Remember me

Слёзы.

      Я никогда не плакал. Никогда не давал волю этой эмоции. Мне было грустно, было тяжело когда умерла моя мать, а после и отец… Но я не плакал, – держался. Я не любил когда по моим щекам медленно спускается солёная жидкость. Ненавижу плакать. Я не могу понять тех, кто постоянно плачет. И главное, из-за пустяков: вот совершили ошибку, – плачут, расшибли колено, – плачут. Смертные настолько эмоциональны и хрупки? Или им просто нравится когда щеки становятся мокрыми от слёз, а глаза горят?       Я не понимаю, ничего не понимаю… Что же чувствует смертный, когда проливает слёзы? Грусть? Тоску? Боль? Обиду? Я не мог ответить на этот вопрос, мне это было чуждо. Я тоже чувствую как сердце сжимается от обиды и тоски, чувствую как в горле застревает ком. Я никогда не плакал. Но кое-что изменилось.       Я плачу.       Нет, не плачу, – я рыдаю. Никак не могу остановить свой поток слёз. Кто-нибудь бы увидел из асгардцев меня в таком состоянии, то сразу бы сбросил это на больные игры нетрезвого разума. Чтобы золотой мальчик, гордость Одина и самый великий воин Асгарда плакал?       Никто не верит, я не верю. Мне так противно, постоянно вытираю рукавом мокрые щёки, но слёзы льют и льют… Как их остановить? Как остановить поступающую истерику? Как перестать плакать? Я хочу знать. Хочу знать как вновь подавить это ужасное чувство. Как утихомирить водопад слёз. Сражаться с фиолетовым идиотом, возомнивший себя богом, который может вершить судьбу за других, – было легче.       Мне стыдно за себя. За свои слёзы, за свою слабость. Как же сейчас встать? Тело ослабло, чувствую себя смертным. От этого не лучше. Да, смертные довольно интересные существа, но по сравнению с богами, они слабые. Они легко поддаются на пустую лесть, провокацию, даже зная, что потом ещё хуже будет, делают это. Они слабы духом, есть конечно исключения… Но это редкость. Что мне делать?       За окном льет дождь. В Асгарде такое редко бывает. Лишь когда я злился ясное небо окутывали темные тучи и гремел гром. А в Мидгарде это не настолько редкое явление. Казалось, что матушка-природа особенно постаралась в этом мире. Да, в любом другом встретишь создания и поинтереснее…       Но в Мидгарде погода словно чувствует меня. Нет, не только меня. Она чувствует всех и каждого. Льет дождь. Значит, не только у меня такое паршивое настроение, видно не только я плачу в этот день. Но в отличии от других, я пытаюсь остановить поток слёз. Но это было равносильно тому, чтобы остановить ливень за окном.       На миг свет озарил комнату, но тут же сразу исчез. Комната погрузилась в свой привычный мрак. Это была молния. Быстрая, мимолётная, но такая запоминающая, словно детские воспоминания. Молния так же редка, как и приступы дежавю: никогда не предугадаешь куда и когда ударит молния, никогда не предскажешь когда тебя охватит пучина воспоминаний.       Пытаюсь отвлечь себя мыслями о поголе, но не получается. Я всё ещё плачу. Мне хочется забиться в угол комнаты, обнять свои колени и наконец заплакать, не останавливаясь. Но я не мог. Грусть, тоска, злость, гнев окутывает мою душу и тело, но вместо того, чтобы разрушить что-нибудь, я плакал. Как это было непривычно… Так было противно и стыдно…       Мне стыдно перед самим собой, но я уже устал сдерживаться – в конце концов я проиграл своим эмоциям. Опустил голову, упал на колени и закричал. Закричал так, что даже звук грома за окном не приглушил мой крик. Мои всхлипы становились всё сильнее, а поток слёз всё больше успокаивал меня. Казалось, сейчас плачу за все те сотни лет, когда я держал всё в себе. В груди неприятно сжимает, горло пересохло, а глаза горят так, словно я в Муспельхейме… Но с каждой секундой мне становилось все легче и легче.       Когда ливень прекратился, всхлипы мои затихли. Плакать больше не хотелось. Но я все так же сидел на полу, смотря хмуро в окно. Тучи рассеивались, вышло солнце и на небе показались отблески радуги. Удивительное явление, радугу можно увидеть лишь здесь — на Земле.       