Гостья

Для Тэхёна Новый год — семейный праздник. Из года в год жизнь становилась всё динамичнее и динамичнее, крутясь, словно карусель. И к концу года оставалось только одно желание — отгородится от всего внешнего и остаться наедине с любимыми. Сначала, семьей для него стал Юнги. Человек, ради которого Тэ свернет не то, что горы, он если нужно, планету остановит. Но пять лет назад в их маленький мирок ворвался Крис, маленький шалопай, радовавший приемных родителей и заставляющий их, периодически, хвататься за сердце. Поэтому уже много лет декабрь был для Тэхёна был совершенно одинаковым. В начале месяца — погоня за подарками родным и друзьям, во время которой только и оставалось поражаться ценам, взлетевшим в несколько раз. К пятнадцатым числам — украшение дома мишурой и гирляндами, и конечно, покупка огромной ёлки! Как же Тэ любил вдыхать хвойный аромат, слышать довольное пищание сына, выбирающего лучшие игрушки и бухтение Юнги, снова наступившего на ёлочные иголки. Как же теплело в груди, глядя, на то, как Крис засыпал в процессе, хотя точно-точно уверял, что обязательно нарядит дерево сам. В такие моменты муж неизменно целовал мальчика в лоб, относя в детскую, а Тэхён смахивал сентиментальные слезы, рвущиеся наружу. Потом рождественская вечеринка, когда можно вспомнить, что у них с Юнги есть ещё порох в пороховницах. Алкоголь, веселье, дурацкие игры, во время которых их такие взрослые друзья вели себя как полные придурки. И, наконец, последний день в году, полностью посвящённый семье. День готовки, вкусных десертов, горячих напитков и веселых комедий. На его счастье, оба главных человека в его жизни были совершенно неприхотливы и согласны на всё. — Юнги-я, что приготовить? — Тэхён задумчиво гипнотизировал содержимое холодильника. — Мы съедим всё, — шепнул Мин, укладывая подбородок на чужое плечо. — Только давай без фанатизма. Всё же это не Рождество. — Хёй! Когда это я через чур увлекался?! Всегда всё по минимуму! — Тэ фыркнул, упирая руки в бока, и слыша, легкую вибрацию от чужого смеха, порождающего сотни мурашек. — Тебе напомнить прошлые года? — хмыкнул Юнги, целуя мужа за ухом. — Мы с Крисом займемся яблочным пирогом. — Тогда с меня курица и гарнир, — кивнул Ким. — Индейка уже поперек горла стоит. Он комично скривился, в очередной раз смеша Юнги. А Тэ только и рад. Он бы бесконечно долго слушал этот мягкий, ласкающий слух, смех. Уютную атмосферу нарушил сигнал о пришедшем сообщении. Тэхён потянулся к гаджету, и улыбка тут же сползла с его лица. Видимо, 31 декабря решило окунуть его в воды Ледовитого океана или же засунуть сосульку за шиворот. «С наступающим! Пусть этот год принесет много сюрпризов!» Вот уж спасибо. Вот уж не надо. Только не от этого человека. Мать Тэхёна была женщиной…своеобразной. Она не стеснялась высказываться о сыне весьма нелестно, особенно при посторонних. И если сейчас Тэ было всё равно, то в подростковом возрасте это было сродни предательству. Он не понимал, как самый близкий человек может говорить: «Да что вы, разве это талант? Так петь любой может», «Красивый? Да обычный, вроде бы», «Не знаю, что с ним делать, совершенно ни к чему не стремится. Лентяй еще тот». А подросток, слыша эти болезненные фразы, разбивался на куски. Сначала пытаясь исправиться, потом делал всё назло, сворачивая на темную дорожку. А потом, просто сбежал из отчего дома, спасибо Юнги. Который буквально вырвал из лап этой женщины и научил любить себя. Принимать себя. Хотя вот парадокс, Мина его мать обожала! И была уверена, что такой мужчина точно сбежит от Тэ, совершенно