недолюбили

минус семнадцать на улице и ее дешевые свитера совсем не греют: не зря бабушка ругала. но Варя натягивает рукава до самых кончиков пальцев и обнимает себя, чтобы хоть чуточку тепла было. не помогает. она курит дешевые сигареты за воротами школы, намеренно растягивая каждую затяжку, только бы подольше не идти в школу. обычно она находит себе вполне убедительную причину чтобы не пойти, разворачивается у самых ворот и проводит остаток дня в какой-нибудь дешевой забегаловке, пока не придёт время идти домой. но прошло уже две недели и ее классная руководительница чудом ещё не позвонила ее матери. и сегодня она идёт. кутается в своём тонком свитере и все перемены в туалетной кабинке курит, только бы быстрее закончилось все. у неё на лице жирная печать - «недолюбили» и отчаянные попытки заслужить любовь. но улыбаться в лицо одноклассникам после той драки две недели назад, как-то слишком жалко даже для неё. и сегодня Варя предпочитает сидеть тихо — ни слова не отвечает на шутки одноклассников. «ну что, опять будешь жаловаться Азику?» и тихое, на ушко: «в следующий раз тебе такой пиздец, что Азик твой не поможет» Варя молчит. Азик и правда не поможет. он не ее ебанный ангел-хранитель. между ними только ее жалкая просьба о помощи и пара выпитых бутылок пива на ее кухне после. а еще пьяные разговоры ближе к трем ночи, пара поцелуев перед сном и «потом как-нибудь увидимся, Варюх». Азик не поможет. у неё, в конечном итоге, только она сама, осуждающие взгляды, сломанные фонари по дороге домой, дрожь в пальцах. день заканчивается лишь на том, что она находит свою куртку на полу в раздевалке. она знает — дальше хуже. хочет сказать матери, но слова комом в горле застревают, когда видит ее в постели с незнакомым мужиком. — попозже, Варь, зайди пожалуйста. — говорит мама. в зеркале только отвратительная копия прежней Вари. глаза безжизненные, кожа бледная совсем, на теле вереница мелких шрамов (не глубоких: она слишком боится мысли о смерти. здесь она вроде уже свыклась со всем). хочется просто найти кого-то, кто нуждаться будет в ней также, как она в людях. и она впервые красит губы красной помадой и надевает короткое чёрное платье из гардероба мертвой невесты брата. сверху огромная кожаная куртка. приходит в единственный клуб, который знает, куда пускают без проверки документов, и просит мужчину лет тридцати заказать ей выпить. все смешивается в одно навязчивое желание - быть нужной. это единственная причина, по которой она позволяет чужим рукам брать ее за талию и гладить по спине и целовать в шею. после трёх коктейлей и парочки шотов водки, она уже и не чувствует то едкое отвращение и позволяет увести ее из клуба и сесть в машину к незнакомцу. машина останавливается как-то слишком резко и мужчину силой вытаскивают оттуда. Варя слишком пьяная и ей требуется слишком много времени чтобы хоть что-то понять. Азик. она выбегает из машины и видит что мужчина на полу лежит, с разбитым носом и весь в крови. — ты совсем дура, Варь? че ты делаешь? он быстро накидывает на неё свою куртку, вместо той тоненькой кожанки, которую она, кажется, забыла в клубе, и ведет к другой машине. — ты че, — она даже смеётся, — следил за мной? Азик почти заталкивает ее в машину и громко хлопает дверью. — да, следил. — продолжает он. — ты вообще ебанулась? ты хоть знаешь,что этот мужик хотел с тобой сделать? — знаю. она икает несколько раз за минуту, а он больше ничего не говорит, только едет очень быстро. — почему ты следил за мной? — синдром спасателя, — бросает он. у неё плывёт картинка знакомых дорог и каждый светофор режет глаза. она засыпает прямо на переднем кресле его машины, не зная куда он ее везёт. утро наступает ничуть не позже чем шесть утра. она просыпается в своей кровати от подкатывающей тошноты. она не успевает подумать о том, что было вчера и о том, что Азик спит в ее кровати. сырость; тишина; скрипящие половицы деревянного пола под ногами. мама и бабушка спят. на языке отвратительный вкус вчерашнего алкоголя и чужих губ. ее тошнит. она возвращается в свою комнату на цыпочках и достает пачку красных мальборо из сумки. — доброе утро. его горячие ладони на ее плечах. он разворачивает ее и забирает из ее рук сигарету, делая одну затяжку. — объяснишься? — спрашивает она. — а ты? они выкуривают сигарету на двоих, закрывая старую дверь на защелку - так спокойнее. так много слов, вопросов у обоих. — я думал, я не лучший вариант для тебя. — я думала, я недостаточно хороша для тебя. вся стена Вариной комнаты усыпана надписями — строчками из разных песен, которые она, как правило, привыкла ассоциировать с собой. не хватает одной огромной «полюбите меня пожалуйста».