Моя недавняя истерика постепенно забывалась, мне уже не было так сильно стыдно за эту слабость. Глаза, конечно, ещё красные от слёз. Они слегка горят, что напоминало мне о слезах. Но я не стыжусь. Я же один. Никто не видел, никто не слышал и не узнает. К тому же мне сейчас намного лучше.       Молниеносная змея.        «Запомни брат, после дождя всегда выходит солнце. А после зимы, всегда приходит весна».       Эти слова в моей голове прозвучали тихим голосом брата. Он никогда не мог кричать. Сколько бы не пытался, но он никогда не мог кричать. Всегда говорил тихо, почти шипя, как змея. Может это как-то связано с тем, что он довольно часто превращается в змею?       Из-за этого я сильно испугался когда брат повысил голос тогда, в Нью-Йорке (или тогда, у Бивреста). Казалось, сейчас он проговориться, накричит и голос его сломается и никогда больше он не сможет говорить. А после его поражения он попросил воды. Ох, как же хотелось дать ему испить хоть всю реку Ивинг! Чтобы больше не повышал свои хрупкий голос… Но тогда я был жутко зол, мне было не до этого…       Но всё же, мне было очень страшно за него тогда, почему он решил напасть на мидгардцев? Сколько я его помню, он постоянно как-то умудрялся скрываться от глаз Хеймдаля и сбегать в Мидгард, настолько этот народ его тянул. Он любопытен как ребенок, а мидгардцы, как он выражался, его объект изучения.       Но что же сломалось, что он так возненавидел тех, кому он симпатизировал? Почему кричал, хоть никогда этого не любил и не умел? Ответить я тогда не мог, но сейчас мне стало понятно.       Никто не мог забраться в голову моего брата, даже камню разума он смог бы противостоять я в этом уверен. Если только… Пытки. Моего брата пытали, и от этого меня постоянно переполняет злость. Сломали его дух и волю: и вот попробуй только не пойти потрепать нервишки брату, да и отомстить напоследок. Хотелось вновь вернуться в прошлое и избить Таноса ещё за брата. «Ты решаешь всё силой брат, а я умом. — говорил он тогда, стуча по своему виску, — вот поэтому нас и прозвали «Молниеносная змея». — его изумрудные глаза горели таким забытым озорным огоньком. Я вижу этот огонек в своей голове, настолько он забытый и реалистичный… — Мы разные, но этим мы сильны».       Когда-то брат толкал такие речи, когда-то мы были очень дружны. Когда-то «Молниеносная змея» ещё существовала, когда-то мы были самым смертельным дуэтом из всех. А после… Мы росли, наши пути разошлись, а наш дуэт распался. Я помню, словно это было вчера, наше последнее задание.

***

Приступы дежавю.

#Асгард. Несколько сотен лет назад.       В тот день солнце светило ярко, а на небе не было ни единого облачка. Всё как обычно. Пропустим утренние привычки и сразу перейдем к делу.       Тогда мне было шестнадцать лет, считай, уже мужчина. А брату четырнадцать. Не помню точно где он пропадал, но скорее всего или в лаборатории строил свои розыгрыши против всех жителей Асгарда, или же опять заснул в библиотеке над очень-очень старой книжкой на непонятном языке, которую каким-то образом понимал брат.       Меня это тогда совсем не волновало: я, как обычно, тренировался вместе с элитным войском Асгарда. И в битвах против них всегда побеждал! Народ меня любил, а моя самооценка была выше кроны Иггистраиля. — Один человек умён, а толпа – тупа как пробка. — послышался тихий голос рядом.       Я повернул голову: в тени стоял брат в своём любимом зелёном камзоле, который, я бережно храню в сундуке. Но об этом позже. — А..? — я не понимал, с чего такие выводы вообще?       Брат коротко рассмеялся. — Ну уж тебя это не касается, — слегка ухмыляясь говорил он, — ты хоть в толпе, хоть один, всё равно интеллектом блистать не будешь.       Я был довольно импульсивен, все знали, а брат особенно. Так что он любил подшучивать надо мной. Мы можем легко доверить спины друг другу (но печень я ему уж точно не доверю)… Но брат постоянно меня злил, получал от меня несколько синяков, а потом я получал нагоняй от матушки.       Во время догонялок я немного остыл. Упал на траву и окончательно успокоился. Не хватало ещё слушать нравоучения матушки о том, что младших бить нельзя.       