не принимая во внимание, что знакомы они, буквально с начальной школы. И если бы Юнги хотел сбежать — уже сделал бы это. И вот, прошло много лет, а они так и общаются бездушными сообщениями по праздникам. Первым идти навстречу Ким не собирался, да и мать не выказывала подобного желания. По шкале гордыни они были явно на одном уровне. Судорожно выдохнув, Тэхён отбросил телефон подальше, улавливая запах чего-то подгоревшего. «Тосты!» — пронеслось в голове, а сам мужчина метнулся на кухню, с сожалением замечая, что из тостера действительно валит дым. Он захныкал, сокрушенно вздыхая и кидаясь к технике. — Что за пожар? — в дверном проеме возник Юнги, но оценив масштабы трагедии заметно расслабился. — Юнгииии, я же просил отвезти его в сервисный центр! — взвился Тэ, выкидывая испорченный хлеб. — Сто раз сказать нужно?! Ну что ж это такое?! — Котёнок, ну ты чего? — Мин подошел к супругу, обнимая со спины и прижимая к себе. — Купим новый. Ты чего так расстроился? — Мать написала, — прошептал Тэ, накрывая своими ладошками чужие. — И что она хочет? — Ничего. Поздравила с наступающим, — со вздохом сказал он, разворачиваясь в родных объятиях. — Но мне всегда так паршиво, когда она пишет. Не могу ничего с собой поделать. — Может, тебе всё же стоит с ней встретиться? Поговорить? Может она изменилась? — Мин коротко поцеловал мужа в надутые губки, вызывая довольное урчание. — Она никогда не изменится, — покачал головой Ким. — Пожалуйста, давай не будем о ней. Юнги тепло улыбнулся, а у Тэхёна уже сердце рухнуло вниз. Будто и не было этих пятнадцати лет вместе. Словно всё в первый раз. Также замирает сердце. Тэ до сих пор чувствует эту всепоглощающую любовь! — Давай я приготовлю нам сэндвичи и кофе. А ты просто успокоишься и выдохнешь. Хорошо? — Мин провел рукой по вьющимся локонам Тэхёна, хмыкая оттого, что муж ластиться к нему, словно котенок. Хотя так и есть. Для Юнги Тэ всегда будет его котёнком. Самым желанным и сладким. Тэхён кивнул, устраиваясь на стуле и наблюдая за неторопливыми движениями супруга. В груди разливалась радость и такое нужное, домашнее тепло. — А где Крис? — встрепенулся Тэ. — Как-то тихо… — Не переживай, он рисует папочке Тэхёну открытку. Очень красивую, чтобы папочка Тэхён не расстроился. — Вот ты жук! — хмыкнул Ким. — Между прочим, выкроил нам полчаса, — засмеялся Мин. — После я честно обещал посмотреть Черепашек. — Опять?! — воскликнул Тэ. Они смотрели их уже раз десять. И это только за последнюю неделю! — Не опять, а снова, — Юнги поставил перед мужем ароматный напиток, попутно щелкнув его по носу. — Хочется ребенку, что поделать. Мы не жалкие букашки… Юнги очаровательно фальшивил, пока Тэ хохотал, как ненормальный. Ну вот и этому человеку тридцать два года? Но совершенно неожиданный звонок в дверь прервал всё веселье, заставив мужчин замереть. — Ты ждешь кого-то? — спросил Мин, поглядывая на отчего-то взволнованного младшего. — Нет, — он мотнул головой. —Ты ничего не заказывал? — Да вроде бы нет, — Юнги почесал затылок. — Пойду гляну. Оставив еще один поцелуй на любимых губах, он двинулся ко входной двери. Тэхён напряженно замер, пока его сердце тарабанило внутри. Предчувствие было поганым, и он был готов поставить сто баксов на то, что его не ждет ничего хорошего. Неспроста же даже чертов тостер сломался! А когда он услышал поистине изумленное «Здрасьте» от Юнги, то стало совсем не по себе. Подсознательно Тэхён уже знал, кто так беспардонно завалился к ним домой…только вот верить не хотелось. Но спустя несколько минут какой-то возни в кухню залетел взволнованный