temptation

искушение в самом ясном его проявлении, необъяснимое влечение и тяжкий соблазн, собранное в одном лишь человеке.

***

пак брюнета подхватывает одной рукой, самовольно зарываясь ею под ткань чужой толстовки чтобы огладить мышцы горячей напряженной спины. шим явно горит, горит адским пламенищем, синими языками обжигающими чужие ладони, но эта боль мазохистская и добровольная, ведь сон по своей жажде подставляет их прямо в кострище и любуется, не в силах оторваться. старший же всем телом прижимается, в рукавах своих путается, но сдаваться не хочет, плавно обвивая шею шатена пальцами, чтобы ногтями короткими впиться в молочную кожу по-собственнически. хун податливый, даже слишком. чересчур боязливо на себя тянет и дышит тяжело, будто старший в руках его раствориться может, жмурится и зацеловывает чужую грудь сквозь ткань как зверь голодный, но преданный. джеюн чужие волнистые прядки меж пальцев перебирает и в сумерках вечера чужое лицо рассматривает из под полуприкрытых век. красив. даже очень. младший почти скулит, когда шим за волосы его слегка тянет, но последний успокаивающе шепчет, чуть приближаясь к его лицу. – котёнок, - одно слово старшего, и пак стать готов для него кем угодно, и сделает что попросят, и, если нужно, убьет. совсем воинская преданность в чужих глазах подобна нитям марионетки, денно и нощно служащей своему хозяину. старший в его приоткрытые губы дышит, россыпь родинок рассматривает и дразнит невыносимо своей недоступной близостью, связывающей все органы в один плотный узел. он пальцы из копны чужих волос выуживает, ведет медленно и, минуя скулы на подбородке останавливается, слегка на него надавливая. – хочешь же, да? младший сглатывает шумно и кивает часто-часто, послушно размыкая губы и не дышит почти, в страхе ослушаться. что затеял шим - одному дьяволу известно, но даже ему неподвластно. старший - демон во плоти, бессовестный и неуязвимый, абсолютную власть имеющий над его бренной душой и телом. эфирный и недосягаемый, и как близко бы он ни был, все еще неразличимым остается. хун, тонет, кажется, в пучине чужих глаз и попыток спастись не предпринимает, полагаясь на верную смерть. юн губы растягивает в ухмылке и ряд ровных зубов обнажает, и, черт, пак уверен что видит клыки, что разорвут его через пару мгновений, а он и против не будет. – умница, а теперь..., - старший сверху вниз смотрит и ладонью по чужим векам ведет, как покойнику закрывая. хотя, почему 'как'? все существо его уже ему не принадлежит. младший поддается, но выдыхает рвано слегка, ощущая как сердце грудную клетку рвет, пока змей-искуситель восседает над нею. шим ближе тянется и касается кончиком языка чужой нижней губы. пака потряхивает мелко, а ладони на чужих бедрах сжимаются сильнее, невольно. до синяков, вероятно, а старшему это только сильнее интерес возбуждает. он на чужой дрожащий подбородок давит и, наконец, поддаётся вперед полностью, сплетаясь своим языком с чужим. сон жмется, на себя тянет и вжимается бедрами в чужие, жар их ощущает и поверить в реальность происходящего не может. он чужую губу прикусывает и на себя тянет, смакуя привкус железный на кончике языка и облизывается как ненормальный, в порочной жадности желая большего. а шим позволяет, и дает больше, с большей силой впиваясь в сладость чужих пухлых губ. чертово искушение, вечная невозможность насладиться вдоволь и сполна. брюнет отстраняется первым, растягивая ниточку слюны от губ обоих и сразу же слизывает ее, языком касаясь чужого подбородка. – демон, - пак назад голову откидывает и брови к переносице сводит, не в силах желаниям противостоять. шим - искуситель коварный, о всех его тайных помыслах знающий и скрыть их невозможно, но и не хочется, отчего-то. из мыслей его выводят чужие тонкие пальцы, одну за другой расстегивающие пуговицы на его рубашке. кожа резко мурашками покрывается, но не от температур, а от жара губ чужих на впадинке груди. юн языком орудует умело и влажную дорожку выводит всё ниже, известную лишь ему одному, а хун от каждого действия дергается, как от кипятка, пока старший издевается над ним так старательно. он язык расслабляет и резко ведет выше, скользя ладонями по влаге чужой груди и слышит скулеж откуда-то сверху. – джеюн-а, я..., - младший скулит, а шим безбожно доволен и то ли еще будет. –...