Преступление

Григорий Такемуров сидел за своим столом и смотрел на двух оборванцев: Валерию Иванову и Дениса Уэллсова. Девчонка - типичная гопота с района, таких как она сотни в этом забытом Найтске. Пацан - сын эмигранта, чья мать заправляет небольшой шаурмичной около остановки. Пёстрая компания на сегодняшний вечер. Их притащили за шкирку патрульные. Милиционер помнит, как молодые парни отчитывались ему с гордостью, с прямой спиной и раздутым эго, словно они поймали серийных убийц, а не двух хулиганов. Григорий взял листок с чистосердечным признанием у молодой девушки: - Я всё у Вас хочу спросить, дядя Гриша, Вы казах? - Лера сидела, развалившись на скрипучем деревянном стуле, - у вас внешность необычная для наших краёв. - Я якут, Валерия, - он небрежно глянул на девушку и придвинул листок с признанием ближе к своему лицу, щурясь без очков, которые лежали на другом конце стола. Ему искренне было жаль девочку. Росла без родителей, а на пути взросления выбирала не те варианты: не та компания, не те увлечения, - а потом алкоголь, наркотики и дешевые сигареты. Но больше ему было жаль опекуна Леры - Виктора Вектинского. Милиционер не понимал как такой уважаемый в городе человек мог взять под своё крыло такое чудовище. Виктор работал хирургом в областной больнице и спасал человеческие жизни, вечно пропадая на работе. В это время Валерия была предоставлена сама себе: - Я же говорила не называть меня полным именем, - девушка дернула головой, - я Ви. Милиционер помнил, как он будучи ещё патрульным, присутствовал на выпускном девушки. На ней было надето простое чёрное платье, туфли на небольшом каблуке, но шла она медленно, немного заваливаясь набок, не умея толком ходить на каблуках. Ви заходила в актовый зал под руку с одноклассником, но она выискивала глазами в толпе сидящих в зале своего опекуна. Григорий сам начал шурудить зрителей и выдохнул, когда увидел Виктора в строгом костюме. Ещё в школьные годы она была хулиганистой, часто попадающей к инспектору по делам несовершеннолетних. Григорий лишь раздражённо выдохнул и опустил глаза в лист А4 с признанием: "Я, Валерия Иванова, признаюсь в том, что это я рисовала на алкогольном ларьке слова СМЕРТЬ КОРПОРАТАМ чёрным маркером. Мне не стыдно и клала я огромнейший хуй на всё ваше мракобесие. Поцелуйте меня в жопу" В то время как Валерия пыталась как-то обратить на себя внимание милиционера, Денис сидел смирно, ведь если их дело пойдёт дальше его семью депортируют. Недавно у него с матерью, Александрой Уэллсовой, был серьёзный разговор на эту тему. Григорий понимал, что этим признанием можно только задницу в туалете подтереть, поэтому сложил из неё самолётик и отправил его лёгким движением руки прямо в мусорку: - Давайте так, посидите тут ещё минуток 20 и по домам, а я закрою глаза на эту выходку, - Такемуров перевёл взгляд на монитор компьютера, - вам повезло, что сегодня я дежурю. Всё, сидите тихо и не мешайте, мне письмо от Степана Арасаковича пришло. Валерия знала этого дедулю - на пенсию ушёл в году 2012, но никак не мог дожить свой век в тишине и рвался обратно в МВД. Григорий клацал не спеша, указательными пальцами, иногда теряя нужную кнопку и наклонялся почти носом к клавиатуре, тщательно ища потеряшку: - Слышала в Сибири шахта рухнула, Лунаринская, вроде... - Ви закинула ноги на стол, чуть не развернув кружку с чаем. - Да, я тоже слышал.... Горо Такемура просыпается в холодном поту. Он уснул сидя на диване в расстёгнутой рубашке, приспущенных штанах и туфлях. Из радио доносились слова Джиллиан Джордон о крушении шахты Лунаринской в Сибири. Бывший телохранитель Сабуро Арасаки выпрямился, снял оставшуюся одежду и лег досыпать свои четыре часа. "Ну и приснилось же такое"