмин нахмурилась. Поразмыслив, Коллеи наконец определилась с ходом. После того, как она выложила на плед все карты поддержки, выяснилось, что она может одним ударом убить двоих оставшихся персонажей Фишль. — Ну и пожалуйста! — рассердилась Фишль, смахнув свои карты с пледа. — Все, вы выиграли, радуйтесь! — Эй, — окликнул ее Беннет. — Мы ведь даже ничего не подсказывали. Коллеи выиграла честно. Фишль округлила глаза. — Да вы вообще себя видели? Облепили ее, как… Как не знаю кто! Она прожгла Беннета взглядом, и всем тут же стало ясно, что причина тут не в выигрыше Коллеи, а в том, что Беннет без раздумий занял ее сторону. Чайльд попытался разрулить конфликт: — Да ладно, Фишль. Ты же знаешь, как много в этой игре зависит от удачи. Они потому и сделали столько новых версий! Давай проведем реванш? — Я больше не хочу играть, — вспыхнула Фишль. Ее щеки раскраснелись. С одной стороны, она была ужасно зла, а с другой — смущалась из-за того, что выставила себя в таком свете, особенно в гостях. Люмин открыла рот, чтобы встать на защиту Фишль, но тут какая-то нелегкая дернула Беннета за язык: — Научись уже проигрывать. Сколько можно устраивать истерику вокруг каждого поражения? Люмин так и осталась сидеть с открытым ртом. Итэр, полностью разделяя ее изумление, уронил челюсть. От слов Беннета Фишль чуть не поперхнулась. — А… Ха… Ты думаешь, я не умею проигрывать? Да я с тобой полгода встречалась, привыкла уже, что с тобой рядом у меня всегда все через одно место! Теперь челюсть уронил даже вечно невозмутимый Кадзуха. — Ребят, ребят, — попытался вмешаться Чайльд. — Это же просто игра, чего вы так завелись? Давайте не будем больше играть. Можем посмотреть фильм… — Помолчи, Чайльд! — хором сказали Беннет и Фишль, не сводя друг с друга гневных взглядов. Коллеи, которая не до конца знала историю непростых отношений Беннета и Фишль, прижала карты к груди. За происходящим она наблюдала широко распахнутыми глазами. Ёимия попыталась утешить ее, но Коллеи не заметила этой попытки, только опустила голову и крепко зажмурилась, прошептав: — Это я виновата… Поскольку Фишль и Беннет снова принялись ругаться на повышенных тонах, ее никто не услышал. И в тот момент, когда Люмин готова была уже подскочить и перевернуть плед с картами, лишь бы эти двое прекратили спорить из-за ерунды, с кухни донесся жуткий грохот. Казалось, там случилось маленькое землетрясение. Чайльд подскочил. — Что это, черт побери, такое было? — Может, енот в дом пробрался? — предположила Ёимия. — Тут не водятся еноты, — отозвался Чайльд. Не придумав ничего лучше, он схватил кочергу, приставленную к камину, и первым направился в кухню. Люмин побежала за ним. Ей было уже тошно оставаться в гостиной, где воздух от напряжения казался удушающе горячим. Добравшись до кухни, Чайльд замер на пороге, и из его груди вырвалось потрясенное: — Ох… Похоже, опасности никакой не было, поскольку Чайльд опустил кочергу. Поднырнув ему под руку, Люмин наконец смогла рассмотреть, что произошло. — Какого черта?! Холодильник стоял распахнутым настежь. Дверцы шкафов сорвало с петель. По полу были рассыпаны орехи, чипсы и печенье — вкусности, которые ребята привезли с собой для марафона рождественских фильмов. Приготовленные для празднования блюда тоже оказались на полу, только крошки от мандаринового кекса ковром усыпали стол, а по окну растекался одинокий салат. Кто-то учинил в кухне настоящий погром. Но кто? Не успела Люмин как следует об этом подумать, как из холодильника вдруг выскочило странное существо — не то зверек, не то маленькое волшебное создание с синей кожей, длинным крючковатым носом и выпуклыми глазами с черными угольками зрачков. Существо было одето в неряшливые лохмотья, а на его голове покоилась остроконечная шляпа грязно-коричневого цвета. Чайльд тут же поднял кочергу и с воинственным видом бросился вперед, но чуть не растянулся на апельсиновой кожуре. — Лови, лови его! — закричал он. Существо стремительно промчалось по кухонным шкафам и, толкнув Люмин когтистыми лапами, скрылось в коридоре. Оттуда тоже донесся грохот — это полетели на пол рождественские украшения. Глаза Чайльда расширились от ужаса. — Он сейчас весь дом разнесет! — Скорее, за ним! — поддержала Люмин. Она протянула Чайльду руку, помогая безопасно пройти по устланному разномастной едой полу, и они, окликнув друзей, со всех ног бросились в погоню.