не могу больше.. - брюнет тихо хохочет и облизывается, будто игнорируя мольбу чужую. льнет ближе, тканью толстовки касаясь чужой груди и припадает к шее, помечая чужую принадлежность ему саднящим созвездием. – проси, - юн шепчет на ухо пака, клыком оттягивая цепочку на серьге-кольце пака. – умоляй меня, сонхун-а, - извивается назло и угол скулы кусает, зализывая место укуса сразу же. – что именно ты хочешь, сонхун? - младший истерично ртом воздух хватает и поймать чужие губы хочет. тщетно. – проси меня, котёнок, - юн издевается явно слегка бедрами подвиливая, хотя самому не менее паршиво: в толстовке душно безумно, а хочется кожей к коже, ткань спортивных штанов лишь усиливает трение и желание разделаться с одеждой просто невыносимым становится. но это испытание, для них двоих сразу же, заранее провальное, но не менее увлекательное. юн берет начало во впадинке промеж ключиц и выше ведет, аккурат по линиям кадыка, и пак наконец момент ловит, вгрызаясь буквально в чужие губы. старший допускает момент этой нужной обоюдно слабости и расслабляется, лениво посасывая чужую губу. вкусно. – я хочу..., - мямлит сон, носом в чужую влажную шею вжимаясь, подобно слепому котенку. – тебя хочу, хён, - жмурится сильно, до вспышек перед глазами и мажет губами по чужой коже, собирая ими легкую испарину. шим пахнет крышесносно, и пак готов поклясться что в жизни ничего вкуснее не слышал и надышаться никак не может, отчаянно прижимая чужое тело к себе как спасательный круг, ловит себя на мысли что ненормально все это, но мысль на второй план уходит, теряясь в круговороте звенящей страсти. – не слышу, - юн размыкает губы, вглядываясь мельком в запотевшие стекла и тихо посмеивается, влажную челку со лба старательно сдувая. – совсес не слышу, только писк какой-то, - выводить пака на эмоции - сплошное удовольствие, которое джейк растянуть как следует планирует. наблюдать за тем как на чужом лице эмоции сменяются одна за другой - еще большее удовольствие, такое мимолетное и редкое, и от этого еще более желанное, но основная цель его - довести до греха, а вот какого именно - дело случая. – тебя, - младший сглатывает тяжело и взгляд поднимает, физически ощутимо сталкиваясь с чужим. страшно. он подбородком вжимается в чужую грудь и все сильнее в кожу шимовской талии впивается, оставляя десятки отметин-полумесяцев. – хочу, - шим скалится, а сон руку высвобождает и лживым маневром к чужому лицу тянется, на кулак наматывая холод чужой цепочки. – сейчас, - звенья цепочки разрезают тишину салона авто тихим скрежетом и чужим хрипом сдавленным. пак поддается провокации, и шиму нравится это определенно. способный мальчик. – ну так возьми, котёнок, - брюнет не смущается положением, приподнимает одну бровь и губу прикусывает, когда младший еще один оборот вокруг цепи делает, расстояние сокращая до миллиметров. – дерзай, - юн смотрит неотрывно, вскрывая душу его как консервную банку и лезет на рожон, нахально языком обводя чужую арку купидона. – бери. и хун набрасывается. кончик чужого языка прикусывает и тянет на себя, чтобы наконец вдоволь вкусить желаемое. старший выдыхает шумно и позволяет младшему вольности немного, за старания его награждая тихим стоном. пак хватку ослабляет, ладонь спуская ниже и мычит несдержанно, когда старший своевольно от толстовки себя освобождает, обнажая уязвимый изящный торс. хочется. пак сил не имеет взгляда оторвать: как же столь порочное создание может иметь столь божественную наружность? сердце пропускает удары один за другим, а дыхание, кажется, сбивается окончательно. – нравится? - старший чуть отклоняется назад, дабы в полной красе себя показать, и голову откидывает, виском в спинку переднего кресла утыкаясь. мышцы чужого живота вздымаются, перекатываются и напрягаются, под холодным светом фонарного столба и сияют изнутри, кажется. – будто алмазный, ты прекрасен, - пак сдержать восхищения не может, оглаживая осторожно плоскость живота чужого. желание затмевает разум, пока шим коршуном вьется в