Тут я почувствовал что-то прохладное у своей шеи. Я тяжело вздохнул. — Только со спины нападать можешь? — поинтересовался я, не поднимая глаз.       Тот кто стоял за спиной не ответил, а кинжал всё сильнее прижимался к моему горлу. Но ведь в Асгарде кто может покушаться на мою жизнь? Чувствую как кровь капает мне прям за одежду.       Свист. Нож упал прямо мне на колени, а покушитель прямо на мою спину. Отряхнув его, я увидел знакомую рукоятку кинжала на его затылке, а сзади него стоял брат. — Потерял хватку, Тор? — весело поинтересовался брат опускаясь на колени и оглядывая лицо покушителя. — Не хотел тебя ранить, — перенял я тон брата, — сломаешь свои хрупкие ребра, я буду опечален. — да, брат на меня плохо влияет. — Вот слепой! Я что, на этого чужища похож? — фыркнул он поворачивая лицо покушителя, оглядывая каждую черту лица.       Я вглядывался в черты лица покушителя, те стали деформироваться и искрится. — Есть немного. — бросил это я до того, как понял, что этот самый покушитель – ледяной великан.       Я был так близок. — Смолкни... — брат обиделся, я помню это. Помню и то, что он не дал мне толком объясниться. — Суртур их дери, надо было в живых оставить… Допрос бы устроили. — Какой ещё допрос? — я был в ярости. — Один из йотунов проник в Асгард, нарушая соглашение. И при этом ещё покушался на мою жизнь. На жизнь старшего сына Всеотца!       Прям хотелось пойти и разбить эти наглые морды йотунов… Да как они посмели!       Брат тихо встал и положил руку на моё плечо. Он снисходительно улыбнулся и прошептал мне на ухо. — Будет тебе приключение Тор, но сейчас это не самое разумное решение. Сейчас покушение, а пойдёшь туда – мгновенная смерть. — я понимал, что он говорит правду. От этого становилось ещё хуже. — Нужно отнести этого горе-покушителя Одину.       Брат отошёл от меня. Я немного успокоился, опустил взгляд на йотуна. Мёртв. Нужно закрыть его глаза. Йотун не йотун, но хоть каплю человечности нужно проявлять. Ладно, я просто боялся их красно-рубиновых глаз. — Подожди! Не трогай! — его предупреждение смешалось с моим криком, я обжег (обморозил?) себе руку – она была вся синяя, её совсем не чувствую. — Всё, хватит орать! Эй, вы! — брат заметил неподалёку стражу. Щёлкнув пальцами, перед их глазами появились зелёные искры; они сразу подбежали к нам. — Тора в лазарет, а Одину сообщите о моём визите. Хеймдаль! Передай Всеотцу, что случилось.       Он не кричал, нет. Говорил чётко и строго, так что стража сразу отвела меня в лазарет, а брат по-видимому пошёл в отцу.       Пока лекари топтались вокруг моей руки, ища лекарство, я хмуро глядел в потолок ожидая вестей от брата. «Тор, неси свою золотую задницу. Один приказал немедленно явиться».       Благодаря матушке мы с братом были связаны, конечно, мысли друг друга мы почесть не смогли бы, хотя при физическом контакте брат это может. Но вот общаться так мысленно могли, а так же прочесть эмоции друг друга. — Отец велел мне немедленно явиться к нему.       Никто не знал, что мы с братом связаны, но знали все, что Хеймдаль может связаться с членами королевской семьи. Так что, закрепив мою руку поудобней, они отпустили меня и я отправился к отцу.       Там, в позе лотоса сидел брат, он тихонько повернул голову, смотря словно в душу своими изумрудными глазами. В его взгляде читалось… Непонятное для меня чувство удовлетворения? А эмоции? Прочесть бы! Ох, вот, золотые волны: и правда удовлетворение и радость, но тонкая полоса алого цвета — капелька ярости? И… — Кончай уже. — недовольно пробурчал брат, вставая, видимо понял, что я пытаюсь понять его настроение.       Я поприветствовал отца, его взгляд как обычно был направлен в никуда, словно смотрит в бездну. Но вскоре, он обратил внимание на меня и на руку. — Несмотря на войну после которой йотуны понесли большие потери, они продолжают эволюционировать и как-то умудряются держать в тайне свои способности.</i> — сразу начал Один, брат рядом, что-то недовольно пробурчал и вновь плюхнулся на пол.       