сын, и доверительным голосом сообщил: — Папочка, там женщина пришла, говорит, что моя бабушка. Подарила мне Лего, но я не взял. Ты говорил ничего не брать у незнакомых. А ее я не знаю. К сердцу присоединился и скрутившийся в узел желудок. Ну вот, не хватало еще этого. Тэ вымученно улыбнулся, обнимая Криса. — Познакомитесь, сынок. В этот момент на кухню заглянул все еще удивленный Юнги, совершенно не знающий, что делать. Он поставил пакеты, по-видимому, привезенные мисс Ким на стул. — Тэхён-а, там…эм… мама твоя приехала, — он стоял с таким виноватым лицом, что Тэ на секунду стало смешно. Вот в этом вся его мать. Делает что-то Ким Еджин, а неловко всем вокруг. — ТэТэ, — мама вплыла в кухню, распахнув объятия и коротко целуя сына в щеку. Словно не было этих пяти лет практически полного игнорирования. Она поцеловала сына в щеку, после чего огляделась совершенно по-хозяйски. — А ты что, еще не начал готовить? — удивленно спросила Еджин поглядывая на сына неодобрительно. — Ты же ничего не успеешь! — И тебе привет, мама. Мы не готовим много. Курица, гарнир, салат и сливовый пирог. — Боже! — всплеснула руками женщина. — И это, по-твоему, праздничный ужин! Как же ты кормишь моего внука и своего мужа. Юнги-я, ты совсем похудел. И пока Тэхён пытался не сорваться на крик, сжимая челюсти аж до боли, Юнги улыбнулся, отвечая совершенно беззаботно. —Тэхён прекрасно готовит. Поверьте, госпожа, мы не голодаем. Да и готовим мы по очереди. Но женщина только неодобрительно покачала головой, начиная разгружать сумки. — Ты какими судьбами здесь? — всё же спросил Тэ, глядя на нее как-то особенно устало. Только одно присутствие этой женщины вытягивало из него все силы. — Милый, ты бы хоть изобразил радость! Мы же столько не виделись! «А из-за кого?!» — чуть не заорал Ким. Кто гнобил его всю жизнь?! Кто всю жизнь сравнивал его со всеми встречными-поперечными?! Кто вопил, оглушая всех, чтобы они не смели усыновлять ребенка, потому что Тэ будет никудышним родителем?! Кто отказывался принимать Криса?! И эта женщина еще смеет здесь находиться и делать вид, что все хорошо?! Да пусть благодарит его ребенка, что Тэхён еще не вышвырнул ее прямо за порог! Он не мог сделать такое при сыне. А вот его любезная маменька спокойно выгнала отца Тэхёна, когда мальчишке только исполнилось двенадцать, заявив, что тот тянет семью на дно. Правда на какое, не уточнила. И, конечно, Еджин запретила сыну общаться с родителем. Хорошо, что и сам Тэ и его папа, оказались умнее и втайне всё равно встречались, пока госпожа Ким снова строила личную жизнь, только с более успешными кандидатами. На ее взгляд, разумеется. — Так, ну, той банальщины, что ты озвучил, конечно, не будет, — мать окинула Тэ снисходительным взглядом, выкладывая на стол индейку, форель, ароматные абрикосы… и много еще всего, вызывая у сына отчаянный стон. — Началось, — пробормотал он, направляясь к кофемашине, и ловя сочувствующий взгляд Юнги. — Индейка, значит, не банальщина… Приготовив порцию крепкого напитка, мужчина удалился в кабинет мужа, где его уже ждали. Мин что-то объяснял сыну, пока тот смотрел в ответ так серьезно-серьезно. Тэхён улыбнулся, глядя на эту картину, а в душе, как и всегда, тут же потеплело. — Папочка, —спросил Крис, глядя на Тэ своими огромными глазками. — А бабушка долго у нас пробудет? — Не знаю, малыш, — вздохнул он. —Она тебе не нравится? Мальчик пожал плечами. — Не знаю. Но чувствую, что она не нравится тебе. Тэхён сел на небольшой диван, притягивая к себе сына, и тут же ощущая руки Юнги на плечах. На семейном совете было решено