мыслях младшего, махом крыла уничтожая все заповедные. желание, кажется, в висках стучит, гонимое кровью по всему существу его. желание равняется наваждению сладостному, которому противостоять невозможно. – это кожа убийцы, белла, - брюнет на провокацию поддается, поэтично подыгрывая младшему и снова в глаза заглядывает, выуживая душу чужую из смертных омутов. а после, за ладонь берет, поднося к своим губам, чтобы следом два пальца чужих в кольцо горячих губ заарканить, медленно вбирая их глубже. а шатен дыхание задерживает, с неприкрытым интересом разглядывая блеск чужой слюны. предвкушение. юн языком длинные фаланги пальцев обводит и за руку держит крепко, а пак и не собирается вырываться вовсе, завороженно наблюдая за его действиями. со старшим всё в новинку, всё иначе и ярче гораздо, обнуляюще всех и всё, что до него было и что будет заранее. но для хуна у него отдельное испытание уготовано, ради забавы личной. – не введи в искушение, - младший переходит на шепот, когда шим выпускает чужие пальцы из плена и спускается ладонью его все ниже и ниже, лукаво оттягивая резинку штанов спортивных. жарко. шатен дышит через раз, на исчезающую под тканью руку глядя и снова сглатывает, долгожданно касаясь чужой горячей плоти. старший же улыбается жутко, прикусывая нижнюю губу полностью и чуть бедрами ведет, позволяя стянуть предмет одежды чуть ниже. младший сгорает до испепеления, разглядывая чужую фигуру изящную, утопая в желании вязком: взять, под себя подмять и войти бесцеремонно, телом к телу изо всех сил прижимаясь. укротить строптивого окончательно и победу одержать. но у демона напротив свои планы. юн толкается в кольцо пальцев несдержанно и стонет улыбчиво, оглаживая пальцами ветви чужих вздутых вен на руках, но сам его доступности не касается, невербально правила оглашая. младший тянется свободной рукой к бляшке ремня на джинсах, но неожиданный шлепок получает. – ты упустил свою возможность моего разрешения, - юн наклоняется наконец, горячей плотью чужого напряженного живота касаясь и пачкая его слегка. – теперь ты в моей власти, - он руку тянет свободную, чтобы шею младшего обвить и сомкнуть пальцы, агрессивно впиваясь в чужие губы. – был, есть и буду, всем существом своим, - шепчет хун, судорожно выдыхая слова в чужие губы, пока внизу живота магма тягучая расплывается. – только твоей воле подвластен, - он поклясться готов, что слаще губ не пробовал, смакуя их вкус своими и большего хочет, толкаясь бедрами в чужие, но руки не убирает, старательно обводя ею чужую плоть. старший дышит горячо, скальп чужой обжигая и слепо тычется в струну артерии младшего носом. знойно. терпение тяготит мучительно, прилежание дрессируя, а вместе с ним и силу воли: когда на коленях твоих восседает ангел падший, естество обнажающий. лукавый, во искушение ведущий, растлевающий. пак чужое бедро сминает в мятежном удовольствии, прикусывая плечо старшего в напряжении, об ткань джинс потирается интенсивнее, стыдясь слабости собственной, но будучи перед нею распятым ментально. покорностью заслужить чужое доверие хочет и откровение. а инкуб во тьму чужой копны волос носом зарывается и жмурится до фейерверков, в порочном наслаждении утопая. младший ускориться решает, когда юн мелко подрагивать начинает, а стоны все более откровенными становятся. хорошо, даже слишком: на его бедрах извивается совершенное существо, будто бесценная кукла фарфоровая, прячущая глаза в сладкой неге за беспорядочно разбросаеными волнистыми прядями. от одного лишь взгляда на него, пак как человек готов закончиться и раствориться в буре ощущений. хун в обивку сиденья заднего влажной спиной вжимается и откидывает голову назад в постыдных телодвижениях, но то, что видит он, несравнимо ни с одним произведением искусства.    старший выгибается кошкой и головой слегка ударяется об край переднего сиденья, когда сон последним движением стон из него выбивает звонкий. улыбается, дышит шумно, но в ответ смотрит неотрывно, ожидая чужой кульминации. шатен хмурится и губу кусает, позорно изливаясь в ткань одежды собственной и обмякает, утягивая старшего в охапку длинных рук. феерично. печать асмодея поставлена.