Впрочем, такая бестактность перед отцом для него не было новинкой. — Вы оба толкуйте не правильно, — протянул брат. К счастью, такая свобода слова рядом с отцом, с возрастом, постепенно угасала. — Если в стаде одна хромая коза, то и остальные тоже? Вы так считаете? — Но… — Тц! Скорее всего Лафей не замешан в этом… — Да, — кивнул Один, всё же он не настолько глуп, чтобы поверить, что Лафей так глупо спланировал покушение. — Это или личная инициатива… — Или сборище идиотов, которые хотят вновь развязать войну между Асгардом и Йотунхеймом. — продолжил брат и наконец встал.       Я видел голубую линию – сомнение. — Хеймдаль уже пытается узнать причины покушения. Но йотуны умело скрываются от его очей. — Шпионы не вариант… Вороны тоже, а волки тем более. — в слух рассуждал брат, меря шагами комнату. — Ну что я могу предложить? Ничего! Ты там в совете порешай и все такие дела, а мы пошли. Пока!       Чёрт, брат в этом возрасте был таким..!       Один уже привык к этим возрастным колебаниям и просто ждал когда уже пройдёт этот период у младшего сына.       Я чувствовал, что он однозначно что-то задумал и точно что-то противозаконное! Я конечно отговаривать не стал, да и, во-первых, не смог бы, а во-вторых это же только мои догадки.       Но они, к сожелению, подтвердились. Брат счастливо взял меня за плечи и торжественно произнёс: — Тор! Как только твоя рука отморозится мы отправимся в Йотунхейм! — его глаза горели чистой радостью и золотые линии уже превратились в огромные волны. Ну как, по вашему, я должен был отказать? — И обещай мне, что никому не скажешь. Да своим так называемых «друзьям».       Чёрные линии – ревность. Вот только этого чувства мне не хватало. Так что я уверил его, что кроме нас никто-никто о путешествии не узнает. И вновь его настроение перекрасилось на золотистый цвет.       Брат со спокойной душой пошёл по своим делам, оставляя меня в глубоких раздумьях.       (Сейчас, вспоминая это, я понимаю, что уже в более зрелом возрасте именно я искал на жопу приключения, а брат был голосом разума; в то время всё было в точности да наоборот).       К несчастью лекари как-то умудрились уже изобрести лекарство и я снова двигал рукой и чувствовал её. Эх, а как хотелось отложить этот поход на завтра…       Брат же, зараза змеиная, почувствовал моё выздоровление и силком потащил из лазарета прочь. — Э-эй! Уже?! Я даже не подготовился! — тихо шептал я.       Чего он так торопиться то? — Не боись, всё я подготовил. — он тащил меня в свою комнату. Всё в его любимом зелёном цвете. На его кровати лежали тёплые одеяния. — Хеймдаль нас не заметит, до меня его всераздражающий глаз не доберется.       По каким-то причинам его не мог отследить Хеймдаль, даже когда в моём брате не открылась магия. Никто не знал ответа на этот вопрос.       Конечно, ровно до того момента. — Дай угадаю, ты «одолжил» артефакт из хранилища, чтобы я мог скрыться? — сразу догадался я и брат одел на мой палец золотое кольцо.       Совсем простое на взгляд, но я чувствовал от него силу. — В точку. — подмигнул он, одеваясь, — только я положил обратно, когда смог создать свой артефакт. — взяв ещё с собой сумку, брат передал мне меч. Устроив оружие поудобнее на теле, я смотрел как брат ловко убирает два кинжала за спину. — Немного припозднился, но с днём рождения.       Он был вчера. — Я думал, ты забыл. — Только вчера закончил ковать этот меч, — я взглянул на меч у меня в ножнах, — не мог же я прийти на день рождения без подарка.       Я ничего не ответил, да и брат не дал ответил. Он открыл шкаф и зашёл внутрь. Я за ним. В Нарнию. (только недавно смотрел это произведение искусства Мидгарда). Хорошо, на самом деле это был вход в подземные пути, прямо под Асгардом. Об этом знали только мы.       Здесь всегда горел огонь, факелы никогда не потухали.       Пропустим же ту часть, когда мы чуть не померли от яда. А всё потому что брат решил поэкспериментировать и добавить яд каких-то там пауков в свои иглы. Ну и припомню я ему это, всю жизнь пауков бояться будет! — Ну почему ты раньше не говорил, что кроме Биврёста есть ещё пути в другие миры?! — перебил я его на полуслове. — Ты чем слушаешь, пернатый? — это всё из-за шлема моего. — Кто бы говорил, рогатый.       