попытаться наладить общение и не реагировать слишком остро на некоторые слова Еджин, очевидно, всё же сказанные не со зла. Не то, чтобы Тэ смирился с ними. Нет, просто не хотел портить праздник малышу. Всё же в пять лет наблюдать за грязными склоками — последнее, что нужно ребенку. Поэтому Ким пообещал постараться вытерпеть присутствие незваной гостьи. Но легче сказать, чем сделать. К десяти вечера стол ломился от огромного количества блюд: запечённая форель, индейка в сливочном соусе, сладкий картофель, несколько видов салатов, абрикосовый пирог… плюсом ко всему шел лимонад для Криса и дорогущее вино для них. Стоит ли говорить, что мисс Ким не подпустила никого к кухне, заявив, что лучше всего справиться сама. А когда мама Тэ появилась в гостиной в красном, с ручной вышивкой, платье — Тэхён окончательно осознал, насколько они разные. Для матери вся жизнь была праздником, искрящимся и веселым. Даже на Новый год, который никто не справляет масштабно, она умудрилась вырядиться в дизайнерское, и, очевидно, очень дорогое платье, наготовить кучу ненужной еды и привезти всем дорогие, но бездушные подарки. Чего стоят брендовые часы, которые не носят ни он, ни муж. Но стоило ли ставить это ей в упрек? Она всегда было живой, яркой, харизматичной, умеющей не цепляться за других людей, кто бы это не был. Он не жила. Порхала. Мама проскользила по Тэ своим коронным пренебрежительным взглядом, совершенно невинно произнося: —ТэТэ, ну может ты переоденешься? Милый, я не хочу тебя обидеть, но…ты выглядишь не очень, — она еще раз оглядела его бежевый трикотажный костюм, сведя к переносице тонкие брови. — Конечно не хочешь! Но обижаешь! Всегда! Всю мою жизнь! И хватит называть меня этой собачьей кличкой! —Тэхён вскочил из-за стола, и кинулся прочь, громко хлопнув дверью. Слезы застилали глаза, и стоило добраться до комнаты, как он тут же рухнул на постель, захлебываясь горькими рыданиями. Не прошло и минуты, как дверь в комнату открылась, а кровать прогнулась под весом второго человека. — Котёнок, — Юнги прижимал его к себе, целуя в затылок. — Не плачь. Твоя мама жутко бестактный человек, мы все это знаем. Но раз она здесь, может вам стоит поговорить? Один раз, лицом к лицу? И если ты захочешь, она сегодня же уедет из нашего дома и больше никогда не появится. Я обещаю. Я не позволю тебя обижать. — Она монстр! — провыл Ким, поворачиваясь в теплых объятиях и прижимаясь как можно ближе. — Уверен? — тихо спросил Мин, позволяя мочить свою толстовку и гладя мужа по подрагивающей спине. Тэхён на несколько мгновений затих, закусывая губу. Была ли его мать монстром? Скорее нет, чем да. Еджин была безумно сложным человеком, рано оставшись без поддержки семьи. Хотя нельзя сказать, что, когда эта самая семья у нее была, она была очень уж счастлива. Скорее, наоборот. Деспотичные родители не давали ей даже дышать без их ведома. После постигшей ее семью трагедии, девушка столкнулась с равнодушием и пренебрежением со стороны тети, ставшей опекуном. Ну а дальше, вкус свободы и раннего замужества. Любила ли она сына, которого не планировала? Любила. Но вот только так, как умела сама. И Тэхён глубоко внутри понимал это, хоть и злился на мать. Но кто рассказал ей, как надо любить и воспитывать? В конце концов, разве в ее время об этом хоть кто-то думал? Да, она обижала сына, но осознавала ли сама это? Прощать тяжело, давать второй шанс тем более… особенно тогда, когда никогда толком и не говорил о своих обидах и переживаниях, потому считал — бесполезно. — Откуда ты у меня такой взялся, — пробормотал Тэ, целуя мужа в