Он показал мне язык и продолжил. — Я же их даже не тестировал. — И ты даже не знаешь куда эта щель ведёт? — хмуро продолжил я, — а вдруг мы к Хель попадём? — Ну ты и параноик. — брат отмахнулся, при этом закатывая глаза. — Чтобы попасть к Хель нужно сначало умереть — ни Биврёст, ни эти щели никак не могут доставить живых в Хельхейм или в Вальгаллу. — Ну мало ли что…       Чувствовал я себя маленьким мальчишкой, которому учитель пытается объяснить тему. — Да ты просто стареешь. — весело сказал брат и вновь взял меня за руку. — Пошли. — Ха…       Вскоре его любопытство перенял и я, так что без проблем пошёл за ним.       Молча мы зашли в щель; я чувствовал то, что чувствуют когда перемещаешься по Биврёсту. Так что упал на снег прям на живот, перевернулся на спину и проверял все ли конечности на своих местах. Брат делал тоже самое. — Люди любят делать снежных ангелов. — брат перевернулся и стал махать руками и ногами.       Я не понимал, а когда тот встал, то увидел силуэт женщины в платье, только вместо рук у неё были крылья. Я повторил, рассмеялся, а брат счастливо улыбнулся.       Мы точно в Йотунхейме. — Ну… Как мы собираемся отследить тех, кто чуть меня не убил? — спросил я, стоя за деревом, рядом стоял так же брат.       Он был одет довольно легко: лишь накидка из кожи и меховой воротник. Локи не дрожал. А я накинул на себя кучу тёплых вещей, но мне было холодно. — Не знаю. — легко ответил он. — Запомни, никто не смеет убивать тебя кроме меня. Разве кто-то кроме меня удостоен твоего крика? — И эта информация должна мне помочь? — спросил я и наконец пошёл вперёд, ну устал я ждать! Нужно действовать.       — Ну иди-иди.       Я услышал звон... стекла?       — Только не говори мн… — в поле зрения брата не было, я мгновенно достал меч и начал оглядывать местность. Я уже чувствовал опасность. Моё чутьё не обмануло, слева прошмыгло что-то белоснежное, ненатренированный асгардец бы это точно не заметил. Справа! Алый отблеск. Чёрт, где же брат? Спереди! Нет… — Сзади! — сказал вслух я, обернулся и выставил меч. Белоснежный снег окрасился в ярко-алый цвет. Но даже несмотря на потерю ноги, волк ещё стоял. А после он и вовсе регенерировал. — Ах, ты ж… — снова атака.       Наконец я догадался отрубить ему голову, никто без неё не выживет. Хорошо, что я был прав. Но атака пришла прямо из слепой зоны, так что без ран я не обошёлся. Хоть левая рука, но ещё один волк остался без головы.       Недавно пришедший Локи глупо хлопал глазами. А когда он так делает? Когда виноват! — Суртур тебя дери! Ты куда пропал зараза змеиная?! — закричал я, голос мой умножался и усиливался эхом. — Я ж только в туалет… — слегка виноватым голосом говорил он, но я видел изумрудные нити смеха.       Смешно ему черт во плоти!       Брат опустил взгляд, достал свои колбочки и какие-то склянки: начал набирать в них кровь убитых мной волков. Я уже хотел что-то сказать, но он кинул в меня не глядя моток бинтов, так что пришлось самому останавливать кровь. Локи обрезал шерсть, глаза, даже зубы и… Собирал слюну. Вот же крыса лабораторная. — Ну тебя. — я наконец остановил кровь и подошёл к брату, который что-то записывал и измерял. Сев рядом, я ждал пока он закончит свои исследования. Вытянул меч и рядом со мной упал ледяной кинжал, а после упала туша с обрезанной шеей. Этот меч так остр и лёгок... — Учуяли что ли…       — Неплохая интуиция Тор. — закончив, брат наконец оттошёл от туш волков. — Ну что ж, пошли искать.       — Я устал уже от этих попыток меня убить. — недовольно пробурчал я, непривычно сутулясь.       Брат же коротко хихикнул. — Такое чувство, что за нами следят. — Так и есть. — я указал большим пальцем налево, думаю, брат заметил боковым зрением пару алых глаз, которые так же быстро исчезли. — Тебе не хватает опыта, но ты довольно чуток к окружающим. — Ой, не читай мне нотации, мистер всезнающий охотник. — сарказм так и лил из него.       Пещера. Мы решили устроить привал. Зажгли огонь. Я прижжёг рану, закусил губу, чтобы не закричать. Прилёг, но заметил, что брату уж совсем не спится. Подошёл к нему и протянул руку. — Эй, если уж мы вдвоём не можем уснуть, давай повеселимся в эту ночь?       Он улыбнулся.