уголок губ. Он, наконец, перестал рыдать, восстанавливая сбитое дыхание. — Просто я помню, как мы забыли забрать Криса от няни, год назад, и Бэкки трезвонила нам, с верещащим малышом на руках. Или, когда ты шлепнул его, чисто на автомате, когда он разрисовал только что поклеенные обои, а потом прорыдал весь вечер, виня себя, — Мин опрокинул Тэхёна на спину, сцеловывая остатки слез. — Мы не идеальные родители. Но всё же достаточно хорошие. Неужели, у тебя нет счастливых воспоминаний о матери? Младший всхлипнул, снова чувствуя жгучие слезы. Конечно, были хорошие моменты. Когда он притащил из начальной школы совершенно безобразный рисунок Еджин ко Дню матери, а она повесила его на холодильник. И не снимала. Никогда. По крайней мере, в тот день, когда он покинул родной дом, рисунок всё так же висел на своем месте. Или как мама целовала разбитые коленки, когда маленький Тэ учился кататься на велосипеде. А как она рыдала на его школьном выпускном? В ее глазах было что-то похожее на гордость, только вот Тэхён уже не верил в это. — Котёнок, поговори с ней. Может, ей есть что сказать. Если что-то пойдет не так, у тебя есть я, — Юнги покрывал поцелуями покрасневшее лицо. — И помни, ты у меня самый лучший и любимый. Что бы там ни случилось, я всегда рядом. Тэхён закинул руки на шею мужа, ловя своими губами чужие. Он чувствовал соленый вкус своих слез, но всё отходило на второй план, когда его целовал Юнги. Мин был человеком довольно жестким, и редко дающим второй шанс. Жизнь без родителей и высокая должность способствовали. Единственное исключение — семья. Только рядом с Тэ и Крисом он превращался в свою полную противоположность. Только с ними хотелось быть мягким. Просто отцом и мужем. И если честно, старший бы без зазрения совести выгнал бы Еджин, и ни один мускул бы не дрогнул на его прекрасном лице, но он прекрасно видел, как переживает Тэхён. Хоть муж и скрывал, но ему было больно. Ещё тогда, когда они были подростками. И до сих пор, когда оба перешагнули тридцатилетний рубеж. Поэтому он готов потерпеть эту женщину, пока есть шанс восстановить их отношения. Ким еще раз крепко прижался к Мину, вдыхая любимый аромат его кожи и чуть горьковатого парфюма. — Ты прав, как всегда, — он слабо улыбнулся, позволяя Юнги отстранится. Кожу неприятно стягивало от подсыхающих солёных дорожек. Умывшись холодной водой Тэхён вернулся в гостиную. Еджин была там одна. Женщина стояла у окна, на котором были развешаны гирлянды, глядя вдаль отсутствующим взглядом. Взглянув на нее повнимательнее, Тэ заметил, как она постарела. В уголках губ и глаз залегли морщинки, и даже сама осанка выдавала возраст. И как он мог не обратить на это внимания? — Прости меня, Тэхён, — совсем тихо проговорила она. — За то, что приехала, не предупредив и вела себя так… я знала, что ты вряд ли разрешишь мне приехать, если бы я рассказала заранее, а потом, видя твое равнодушие и обиду, я растерялась. Начала вести себя как раньше. Пости меня за это, — мисс Ким замолчала, будто что-то обдумывая. — И за всё, что я делала раньше. Я знаю, что была ужасной матерью. Но, хочешь верь, хочешь нет, я люблю тебя. Больше всех. Прости, что так говорила о Крисе, он у вас такой очаровательный. Правда, не доверяет мне. Но я не могу его винить. Ты чудесный родитель, милый. Я была несправедлива к тебе тогда. — П-почему ты тогда так сказала? — глухо спросил Тэхён, закусывая губу и стараясь не зареветь в очередной раз. — Боялась. За тебя. Я помнила, как мне было тяжело, когда ты родился. Твой отец всё время пропадал на работе, а я не справлялась. Считала