***

— Мне интересно, а чего нас ведут прямо в вражеское логово? — мы закончили свои приготовления за половину ночи.       Остальную половину мы спали как убитые. А сейчас же, мы шли прямо за йоуном, который явно не имел опыт в слежке. — Ну не знаю, но точно могу сказать: это ловушка. — Это очевидно. — Очевидней некуда.       Мы весело рассмеялись, останавливаясь около пещеры. «Слушай мой план пернатый».       Не обернулся, я не делал ничего, что могло раскусить нас. Мы умеем мысленно общаться, что мы связаны не только братскими узами. Никто не должен знать.       Мы зашли, мгновенно вход забаррикодировали, а нас окружили. — А, нас окружили мы сдаёмся! — таким притворным голосом он это сказал, что я хотел хлопнуть себя по лбу, но, кажисьь, йотунов его тон особо не волновал. «Где актёра своего потерял? Повезло, что им на этот начхать». «Ну не нуди Тор, я же старался!»       Я мысленно закатил глаза. «Сейчас, может, отведут к Лафею, будут доказывать, что асгардцы первыми разрушили договор». «О, ты умеешь думать Тор! Но нет, Лафей пропал». «Ты что не в туалет ходил?» «Не-а, взял в заложники и прочитал воспоминания. Мне не сказано повезло, это был триста семьдесят четвёртый сын Лафея». «Борода Одина, ну не лень же было!» «Ха-ха! Нет-нет, сыновьями он называет свою личную охрану. После пропажи Лафея Йотунхейм погрузился в ещё больший хаос, а «сыновья» теперь ведут бродячий образ жизни».       Я не стал спрашивать о том, как он прочитал его мысли и при этом не получил ожога.       Нас не касались, толи ещё не могут контролировать свою, уж точно новую способность, толи просто не любят это дело.       Мы покорно шли за ними, у меня ликвидировали меч, а у Локи его сумку и кинжалы. Эх, параноики. Ну ничего, это нашему плану не помешает.       Они нас сильно толкнули и мы упали на колени. — А-ау..! Маленьких обижать нельзя! — недовольно закричал брат поднимая голову. — Это что ещё за синий идиот?       Провокация. Первый пункт плана. — Как ты смее… — А! Говорящая сосулька! — испуганно вскрикнул брат и получил по затылку ледяным копьём. — Ау! — Прошу прощения за бестактность, — фигура на троне встала. Остыла зараза. — вы находитесь на территории Йотунхейма асгардцы, а это уже нарушение… — А что такое Йотунхейм? Э-эй Гер мы что спим? — не понимающе смотрел на меня брат, я проморгался. — Надеюсь спим. — так же рассеянно проговорил я. — Не может же быть такого, чтобы мы оказались в Йотунхейме! Это же бред скандинавский! — Вы что, словили мидгардцев?! — закричала фигура на стражу, те стали быстро объяснять, что они не могли ошибиться. — Хватит нас обманывать, сыновья Одина!       Брат был прав: хоть ледяные великаны были намного сильнее асгардцев в физической силе, но вот умом они сильно не отличались; может хитростью, но этим качеством обладали лишь члены королевской семьи. А значит, тот кто стоит перед нами, простолюдин, а эти красивые слова приветствия он просто заучил. Да и ловушку глупее не придумаешь. — Простите, но смотреть на ваши морды искажённые от злости, такое удовольствие! — рассмеялся брат и увернулся от удара.       Фигура обозлилась и направилась к моему брату. Я встал перед ним. — Надеюсь ты знаешь, что делаешь. — стоя в защитной стойке пробурчал я.       Принял на себя удар и проекция брата за мной испарилась. — Хватай! — он бросил мне меч.       Поймав его, я наконец смог нападать на великанов.       Хотя, честно, великанами их сейчас не назовешь. После того, как Асгард хранит Ларец Зим, Йотунхейм потух, да и жители потеряли свой огромный рост. Так что сейчас они были как обычные асгардцы. Только вот сила увеличилась. После удара его, мне уже стало плохо. Уворачиваться от рук, чтобы не отморозить себе что-нибудь или от игл вырастающих прямо из-под земли... Это намного сложнее, чем биться с асами. Да и сражаться на территории врага не самая лучшая затея. — Давай быстрее! — крикнул я, защищая брата, чтобы тот уж приготовил то что надо.       Их становилось всё больше и больше. — Готово! — он передал мне несколько серебряных игл. Встал ко мне спиной и достал два кинжала. — Скоро я буду готов, держись пока! — Даже если к Хель попадём иль в Вальгаллу, я тебя ещё раз самолично убью.       Отбивайся. Бей. Защищайся.       За спину я не переживал, за брата тоже. Осталось только дождаться когда он договориться с Йотунхеймом. Если он не сможет договориться с землёй, то он не имеет права разрушать её. Такая у него странная мораль. Хотя может это условие какого-нибудь заклинания…       Взрыв. Пыль. Брат несущий меня в сторону леса.       Какая глупая ловушка. Какой лёгкий побег. Насколько же глупы потомки Йотунхейма? Хотя в ближнем бою с ними лучше не сталкиваться. Мы остановились и присели за огромным валуном. — Собаки их скоро нас учуют. — произнёс я, доставая несколько игл.       Брат рядом сидел молча, он думал, а я ждал. — Главное в этом деле выбрать того, кто знает больше. Нужен тот, кто более приближён к тому идиоту. Я чувствую, что тот йотун далеко не дурак. — Считаешь, он может слиться с обычными воинами. Как мы когда-то? — В точку братец. — кивнул он, — а ещё именно он за нами следил. Не помнишь особые приметы? — взглянул на меня.       Я пытался вспомнить, но над головами просвистела ледяная стрела. — Замани их на точку А, B и D. — C и E на тебе. — я достал меч, и бросился на часть врагов. — Точка F конечная! — Про нашу золотую козу не забудь! — услышал я сквозь лязг металла голос брата.       Как всегда тихий, но я его всегда услышу, даже если все будут кричать, то его шёпот заставит всех замолчать и услышать себя.       Глупые великаны попадались в простые совсем ловушки. Мне даже меч не пришлось поднимать на их головы. Лишь отрезать верёвки: и вот на них катится снежный ком, после на них кровь волков которую собрал брат; оказалось такой запах крови товарища пробудил в волках настоящую кровожадность и они поспешили отомстить тому, кто смешался с запахом крови товарища. Здесь даже звери умнее великанов.       Точка F .       Вскоре, я встретил брата, на пол лица у него огромные три шрама. Видно от когтей волка. Один глаз… — Точно! Я вспомнил, у того был один глаз слегка розоватый. — Идеально! А вот и наш избранный.       Битва с ним длилась долго. Каким-то образом сам противник никак не устал, а вот мы изрядно вымотались сражаясь с великанами. Да и ловушки не задержат надолго йотунов, так что нужно торопиться. Уворачиваться стало всё сложнее, а блоки не давали даже краю меча коснуться лица. Даже оставить царапину. Все иглы я пытался использовать, но он их ломал до того, как они добирались до кожи.       Брат тем более не мог так долго продержаться на такой дистанции. Так что скоро он был повержен, а к моему горлу был приставлен стальной клинок.       — Я – Фермаж, клялся истребить всех асгардцев за всё, что они сделали с моим родным миром. — вдруг заговорил он, всё сильнее прижимая клинок к моему горлу.       Я хотел поднять руку, но он ударил ногой так, что кость точно вылетела из своего места, да и раскололась.       — Кха… Так я ошибся, ты простолюдин… — хрипя сказал я, его алый глаз загорелся всё ярче. — Но приближён к этому идиоту…       — Следи за словами, асгардец. — холодно сказал он вскидывая голову.       Я краем глаза увидел, как брат еле поднимает руку и тяжело дыша кидает свой последний кинжал.       Но тот сумел увернуться. Хотя не все могут точно предсказать куда направлена атака, особенно со слепой зоны. Так что так называемый Фельмаж получил лишь крохотную царапину. Он провел по ране пальцем и облизнул кровь. Медленно повернул голову в сторону брата. — Промахнулся. — голос его довольно жуткий, а взгляд как у бешеного пса.       