себя ужасной матерью и корила себя. И так по кругу. Я так боялась, что и ты попадешь в такую ситуацию, — посмотрев на сына, женщина печально усмехнулась. — Но ты — не я. Я не учла этого. И у тебя есть чудесный муж. Да и времена другие. Еджин подошла ближе, нерешительно приобнимая сына. — Прости меня, сынок, — в глазах стояли слезы, которые она отчаянно пыталась скрыть, но не могла. Тэхён не заплакал — завыл белугой. Вся боль и обида, копившиеся годами, вылились наружу. Тэхён обхватил маму дрожащими руками, чувствуя, как бешено бьется ее сердце. А потом и она зарыдала. Несгибаемая, оптимистичная Ким Еджин давилась слезами. — Прости, сыночек, — всхлипывала она, обнимая Тэ так сильно, словно извиняясь, за все те годы, что ее не было рядом. Женщина чувствовала дрожь чужого тела, всю его боль. Так хотелось забрать ее себе. Всю и без остатка. — Я ведь недавно твоего отца встретила. Вроде, Спрингфилд большой, ан нет. Мы, кстати, с ним поговорили. Он рассказал, что вы всё это время общались. И очень удивился, когда узнал, что я знала. — Ты знала? — Тэ попытался вытереть слезы рукавом, всё ещё всхлипывая. — Конечно, ты всё же мой сын. Я понимала, что была неправа, когда запретила вам встречаться, но признать вину не смогла. А когда узнала, что вы общаетесь, решила сделать вид, что ничего не знаю. Вы молодцы, что не послушали меня, — она улыбнулась, следуя примеру сына и вытирая слезы рукавом. На нем тут же осела тушь, оставляя на дорогой ткани безобразные разводы. — Мам! Платье! — воскликнул Тэ, таращась на родительницу. — А чёрт с ним, — Еджин отмахнулась, широко улыбаясь. Она потянула сына на диван, усыпанный разноцветными подушками, и прижала к себе, чувствуя, что он всё ещё дрожит. — Я так обижался на тебя, когда ты сравнивала меня с другими или принижала. Я так ненавидел себя и тебя заодно, — прошептал Тэхён, пока сердце разрывалось на миллионы болючих кусочков. Грудную клетку сдавило, лишая возможности нормально дышать. — Я… я не хотела, милый. Просто меня так растили. Сначала родители, а потом тётка. Они говорили, что чтобы чего-то добиться нужна конкуренция, борьба. Нельзя быть хорошим в своих глазах, всегда надо бежать вперед. Я не знала другого и учила этому тебя. Разве кто-то сказал, что это так убивает моего ребенка? "Умные" люди говорили, что ребенка нельзя хвалить, иначе вырастет эгоистом... и я слушала. Думала, что поступаю правильно. Это не оправдание, конечно. Я понимаю, поэтому и прошу прощения. Но я никогда не хотела делать тебе больно, родной. Тэхён тяжело глотал воздух, чувствуя, как слезы снова начинали душить. Было жаль и себя, и мать. — Прости, что не поговорил с тобой нормально. Что срывался, убегал, не понимал… — прохрипел он, сжимая ее ладонь в своей. — Ты и не должен был, — Еджин покачала головой, грустно улыбаясь. — Это ответственность взрослого. Да и к тому же, я только недавно осознала, как токсична я была по отношению к тебе. Когда через час Юнги осторожно заглянул в гостиную, то застал интереснейшую картину. Тэхён с матерью сидели в обнимку на диване, что-то тараторя и весело смеясь. Кажется, они делились всеми новостями, накопившимися за эти годы. — Пап, а нам что делать? — пробормотал Крис, дергая отца за рукав толстовки. — Пойдем рисовать открытку бабушке? — улыбнувшись предложил он, глядя, как сын унесся с радостным писком в сторону комнаты. Ещё раз кинув взгляд на счастливого мужа, Юнги закрыл дверь, оставляя их наедине. Да, предстоит гигантская тяжелая работа, по выстраиванию новых, здоровых отношений. Но первый, самый сложный шаг уже сделан.