Но брат не менее ужасал: он усмехнулся, а глаза его засияли хитрым огоньком. — А тебя мама не учила… Кха! Не пренебрегать царапинами?       Ранку окутали фиолетовые нити. Для большей надёжностти я воткнул последнюю иглу ему промеж глаз. Всё лицо, глаза побелели и Фельмаж упал без чувств. — Можешь снимать… Кольцо.       Я так и сделал.       Остальное довольно банально: Хеймдаль нас нашёл. Один самолично нас взял за уши и потащил в замок. Матушка гневалась: даже отец тихо уходил от неё. После, Матушка неделями оставалась с нами рядом, при этом заменяя всех лекарей в замке.       Фельмаж не умер. Тот яд, был смертелен для асгардцев, но у йотунов иммунитет ко всем видам яда. Видно этот был слишком токсичен, так что он хоть не убил, но подействовал ещё хуже: каждый день у йоуна были ужасающие судороги, он ослеп, а по сосудам словно тек кипяток. Так он мне и сказал, уговорил убить его. Убить и всё! Но он до сих пор жив, мы так и не узнали, кто и зачем пытался развязать войну, не получили фактов. Думаю, Фельмаж, с такой силой воли стал бы отличным асгардцем, ну, в другой может жизни.       (Он умер, в день Рагнарёка. Его мы не успели спасти).       Когда мы встали на ноги, нас ждало наказание. Мы должны были за неделю заработать столько золота, сколько Один потратил на наше лечение. Это было очень много. Так что застряли мы на этом наказании практически год.       Для всех заведений Асгарда наказанием стал мой брат. Столько шалостей не выносил ни один посетитель, ни работник. Так что каждую неделю нас выгоняли, конечно же при этом немало платили, чтобы больше духа его там не было. Я же за компанию. Всё же мои постоянные перепалки то с братом, то с клиентами…       И вот, я вытирал пивные кружки, а братец их мыл. Тут я уловил четкие зелёные линии…       Суртур...       Магией он пользовался очень редко. Особенно на заданиях или на людях. Но сейчас вместо нас стояли наши иллюзии. И братец быстро магией положил всё по местам. Иллюзии ушли просить у босса отпустить их. А брат повёл меня через чёрный ход прочь от заведения. — Ты захотел ещё наказания? — спросил я.       На улице ночь. Миллионы звёзд покрывают чёрное полотно неба. В отличии от Мидгарда, самого неба почти не видно, всё заслоняли звёзды. А воздух всегда был особенно приятен именно в ночное время. — Братец! А давай в запретный лес?       Я согласился. Ну как по вашему отказать ему?

***

      #Наше время.       Я молча сидел у камина. Пучина воспоминаний наконец отпустила меня. Плакать больше не хотелось. Мне стало легче, но в душе было пусто. Воспоминания — единственное, что у меня осталось. Я не хотел бы их потерять.       Про чары забвения я слышал слишком часто от матушки и брата, ну и от учителя конечно. Я вспомнил, что мидгардцы часто забывают что-нибудь и из-за этого записывают, чтобы не забыть. А что? Неплохая идея, завтра же начну. А сейчас… Сейчас нужно уснуть. Позабыть на время вчерашний день, позабыть все свои печали и наконец посетить царство Морфея.       Но, как бы я не пытался, но уснуть не мог. А что я хотел? Я после той войны никак не могу уснуть, никто не может. Так что я просто кувыркался у камина, свернувшись в одеяло как куколка бабочки, пытаясь уснуть.       Постоянные игры языков пламени, меня успокаивали. Глаза постепенно слипались. Зевок. Слабо моргая, мне постепенно казалось это самым тяжёлым занятием, я закрыл глаза и больше открыть не мог.       Что за невероятное тепло сзади меня? Оно пробирается прямо в кожу, такое приятное чувство как-будто меня внутри кто-то обнимает. Открывать глаза было лень и я просто скинул всё это на камин. Я постепенно засыпал… — Эй, братец, прости что припозднился… С днём рождения.        Он сегодня. Ты не опоздал… — Локи...